Рецепт счастья

Не припомню вообще, чтоб мама или кто-то из домашних критиковал мою внешность – тем не менее, уже в младших классах откуда-то знала, что мне с ней не очень повезло (нет, сверстники тоже не дразнили). Просто видела в кино, да и в жизни, лица которые мне нравились. А моё было уже тогда грубоватым, и не в моём вкусе (а дальше – хуже). А, и в книжках постоянно читала описания красавиц, под которые себя было никак не подогнать.

«Красавицами» в книгах, журналах и фильмах названы другие, с которыми у нас не находится общих черт – значит, я кто? Не красавица. И всё – бомба заложена, особенно, если «красавицей» восхищался кто-то значимый. Мои родители любовались Алфёровой и «Надей» из «Иронии судьбы» – а я-то, да, совсем не была на них похожа. И мной вслух не любовались – и всё, детский мозг сделал вывод.

Я себя со взрослыми тётками не сравнивала, но и детские персонажи были как-то совсем не моего типажа. А уж насчёт возраста и вовсе выросли непробиваемые комплексы. Потому что у всех же классиков красавицы были непременно юными, а если ближе к 30 (или не дай боже чуть за) – это в лучшем случае хорошо сохранившаяся для своих лет дама в возрасте. А уж всё что старше – и вовсе бабушки.



Есть ещё и другие аспекты русской ментальности, не так сильно связанные с принятием и непринятием, но о них как-нибудь в другой раз.

Во всём этом, на мой взгляд, есть большой негативный итог. Многие дети в буквальном смысле впитывают все эти идеи с молоком матери, из-за чего потом не понимают и не чувствуют себя, потому что привычно берут всё извне. От общества, от недовольных родителей, из бесконечных стыда и вины, из глянцевых стандартов. Конечно, это не даёт не то что принять себя, но даже и увидеть себя настоящих.





Традиции воспитания детей в России




Как я уже упоминала чуть выше, в России есть уникальные традиции воспитания детей, уходящие корнями в СССР. Устои эти, конечно, постоянно меняются и, по моему впечатлению, смягчаются с каждым последующим поколением. То есть сейчас уже намного лучше, чем, скажем, 30 лет назад. Но кое-что в этих традициях много-много лет было на уровне, мешающем внутренней гармонии детей и вырастающих из них взрослых. Большинство из тех, кто принадлежат ко второму послевоенному поколению (так называемые внуки войны) и кому сейчас 30–45 лет (или, иначе говоря, приблизительно 1970–1985 г.р.), почти весь этот букет сложностей, который я буду описывать ниже, прочувствовали на себе. Увы.

Что же это за особенности детско-родительских отношений, которые так сильно влияют на нас и создают нам трудности в принятии себя? Почему в условиях пост-СССР их фрагменты и свойства так регулярно складываются в довольно уродливые и ранящие формы взаимодействия, хотя вообще-то детско-родительские отношения должны быть наполнены совсем другим?

Для ответа на эти вопросы нам придётся посмотреть немного шире и попробовать понять, как жилось в нашей ментальности среднестатистическому сферическому Ребёнку в вакууме, что от него обычно ожидалось в последние лет 50. Как вёл себя по отношению к нему средний Родитель (к родительским фигурам относятся не только реальные родители, но и учителя, старшие родственники, сотрудники учреждений, да и государство или общество в целом)?

Дети могут принимать себя только до той степени, до которой они приняты родителями. Это очень грустно признавать, но в течение многих лет в нашей ментальности дети не были приняты как дети и как люди. Они, можно сказать, не признавались полноценными субъектами – людьми с какими-то правами, своими желаниями и потребностями, которые нужно уважать. Да что говорить – у нас и взрослому-то человеку весьма сложно бывает заставить себя уважать. А для ребёнка эта задача совершенно непосильная. Так что дети, которые много лет воспринимались родителями как своё продолжение, не могли этому противостоять – со всеми вытекающими.

