Самые яркие звезды

— Можно с тобой посидеть? — наконец спросил Каэл. Видел, наверное, как по лицу у меня пробежала тень.

Я кивнула и подвинулась, давая место.

— Те самые качели?

Опять кивок. Я старалась быть невозмутимой. Раз уж решила пересмотреть свое поведение, так нужно держаться спокойно.

— Она их не забрала? — сказал Каэл куда-то в темноту.

Я потрясла головой.

— Кого?

— Когда она…

Каэл понял, что задел больное место, но слово не воробей.

Я зажмурилась.

Речь шла о маме, ясное дело. При всей своей сдержанности Каэл, оказывается, способен задавать вопросы, которые ранят.

— Когда уехала? — договорила я. — Нет, она ничего не забрала.

Даже нас.

Даже меня.

О маме говорить не хотелось, хотя было приятно, что Каэл помнит мои рассказы. Слушал он хорошо, нужно отдать ему должное.

Мы замолчали. Нас разделяли только звезды, и я радовалась. Приятно было просто сидеть рядом с ним, знать, что он близко.

Тишина продлилась недолго.

— Эй, тебя убили!

— Нет, Остин, смотри!

— Чувак, да ты спятил! Какого черта!

Ребята играли в свою дурацкую видеоигру, и Каэл вдруг резко подобрался. Слишком остро он реагировал на то, что происходило вокруг. Даже представить страшно, как это трудно — никогда не расслабляться.

Каэл собрался что-то сказать, когда из дома раздались дикие вопли:

— Ты его сделал! Снял одним выстрелом!

— Точно, да! Готов!

Я недовольно покачала головой. Каэл сжал челюсти.

Ну, хоть в чем-то мы согласны.





Глава 41




— Я, наверное, кажусь тебе странным, да? — спросил Каэл, постукивая пальцами.

И как прикажете на это отвечать?

— Сам-то ты себя считаешь странным?

Лучший способ уйти от ответа — задать свой вопрос. Папина наука.

Он вздохнул, сдавленно улыбнулся.

— Боюсь, да.

Когда он улыбался, лицо у него совершенно менялось, и мне это нравилось.


— Не то чтобы странный. Но меня ты то игнорируешь, то…

— Игнорирую? — Каэл даже вздрогнул.

— Ну да. Как бы отталкиваешь.

Он по-настоящему удивился. Почти обиделся.

— Я вовсе не хотел… Мне трудно привыкнуть к нормальной жизни. Я здесь неделю, и все как-то… иначе. Сложно объяснить. В прошлый раз, когда я вернулся, такого ощущения не было.

— Представить не могу, — сказала я.

Я и вправду не представляла.

— Даже всякие мелочи. Например, кофе из таблеток, мыться можно каждый день, одежду стирать в нормальной машине с капсулами…

— В армии, я так понимаю, капсулами не пользуются?

Мой папа капсулы всегда терпеть не мог и даже дома не желал ими стирать. Предпочитал по старинке — порошком; я прямо бесилась.

— Изредка. Некоторым жены присылают — ну, мы все и стираем.

Интересно, а ему кто-нибудь посылал посылки? Спрашивать я не стала.

Если я хочу общаться с этим парнем, решила я, понять его, тогда, наверное, придется сделать первый шаг. Идти напрямую. Навести мосты, найти общую почву и так далее.

— Знаешь, — сказала я, — папа всегда возвращался из командировки, словно со съемок передачи «Остаться в живых». Мы на эту тему шутили. Хотя смешного было мало.

Ничего у меня не получалось, слишком уж я обдумывала каждое слово.

— Мило. — Каэл улыбнулся; его, видимо, мой лепет только забавлял. Он посмотрел мне в глаза. — Правда, Карина, все очень хорошо. И ты очень хорошая.

Чуть успокоившись, я продолжала:

— Он вел себя чудаковато. И целую неделю питался мексиканской едой.

Каэл облизал губы.

— Сколько раз его отправляли?

— Четыре.

— Ух ты. — Он резко выдохнул. — А я-то после двух разнылся.

— Ничего, ведь ты мой ровесник. А я и вовсе не воевала, а разнылась.

— Никогда не думала пойти на службу?

Я быстро покачала головой.

— В армию? Нет уж. Мы с Остином всегда знали, что не пойдем.

Со стороны это напоминало какую-нибудь историю из дурацкого романа, где близнецы обмениваются необычными клятвами, причем один живет тихо и неприметно, в тени, а другой транжирит долю наследства первого. Не хотелось думать, какая из двух ролей отведена мне.

— Почему? Не ваш случай? — спросил Каэл.

— Не знаю.

«Осторожно, Карина», — сказала я себе. Язык уже чуть не произнес слова, которые разум не одобрил бы.

— Просто взяли и решили. Не помню из-за чего. Отец как раз был в третьей командировке, а…

Я вспомнила, как в тот день из коридора повалил дым. Запах я почувствовала еще раньше.

— …а мама… устроила, мягко говоря, беспорядок в гостиной. В общем, там загорелось.

Каэл недоуменно посмотрел на меня.

— Она уснула на диване с горящей сигаретой. И даже еще толком не проснулась, когда я прибежала сверху, а вся комната уже была в дыму. Безумие какое-то.

Из дома кто-то вышел, кто-то вошел. Гости развлекались.

Я замолчала.

Последним вышел парень в белой рубашке с красным пятном на груди. Я велела своему воображению заткнуться, пока пятно от соуса не превратилось в нечто похуже.