Пустошь. Нулевой круг

Ситуация поменялась на полностью противоположную. Теперь я не спеша шагал к главе стаи, а она настороженно вглядывалась в меня, снова ощерив зубы, покрытые кровью. Шесть шагов. Я был напряжен как натянутый лук и каждое мгновение готов к ее прыжку. Самка рыкнула, оскалила зубы и припала на передние лапы, изображая атаку. Я лишь улыбнулся в ответ. Сделал еще шаг и качнулся вправо, затем влево, сам изображая желание прыгнуть. И она не выдержала напряжения, бросилась в прыжке, снова пытаясь подмять меня и ухватить зубами.

На этот раз я был готов. Шаг вперед и в сторону и удар с одновременным поворотом, который еще больше усилил его. На этот раз кинжал вырвало из руки, я все же себя переоценил. Но это уже было не важно. Я попал точно туда, куда и целил. В глазницу Зверю. Могучая самка, возможно, долгие годы водившая стаю за добычей по пустоши, умерла раньше, чем я к ней подошел.

– Вставай, – я провел рукой, мысленно стирая свою печать с тела одного из пяти пересмешников, сопровождавших павшую старшую. Теперь в руке у меня был нож, который я подобрал, на этот раз я держал его острием назад. Их нельзя отпускать. Мне не нужны Звери, которые могут охотиться на жителей деревни.

Эта самка меня боялась так сильно, что не то что не нападала, а пятилась назад, поджав хвост. Напал я. Прыгнул вперед и влево, но она не воспользовалась своим единственным шансом и не встретила меня встречным прыжком, а затем было поздно. Второй прыжок перенес меня к ее боку, и я изо всех сил ударил ножом наискось снизу вверх по шее.

Вторая самка была храбрее и бросилась на меня, едва исчезла печать. Я снова, уже заученно, ушел вбок, пропуская тушу рядом с собой, и нанес удар в голову кулаком. Силой удара ее снесло в сторону. Дальше я просто забил ее голыми руками, оглушенная, она не была даже близко к тому, чтобы ухватить меня смрадной пастью. А я накрепко запомнил, что во время прыжка ты беззащитен. Уже дважды враг оказывался полностью в моей власти в этот момент.

Третья сразу попыталась сбежать. Я догнал ее и сломал шею. Четвертую и пятую использовал для тренировки печати и просто убил кинжалом обессиленных. Из этого дня я взял все, что только мог. Даже я сам понимаю, что стал гораздо сильнее после этого боя, научившись применять свои силы в схватке.

Я отлично помню, что охотники у пересмешников берут когти, зубы, шкуры и сердца. С первым понятно. Шкуру я сниму только у главной, слишком с ними много возни сейчас и потом. Я и с одной-то толком ничего не сделаю. Оттащу в тайник, обсыплю солью и на солнце. Пусть лежит до лучших времен. А вот что делать с сердцами, я даже и не знаю. В каком виде охотники их заготавливают? Никогда про это не спрашивал и не слышал в разговорах. Сделаю то же самое, что и со шкурой. Рассечь, спустить кровь, посолить и на солнце вялиться. Лишь бы украденной соли хватило на все это.

Я с тоской огляделся вокруг себя. Очень много работы предстоит, и я даже не представляю, стоит ли мне с этим связываться. С одной только вываркой зубов непонятно как придется изворачиваться. И ведь бросить жалко. Мама там, на Чёрной горе, рискует с травами, а тут будущие деньги под ногами лежат. «Нет, – решил я, – нести клыки в деревню слишком опасно». Обойдемся тоже кустарным способом. Силы мне сейчас не занимать. Сколько смогу, выбью, а солнце меня и здесь выручит. Лучше потерять потом половину цены, чем сейчас попасться на выварке. А главное… я посмотрел на акацию. Она снова цветёт. Нужно будет найти место в мешках еще и для цветов.





Глава 18




Я сидел в густых зарослях полевички, которая начала терять весеннюю свежесть и принялась клониться к земле, но все еще уверенно скрывала меня, даже стоящего в полный рост. Мое внимание было разделено между растущими рядом со мной акациями и темным пятном выше и левее меня на зеленом склоне Черной горы. Акации привлекали мой взгляд яркой желтой краской на своих ветвях. Нет, это были не цветы, которые я сорвал для Лейлы и мамы целый месяц назад. Они уже давно опали.

