Рулетка судьбы
Часть 33 из 71 Информация о книге
На правах старшей Агата Кристофоровна протянула руку, заключая между ними союз. Агата ответила таким искренним рукопожатием, будто обрела настоящего друга. И, не сдержавшись, бросилась к ней на шею, крепко обняв. – Спасибо… – прошептала она. Тетушка нежно похлопала ее по спине. – Ну будет, будет, моя милая, – сказал она чуть придушенно. Отпустив объятия, Агата смахнула случайную слезинку. – Ну, теперь уж все выкладывай, – сказала тетушка, переходя на «ты». – С Тимашевой как познакомилась? Скрывать было нечего. Агата рассказала, как спасла ридикюль Настасьи из рук воровки и стала опекать беспомощных барышень. И про рулетку ничего не скрывала. – Много Настасья просадила? – Вчера – триста рублей. До этого чуть меньше. Только Тимашева не играла. Прасковья делала ставки. Агата Кристофоровна выразила удивление. – Компаньонка? Как странно… – Настасья не подходит к рулетке, держит слово, данное отцу. А подруга ее чрезвычайно поддается азарту рулетки… – Прасковья… Надо же, – проговорила тетушка, как будто в сомнении. – Кто бы мог подумать… Чего-то недоговаривает Агата Кристофоровна. Но спросить Агата не решилась. – Настасья страшно боится, что вы отправите телеграмму отцу, – только сказала она. – Не знала, где найти деньги… – Такие нежные, и попугать нельзя, – ответила тетушка. – Ну, теперь-то другая напасть: не знает, куда деньги девать. А характер у Настасьи такой, что удержу нет. Самое взрывоопасное сочетание. Как начнет куролесить, так только держись, Москва. И папенька не остановит. – Простите, не понимаю вас… Рассказ о свалившемся на Тимашеву наследстве Агата выслушала молча. – Невероятное везение… – Ты права, моя милая, кто бы мог подумать. Расспросить Анну Васильевну мы не можем, так что давай вернемся к ее убийству… – У меня есть предположение, – поторопилась Агата. – Так скажи, тут Пушкин не услышит… – Полагаю, что убил Лабушев… Он же взял весь выигрыш. Об этом каким-то образом узнал Фудель. Или подозревает. Теперь крепко держит его на крючке. – Почему так решила? Послышались знакомые интонации: как будто на допросе у Пушкина. Агата рассказала о вчерашней игре. Тетушка пребывала в раздумье. – Сомнительно… Зная Петра Ильича… Но когда такие деньги, мог, конечно, решиться… А с Фуделя станется: везде нос сует, тип редкой скользкости… Как проверить? – Если сегодня Лабушев и Фудель будут играть на рулетке сторублевыми купюрами – вот и доказательство… – Шаткое, но другого нет, – сказала Агата Кристофоровна. – Хотя… Зачем Алексею понадобился пистоль? – С его скрытностью ничего не узнать, – пожаловалась Агата. – А как ты хотела? Он же – чиновник сыскной полиции. – В голосе тетушки звучала гордость. – Еще идеи имеются? – Некая Рузо… Это имя Агате Кристофоровне ни о чем не говорило. – Секретарша мадам Терновской… Вертелась вокруг нее в ночь выигрыша… Такая мерзкая. – Агата скривила лицо. – Наверняка сегодня придет снова. – Эх, жаль, нельзя мне соваться на рулетку… Если Лабушев виновен, сразу поймет, что подозреваю, затаится… Агата расправила плечи. – Я пойду. Он видел меня в маске, ни за что не узнает… Такой подвиг Агата Кристофоровна наградила мягким пожатием руки. Они условились, что никто не узнает об их совместных усилиях. Но каждая теперь будет рассказывать все, что узнает. Даже о малейших подозрениях. И тогда они смогут обскакать Пушкина. Прощаясь, они расцеловались. – Прасковья на рулетке играет, – сказала тетушка, как будто это не давало ей покоя. – Вот ведь… Ты присматривай за Настасьей. Характер вздорный, но еще ребенок… Агата обещала, что мадемуазель Бланш не спустит глаза с богатой наследницы. 