Рождественский экспресс

На все это ушла большая часть дня. К тому же у пассажиров какое-то время заняло позирование для фотографий, звонки друзьям и родным и изложение приукрашенных версий своих приключений – историй, обрастающих все более фантастическими подробностями с каждым пересказом. Журналисты дозвонились по мобильникам до некоторых пассажиров, и вскоре по всему свету разлетелись вести о полной драматизма спасательной операции и подвигах Тома и Элеоноры – несомненно, как только поезд доберется до Лос-Анджелеса, истории приумножатся. Дети играли в снегу и лепили ангелов, отчего Роксанна заметила, что за «Чифом» явно присматривало немало этих прекрасных созданий.

К следующему раннему утру колея была готова, новые двигатели установлены, и впервые за долгое время колеса «Саутвест Чиф» начали вращаться. Из-за специальных распоряжений состав сделает лишь несколько из предусмотренных расписанием остановок, включая долгую стоянку в Альбукерке. Поезд начал спускаться с горы согласно маршруту: через Нью-Мексико, далее – в Аризону и наконец в Калифорнию, а пассажиры занялись тем, чего не делали уже довольно давно, – мирно отдыхали.





Глава 31




Когда поезд покатился по территориям Нью-Мексико, где не было снегопада, земля приобрела красновато-коричневый оттенок. Повсюду виднелись высокие крутые скалы, цвет которых был ближе всего к оранжевому. Полынь усыпала этот прекрасный, хоть и навязчивый пейзаж, а пассажиры уставились в окна, надеясь увидеть время от времени попадающиеся фермы.

Они остановились в Альбукерке примерно на три часа, чтобы подзаправиться топливом, загрузить побольше припасов и позволить так долго заключенным в тесном пространстве пассажирам прогуляться и насладиться хорошей погодой после выдержанной ими на перевале Ратон тяжелой схватки со стихией.

Том и Элеонора рассказали остальным о своей помолвке. Все восприняли новость благожелательно, особенно Макс. Лелия даже обняла Тома и пожелала ему всего наилучшего. Судя по тому, как она льнула к Кристобалю, и по влюбленному выражению на лице молодого человека, их собственная свадьба, как подумал Лэнгдон, лишь вопрос времени. Том и Элеонора сообщили друзьям, что, возможно, последуют примеру Стива и Джули и обменяются клятвами в поезде. Но это только летом, заявила Элеонора. Лавины не должны помешать ее свадьбе.

Возле станции находился рынок, где индианки продавали украшения – и не только. Там же стоял приспособленный под торговую точку старый автобус. Том и Элеонора прогуливались на солнце и говорили о совместном будущем.

– Между прочим, ты мне так и не сказала, с кем встречалась в Вашингтоне, прежде чем сесть в поезд, – сказал Том. – В твоей жизни есть аналог Лелии?

– Не совсем. Это моя бабушка.

Они зашли в маленькое кафе, выпили и перекусили. Присоединившаяся Агнес Джо поздравила их с помолвкой и под ярким солнцем выпила с ними холодный лимонад, попутно осматривая окрестности.

– Иногда я подумываю выйти в отставку, поселиться здесь и продавать украшения пассажирам останавливающихся тут поездов.

Том посмотрел на нее проницательным взглядом:

– Выйти в отставку? Я думал, вы уже на пенсии.

– Скоро выйду, – загадочно ответила женщина.

– И чем вы занимаетесь? – продолжал расспросы журналист.

– О, тем-сем понемногу.

– Забавно, что вор вернул украденные предметы, сделав эдакий подарок на Рождество.

– В жизни не слыхивала более невероятной истории, – согласилась Агнес Джо.

– Весьма щедро со стороны этого негодяя, – заметила Элеонора.

– Не так уж щедро. Он ведь лишь возвращал людям их собственность, – возразила Агнес Джо.

– Или она, – тихо пробормотал Том.





* * *


Гид-индеец сел в поезд и около часа потчевал пассажиров историями про эти места, индейские резервации и свой народ. Он сошел в Галлапе, известном как Индейская столица мира, потому что там собирались на встречи различные племена, в том числе хопи, зуни и акома.

