Путь смертных

– Мне это не нравится, – заявила Сара.

– Нравится это нам или нет – какая разница…

– Меня очень многое смущает. От этот человека попахивает ложью. Я это чувствую.

– Тебя по-прежнему заботит, что он не рассказал Мине про Джулию? Потому что вряд ли можно его за это винить. Какая женщина пожелала бы вечно жить с призраком другой?

Сара почувствовала, что начинает раздражаться.

– Он не отдал ей перчатки.

– Какие перчатки? О чем это ты?

Горничная раздраженно цокнула языком, сердясь на себя за нетерпение. Пытаясь что-то ему объяснить, она только еще больше его запутала.

– Я видела, как он покупает дамские перчатки, и решила, что в подарок Мине, но он их ей не отдал.

– Может, он собирается отдать их ей позже, по какому-нибудь случаю?

– А может, он собирается отдать их кому-то еще?

– В том, что ты говоришь, довольно мало смысла.

– Он обещал подарки из теплицы своего дяди, но они так и не прибыли.

– В чем именно ты его подозреваешь? – спросил Уилл.

Сара не была готова ответить на этот вопрос. Было в Битти что-то, что беспокоило ее, но она не могла выразить словами, что именно.

– Да и в любом случае что ты тут можешь поделать?

Позднее горничной казалось, что в тот момент она еще могла бы оставить все как есть, если б не это замечание о полной ее беспомощности.

О том, почему ей было невыносимо слышать это именно от Уилла, она старалась не думать.





Глава 45




Конечный итог любой последовательности событий зависит от множества поворотных точек: в хрупкой системе случайностей всегда есть пересечения, ключевые моменты. Повлияй на один, и это вмиг изменит все остальное. Судьба хлороформа и загадка смерти Иви представляли собой как раз такую систему, и малейшее колебание удачи могло завести и то и другое в тупик.

К примеру, профессор Миллер отнесся к открытию своего соседа по Куин-стрит с превеликим энтузиазмом и был намерен одним из первых использовать новый анестетик при хирургической операции. На следующий день после вызова к Карстейрзам в номер пятьдесят два прибыл посыльный, с тем чтобы пригласить профессора в Лечебницу, анестезировать пациента с ущемленной грыжей. К сожалению, доктор как раз уехал, куда именно – неизвестно, и Рейвен в который раз пожалел об отсутствии книги записи пациентов. Кроме того, он заподозрил, что это было умышленной тактикой, призванной скрыть те визиты доктора, которые он предпочитал не предавать огласке. Несколько студентов, включая Уилла, были отправлены на его поиски, но все тщетно. Сара даже предложила послать вместо профессора самого Рейвена. Тот лишь фыркнул в ответ, но втайне был очень доволен, что она полагала его способным справиться с подобным делом.

Миллер был вынужден приступить к операции без анестезии: дело не терпело отлагательств. После первого же разреза пациент потерял сознание – да так и не очнулся. Он умер, когда операция еще даже не была закончена. Если б ему дали хлороформ, то решили бы, что виноват новый анестетик. Если б хлороформ давал Уилл, решили бы, что виноват он.

Симпсон заявил: очень удачно, что его не нашли в этом конкретном случае. Ущерб репутации хлороформа на этой ранней стадии мог оказаться фатальным. Рейвен, однако же, не мог не заметить, что это не причина, чтобы отказываться вести книгу.

Вскоре Уиллу тоже выдался случай поблагодарить судьбу – учитывая, с какой легкостью этой встречи могло и вовсе не случиться.

Было это во время утреннего приема, особенно шумного и беспорядочного – с наступлением холодов приток больных ощутимо увеличился. Рейвен выглянул из своего кабинета, чтобы вызвать следующего пациента, и прямо перед собой увидел Митчелла – того здоровенного мужика, который принес несчастную Китти в больницу, но не оставил после себя никаких сведений. Провозись Уилл чуть подольше со своим предыдущим пациентом или выгляни Кит из кабинета раньше на десять секунд, Митчелл пошел бы к нему, а Рейвен так его и не увидел бы.

С того дня, как они встретились, Уилл был постоянно занят – ведь именно тем вечером профессор открыл анестезирующие свойства хлороформа. О смерти Китти он думал постоянно, но у него было мало возможностей продолжать расследование. Дело было не только в том, что его обязанности редко оставляли ему время на что-либо еще. Он опасался появляться в пределах Старого города иначе как в экипаже Симпсона, ибо знал, что люди Флинта теперь будут искать его с удвоенным энтузиазмом, а кое-кто – и с намерением отомстить. Еще Уилл, вполне естественно, опасался, что Флинт может решить наказать его в качестве примера для устрашения прочих должников.

Ему удалось ненадолго заглянуть к Пегги, соседке Иви в доме Пик. Он спросил, не слыхала ли она о девушке по имени Китти. Но когда рассказал, чем именно занималась эта Китти, то был обруган и вышвырнут вон. «Мы не знаем друг друга, – отчитывала она его. – Ты что же, думаешь, мы все – подружки или какой-нибудь шлюшеский орден?»

Митчелл стоял и мял в руках свою шляпу – в точности как тогда, в больнице. Когда же поднял взгляд, по его выражению стало ясно, что Рейвена он узнал, хотя явно не мог вспомнить, где его видел.

Уилл провел его к себе в кабинет и подождал, пока тот выскажет свою жалобу, хотя о многом сказало то, как детина прихрамывал на ходу.

Закатав штанину, тот показал длинный порез, из которого сочился гной.

– Поцарапался о торчащую из доски щепку с неделю назад. Подумал, само пройдет, но потом царапина превратилась вот в это.

Рейвен сразу подумал о той мази, которую дала ему Сара, когда он только появился на Куин-стрит. Но пока решил ничего об этом не говорить.