Сейчас, с ветвей срывались живые желтые пятна. Сотни небольших, невероятно ярких желтых птиц свили на акациях свои гнезда-мешки. И теперь, выведя птенцов, стремительно мельтешили туда-сюда перед моими глазами, выкармливая прожорливое потомство. Что-то я не замечал раньше этой птички возле деревни. Не мог же я проглядеть на ветвях эти странные, свитые из стеблей сухой травы гнезда и их ярких обитателей? Я вижу здесь лишь одно объяснение. Они живут только здесь. Я окинул взглядом громадину, у подножия которой прятался. Черная гора.

Если развалины возле деревни я для своего удобства называю домами, на которые они больше всего и похожи, то чем при Древних было это, я затрудняюсь сказать. Если оценивать его снаружи, то можно вообразить себе много разных вещей. Домом-городом? Крепостью? Гигантским дворцом? Сейчас, спустя сотни лет после своей гибели во вражеском огне, это больше всего походило на старую, сдавшуюся безжалостному времени гору правильной формы. За что и назвали.

Черный гигантский конус, упирающийся обрезанной вершиной в высокие летние облака. Он стоит в излучине нашей реки, возвышаясь над окружающими его холмами, поросшими густой стеной всевозможных кустарников. Холмы словно придавлены его размером и кажутся гораздо более низкими, чем на самом деле. Эта гора действительно раньше могла быть крепостью, почему нет?

Именно так я считал раньше, когда только впервые увидел ее, перед последней остановкой в путешествии нашей семьи. Мы тогда специально сделали крюк, чтобы увидеть её сразу, а не когда будем уезжать из деревни с попутным караваном. Достаточно представить себе огромную, под стать самой крепости защитную стену, стоявшую раньше по берегам реки и запиравшую вход в излучину. Но если города превратились в песок, то куда делись крепостные стены? При их воображаемом размере они должны были засыпать русло реки своим прахом и изменить ее течение. Все эти холмы, конечно, подозрительны, но они маловаты и расположены беспорядочно.

Если же это было дворцом, окруженным огромным парком с беседками и скульптурами, то представить себе, как они рассыпались и сгорели во всё сжигающем пламени, гораздо проще. Сложно только представить, кому мог понадобиться такой дворец. С его вершины, где я бы поселился, будучи его хозяином, простой спуск к подножию займет несколько часов. Я могу фантазировать так часами. Но, скорее всего, это не имеет никакого отношения к правде.

Почему? Потому что я знаю точно его странное внутреннее устройство. Мама часто рассказывала о своем путешествии по его ходам. Его больше всего можно сравнить с термитником. Сходство будет не только внешнее, которое придают ему рассмотренные вблизи стены горы. Они лишь издалека кажутся ровными и гладкими, а на самом деле словно изъеденные термитами-великанами или оплывшие в пламени. Но и внутреннее. Вряд ли нормальный человек мог бы с удобством жить в извилистых, разветвленных круглых ходах, которые соединяют сотни пещер полусфер и пронизывают всю Черную гору, словно это действительно жилище огромных трудолюбивых термитов.

Туннели, как и пещеры, самого разного размера. Начиная с толщины руки ребенка и заканчивая шириной нашей деревни в сердцевине горы. Зачем людям тоннель, в который можно лишь засунуть руку? И тянущийся, как и прочие, на многие километры? Ходы почти всегда имеют небольшой уклон и, вероятно, по ним можно было бы подняться от подножия к вершине. Возможно. Ходы рано или поздно упираются в завалы и странные каменные наплывы и наросты всевозможных расцветок, словно здесь тек расплавленный камень. Но все тоннели постоянно ветвятся и пересекаются друг с другом, и, переходя из одного в другой, можно днями блуждать в поисках пути наверх.

Еще одно удивительное свойство Черной горы – это солнечный свет внутри большей части ходов. Часть стен светится неярким светом. Именно он и позволяет расти внутри горы сотням простых и целебных трав. Черная гора уже на треть своей высоты снаружи покрыта упрямой зеленью, которая цепляется за каждую расщелину и неровность камня. Как ни странно, она совершенно не мешает свету проникать в глубину скал. Думаю, пройдет еще несколько десятков лет, и она сменит название, став Зеленой. Внутри же зелени еще больше.