Поэтому у так называемого советского стиля воспитания, в котором ребёнок резко ограничен во всём и не является субъектом сам по себе, было сразу много особенностей, базирующихся на следующих идеях:

• Дети очень многое должны родителям (например, соответствовать их ожиданиям и во всём следовать родительскому компасу).

Меня воспитывали с установкой, что должна быть лучше всех в школе, университете, т. к. я умная и это моё главное преимущество. Главное – получать самые высокие оценки, в семье так делали все, я не могу всех разочаровать. В жизни эта тактика явно не работает, но я продолжаю стремиться и разочаровываться, выходит, что моё главное и единственное преимущество (ум) меня подводит и больше никаких преимуществ не остаётся.



• Дети должны быть благодарны родителям за сам факт своего рождения, за содержание и воспитание, за отсутствие насилия или за его присутствие и, как следствие, обязаны следовать родительским целям, отодвигать свои потребности, соответствовать ожиданиям и т. д.

• Обычное детское поведение, свойственное возрасту (бегать, кричать, всё ронять, постоянно хотеть внимания, испытывать трудности и пр.), считается непереносимым и неприемлемым, и нормальный ребёнок – это удобный, послушный и успешный ребёнок.

У меня две бабушки прям «идеальные матери», а моя мама подвергалась двойному осуждению как недомать, и поэтому просто ретировалась с этого фронта, и меня растила в основном одна из бабушек. Мама не выдерживала, этого своего прессинга как недоматери, и я была в этом виновата. Что бы ей было проще справляться, я, в идеале, должна была быть куклой на полке, но нет… Я двигалась, разговаривала и проявляла эмоции. А значит, нарушала порядок, и значит, виновата.



• За негативные чувства родителей в отношении детей ответственны сами дети.

• От детей требуются абсолютные повиновение и послушание вне зависимости от того, что именно происходит в семье.

• Родительские любовь и хорошее отношение небезусловны и зависят от того, насколько ребёнок удобен, идеален и успешен.

• Мнение и комфорт окружающих людей, а также внешнее впечатление существенно важнее, чем психологический климат в семье и эмоциональное состояние ребёнка.

И так далее, и так далее, и так далее…

Как же чувствует себя в этом всём ребёнок? Как чувствовали себя многие из нас в течение длительного времени?

Исходя из того, как устроена человеческая психика, практически невозможно НЕ относиться к себе так же, как к нам относились родители в детстве. И если нас воспитывали такими вот ранящими методами, основанными на непринятии, то, вырастая и начиная собственную взрослую жизнь, мы находим способы воспроизвести ту же схему сами с собой. Если то, какими мы были в детстве (нормальными, между прочим!), регулярно игнорировалось, обесценивалось, объявлялось ненормальным, наказывалось, высмеивалось и т. д., – без специальных душевных усилий настоящее принятие себя становится абсолютно невозможным.

Неудивительно, что вследствие вышеперечисленного многим детям в семье было некомфортно, страшно и плохо. Они бессознательно боялись родителей, чувствовали себя вечно виноватыми уже в факте своего существования и из-за связанных с этим проблем. Ну и конечно, не принимали себя во всём том, что хоть как-то могло отяготить жизнь другим, даже если это были совершенно обычные чувства, поступки, слова.

Таким людям во взрослой жизни часто бывает стыдно, они чувствуют себя недостаточно хорошими, негодными и не заслуживающими быть. Они находятся в хроническом дефиците внимания к себе и к своему внутреннему миру, особенно в критических ситуациях, из-за чего нередко чувствуют себя брошенными. Они беспомощны и зависимы (как правило, это выученная беспомощность, т. е. фактически человек обладает ресурсами и возможностями, но не использует их). Вследствие этого они часто очень тревожны, потому что не могут ничем в своей жизни управлять. Они то и дело чувствуют себя затюканными и несвободными и в то же время никому не интересными, не стоящими внимания. Попросту не знают, где кончаются они и начинаются другие люди, не имеют внутренних опор, не слышат сами себя и не знают, что для них хорошо, а что плохо, поскольку привыкли к навязанному извне мнению. Они пытаются жить в соответствии с чужими представлениями о том, как надо и как не надо, – и чувствуют себя ничтожествами, когда это не получается.

