Разрушенная

Финли с любопытством смотрит на меня.

– Конечно.

Мы разрабатываем план: едем из Кезика до места, где сможем найти тропу. Финли говорит, что сумеет одолжить автомобиль. Он подсчитывает, что на дорогу уйдет около трех часов в каждый конец. Договариваемся о встрече поутру.

Возвращаюсь домой, на ходу размышляя: что я затеяла? Какая польза – сходить посмотреть на приют, откуда меня взяли, а может, нет, семнадцать лет назад? Действительно, какая? Стелла только предположила, что меня привезли из приюта, но даже если так, то где гарантия, что именно из этого?

Пожимаю плечами. Сама не знаю. Внутренний голос шепчет, что надо сходить и посмотреть.



Вечером в комнату заглядывает Стелла.

– Можно? – нерешительно спрашивает она. Киваю. – Принесла кое-что тебе показать.

У нее в руках маленький альбом. Он не похож на те, что в шкафу. Стелла открывает альбом, и в нем страница за страницей снимки маленького ребенка; он еще меньше, чем та крошка четырех недель от роду, которую я видела у школы. Темные волосики, не до конца раскрывшиеся глаза. Даже по фотографиям видно, что ребенок слишком спокоен.

– Это Люси.

– Почему ты дала мне то же имя?

Она неуверенно пожимает плечами.

– Не знаю. Может, не следовало этого делать. – Она вздыхает. – Я всегда горевала о ее смерти и всегда любила тебя – и сейчас люблю – такой, какая ты есть. И этого ничто не изменит.

– Но имя «Люси», должно быть, постоянно напоминает тебе об утрате. – Я внимательно смотрю в ее лицо, и вдруг в голове мелькает мысль: Стелла очень боялась потерять меня, как ребенка на этих снимках. Как и всех остальных своих детей. Потом, много лет спустя, когда я пропала, все ее опасения сбылись. Чувствую, что понемногу начинаю понимать Стеллу.

Но это не значит, что я ее люблю.





Глава 21




– Есть что-то здесь наверху, из-за чего чувствуешь себя легче, как бы жизнь ни била. – Через камеру разглядываю склоны одиноких гор, окружающих нас, и долины внизу. Впереди восхождение.

Финли не отвечает, и я опускаю камеру.

– Прости. – Искоса бросаю на него взгляд.

– Все нормально. У меня нет монополии на мировую печаль, можешь разделить ее со мною. Значит, ты считаешь, что жизнь тебя не жалеет. Почему?

Передергиваю плечами.

– Не могу рассказать почему. – Я колеблюсь. – Нет, кое-что могу. Только между нами. Совсем недавно одного близкого мне человека тоже схватили лордеры.

– Одного человека?

– Ну ладно, парня. – Бена.

– И ты его любила?

– Поправка – я его люблю. Прошедшее время не употреблять.

– Договорились.

Мы двигаемся дальше, теперь в основном молча, несколько раз останавливаемся свериться с картой, когда тропа расходится, и упорно карабкаемся вверх. Достигаем хребта: здесь, на высоте, над безлюдной тропой гуляет пронизывающий ветер. Снега нет, его сдуло. Небо почти ясное, но воздух кажется разреженным, словно ревущие порывы ветра выдули из него кислород. Чтобы не замерзнуть, ускоряем шаг.

– Хороший денек ты выбрала, – ворчит Финли, но я знаю, что ветер ему нипочем, как и мне. И все же мы испытываем облегчение, когда начинаем спуск и уходим от ветра.

– Почти пришли; приют вон в той долине. – Он показывает рукой; чтобы спуститься с этого склона, придется проходить траверсом. – Ты можешь объяснить мне, зачем мы туда идем?

Бросаю в его сторону взгляд и вздыхаю:

– Если честно, сама до конца не уверена. Но это долгая история.

– Время у нас есть.

Вскидываю голову:


– Может, вместо этого ты что-нибудь расскажешь?

– Про что?

– Не знаю. Где ты живешь?

– В «Кезик Бойз» – шумном месте с замечательными игрушками.

– Где?

– У нас там все увлекаются лодочными гонками. И некоторыми другими вещами. Это недалеко от вашего пансионата. Быстренько гребешь через озеро, потом идешь пешком, или часовая прогулка по берегу вверх по склону. – Он показывает место на карте.

