Рулетка судьбы
Часть 35 из 71 Информация о книге
– Факты не складываются, Василий Яковлевич. – А ты разложи их пасьянсом. Пока никто не видит. Предложение было слишком заманчивым. Пушкин поддался… – Факты таковы… Терновская возвращается с рулетки с огромным выигрышем. Ничего не боится. Вскоре к ней наведывается господин Лабушев. Ему обещают немного денег, но не сейчас, а утром второго января. Вслед за ним новый визитер: некая Ольга Рузо, работает секретарем Терновской. Видела, как она сорвала банк. Терновская тоже не пускает ее в дом, Рузо уходит. – Уверен? – Почти наверняка: есть свидетельница, которая видела их. – Кто такая? – Почтенная дама Медгурст. Прикована к креслу-каталке, проводит бессонные ночи у окна. А ее окна выходят на дом Терновской… Лелюхин одобрительно кивнул, принимая аргумент. – Что же дальше? – У Терновской в доме находится важный гость. Ради него экономная Анна Васильевна не пожалела накрыть чай. – Ну, это уж слишком натянуто: чай. Тоже мне, улика… – Вечером перед рулеткой к ней приехала родная племянница, Настасья Тимашева, с компаньонкой. Ей Терновская даже чаю не предложила. – Какая рачительная дама, – сказал Лелюхин. – Чаепитие заканчивается тем, что в сердце Терновской стреляют из пистоля стальным шариком. Она умирает. Ридикюль с деньгами исчезает. – Пистоль – это такая крохотная игрушка, на один выстрел? Пушкин подтвердил. – Выходит, причину смерти установили, – сказал Василий Яковлевич. – Уже хорошо. Убийца ясен. – Нет, не ясен. – Разве не мог кто-то из двух ночных гостей зайти в дом Терновской? Может, она раздобрилась от выигрыша и чаю налила. Мог и Лабушев убить, и Рузо… – Теоретически возможно. – Почему теоретически? Наверняка… Знаю корень твоих сомнений: старухе веришь. Вот еще нашел свидетеля! Поверь мне: она из ума выжила. Ночью вздремнула – и перепутала все на свете. А того хуже, привиделось ей. Голова старая, что взять… – Теоретически… – Да что ты заладил! – возмутился Лелюхин. Он никак не мог уловить ускользающую нить смысла и потому рассердился. Пушкин еле заметно кивнул. – Согласен, Василий Яковлевич: нельзя брать в расчет бессонницу мадам Медгурст. Она в самом деле могла кого-то не заметить. Ночь ясная, но все-таки ночь, глаза пожилого человека… – Вот и я о том же… – Есть важный факт: Терновская не стала бы с ними распивать чаи. – Почему же? – Потому что относилась к посетителям с презрением. Лабушеву оставила по завещанию самовар, Рузо – сто руб-лей. Хуже пощечины. – Тем более: причина убить. Войти и убить… Ты же говорил, что у Терновской в доме на полмиллиона акций… – Причина вероятная, но ненадежная. – Пушкин сделал умоляющий жест. – Сейчас все узнаете… Уже на рулетке Лабушев и Рузо надоели Терновской советами. Она отказалась от их предложений проводить ее. И не стала бы пускать ночью в дом. Анна Васильевна прекрасно знала, что от нее нужно: деньги. У гостя, который был в ее доме, имелся особо важный повод. Важный для Терновской… Факт, который вам неизвестен: в ночь, когда мы расстались на Спиридоновской, в дом Терновской проник некто, у кого был запасной ключ. Были перерыты все бумаги, в которых она вела записи курсов акций. – И что такого? Искал деньги… – Логика не сходится: человек настолько свой, что у него есть запасной ключ от дома. Но не знает, что Терновская хранит акции и деньги дома, не веря банкам. Об этом все родственники знали. И что же он делает? Роется в записях. Вместо того чтоб искать, например, сейф. Который был рядом. Буквально руку протяни. – Кто этот пронырливый лис? – спросил Лелюхин. – К