Русский частокол
Часть 9 из 18 Информация о книге
— А мне эта нужна. — А я тут при чем, Джабу? — Пойдем к реке, там все объясню. Они оставили коней у дома Дедила, чтобы привлекать меньше внимания, прошли воротами, ведущими на берег реки. Там Джабу поведал Добаку свой план. Хазарин почесал затылок. Свой шлем он давно прикрепил к седлу — жарко в нем. — Хм. Худое дело ты задумал, Джабу. — Почему худое, Аваз? Мне она нравится, я желаю иметь ее в наложницах. Сын старейшины Рубино сам выкрал ее во время празднования Купалы, почему я не могу украсть ее у него? Добак проговорил: — Да украсть-то можно, хотя и это двоим сделать не просто. А вот что потом делать будем? Отец ведает о твоем желании? — Он гневаться не будет, коль привезу Ведану в шатер. Это я могу тебе точно сказать. — Да? Раз привел к реке, значит, у тебя есть план на это место? — Не здесь — ниже по течению кусты видишь? — Не слепой. — Там собираюсь ее умыкнуть. — А с чего ты взял, что сын старейшины Рубино с дочерью вождя Вабежи пойдут нынешней ночью на реку? Джабу объяснил. Добак рассмеялся: — А ведь верно мыслишь, Джабу. И как догадался? — Авартук подсказал. — Значит, помощник твоего отца ведает, что ты поедешь сюда? — Да, но отцу об этом не скажет. Так как, поможешь? — Эх, Джабу, мне бы тоже в наложницы какую-нибудь девицу здешнюю! — По дороге назад мы встретим селения полян. Коли там какая тебе приглянется, клянусь, помогу! — Хорошо. Что я должен делать? — Пойдем. Оглядевшись и не заметив ничего подозрительного, молодые хазары зашли в лес. Оттуда прошли к селу. По дороге договорились, что делать. Объявился отряд из Заледово. Кони были обвешаны добычей. Места не хватало даже для провизии, но за рощей стояла повозка, ее укрыли в яме, что выше по течению. В нее и погрузили мягкую рухлядь. Отряд к лагерю привел болышчы Авартук. Тархан с сыном и Авазом задержались в Вабеже. Ильдуан наказал Кобяке: — Теперь будешь давать сколько сейчас и сколько в цветень вместе. Такова будет дань для тебя. — То много, тархан. — Ты благодари богов своих, что мы у вас девушек да женщин молодых и вдовых не забираем. Другие роды тока ими и платят. В ваших же лесах зверя полно. Считай, Кобяк, повезло вам. И это благодаря мне, потому, как я уговорил кагана брать с вас только пушниной. Сказал, что девки у вас неприглядные да нечистые. — И чем же мне отблагодарить тебя за милость такую? — улыбнулся Кобяк. — Дай воды испить. И поеду в стан. Утром домой в Хамлых пойдем. Кобяк крикнул жене, что пряталась за углом: — Краса! Принеси тархану чашу водицы ключевой. Тархан крякнул от удовольствия, отдавая чашу: — Хорошая у вас вода, не то, что у нас. — Так бери дань водою, — съязвил Кобяк. — Шуткуешь? Радуешься, что с рассветом уйдем? — Не буду врать, радуюсь. А ты бы горевал на моем месте? — Я, полянин, на твоем месте никогда не буду, как и ты на моем, хотя у нас ваших много. Задумаешь встать на нашу сторону, скажи, и тебя возьмем. — Да нет уж, я как-нибудь со своим родом. — Ну, давай! И смотрите тут, особо не враждуйте. А то перебьете друг друга, с кого я дань брать буду? На этот раз громко рассмеялся тархан. Он вскочил на коня, повел к воротам, за ним тронулись его воины и сын. Как только хазары скрылись из виду, Кобяк присел на лавку, славя богов за избавление. Но одно ушло, другое осталось. А именно: забота, что делать со свадьбой. Он отказал Дедиле и от слов своих не отречется, и все же скрепить брак надо. Что поделаешь, коли Ведана выбрала мужа из другого рода? Янур Ильдуан, вернувшись в стан за рощей, передал коня Авазу. Обошел лагерь. Болышчы поспешил доложить: — Пушнину загрузили в повозку, коней освободили, свели в табун у рощи. Двое режут баранов, взятых вместо куниц в Заледово. Не успеет солнце уйти за лес, трапеза будет готова. — Хорошо. — Хотел узнать, дозор выставлять будем? Тархан отмахнулся: — К чему? Мы десятком прошлись по трем селам полян, и никто против слова не сказал. Смирились поляне. Не напали, а могли бы и убить, но сюда не придут. Будут высматривать пыль с дороги, когда поедем домой. Переход до главного стана недлинный, но по лесу. Сначала двинемся по дороге, потом свернем на тропу. А как идти по лесу, сам знаешь. Пусть воины отдохнут. Как будет готова еда — ужинаем, и по шалашам. Не забудь мне перед сном отвару дать. Ноет спина сильнее обычного. — Может, зельем змеиным растереть? — Нет, — поморщился тархан, — то умеют только нежные руки наложницы. — Когда это будет. — Ничего, отвар покуда помогает. — Сделаю, господин, все что надо у меня в запасе большом. — Ну и хорошо. После трапезы вечерней и молитвы хазары улеглись в шалашах. Тархан, болышчы и Джабу расположились в шатре. Авартук подал Ильдуану чашу с отваром, куда заварил и травы сонной. Тархан ничего не заметил, выпил, лег на лежанку из овечьих шкур, сунул под голову суму. Оружие и доспехи рядом. Уснул. Болышчы задул огонь в плошке. Ночь выдалась светлая. Как все утихло, Авартук подал знак сыну тархана. Они вышли на улицу. Авартук спросил: — Ты с Добаком договорился? — Да. — Он должен сюда подойти? — Нет, будет ждать у оврага. — Правильно. Тогда иди к табуну. Кони стреножены, охраны нет. Возьми мешки для морд лошадиных да ремни для красавицы, выводи коней лощиной. Далее… Джабу прервал помощника: — У меня хорошая память, Турис. — Ну тогда удачи тебе, молодой господин.