Маме удавалось подняться почти до середины горы, и буйство жизни внутри не становилось меньше. Она много раз говорила, что либо под Черной горой находится источник силы, либо на ее вершине. Я теперь знаю, почему она так считает, я тоже уже не верю в свои фантазии о крепости и прочем. Раньше я принимал это за ее догадки и даже не задавался вопросом, откуда родители знали о Черной горе, но потом она показала мне книгу, где есть глава, полная рассуждений о её загадках. Эта книга полностью разрушила мои детские рассуждения.

Годы назад один человек совершил путешествие, подобное тому, что предприняли мои родители. Разница лишь в том, что он завершил его благополучно, а еще он, по-видимому, был очень богат. На страницах книги, описывающих его приключения в самых удивительных уголках нулевого круга, можно было заметить намеки на то, что он не испытывал проблем с деньгами. У него были воины, даже десятки воинов, которые охраняли его во время путешествия и, бывало, даже вступали в схватку не только с разбойниками, но и со Зверями. Он легко нанимал проводников к заинтересовавшим его местам и покупал странные вещи, оставшиеся от Древних, только чтобы внимательно осмотреть их и высмеять жадность продавцов. Он ценил только свое время, оставив запись о его нехватке, которая не позволила ему дальше искать путь на вершину Черной горы, или свое сожаление, что трава пустоши сохнет и ему необходимо двигаться дальше, оставив обмельчавшие водопады Катарии.

Этот человек обладал поистине огромным багажом знаний во множестве областей. Рассуждая о Черной горе, он печалился, что не находит никаких сведений о ней в записях древних, но сравнил ее внутреннее устройство с усложненными в сотни раз приспособлениями в мастерской артефактора. Как выглядят эти самые устройства, я не имею ни малейшего понятия, как и о том, чем там артефакторы пользуются, кроме печи, тиглей да колб и, само собой, кузнечных приспособлений. Но сама мысль о том, что передо мной, к примеру, гигантский алхимический котел, внушает восторг перед величием Древних.

Все же воображение человека, получившего настоящее образование и, благодаря странствиям и общению, обладающего широчайшим кругозором, значительно превосходит таковое у мальчишки, не помнящего ничего, кроме дыры в нулевом, на задворках. Простое чтение книг тут не поможет. Свои фантазии, когда я впервые, перед приездом в деревню, увидел Черную гору, до чтения книги я уже описал. Даже стыдно, что узнав от мамы, как она выглядит изнутри, я лишь попытался придумать, как Древние жили в таких странных помещениях, подгоняя факты под свою идею, а не наоборот.

Этот же путешественник, Дирман Стон, предположил, что для своей работы Черная гора имела под подножием место силы, где концентрация энергии мира в сотни раз выше обычного. За время, прошедшее после Падения мщения, источник не исчез, но, видимо, переполнился или вырос и стал излучать вовне силу, которая и стимулирует жизнь. Он вспоминал первое свое обследование Черной горы, когда она была так же безжизненна и избегаема животными, как и развалины, идущие вдоль реки. А сейчас ее подножие просто утопает в буйстве травы и кустарников, внутренности тоже заросли растениями, а вокруг горы, также привлеченные этой силой, живут сотни разнообразных животных. Могу дополнить его наблюдения тем, что теперь травы вокруг стало меньше, ее вытеснили кустарники и колючки, а их, похоже, в будущем потеснят деревья, которые окончательно скроют остатки зданий вдали на холмах.

Он же предложил своё объяснение свету в тоннелях горы. На самом деле, писал он, всю гору пронизывают еще и совсем крошечные, не видимые глазу поры, которые начинаются на внешней поверхности горы и уходят до его сердцевины. Вот по ним свет, как вода по руслу реки, и приходит внутрь Черной горы, освещая все на своем пути.

Я еще раз оглядел между стеблей травы темное пятно на зеленом, поросшем цепким кустарником боку огромного, невероятно сложного кузнечного тигля. А что? Кто может точно сказать, как это было у Древних? Это у нас, в нулевом, тигель лишь глиняная емкость, простая как камень. Вдруг для своей работы Древним нужны были все эти сложности с каналами в теле тигля. А в сердцевине горы как раз и бушевал какой-нибудь легендарный расплавленный металл.