Какое уж тут принятие себя…





Эпидемия нарциссизма в ХХI в.




Наверное, я не открою Америку, сказав, что мы живём в удивительное время, одной из отличительных черт которого является невиданное доселе перемещение фокуса внимания на себя. У этого процесса, который некоторые исследователи зовут эпидемией нарциссизма, много последствий.


Термин «нарциссизм» в общем виде означает тщеславие, самолюбование, эгоцентризм, крайнюю сосредоточенность на себе, при этом неустойчивую самооценку, пустоту внутри, страх провала и крайне ранимое Я. Считается, что нарциссическая часть есть у каждого человека и её функция – поддержание самоуважения определёнными способами. Эти способы в основном опираются на внешнее подтверждение. Люди с сильно выраженным нарциссическим радикалом вообще не чувствуют в себе никакого внятного Я, уж тем более хорошего, поэтому целиком составляют его из отражений в глазах других. Стержневое чувство тут стыд, т. к. нарциссизм питается иллюзией об отсутствии неудач и дефектов и тем избегает этого жуткого стыда.

По мнению южноамериканского психотерапевта Сэмюэля Лопеса де Виктория{13}, у поколения, которое хотело только всего самого лучшего для своих детей, родилось и выросло новое поколение – люди, которые искренне верят в своё особенное право на выдающийся успех без больших жизненных трудностей. Это и называют эпидемией нарциссизма.

Наиболее общие признаки нарциссизма, как пишет Лопес де Виктория, – это беспрерывные разговоры о самих себе, преувеличение личных достижений, недостаток или отсутствие эмпатии и чувствительности в отношении других людей, публичная демонстрация своей грандиозности. Также это постоянная демонстрация своего тела, мышц, фигуры, сексуальной привлекательности, и всё это сопровождается непрерывными разговорами о себе.

Соответственно, в числе последствий всеобщей нарциссизации – повальное увлечение соцсетями, потому что с их помощью легко создать впечатление сверкающей грандиозности, показать себя в лучшем свете и скрыть «неприглядную» и «неказистую» реальность.

С тех пор, как стала меньше пользоваться соцсетями (пишу я в Facebook), ощущение, что все вокруг только и делают, что добиваются, стало меньше, но не ушло полностью.



К последствиям можно отнести также всеобщее стремление достигнуть вершин, выделиться из массы, быть уникальными и невероятно успешными и ни в коем случае не довольствоваться обычной жизнью и обычной работой. Нарциссизация привела и к росту социальной конкуренции, а соответственно, к связанному с этим ужесточению общественных норм, росту нетерпимости к слабостям, повышению агрессивности и нежеланию учитывать проблемы других людей.

И, наконец, всеобщая нарциссизация стала причиной снижающейся способности современных людей к искренней близости и к принятию несовершенства – как своего, так и чужого. Ведь нарциссизм означает ещё и страх перед сближением – а ну как увидят меня настоящего, не выдержат и убегут? Или я увижу кого-то настоящего, не выдержу и убегу?

Последний пункт имеет прямое отношение к нашей с вами теме – к принятию себя. Мы все настоящие, мы бываем слабыми, уязвимыми, глупыми и неадекватными, мы делаем ошибки и совершаем не только хорошие и добрые поступки. Короче, мы люди. Но в культуре, пронизанной нарциссизмом, нет места людям. Там есть место только сверкающим, всемогущим, идеальным богам. Когда такая общественная норма понемногу звучит со всех сторон, крайне трудно идти ей наперекор и пытаться принять себя со всем, что есть, без какого-то особого блеска.