сожалению, упустил его. Лис оказался умнее: пришел в дом через сад Терновской на коротких охотничьих лыжах. Через него же сбежал. Сбежал умно: не по Кречетникову переулку, куда я послал городового, а вернулся назад, на Большую Молчановку. Через соседний сад… Лыжи сбросил в сугроб. – Ну-ну. – Василий Яковлевич был удивлен. – В самом деле, лис… Что тут думать: он и убил Терновскую. Ответил Пушкин не сразу. – Убийца Терновской после выстрела имел в распоряжении ночь. Хоть весь дом перерой. Там ничего не было тронуто. Свечи остались гореть. Входная дверь аккуратно заперта на ключ. Пропали только деньги. И чашка разбита. – Чашка разбита? – переспросил Лелюхин. – Смахнули со стола? – Наверное… Есть другая гипотеза, требующая проверки. – Давай ее сюда, сейчас мы ее пощупаем. – Убийца так боялся трупа Терновской, что не захотел оставаться с ним ночью наедине. Подождал, пока заберут тело. А на другую ночь вошел в дом, чтобы закончить дело. – Не гипотеза, а розовая водица, уж прости меня, – сказал Василий Яковлевич. – Так не бывает. Пушкину оставалось согласиться. – Спасибо, что отвергли ее, – ответил он. – Она слаба, потому что в ней большая доля непредсказуемости: если бы почтальон не поднял тревогу, Терновскую не скоро бы хватились. Трудно представить убийцу, который готов ждать. – Постой. – Лелюхин опять похлопал его по плечу. – Мы совсем забыли: кому Терновская отписала наследство? Это же главная причина убийств… Не стоило уточнять, что забыли не «мы». – Тимашевой, – ответил Пушкин. – Вот тебе и ответ. – Только предположение… – Опять теории? – возмутился Василий Яковлевич. – Факты таковы: родную племянницу Терновская видела два раза в жизни – в детстве, когда Настасья приезжала с матерью, и вечером тридцать первого декабря, накануне игры. Обе не испытывали друг к другу нежных чувств… – Вот уж новость, – только и мог сказать старый чиновник. – Есть более важная. Терновская поменяла завещание утром тридцать первого декабря. Причем указала в нем выигрыш на рулетке. Тут уж Лелюхин не стал скрывать удивления. – Она знала, что выиграет? – Так в тексте завещания. Тимашевой достается все: и дом, и акции с наличными, и выигрыш. Кому теперь выгодна смерть Терновской? – Так ведь то и выходит, что… – Да, вы правы. Вот только Тимашева узнала о том, что наследница, в минуту оглашения завещания. На нее произвело сильное впечатление… Сам свидетель. – Преподнесла тетушка сюрприз… Пушкин помолчал. – А как вам гипотеза, что Тимашева, разумеется, не зная, что уже наследница, пришла ночью, пристрелила тетку и взяла ее выигрыш? Лелюхин пожал плечами. – Женщины ради денег на все способны. А тут – тетка, которую не видела никогда. – Согласен. Вот только Тимашева на следующий день проиграла все деньги, какие у нее были. Искала, где бы занять… – Притворство. – Возможно… – сказал Пушкин, как будто проверяя себя. – Допустим, Терновская впустила племянницу в дом, причем приход Настасьи проспала мадам Медгурст. Настасья была на рулетке, видела, как тетушка выиграла… – Вот, уже теплее… – Теперь сложите убийство из пистоля, кражу выигрыша и возвращение с ним ночью в гостиницу. – А что такого? Деньги, друг мой, деньги… – Не много ли для барышни, которая без компаньонки шагу не ступит и только вернулась с заграничных курортов, где жила под опекой и заботой родного дяди? Откуда такая внезапная перемена характера? Или Прасковью с собой взяла на убийство, чтобы меньше бояться? – Да, кисловато… – К тому же Настасья Тимашева далеко не бедная барышня, к деньгам относится легко. У Лелюхина не осталось аргументов.