А пятно – это просто один из проломов в стене. Для меня он важен тем, что именно его выбрали сборщики трав для входа в глубины горы. Там за годы сложена из колючего кустарника загородка, не дающая легко проникнуть внутрь животным. Там же сооружена из дерева, камыша и драконьей травы хижина, в которой и живут охотники, защищающие сборщиков и травы. Здесь, среди буйства жизни вокруг Черной, можно безбоязненно, не опасаясь наказания смотрящих за порядком Воинов круглый год рубить колючку.

Кстати, может быть здесь и нашли тот прямой ствол, что пошел на весы? Я бы с удовольствием сделал несколько походов сюда за деревом. Хотя я внимательно оглядел окрестности. Нет, все же именно акации, а тем более свинцового дерева здесь еще очень мало. Это молодые и, как обычно, кривые деревья. А все это буйство зелени – никчемные кустарники. И, проведя взглядом по округе еще раз, я отметил, что совершенно не вижу сухих веток. А рубить здоровое дерево, которое росло многие годы, никто не станет. Возможно, я стану первым нарушителем в нашей деревне за все годы ее существования. Одного воровства мне, похоже, мало.

Все же человека разительно меняет обретенная сила. Чуть больше года назад мама была готова без всякого отдыха заниматься самой грязной работой, но не унизиться до просьбы к человеку, которого ненавидит. Но затем, почувствовав надежду и имея запасной план в лице моей обретенной силы, она уже требовала уступок от Кардо. А теперь мама да и я пошли еще дальше. После моего падения, когда я днями кружил запертый в стенах деревни, я прикинул скорость своего Возвышения и понял, что у меня нет запаса времени. Что запас? Я, возможно, вообще не успеваю подняться на намеченную вершину. Не зря же последние ступени считаются самыми сложными в преодолении. Уже трижды за свою жизнь я слышал один и тот же совет. Сражения с сильными противниками.

Но теряя полдня на работы в деревне, вынужденный регулярно показываться на сдаче камня, это в лучшем случае не принимая в расчет работы, когда я вообще не смогу выйти за пределы стены, я не могу себе позволить бегать по пустоши в поисках Зверей. Поэтому в моей голове и возник план притвориться больным. Да, конечно, была опасность ровно противоположного результата. Когда меня могли поставить на просушку дорогих трав к Кари. Какая работа могла быть легче? И здесь свое слово должна была сказать мама. Она снова пошла к Кардо, снова требовала, угрожала и даже просила, унижаясь, уступок от него. То, что раньше было невыносимо унизительно для мамы, теперь вызывает лишь улыбку на ее лице. В итоге я – словом нашего славного вождя – освобожден от любой работы на благо деревни. За меня работает мама, пообещавшая тройную норму травы из недр Черной горы, лишь бы ее шатающийся от ветра никчемный сын, так и не оправившийся после падения, мог целыми днями лежать на шкурах. Теперь в нашей деревне два трутня, которым еда достается просто так. Орикол и я.

Вот и приходится теперь мне каждый день учиться бегать все быстрее и быстрее. Это не так сложно. Тем более по утренней или вечерней прохладе. Нужно лишь внимательно оценивать путь, чтобы не разбить ступни о камни или не провалиться в нору. Я поначалу едва не сломал ногу. Но теперь приноровился, и глаза будто сами подмечают опасности даже в обманчивых сумерках. А охотники вечно сторожатся и, бывает, новикам вообще запрещают бегать в пустоши.

Идти в пустоши вслед за охотниками бесполезно, опасно разоблачением, да и не нужно. Если они снова наткнутся на Зверей, то я и так об этом узнаю. И снова вмешаюсь. Некоторое время я потратил на обследование пустоши на другом берегу реки, куда охотники очень редко отправляются за добычей. Переплывать дважды реку, да еще и с мясом на обратном пути? Слишком сложно, когда нет проблем с охотой.

Хотя дядя Ди рассказывал, что в первый год жизни здесь была очень сильная засуха, и зверье осталось лишь на большом водопое выше по течению реки, которая в ту жару превратилась в широкий ручей. Там, где заканчиваются руины, в которые даже тогда редко кто из животных решался зайти. И на том берегу в шести часах бега у большого озера, ставшего в засуху огромной топкой лужей. До озера путь выходил ближе, и в тот год охотились там. Был я и у этого озера, и еще дальше, благо восьмая звезда Закалки меридианов может быть очень, очень быстрой. Именно благодаря скорости мама успевала совершать отлучки и три-четыре часа потратить на незаконные поиски травы в Черной горе. Но Зверей я нашел только двух.