Специфика трудностей с принятием себя у некоторых групп людей




Есть несколько групп людей, объединённых общими признаками. Тем, кто попадают туда, принимать себя бывает труднее, чем всем остальным. Речь про женщин, LGBTQIA+[2], различные меньшинства, людей с инвалидностью и внешними отличиями, подростков, а также тех, кто пережил травму. Почему им труднее? Если пытаться обобщить, то можно сказать, что многие из тех, кто попали в одну или несколько перечисленных групп, в современном обществе в том или ином виде переживают дискриминацию. Чем в большее количество категорий вы попадаете – тем выше ваши шансы на ущемление в правах. А любая дискриминация всегда ведёт к проблемам в принятии себя. Когда человек пережил отвержение и ущемление в правах из-за того, какой он(а) есть на самом деле, принимать себя становится резко сложнее.

Женщины. Сейчас очень популярна такая идея, что нужно обязательно быть совершенством, а любую неидеальность (не важно, в чём она проявляется) надо устранять. Женщины перед такой жёсткой социальной нормой гораздо более уязвимы, чем мужчины, потому что в России своя специфика. Женщина «должна» соответствовать принятым канонам, самым разным – красоты, успешности, реализованности. Она живёт в культе идеальной женственности: конечно, эта идеальность абсолютно недостижима, но, если пытаться к ней всё-таки приблизиться, можно делать очень много всего. Это касается и сохранения молодости, и улучшения внешности, и работы с психикой и т. д. Короче, можно достаточно удачно играть на нормальном стремлении женщин быть женщинами, чтобы продать им множество рецептов по достижению совершенства. Иногда даже те, кто вроде бы явно отказываются от показного стремления к идеальной женственности, на более глубинном уровне всё равно продолжают тянуться к этому. Демонстративный отказ от мейнстрима тоже бывает завуалированным стремлением быть лучше других, идеальнее. Декларируя «мы не такие», мы фактически тоже объявляем миру, что мы в чём-то правильнее.

Ещё одна причина трудностей с принятием себя у женщин – патриархальная модель общества. Жизнь в нашей стране (и во многих других) уже давно устроена так, что женщины фактически вынуждены подчиняться власти мужчин и в этом подчинении следовать целому своду правил, которые диктует им общество (читай: те же мужчины). В том числе эти требования касаются и образа идеальной женщины – т. е. той, кто больше всего нравится мужчинам. Например, считается, что «настоящая» женщина за мужчину должна бороться, старательно выращивая в себе правильные, «настоящие женские» качества. При этом она должна быть нежной, ласковой, терпимой к недостаткам мужчины, уметь забывать о своих интересах и ставить интересы семьи на первое место, но при этом всё успевать, отлично выглядеть и ещё множество противоречивых пунктов. И только в этом случае, если всё это есть, будут счастье и «настоящая жизнь». Конечно, на самом деле это не так. Чтобы быть настоящей женщиной, ничего специального не нужно – если вы живая и вы чувствуете себя женщиной, этого достаточно. Но пока мы из-за всех этих искажений постоянно подозреваем, что мы «недостаточно настоящие» (а общество, конечно, постоянно нам об этом напоминает). И с нами становятся возможны очень разные спекуляции на этой богатой теме. Курсы «женственности», советы, рекомендации, как с этим всё-таки справиться (от мужчин, а как же), и т. д.

Приведу здесь отрывок из текста американских авторов Робин Кларк и Эллен Генри{14} о том, какие требования предъявляются к женщинам. Из этого фрагмента очень легко увидеть, что любить и принимать себя современной женщине практически невозможно, её всё равно будут за что-нибудь жёстко осуждать.