– Слыхала, жизнь там вольготнее, чем в нашем заведении.

Он смеется:

– Совершенно верно. Мы приходим и уходим, когда захотим. Я поверить не мог рассказам Мэдисон про ваши порядки. – Улыбка меркнет. – Скажи, это из-за того, что она ушла с обеда ради встречи со мной?

Он не вдается в подробности, но я и так знаю.

– Ты не виноват. Что бы ни случилось с Мэдисон, не ты это сделал. Виноваты лордеры. И у них свои причины.

Вижу по мрачному лицу Финли, что не убедила его:

– Я знаю, каково это.

– Что именно?

– Думать, что ты виноват в случившемся. Эта мысль грызет тебя изнутри. Она бы не хотела, чтобы ты так переживал, Финли.

– И твой парень не хотел бы. Но ты все равно переживаешь.

– Да.

Беседуя, мы продолжаем спуск в долину, хотя остаемся достаточно высоко, чтобы видеть окрестности, и, наконец, достигаем цели. Под нами на росчисти в окружении деревьев виднеется скопление зданий, рядом змеится ручей; различаем забор, ограждающий обширную площадку. Место живописное, но какое-то унылое и холодное, и дело не только в зимней погоде. Оно кажется заброшенным и безжизненным.

– Взгляни туда, – говорит Финли. – Вон там, вдоль линии забора.

Я напрягаю зрение и вижу точки, двигающиеся вдоль ограждения по внутренней стороне. Люди? Но они удалены на одинаковое расстояние друг от друга, перемещаются с одинаковой скоростью. Странно.

Снова достаю камеру и смотрю через объектив. Длинная вереница детей идет по тропинке вдоль внутренней стороны забора. Перемещаю камеру: насколько хватает глаз, тропинка тянется по всему периметру площадки.

– Что ты видишь? – спрашивает Финли.

– Детей. Думаю, они на прогулке. – Мне это не нравится. – И все-таки странно.

– Что?

– Они идут цепочкой по одному на равном расстоянии друг от друга.

– Спустимся вниз, взглянем поближе? – предлагает Финли, но я не могу принять решение. Чувствую: что-то не так, очень не так, но не могу понять, что именно, и в душе дурное предчувствие. Оно шепчет, что мы не должны здесь оставаться. По крайней мере, Финли здесь не место.

Я тащу его назад, под защиту деревьев. Снимаю свой рюкзак.

– Можешь подождать здесь? Я осторожно спущусь, посмотрю ближе. Не хочу, чтобы нас заметили.

– Даже не знаю. Я бы с тобой пошел.

– Беспокоиться не о чем, честно, – вру я. – Я умею оставаться незаметной, а без рюкзака еще легче. Просто проберусь вниз, быстренько посмотрю и назад. Только оставайся здесь и не показывайся. Хорошо? Со мной все будет в порядке. Обещаю.

– Ты идешь только взглянуть и возвращаешься назад.

– Правильно.

– Ладно, – соглашается он и смотрит на часы. – Даю тебе час. Если за это время не вернешься, я спускаюсь тебя искать. Уговор?

– Уговор.

Снимаю куртку; она ярко-голубая и может выдать меня. Под курткой серый шерстяной костюм, в нем легко раствориться среди теней.

Сначала иду по тропе: она врезалась в склон холма, поэтому, когда пригибаюсь, меня снизу не видно. Подобравшись ближе к деревьям, срезаю путь через кустарник, огибаю скалы, крадусь под деревьями к забору, за которым мы видели детей, на ходу прикидываю время и место, где смогу перехватить их. Двигаюсь аккуратно, тихо, не спеша. Эти навыки бесшумного перемещения, использования любого подходящего укрытия оказываются сейчас очень полезными; всему этому меня научил Нико в АПТ годы назад. Останавливаюсь за камнями менее чем в пятидесяти метрах от забора и жду.

Вскоре из-за поворота появляется первый; он попадает в мое поле зрения. Как мы уже заметили сверху, дети просто гуляют. Улыбаются. Движутся цепочкой по одному. Молча, без разговоров. Окидываю взглядом площадку за забором: взрослых не видно.