После обеда многие пошли в вагон-люкс поглядеть сделанное Кристобалем и Максом видео свадебной церемонии. Стив с Джули смотрели, смеялись и иногда плакали: особый момент их жизни демонстрировался публично. Лэнгдону показалось, что Стив выглядел особенно усталым, и он улыбнулся, когда сразу после окончания видео Джули схватила мужа за руку и утащила обратно в купе отмечать медовый месяц.

Поздно ночью они въехали в Аризону. Том не мог заснуть. Он оделся и пошел гулять по коридорам. Он заглянул к Элеоноре, но та крепко спала, а он не хотел ее будить.

Когда Лэнгдон прошел мимо купе Макса, то мог поклясться, что учуял фимиам – что вполне логично. Он побоялся приближаться к купе Лелии из-за звуков, которые могли доноситься оттуда. Том знал по личному опыту, что женщина, вдохнувшая жизнь в таких невинных милашек, как Каппи, Сасси и Пити, была куда непристойней в личной жизни. Бедняга Кристобаль не представлял, что его ждет.

Пока он бродил, поезд замедлил ход, а затем остановился. Том посмотрел в окно. Тут была станция, но вроде бы до Лос-Анджелеса больше не должно быть остановок. Он пожал плечами и продолжил путь, пока не остановился возле купе Агнес Джо. Патефон по-прежнему играл рождественские мелодии. В ее купе было темно; Том предположил, что она заснула с включенной музыкой. Затем патефон начал прерываться, повторять вновь и вновь одну и ту же мелодию и наконец докатился до неприятного визжащего звука. Очевидно, женщина крепко спала и не слышала. Он постучал по стеклянной части входной двери:

– Агнес Джо? Агнес Джо, ваш проигрыватель слетел с катушек.

Ответа не последовало. Он постучал снова, погромче. Визжащий звук становился только громче. Том огляделся по сторонам и открыл дверь.

– Агнес Джо?

Когда глаза привыкли к мраку, стало видно, что в купе пусто. В ванной не горел свет, но Лэнгдон все же негромко постучал в дверь и не получил ответа. Он посмотрел на вещевой мешок в углу и испытал искушение вновь проверить его содержимое. Том раскрыл его и засунул туда руку. Газета исчезла, зато появилось несколько предметов, включая часы, пару сережек и очень дорогие на вид солнечные очки, вероятно принадлежащие Кристобалю. Вот явное доказательство. Том стоял и пытался понять, что же делать дальше, когда услышал приближающиеся шаги. Он сунул вещи обратно и закрыл мешок, затем дверь купе и юркнул в ванную. Он молился, чтобы это оказалась не Агнес Джо, однако Бог, очевидно, остался глух к молитвам, поскольку дверь купе открылась и снова закрылась. Свет включился, послышались шаги. Том оставил щель в ведущей в ванную двери и теперь подглядывал через эту полоску.

В купе находилась Агнес Джо, одетая в синие брюки и свитер; в руке у нее был листок бумаги, она выглядела очень серьезной. Ему оставалось надеяться, что ей не понадобится идти в уборную, но как ему сбежать? Ждать, пока она не заснет? Женщина явно не собиралась ложиться спать. Так или иначе, какие у него были варианты? Том огляделся и уже собирался податься назад, чтобы сесть на унитаз, когда поезд снова тронулся. От резкого движения он потерял равновесие, стукнулся спиной о стенку, невольно выбросил руку, чтобы восстановить равновесие, ухватился за душевой кран и случайно включил. От потока ледяной воды Том выкрикнул слова, за которые, будь он католиком, ему пришлось бы исповедаться в грехах у отца Келли и в наказание прочитать много раз «Аве Мария».


Он отключил душ как раз вовремя, чтобы встретить взгляд Агнес Джо. Та открыла дверь и теперь разглядывала его, словно экзотическое животное в зоопарке.

– Привет, дорогая, – сказал Том с робкой улыбкой.

– Не будешь ли ты так любезен выйти и объяснить, что делаешь в моей душевой?

Он вышел, вытерся полотенцем и рассказал про патефон, про вторжение в купе и что перепугался, заслышав шаги.

Эта отмазка могла сработать, если бы он застегнул молнию вещевого мешка до конца. Однако в темноте Том не сумел этого сделать. Агнес Джо поглядела на мешок, затем снова на него.

