Самые яркие звезды

Я покачала головой. Мои пальцы, лежавшие на холодной спинке стула, слегка задрожали.

— Нет. Никого.

Он вздохнул и встал. Я проводила его взглядом — от холодильника он пошел к буфету, потом обратно. Налил себе молока, немного пролил на пол. Больше всего мне хотелось, чтобы он хоть что-то сказал, что угодно. В горле у меня горело огнем. Горело все тело.

— Мы скоро уходим, но телефоны у нас всегда включены. Если приедет мой брат, впусти его, хорошо?

Каэл кивнул и вытер разлитое молоко — а я-то думала, оно просто высохнет, как и все прочее, накопившееся на полу за те две недели, что я его не мыла.

В коридоре появилась Элоди, с ее коротких мокрых волос на серую футболку капала вода.

— Душ работает!

— То есть? — Я поспешила в ванную.

— Вода — теплая! Ты вызывала слесаря?

Пробегая мимо нее по коридору, я покрутила головой. В ванной включила душ — и пошла теплая вода. Повернула кран вправо — вода пошла холодная, сразу. И напор хороший, прямо нормальный душ. Такая роскошь!

— Не знаю, почему он заработал, хотя хорошо, конечно… — Я замолчала, глядя на Каэла. Он облизал губы и смущенно отвернулся. — Это ты! — До меня наконец дошло. — Ты починил?

Понятно, что он…

Каэл робко кивнул.

— Там и делать-то было нечего. Подтянул регулятор.

Элоди, у которой с волос продолжало течь, подошла к нему и схватила за руку.

— Ты такой хороший! Обязательно Филипу расскажу. Спасибо тебе, спасибо!

Сначала бензин, потом душ. Конечно, мило с его стороны, но я почувствовала себя какой-то беспомощной. Оба они заметили мое раздражение.

— Ладно, пойду, а то еще опоздаю. Увидимся в одиннадцать. — Я обняла Элоди и пошла к двери. На Каэла я не смотрела. Знала, что мне будет совестно. Он для меня постарался. Не просто проявил внимание, а принес пользу. Я и вправду это оценила, хотя слегка царапнуло — по его мнению, я нуждаюсь в помощи. Я и дом-то купила, чтобы доказать: я не кисейная барышня.





Глава 25




Обычное утро — два пенсионера и молодой женатик, приходивший в это время почти каждую неделю. Он никогда не записывался, но я придерживала для него «окно». Славный парень, чаевые давал хорошие и не стонал и не кряхтел, пока я работала.

Потом у меня было «свободное время», когда мы прибираемся и по возможности гоним случайных клиентов — насколько удается. Случайные клиенты на то и случайные, что являются некстати и вряд ли придут еще. Зато даже самые подтянутые из них смущаются, когда нужно раздеться. И это несколько успокаивает: выходит, не я одна переживаю по поводу своей фигуры.

Вынимая из сушилки вторую партию полотенец, я вспоминала, как, работая официанткой, обертывала салфеткой ножи и вилки. Наверное, у каждого ремесла есть какой-нибудь довесок.

— К тебе тут парень приходил, — сказала Мали, когда мы складывали полотенца.

— Какой парень?

— Который тебе нравился. — Слово «нравился» Мали выговаривала так, что я вдруг вспомнила детство.

Брайан? Ну, здо€рово!

— Когда?

— Минут за десять до твоего прихода.

Я уронила полотенце.

— Что? А почему ты молчала?

Мали хихикнула.

— Боялась, что ты ему начнешь звонить, а это ни к чему.

Я кинула в нее полотенце.

— Не стала бы я звонить!


И вправду — не стала бы, хотя меня и разбирало любопытство — зачем он явился? Уж я-то не оставляла у него в постели своих сережек. Позвонить, что ли, после обеда, спросить?.. Ой, кажется, Мали права!

Она кивнула, насмешливо скривив рот. Из-за глубоких морщин на бронзовой коже ее лицо казалось очень суровым, но я знала: это лишь видимость. Брайан ей никогда не нравился; помню, Мали даже выключила свет в приемной, когда он пришел разбираться после нашей ссоры. В ее защиту могу сказать, что я плакала, а он обвинял меня, уже и не помню в чем. А раз не помню, значит, я была и не виновата, так ведь?

Вообще, из-за нашего разрыва я вовсе не так опечалилась, как все вокруг думали. По правде говоря, Брайан был мне нужен, лишь чтобы заполнить некую пустоту.

Тут Мали прервала мои нерадостные воспоминания:

— У нас внеплановый посетитель.

Она смотрела на экранчик камеры. Я не разглядела, кто там — мужчина или женщина, но знала, что у Элоди уже начался очередной сеанс, и свободны только мы с Мали, а мастера вечерней смены придут не раньше четырех.

— Я возьму. У меня на сегодня больше записей нет.

Честно говоря, я надеялась, что никто уже не придет и я смогу заняться стиркой, прибраться в комнате, помочь Мали с отчетностью, а не делать массаж, но… я сама выбрала такую работу. Это я себе часто твердила — когда болели пальцы или когда после стирки полотенец кружилась голова от запаха хлорки.

Я отодвинула занавеску; в небольшой приемной переминался с ноги на ногу Каэл. Почти всю комнату занимали стулья, не оставляя места повернуться крупному мужчине. Я посмотрела, как он топчется, потом вошла.

— Привет!

Сердце у меня замерло.

— Привет!

В воздухе висел густой запах благовоний, на полу тихонько гудел системный блок старенького компьютера.

— Все нормально? — спросила я. До меня дошло, что Каэл мог прийти и по делу.

— Ну да. Я вообще-то на массаж. — Он шутливо поднял руки.

— Серьезно?

— Да. Ты не против? — неуверенно спросил Каэл.

Я кивнула, невольно прикрыв рот ладонью и почему-то улыбаясь.





Глава 26




Я задернула занавеску.

— Две минуты тебе на раздевание, потом приду.

Каэл стоял, скрестив руки. Свечи бросали блики на его кожу. Уже не помню, когда мне было так приятно смотреть на мужчину. Каэл меня завораживал. Не знаю, что в нем такое было, но чем больше я на него смотрела, тем больше он мне нравился.

Я вышла в коридор и глубоко вздохнула. Казалось бы, ничего особенного не происходит. Просто клиент, чужой человек. Я его почти не знаю и, в конце концов, уже делала ему массаж.

Я вынула из кармана телефон, проверила, не звонил ли Остин. Не звонил. Отправила эсэмэску папе, чтобы чем-то себя занять.

Мали в приемной разговаривала с мужем насчет рекламы массажа горячими камнями, который мы осваивали в этом месяце. Она всегда старалась придумывать новые услуги и всячески продвигать свой небольшой бизнес. Удивительно, как ей удавалось иметь столько постоянных клиентов, ведь массажные салоны были здесь почти в каждом квартале. В среднем по тридцать долларов за сеанс, где-то больше, где-то меньше, где-то через кассу, где-то на руки.

Пришла эсэмэска от папы: «Остин в порядке. Отсыпается».

Я сунула телефон в карман. Две минуты прошло, а то и больше.

— Можно? — спросила я, отодвигая занавеску.

— Да.

Каэл уже лежал на столе, головой в углублении и укрытый простыней.

— Ты помнишь, что в прошлый раз тебе понравилось, а что — не очень? — спросила я скорее для себя.

— Все понравилось.

— Ладно, значит, с такой же силой и делаю, а там посмотрим?

Он кивнул.