Они сказали – будь леди. Не будь слишком полной. Не будь слишком худой. Не будь большой. Не будь маленькой. Ешь с аппетитом. Похудей. Перестань столько есть. Не ешь так быстро. Закажи салат. Не ешь углеводы. Не ешь десерт. Тебе надо сбросить вес. Влезь в это платье. Сиди на диете. Следи за тем, что ты ешь. Ешь сельдерей. Жуй жвачку. Пей много воды. Тебе нужно влезть в эти джинсы. Боже, ты похожа на скелет. Почему ты не ешь? Ты выглядишь истощённой. Ты выглядишь больной. Съешь бургер. Мужчинам нравится, когда у женщины есть мясо на костях. Будь маленькой. Будь лёгкой. Будь небольшой. Будь изящной. Будь женственной. Носи размер 0. Носи размер «x0». Будь ничем. Будь ещё меньше, чем ничто.

Они сказали – будь леди. Удаляй волосы с тела. Брей ноги. Брей подмышки. Депилируй зону бикини. Удаляй волосы с лица. Удаляй волосы с рук. Выщипывай брови. Избавься от усов. Осветли то. Отбели это. Кожа должна быть светлее. Кожа должна быть загорелой. Удаляй шрамы. Прячь растяжки. Напряги мышцы живота. Накачай губы. Разгладь морщины ботоксом. Сделай подтяжку лица. Втяни живот. Бёдра должны быть тоньше. Голени должны быть в тонусе. Грудь не должна висеть. Выгляди естественно. Будь собой. Будь искренней. Будь уверенной в себе. Ты слишком стараешься. Ты переборщила. Мужчинам не нравятся женщины, которые слишком сильно стараются.

Они сказали – будь леди. Наноси макияж. Сделай своё лицо безупречным. Маскируй недостатки. Контурируй нос. Подчеркни скулы. Подведи глаза. Подрисуй брови. Удлини ресницы. Накрась губы. Пудра, румяна, бронзатор, хайлайтер. Твои волосы слишком короткие. Твои волосы слишком длинные. Концы секутся. Сделай мелирование. Уже видно корни. Крась волосы. Нет, не в синий, это выглядит ненатурально. Ты седеешь. Ты выглядишь старой. Выгляди моложе. Выгляди юной. Выгляди человеком без возраста. Не старей. Женщины не стареют. Старость – это уродливо. Мужчины не любят уродливых.

Они сказали – будь леди. Не говори так громко. Не говори так много. Не перехватывай внимание. Не сиди так. Не стой так. Не напирай. Почему ты такая грустная? Не будь сукой. Не будь такой властной. Не будь настойчивой. Не драматизируй. Не будь такой эмоциональной. Не плачь. Не кричи. Не ругайся. Будь пассивной. Будь послушной. Терпи боль. Будь приятной. Не жалуйся. Не уступай слишком быстро. Повышай его самооценку. Пусть он упадёт к твоим ногам. Мужчины всегда хотят того, чего у них нет. Не дари себя. Пусть он поборется за это. Мужчины – это охотники. Гладь его одежду. Готовь ему еду. Делай его счастливым. Это женская работа. Когда-нибудь ты станешь хорошей женой. Возьми его фамилию. Роди ему детей. Не хочешь детей? Захочешь. Когда-нибудь ты обязательно передумаешь.



LGBTQIA+, национальные, расовые и другие меньшинства. Несмотря на то что представители ЛГБТ-сообщества всё больше и больше принимаются обществом и отдельными людьми, всё же до нормального отношения к ним ещё далеко. Общество совсем не готово хорошо реагировать на всех, кого оно же само активно призывает «быть собой». Даже те, кто демонстрируют принятие, могут неосознанно выражать многие мучительные для ЛГБТ-людей установки, например гетеронормативность и гетеросексизм. В связи с этим у гомосексуальных людей, трансгендерных людей, квир-людей и других разных людей существенно больше проблем с принятием себя, чем у всех остальных.

Не могу принять свою гомосексуальность – не саму по себе, а как тонкое место, уязвимость. Сложно принять, что такая огромная часть меня делает меня уязвимой в обществе. Дико, что то, что мне кажется само собой разумеющимся, автоматически рисует мишень на моей спине. До сих пор не знаю, как с этим быть, ощущение своей незащищённости в этом очень сильно ограничивает.