Первый поразил меня до глубины души. И оставил незабываемые впечатления. Это был квартик! Мелкий хищник, добыча которого жуки, скорпионы и змеи, вырос почти в два раза от сородичей и обзавелся еще более длинными зубами, которые теперь напоминали зубы змеи и непонятно как умещались в его пасти, и потрясающей густоты усами. Кроме роста, ему явно добавило храбрости. Иначе неясно, как я вообще смог бы его увидеть. А здесь пожалуйста, он сидел возле входа в свою нору и не спеша осматривал меня с ног до головы, даже не думая спрятаться от возможной опасности, а лишь затем робко выглядывать из убежища.

Я тоже оглядел его, похмыкал над невероятной удачей Зверя, который нашел траву силы в этих песках, и побежал дальше. Я сам над собой буду смеяться, если вступлю в схватку с квартиком, чтобы проверить свои силы. Подозреваю, что я его и не догоню. Они и так быстрые и ловкие, чтобы справляться со змеей, а уж Зверь… Похоже, змей на этом берегу скоро не останется. От этой мысли я и остановился. А ведь это отличная идея. Вечно приходится опасаться, что скорпион или змея заползет в дом и укусит Лейлу. Конечно, у нас, как и всех в деревне, на окнах и в двери лежат пропитанные соком протуса косички из рафии. Но защита лишней не бывает. Ведь Лейла постоянно бывает на улице, и от клещей ее детский амулет со всё тем же протусом вовсе не помогает, постоянно приходится их снимать. Так что и скорпион вполне возможен. Квартик, ты где есть? Не хочешь перебраться на ту сторону реки? Там много-много вкусных змей!


В последующие два часа я отчетливо понял, какой я придурок, раз в моей голове появилась такая идея. Эта хитрая и изворотливая тварь явно стала не только храбрее, но и гораздо умнее своих сородичей. Его ни разу не удалось застать врасплох или оглушить брошенным камнем. Он разгадывал все мои уловки и засады в руинах, отлично слышал, как я подкрадываюсь к нему. Подпускал поближе и лениво скрывался в очередной норе. В бешенстве я пытался даже его вырыть, но это был напрасный труд. Это ведь не короткая нора квыргала с парой поворотов. Здесь, похоже, под ногами было все изрыто одной большой запутанной норой с десятками выходов. В итоге, уставший и униженный, я плюнул на эту затею. Временно. Здесь нужен совет охотника. Как-то же их ловят? Или нет?

Второй оказался многострадальный вожак мечерогов. Что-то этому племени не везет со мной. Его тоже было легко выделить среди стада. Больший рост и гордо поднятая голова с черными, опоясанными белыми полосками, рогами. Короткие секунды схватки, и я разочаровано понял, что он изначально не так опасен, как хищник. Что у него есть из оружия? Рога и копыта. Может быть, шакалам и приходилось опасаться удара острого тяжелого копыта. Но человеку? Когда я подскочил вплотную к нему, то он оказался практически беспомощен со своими длинными рогами, а от удара копыт уворачиваться легче, чем от зубов. С досады оглушив его ударом кулака между рогов, я оставил его в покое. Мне нужна схватка с сильным противником. Убивать его только ради рогов и шкуры? Я с уже добытым варварски поступил, куда мне еще обуза? Решил, что всех травоядных я буду отпускать после проверки силы.

Так, бесполезно завершились мои вылазки на ту сторону реки. А я задумался над сложным и опасным путем, от которого в свое время отговаривал маму. Как же все-таки меняет людей обретенная сила, толкая их на смелые, даже безумные поступки. Если я не могу найти хищников, что идут по пути силы, то пусть они сами придут ко мне. Именно поэтому я нахожусь у Черной горы. Жду, когда мама договорится с охраной сборщиков. Она, отговариваясь тройной нормой, выйдет наружу. Ведь все понимают, что ей теперь просто не собрать на своем наделе в этой защищаемой и безопасной части горы столько трав. За колючей изгородью сборщики лишь собирают урожай созревших плодов, свежих цветов и листьев или выкапывают растения, разросшиеся от материнского. За эти годы большая часть ходов разведана, опасные проходы завалены колючкой и камнем, и это теперь больше похоже на наш деревенский огород. За тем исключением, что ничего поливать не нужно. Еще одна загадка. Внутри горы есть не только свет, но и всегда влажный воздух, оседающий на всем, что есть в тоннелях, каплями росы в утренние часы.

