Royals

– Э… мы ведь не будем в самом деле в кого-то стрелять?

Элли придвигается ближе и оглядывается на водителя, прежде чем шепнуть:

– Дэйзи, вечеринка предполагается, скорее, для друзей Себастьяна, чем для нас с Алексом.

Взгляд ее синих глаз то и дело перебегает на водителя, но он смотрит вперед, ничем не показывая, что подслушивает. Наверное, если возишь королевских особ, то быстро учишься не слышать что не надо.

– «Мародеры», – шепотом отвечаю я, и Элли вздрагивает, как от удара.

А потом придвигается так близко, что ее длинные светлые волосы касаются моего плеча.

– То, что принесла тебе Глиннис, ты читать не желаешь, а сплетни в интернете – с удовольствием?

– Это не я, а Изабель, – огрызаюсь я.

Трудно ругаться шепотом, не брызжа слюной, но у нас с Элли много опыта в тихих перебранках на заднем сиденье. Годы семейных путешествий на машине.

– Честно говоря, это, может быть, даже нужнее знать, чем то, как обращаться к графу «в официальном письме». Видишь? Кое-что я все-таки прочитала.

Элли красноречиво закатывает глаза, но, по крайней мере, немного отодвигается от меня и перестает судорожно сжимать руки.

– Я хочу, чтоб ты…

Она смотрит в окно, и глаза у нее расширяются. Когда я поворачиваюсь, у меня самой падает челюсть.

Мы едем по узкой проселочной дороге, и в ее конце стоит не замок, а низкий каменный деревенский дом с шиферной кровлей, очень милый, в окружении зеленых холмов. Он выглядит совершенно как в сказке, но мы с Элли глазеем не на него, а на шеренгу волынщиков в килтах.

Их человек двадцать, с волынками наготове, и, как только машина приближается, раздается… очень мощный звук.

Даже при закрытых окнах он настолько громок, что я содрогаюсь. Первая же сиплая нота, которую издают все волынки враз, заставляет меня зажать уши. Но я с улыбкой смотрю на Элли и восклицаю:

– Ничего себе!

Сестра, не обращая на меня внимания, наклоняется вперед и говорит водителю:

– Это не Шербурн!

Волынки играют так громко, что ей приходится кричать, и водитель тоже повышает голос.

– Мне назвали этот адрес, мэм!

– Слушай, Эл, – говорю я, толкая сестру в бок. – Тебя разве не везде так встречают?

Я искренне думаю, что сейчас она велит мне заткнуться, но принцессы таких слов не произносят, и Эл ограничивается только суровым взглядом. Машина останавливается перед шеренгой волынщиков. Мы обе несколько секунд сидим молча.

Волынки не замолкают, и музыканты играют с настоящим воодушевлением. Я вдруг понимаю, что это не какая-то традиционная шотландская мелодия, а «Пусть тебе повезет», и… выходит неплохо. Честное слово, даже здорово – и я думаю, что, может быть, надо поучиться играть на волынке, пока я здесь. Будет чем похвалиться дома, во Флориде.

– Вы выходите, мэм? – спрашивает водитель, и я смотрю на Эл.

– Боюсь, мы не выживем, если откроем дверь, – замечаю я, и сестра морщится, нервно шевеля пальцами на сиденье.

– Только представь, Эл, – продолжаю я. – «Будущая королева Шотландии и ее гораздо более симпатичная младшая сестра погибли в результате трагического взрыва мозга. Волынщики арестованы».

Хотя Эл и не смеется, она немного расслабляется.

– Ты просто ненормальная, – бормочет она, а потом открывает дверцу и выходит.

Я делаю то же самое и понимаю, что была права: от громкости я чуть не падаю. Перед домом стоят ровно двадцать волынщиков, по десять с каждой стороны невысокой лестницы, ведущей к двери. Они все в красивых ярко-красных килтах, с шарфами на груди, в толстых шерстяных гетрах, обтягивающих мускулистые икры.

Я не особенно хочу ими восторгаться, тем более что эти ребята меня чуть не оглушили, но просто не могу устоять. Мы стоим перед шикарным каменным домом, за которым простирается долина, залитая мягким теплым светом, и нас приветствуют двадцать – двадцать! – волынщиков. Я невольно смеюсь и качаю головой.

– Да, теперь я понимаю, в чем фишка, – говорю я Элли. – Серьезно. Я тоже постараюсь выйти за принца, чтобы эти парни объявляли, скажем, о моем прибытии в торговый центр.

Элли косится на меня и откидывает волосы за плечи.

– И все-таки я не понимаю, почему мы здесь, а не в Шербурне, – негромко произносит она.

– Может, нас похитили? – шепотом спрашиваю я, но, прежде чем Элли успевает сказать «Отстань!» или что-нибудь такое, что ей положено теперь говорить вместо «заткнись», волынки снова издают визг.

На сей раз он исходит не от стоящих перед нами музыкантов, и в отличие от предыдущей мелодии этот мотив трудно опознать. Наши барабанные перепонки подвергаются серьезному испытанию, и я оглядываюсь, пытаясь понять, откуда доносится этот кошмар.

Волынки звучат громче, и вдруг из-за двери дома буквально выскакивают двое парней и бегут по лестнице.

Они в килтах, как и профессиональные волынщики, но гольфы у них съехали до щиколоток, а у одного на голове странная шляпа вроде берета, с торчащим из нее фиолетовым пером. Этот парень примерно моего роста, у него растрепанные темные волосы… а когда я смотрю на второго, то понимаю, что они выглядят почти одинаково.