Я агендер. Я и моё тело живут отдельно. В детстве меня путали с мальчиком, близкие люди жалели меня, что я некрасивая, а я считала себя уродом.

Теперь я приняла свою неконвенциональность, некрасивость, неженскость, за последние два года буквально разрешила себе быть собой. Мне хорошо в своём внегендерном состоянии. Но всё равно я и тело существуем в этом мире отдельно. Каждый раз, когда я выношу его в мир, я осознаю, что его воспринимают, как очевидно женское (большая грудь, округлые формы), а меня – как плохую хозяйку, запустившую своё тело, не соответствующего ему поведением и внешностью. Я избегаю смотреть на себя в зеркало, не узнаю себя на фотографиях, не выношу, когда меня рассматривают (вплоть до панических атак).

Я не могу обсуждать с мамой свои симпатии к женскому полу и способность испытывать симпатию/любовь к нескольким людям одновременно, а ещё спокойное принятие любых ЛГБТ-личностей, потому что она как-то довольно гомофобно себя ведёт…



Например, многие из них не могут жить открыто из соображений безопасности, что немедленно означает отрицание важной части себя. Некоторые проводят годы в сомнениях и в попытках понять, кто они на самом деле. Иногда в этих сомнениях они пытаются не быть собой, а быть теми «нормальными», кого общество желает в них видеть. Это неминуемо отражается на внутренней гармонии и на образе себя. Также для представителей ЛГБТ-сообщества типично постоянно сталкиваться с агрессией и неприятием от других людей, а именно гомофобией, трансфобией и другими видами ксенофобии. Как мы понимаем, крайне сложно, если не невозможно, продолжать принимать и любить себя, когда все вокруг по отношению к тебе этого не делают.

В похожем положении представители национальных и расовых меньшинств, да и вообще любых меньшинств. Хотя в зависимости от места проживания в их жизни может быть не так много реальной опасности, чем у представителей ЛГБТ-сообщества, но проблемы однотипные. За тем лишь исключением, что, как правило, им не приходится искать себя годами. Нет, они уже знают, кто они, и знают, что для всех остальных это либо плохо, либо явный повод унизить и поглумиться. Сложно принимать себя, когда всё твоё существование является поводом для чьего-то смеха.

Инвалиды, люди с болезнями и внешними отличиями. Если очень-очень широко обобщить, то можно сказать, что обычные здоровые люди часто боятся встречаться с инвалидами и смотреть на них, поскольку не умеют справляться с сильными эмоциями. Что это за эмоции и почему человек с явным «негативным» внешним отличием их вызывает? И как это связано с проблемами принятия? Я много размышляла над этим, т. к. сама являюсь таким человеком и всю жизнь получаю разные эмоциональные реакции от других. Мне кажется, что в этом «пироге» постоянно присутствует несколько слоёв:

• экзистенциальный ужас, страхи инвалидности, болезней и смерти и связанное с этим переживание абсолютной невозможности жить так, как живёт инвалид или человек с внешним отличием;

• обнажённый контакт с уязвимостью, хрупкостью и несовершенством, что напоминает многим людям об их собственных уязвимостях и неидеальности;

• экспозиция инаковости, т. е. концентрированный опыт, связанный с тем, что другой человек – он совсем-совсем Другой, неизвестный, даже в мелочах; это пугает, злит, вызывает отторжение и пр.;

• эмоция отвращения, связанная с социальными установками либо с бессознательным стремлением избегать странных, неприятных и, возможно, опасных явлений;

• агрессия, вызванная отвращением или чужой слабостью, т. к. эта слабость может быть угрозой более здоровым и сильным членам общества, например в условиях недостатка ресурсов;

• острая жалость и сочувствие, при этом переживание беспомощности и бессилия, т. к. помочь, как правило, ничем особо и нельзя.