Редко даже сейчас, когда Кардо озабочен заработком, жители деревни уходят в новые, неизведанные проходы в поисках трав, впитавших силу. Они встречаются там гораздо реже, чем на защищаемом культивируемом участке, где их высаживали несколько лет. Животные с огромным удовольствием съедают всякое растение, наполненное силой. Некоторые чувствуют плотное скопление энергии за многие километры. Это одна из причин, по которой Кардо не увеличивает плотность посадки трав на участке. Как я понимаю, сейчас там, выясненный опытным путем, максимум, который еще не привлекает Зверей. А создать еще один просто не выйдет. У нас в деревне нет людей на его защиту и сбор трав. Поэтому лишь только после изъятия на продажу выросшего растения, которое ценится именно целиком, выходят на поиски его замены. Этим и пользовалась мама раньше, два-три часа тратя на поиски трав с другой стороны горы, где почти невозможно было встретить людей. А теперь мы пойдем еще дальше. Мы вдвоем сделаем то, что планировал Зариус для целой деревни.

– Здесь. – Мама остановилась перед ни чем не примечательной руиной в два этажа, бросила свой мешок, и принялась разгребать песок с северной стороны.

– Я просто в ужасе, – признался я, вытряхивая из мокасин песок.

– Отчего?

– Ты говорила, что торгаш дает четверть цены. Это точно? Это уже третья ходка. Шесть, шесть дарсовых мешков, набитых травой под завязку! И этого не хватает на место у него в караване?

– Три места. – Мама пожала плечами и ткнула в меня пальцем. – И не ругайся, Леград. Пусть ты скоро и покинешь меня, но тебе все еще только одиннадцать лет. Будешь взрослым мужчиной, тогда и начнешь ругаться.

– Прости, мам, – я смущенно хмыкнул, не привык я быть в мамином обществе. При сверстниках мне не приходилось следить за языком. – И этого не хватает на три места в его убогом караване?

– И жизнь в Арройо.

– Ты смеешься надо мной, – догадался я.

– Немного. – На лице мамы появилась улыбка, почему-то смущённая. – Нам нужно три места, оплата еды в пути.

– Это идет отдельно? – в возмущении перебил я маму. – Жадный торгаш!

– Да, у этого скупца платить приходится за все. Удивлена, что вода бесплатна.

– Ты уверена? – теперь уже над мамой смеялся я.

– Я уточнила этот момент специально, – с серьезным видом кивнула мама, не поддаваясь на мою уловку.

– Ладно. – Отсмеявшись, я повторил вопрос: – Еще что?

– На первые месяцы жизни в Арройо и на инструмент мне. Ведь чем-то я должна зарабатывать нам на жизнь потом?

– Да, – хмыкнул я в смущении, – это я тогда не подумал. Почему-то в моих размышлениях главное было добраться в Арройо. Я думал, ты лишь купишь места и все. А ты все продумала на многие месяцы вперед. И этого в мешках все равно не хватает?

– Боюсь, что да, – мама развела руками.

– Объясни… – Я помотал головой, пытаясь уложить в ней порядок цен. Тяжело это сделать, когда и денег в руках не держал. – Это торговец жадный или поселок настолько дорогой? Мне же нужно готовиться к самостоятельности.

– И то и то, сынок, – мама прекрасно поняла мои затруднения. – Когда мы будем в Арройо, я тебе все покажу и расскажу в лавках. Тогда тебе легче будет запомнить все.

– Ладно, хорошо, – я проверил с высоты путь и спрыгнул к маме. – А торгаш пусть кусает локти. Не хотел давать тебе хорошую цену – не получит вообще ничего.

– Да, в Арройо я легко выручу полную цену. У меня есть знакомая, с которой я выросла. Надеюсь, за эти годы она тоже стала мастером.

– Ты про клеймо? – спросил я, бросая мешок маме в руки.

– И про клеймо, и про свою лавку с атанором.

– Атанор? – уточнил я незнакомое слово.