Журналист решил пойти в лобовую атаку: открыл мешок и вытащил вещи.

– Не будете так любезны объяснить, зачем вам это все? Я готов выслушать.

Агнес Джо сунула руку в карман. При виде того, что она вытащила и показала ему, Том отступил на шаг, шокированный.





* * *


Несколько минут спустя бледный как мел Том забарабанил в дверь Макса. Тот отозвался через несколько секунд, а дверь открыл спустя минуту-другую.

– Мне нужна твоя помощь, – сообщил Лэнгдон. – И Кристобаля тоже.

Макс бросил взгляд за спину Тома и заметил там Агнес Джо.

– Это важно, – сказал журналист.

Они забрали Кристобаля из купе Лелии, встретив сопротивление со стороны дамы, которая выразила свое возмущение тоном, совсем не приличествующим волшебному бобру Каппи. Они также разбудили Роксанну и захватили с собой отца Келли. В вагоне-люксе все уселись за стол напротив Тома. Он вытащил фирменные солнечные очки Кристобаля, «Бруно Мальи» Макса и крест отца Келли и положил их перед их хозяевами.

Один человек был совершенно потрясен при виде лежащей перед ними вещи – настолько введен в ступор, что не заметил, как Агнес Джо наклоняется к нему.

Отец Келли издал вопль: наручники защелкнулись на его запястьях. Он попытался встать, но его удержали Макс и Кристобаль.

Агнес Джо предъявила удостоверение – это же действие ранее так ошеломило Тома в ее купе.

– Я из полиции «Амтрак». Подразделение работы под прикрытием. А ты, Джон, наш вор.

– Джон? – Том посмотрел на нее.

Агнес Джо кивнула:

– Я получила его отпечатки пальцев на стакане пива, прежде чем мы застряли в перевале Ратона. На одной из станций я послала запрос об идентификации и на только что покинутой нами станции получила ответ. Его настоящее имя – Джон Конрой, и он никакой не священник.

Она уселась напротив мужчины, который выглядел таким несчастным, что Том невольно посочувствовал ему, хоть тот и являлся преступником.

Агнес Джо продолжала объяснять:

– С помощью патефона я заставляла людей думать, что нахожусь у себя в купе, когда меня там не было. Я боялась, что вор заметит, что я брожу рядом, и решит на время залечь на дно. Когда мы застряли на перевале, я помогала ему служить мессу. Он, очевидно, католик и сумел провести обряд, но совершил достаточно ошибок, чтобы я стала относиться к нему еще подозрительнее.

– А что насчет вещей, которые я нашел у вас в мешке? – спросил Том.

– Роксанна достала эти вещи у некоторых пассажиров для меня в качестве свидетельства, которое может потом понадобиться. Я вовлекла в свой план тебя, Макса и Кристобаля, чтобы взять Конроя так, что он ничего не заподозрит и никто не пострадает. Я вытащила его крест у него в купе. Когда я положила его перед ним, это должно было озадачить его до такой степени, чтобы я без проблем надела на него наручники. Ты, Конрой, не юнец, но моего опыта у тебя нет. Всегда предпочтительнее застичь их врасплох.

– Не хотелось признаваться, но я раньше осматривал ваш вещмешок, и там были только газеты, – заметил Том.

– Да, знаю – я поняла, что кто-то туда залезал, и подумала, что это, скорее всего, ты. Найденные Реджиной в мусоре газеты попали туда из мешка Конроя. Он набил его доверху старыми газетами, чтобы тот выглядел полным. Но в поезде сразу выбросил их и получил пустой мешок, который можно заполнять краденым.

Все повернулись к пожилому мужчине. Тот, сидя в наручниках, скукожился и явно пал духом.

– Не хочешь сделать чистосердечное признание, Джон? – спросила Агнес Джо. – Я в курсе, что у тебя есть судимость, но ты мог бы добавить некоторые подробности.

Тот покачал головой:

– Что будет, то будет.

Они позвали внушительных габаритов Барри сторожить вора и дружно направились в купе псевдосвященника. Там в его мешке обнаружилось немало – ничего особо ценного, но тем не менее это были украденные вещи.

– Отдам их хозяевам, – сказала Агнес Джо.

– Чего я не пойму – так это почему он вернул столько вещей. Какой преступник так поступает? – спросил Том.