23 В доме Терновской среднее окно было заколочено на совесть. А в соседнем все окна были целы, в них пробивался свет. Пушкин заглянул, но шторы укрывали плотно от посторонних взглядов. Он невольно подумал, что мадам Медгурст наверняка проснулась после снотворного и наблюдает за ним. Возникло желание помахать темным окнам особняка. Мальчишество в себе Пушкин пресек, списав на усталость. Без сна человек глупеет. Он поднялся на крыльцо и дернул звонок. За дверью послышался шум, как от сдвигаемых стульев. – Кто там? – Мадам Живокини по-прежнему была осторожна. – Алексей Пушкин из сыскной полиции. Открывать не спешили. – Что вам угодно? – Некий вопрос требует срочного разъяснения. – Слишком поздно, я ложусь спать… Приходите завтра. Лезть за часами не стоило, от силы девять вечера. Даже одинокие женщины так рано не ложатся. – В таком случае, вернусь с приставом, и мы высадим дверь… Угроза подействовала. – Прошу подождать, я не одета… Ждать пришлось не слишком долго, не так, как мадемуазель Тимашеву. Живокини открыла, прячась за створкой. Пушкин вошел. В прихожей висели салоп, шуба и дорожное пальто. Ничего, кроме одежды и обуви хозяйки. В гостиной был накрыт стол к чаю. Зайдя, Живокини села за него. Переодевалась Вера Васильевна стремительно. За краткий промежуток сменила ночную сорочку с домашним халатом на платье, в каком не стыдно выйти. Она не замечала, что нервно постукивает указательным пальцем. Сесть Пушкину не предложила. – У вас гости? – спросил он, глядя на чашку с блюдцем и блюдце без чашки. – С чего вы взяли? Что за вопрос? Кажется, сегодня не лучший день для шуток. Уже насмеялись от души… Что вам угодно? – Терновская обещала оставить вам немного денег и обманула… Вера Васильевна гордо держала подбородок. – Если ради этого надо врываться ночью в дом вдовы, то извольте… Да, вы правы. Она обещала, что оставит небольшой капитал Вадиму, моему сыну… Не думала, что Анна так злопамятна… И кому оставить все? Тимашевой! Амалия, ее мать, и так ни в чем не нуждалась… Выгодно выскочила замуж… Такая несправедливость. Наследство достается не тем, кто его достоин… Зачем Настасье деньги Анны? Свои девать некуда… А Вадиму так нужны средства, он блестящий офицер… До сих пор не нашел себе достойную партию… Уже вызвала его телеграммой… Хоть бы Настасья заехала ко мне с визитом… Вероятно, мадам Живокини уже продумывала безумную комбинацию: получить церковное разрешение на брак Вадима с Настасьей. Что было категорически невозможно. Двоюродных брата и сестру не венчали никогда. В законе на этот счет имелось точное определение: для венчания двоюродные должны были состоять в родстве не ниже четвертой степени. Никакое епархиальное начальство не поможет. Даже если Тимашева забеременеет от Вадима Живокини. Идея настолько странная, что могла прийти в голову только матери, безумно любящей сына. – Ваше любопытство насытилось, господин Пушкин? На самом деле ему хотелось знать, что скрывается за плотно закрытыми дверями. А точнее – кто. Если, конечно, Живокини не прячет любовника. В Москве всякое бывает… – Много лет назад вы купили пистоль, – сказал Пушкин. Брови мадам Живокини сдвинулись в глубоком непонимании. – Что я купила? – «Последний аргумент дамы», крохотный револьвер на один заряд, вот такой… – Он показал пальцами. – В Висбадене… Вспомнили? – Да-да… Кажется, припоминаю… Но откуда вы узнали? – Из верных источников… Вера Васильевна усмехнулась: – У вашей тети отменная память… Это была игрушка… Забава… – Не совсем. С близкого расстояния убивает.