– Вроде так называется у алхимиков их печь. – Мама протянула мне руку, чтобы было легче добраться до выступа. Алхимик значит, знал бы торгаш, кусал бы себе локти. Наверняка будет гадать, почему же Эри не принесла ему побочный товар. Я довольно посмаковал в голове образ этого посыпающего песком голову торгаша.

Место, где мама предложила собрать всю свою добытую траву, было достаточно высоко, чтобы сюда поленились наведаться из деревни, но вполне удобно для Зверей, которых мы и будем приманивать. Высушенная трава привлекает их не так хорошо, как живая, но в тайниках у мамы оказалось ее столь много, что все действительно может и получиться. Мама, выслушав из моих уст повторение своего плана по созданию огорода с травами, только большого для приманки Зверей, долго и недоверчиво качала головой. Но мой рассказ о гибели всех пересмешников ее убедил, хотя взгляд на ремень она невольно бросала не один раз. Но обошлось. Она лишь слегка сняла с меня шерсть нотациями. Всего за час. Достижение, если сравнить с прошлыми тремя днями. И, остыв, она дополнила мой план. Если уж я хочу приманивать Зверей, то ждать, пока посаженные травы наберут сил, слишком долго. Теперь, когда собрали в одном месте все тайники, появление Зверя не заставит себя долго ждать.

Миновав неширокий пролом во внешней стене, мы прошли, снова сминая только приподнявшуюся траву, по проходу в два маминых роста через небольшие пещеры. Хотя, если говорить не о горе, а о творении людей, то через два помещения или, вообще, пузыря для воздуха в трубе поддува горна. И лишь в большой третьей остановились. Здесь ход разветвлялся и сужался до моего роста, превращаясь в четыре прохода, которые уводят дальше в глубину горы в разных направлениях. В трех из них мы после проверки постепенно разобьем свою плантацию трав. А вот четвертый был обманкой, оборачиваясь через десяток шагов тупиком. Именно в этом отнорке мы и складывали друг на друга мешки, чтобы создать максимальную плотность силы, снова воспользовавшись опытом мамы. Еще две ходки – и мамины бездонные тайники наконец покажут дно. Я не так много раз бывал на сушке трав, но, как мне кажется, мамины запасы равны урожаю деревни за пару месяцев или даже больше. Бедный Кардо, мимо которого проплыли такие деньги. Бедный торговец, который лишился такого прибытка.

– Отлично. Осталось самое тяжелое, идем, – мама покрутила головой, определяясь с нашим положением, и указала кивком подбородка. – Туда!

Это мама про подъем камня, столь большого, сколько только мы сможем вдвоем осилить. Но как по мне, это не самое тяжелое. Ведь мама знает, где лежит камень требуемого размера и веса. Нам останется только дотолкать его до нашей приманки. А вот найти еще несколько схожих для наших огородов будет гораздо сложнее. И мне все-таки пришлось нарушить законы пустоши. Я все же нашел две ветви свинцового дерева, довольно ровные, которые просто идеально подходили на новое древко для копья Паурита, которое я принес из своего тайника. Старое слишком слабо для моих рук. Но сначала они пройдут испытание, как простой рычаг. Вероятно, дело привычки, но, следуя за мамой, я запутался уже через полтора десятка поворотов. А ведь скоро мне придется самому бродить по ним. Я невольно вздрогнул.

– Первое время вообще никуда не сворачивай. Иди по туннелю, не уходя в сужения или расширения.

Мы остановились отдышаться. Даже с маминой удачной мыслью о рычагах нам приходилось нелегко.

– Следуй изначальной ширине тоннеля, в который вошел. Если начинаются развилки, просто возвращайся. Потом, когда освоишься, начнешь узнавать места, где уже был, можешь один раз сворачивать и идти до развилки. Потом все больше и больше. Если уж решил углубиться, то выбирай одно направление. Сразу перед первой развилкой выбери для себя куда. Например, левый проход. Всегда поворачивай налево. Тогда легко вернешься.

– Хорошо, – я, внимательно слушая советы, временами поддакивал.

– Помни, что свет в горе всегда повторяет путь солнца. Поэтому гляди, где ярче свечение, и сможешь ориентироваться по сторонам света. Не забывай, мы на южной стороне. Не паникуй. Здесь есть вода, а делая отметки на проверенных поворотах, ты за пару дней выберешься наружу даже от середины горы.