– Мистер Митчел, я работаю еще и в Родильном доме. Это ведь вы тот джентльмен, который принес нам недавно больную девушку, верно? Вы сказали, ее зовут Китти.

Тот явно насторожился.


– Да. Как я понимаю, все кончилось не очень-то.

– К сожалению, мы так и не смогли ничего для нее сделать. Мне надо знать, кто она и где жила. Не могли бы вы сказать мне адрес, откуда принесли ее? Или назвать имя женщины, с которой вы были?

Митчелл откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. Уилл это предвидел. Одно дело действовать под влиянием момента, и совсем другое – рассказывать кому-то о том, как путался со шлюхами.

– Я что-то не припомню подробностей того вечера. И не уверен, что хочу это делать.

Рейвен с понимающим видом кивнул.

– Достойно сожаления. А я как раз не могу припомнить состав мази, которая вам поможет.





***


Несколько часов спустя Уилл вошел внутрь обшарпанного здания на Калтон-роуд, но в коридоре ему преградила путь женщина, о которой его предупреждал Митчелл. Он зашел сюда по дороге в Родильный дом, решив, что легче заметить Хорька и Гаргантюа при дневном свете и, кроме того, они вряд ли решатся напасть на виду у многочисленных прохожих.

Мадам этого публичного дома была дородной и подавляюще уродливой женщиной по имени мисс Надя. Трудно было представить, что она когда-либо работала на спине, но, решил Рейвен, мисс Надя идеально подходила для своей нынешней роли, поскольку после нее любая женщина могла показаться Венерой.

– Я хотел бы увидеть женщину по имени Мари, – начал он. – Мне сказали, что она работает здесь.

Надя одарила его ледяной улыбкой.

– И в самом деле работает. Я могу спросить, свободна ли она сейчас, но прежде я хочу увидеть цвет ваших денег.

Имей финансы Уилла цвет, он оказался бы исключительно бледным. Мать выслала обычное мизерное пособие, которое позволял дядюшка, но это было почти три недели назад. Как же он завидовал таким, как Битти, или некоторым из его однокашников, кто во время учебы с комфортом жил на семейные денежки!.. Средств у дяди было предостаточно, и мать пошла бы на любые унижения, чтобы достать нужную сумму, стоило только попросить, но он решил, что никогда больше не будет пресмыкаться перед дядей. Как только начнет зарабатывать достаточно, ей никогда больше не придется просить Малкольма ни о едином пенни. Сейчас, однако, приходилось расплачиваться иной монетой.

– Я доктор из Милтон-хауса. Недавно к нам на прием попала девушка по имени Китти из этого заведения.

– Не слишком-то хорошо вы ее лечили, как я погляжу… Из Милтон-хауса она так и не вернулась. Вы что же, за платой пришли? Потому что здесь это не сработает.

Рейвен посмотрел на нее с тем же выражением, что и на Галлахера, когда впервые с ним столкнулся. Общение с Эффи Пик научило его тому, что нельзя выказывать ни малейшей слабости. Такие женщины, как она, привыкли к поддельным чувствам, и здесь награды за честность ждать не стоило.

– Полиция проявляет все больший интерес к тому, что могло послужить причиной ее смерти. Так что если вы не хотите, чтобы к вам в дверь постучался Джеймс Маклеви со своими людьми, я советую оказать мне любезность.

Поразмыслив над этим, Надя поманила его за собой. Она привела его в комнату на третьем этаже. Мари была высокой девушкой и казалась еще выше из-за своей худобы; смуглая кожа наводила на мысли об экзотическом происхождении, но, скорее всего, она получила ее от отца, который лет двадцать тому назад ненадолго сошел на берег с испанского или итальянского корабля.

– Делай что он скажет, – велела Надя. – То есть ответь на вопросы. А что до всего остального, то это по обычным расценкам.

Уилл прикрыл дверь. Мари сидела на кровати, и вид у нее был встревоженный: она явно поняла, что происходило что-то необычное.

– Я принял Китти в Милтон-хаусе, – объяснил Рейвен. – Ваш клиент принес ее к нам. Мы ничего не могли сделать, чтобы спасти ее, так что я сидел с ней до самого конца.

Мари прикусила губу. У нее стал печальный вид.

– Спасибо вам за это, – сказала она.

– Я хотел бы знать, что стало причиной ее агонии. Она была беременна, верно?

Выражение лица Мари сказало Рейвену, что она знала об этом – и не только.

– Думаю, Китти приняла меры, чтобы избавиться от ребенка. А еще я думаю, что вы знаете об этом.

– Ничего я не знаю, – ответила она чересчур быстро.

– Тогда давайте поговорим о том, что, уверен, вы точно знаете. Если б вы обнаружили, что ждете ребенка, вы бы знали, с кем поговорить насчет этого, верно?.. С кем же говорила Китти?

Мари ничего на это не ответила, но по тому, как расширились ее глаза, было понятно, что молчит она о вполне конкретных вещах.

– Не бойтесь. Я не собираюсь втравливать никого в неприятности. Но я медик, и мне необходимо знать, как это случилось. Китти не первая, кто умер подобной смертью, и мне хочется быть уверенным, что больше ни одна женщина от этого не пострадает.

Мари сглотнула и оглянулась, будто ожидала увидеть подслушивающего.

– Есть одна французская повитуха, – тихо сказала она. – Китти говорила, раньше она состояла на службе у королев и графинь. Училась в особом месте. Знает, как делать такие вещи, за которые доктор не возьмется, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Понимаю. Вам известно ее имя?

Мари ответила шепотом:

– Китти звала ее мадам Аншу. Сказала, она носит плащ с капюшоном из самой лучшей ткани и говорит с сильным акцентом.