Два симпатичных парня, которые терзают волынки и, пританцовывая, движутся к нам. Парни приближаются, и один из них делает пируэт, прежде чем склониться передо мной в глубоком поклоне.

– Дамы! – говорит он, в то время как его близнец сходным образом приветствует Элли. Он энергично крутится, и, кажется, я имею все шансы выяснить, что у мужчин под килтом.

Элли издает испуганный смех.

– Стивен? – спрашивает она у парня, который стоит перед ней, и поворачивается к тому, который продолжает кланяться мне. – Дональд? Что…

– Элли!

Ну, слава богу. На крыльце стоит Алекс, и он в брюках.

Я никогда не думала, что буду так рада видеть брюки.

Алекс, на вид слегка обескураженный, сбегает по лестнице. Когда он подходит к моей сестре и заключает ее в объятия, я жду, что волынщики сейчас заиграют снова.

Он обнимает Элли и устремляет вторую руку ко мне.

Разве королевские особы не должны быть замкнутыми и сдержанными? Разве эмоции – не удел простолюдинов? С какой стати мне обниматься с сестрой и ее женихом?

Но я уступаю, и Алекс на несколько мгновений прижимает меня к своей дизайнерской рубашке, а затем отстраняется и смотрит на нас, прежде чем смущенно улыбнуться.

– Это сюрприз, – говорит он, и Элли, по-прежнему держа руку у него на плече, смотрит на волынщиков и на близнецов, которые перестали раскланиваться и теперь фехтуют на волынках. Выглядит довольно непристойно.

– Всё это устроил ты? – спрашивает Эл, подняв брови, и Алекс сглатывает.

Я вижу, как у него движется кадык.

– Вообще-то… – начинает он, но тут раздается чей-то голос.

– На самом деле, я.





«Кто такие Королевские Мародеры?»


Хотя шотландскому принцу Себастьяну всего семнадцать, о нем уже мечтает каждая девушка. Принц, конечно, достанется только одной, но есть и другие варианты! С тех самых пор как Себ пошел в начальную школу, у него появилась компания богатых приятелей, которые повсюду следуют за ним. Но кто эти парни и есть ли в них что-то интересное, помимо дружбы с принцем Себастьяном? Давайте посмотрим!

1. Эндрю Макгилливрэй, для друзей Гилли, второй сын герцога Аргайллского. Из всех «Мародеров» Гилли самый богатый – говорят, состояние его семьи сравнимо с королевским. Гилли всего восемнадцать, но он знает толк в дорогих лошадях, хороших винах и «моделях из Инстаграма», что бы это ни значило. Очевидно, деньги придают более привлекательный вид его недоразвитому подбородку.

2. Томас Лейтон, маркиз Шербурн, сын герцога Галлоуэйского. Самый титулованный из всех «Мародеров» и, возможно, самый симпатичный. Он носит прозвище «Шербет». Мы полагаем, что в красоте он способен потягаться с принцем Себастьяном! Какие глаза! Какие скулы! Но, к сожалению, дамы, всем известно, что маркиз, так сказать, играет за другую команду. Говорят, он встречается с Галеном Константиновым, сыном корабельного магната Ставроса Константинова.

3. Братья Фортескью, Стивен и Дональд, сыновья графа Дугласа. Если у этих двоих и есть прозвища, нам они неизвестны, но они неразлучны, поэтому пусть скажут спасибо, что никто не прозвал их «Траляля и Труляля». Хотя они не близнецы, разница в возрасте у них всего год и месяц. Они недавно вступили в число «Мародеров». Братья Фортескью – единственные, кто не учился вместе с принцем в Грегорстоуне. Они окончили Итон и гордятся этим.

4. Майлз Монтгомери. Что интересно, в списке знатности и богатства он занимает последнее место. Майлз – сын баронета, сэра Перегрина Монтгомери, и ходят слухи, что его семья переживает тяжелые времена. У них даже нет своего поместья. Но, несмотря на это (а может, именно из-за этого), Майлз – самый близкий друг Себастьяна. Он ни на шаг не отходит от легкомысленного принца. А главное, поговаривают, что у Майлза был короткий роман с сестрой Себастьяна, Флорой. Не странно ли это для ребят из Грегорстоуна?

(«Болтовня», сентябрь, «Королевские Мародеры»)





Глава 8




За последние два года общения с Элли я выяснила в том числе, что люди далеко не так красивы, как выглядят в журналах. Даже Эл, которая в жизни очень симпатична, на страницах журнала шикарнее в десять раз.

Но парень, который выходит сейчас из дома?…

Я видела его в журналах и на веб-сайтах и признавала, что он, конечно, красив. Мне нравятся парни, я не слепа, и, несомненно, он – привлекательный представитель своего пола.

Но жизнь не готовила меня к встрече с принцем Себастьяном во плоти.

Он высок, и верхняя часть его туловища представляет собой идеальный треугольник, который впору изучать гусям, чтобы правильно выстроиться для перелета. На нем серая рубашка и джинсы, которые, несомненно, сшиты на заказ точно по мерке. Возможно, его обшивают монахини, которые поставили себе задачей придавать мужчинам как можно более греховный вид, чтобы остальные женщины сознавали опасность…

Себ опасен, о да!

«Это же просто парень. Возьми себя в руки».