«Сандал», которого не было

– А что, он может напасть? – вскинул брови Адлан.

– Тогда я его пристрелю! – Шамсутдин похлопал по автомату. – У тебя есть штык или кинжал?

– Вот. – Адлан вынул из кармана складной нож, нажал кнопку. Со щелчком выскочил блестящий клинок.

– Нет, этот не годится, им только щекотать можно, – покачал головой Шамсутдин и, расстегнув куртку, снял с пояса кинжал в грубых, явно переделанных ножнах. – Держи.

– Это тот, с вертолета? – Адлан погладил прозрачную, с узором рукоятку.

– Да. Сам режет. Если Султан на меня кинется – воткнешь ему в спину.

Адлан поперхнулся слюной.

– Так если ты ему не веришь, как же мы ему дадим фугас делать? Вдруг он его подорвет?!

Шамсутдин покачал головой:

– Не подорвет. Тогда ведь и ему конец придет! Да и потом, я ему верю. Это так, на всякий случай. Отец учил, что никому до конца доверять нельзя…





Глава 5

Свои среди чужих




Шумахер

За первую неделю работы в Организации Шумахер не только приоделся, но еще немного отъелся и вдоволь отоспался. Его поселили в съемную двушку с тремя новыми коллегами, которые отзывались на прозвища Худой, Змей и Гришанчик. Старшим звена был Змей, он расположился с комфортом в одной комнате, двое подчиненных теснились в другой на раскладушках, а Шумахеру и вовсе пришлось устроиться на тощем, брошенном на пол матраце. Впрочем, ему было не привыкать к спартанским условиям: и на земле спать приходилось, и в лесу под дождем, и в холодной землянке, да еще в условиях постоянной угрозы нападения противника… А тут тепло, сухо и безопасно.

В первый же день его вызвали в офис, и врач в белом халате осмотрел зажившую, но еще свежую рану. Сделано это было под предлогом заботы хозяина о его здоровье: не разошлись ли швы, нет ли опасности воспаления… Потом какой-то человек, с ловкостью, выдающей профессионала, откатал отпечатки пальцев: дескать, все члены Организации проходят эту процедуру. Под тем же предлогом ему предложили написать автобиографию. Шумахер не возражал: во‑первых, соответствующая «легенда» у него имелась, а во‑вторых, сопротивление ничего не даст и только осложнит его отношения в группировке.

Работой поначалу загружали не сильно:

– Ты сейчас, главное, присматривайся, знакомься с людьми, запоминай что к чему! – сказал Шумахеру Змей. А он редко говорил сам от себя: чаще повторял указания Тайсона.

Он и присматривался, и запоминал, стараясь разобраться в непривычном мире, в который так неожиданно окунулся. Откуда, например, берутся прозвища? Ну ладно, Худой действительно напоминал жердь, хотя был жилистый и выносливый. Гришанчика звали Гришей, и тут тоже все понятно. Но почему Змей? В крепком немногословном парне на вид не было ничего змеиного. Какой-то особой хитростью он вроде бы тоже не отличался. Может, коварен? Или умеет искушать, как библейский Змей? Да вроде не похоже…

Спрашивать Шумахер не стал: расспросы, как он понял, здесь не приветствовались. Тем более что, задавая вопросы, надо быть готовым и отвечать на них. Поэтому он только слушал, тем более что парни не особо скрывали свое прошлое. Худой провел два года в колонии за грабеж, Змей дважды просидел несколько месяцев под следствием, но до суда дело не дошло. Худой любил выпить, но знал меру, иногда они с Гришанчиком покуривали анашу. Змей в основном вел здоровый образ жизни и ходил в «качалку», хотя иногда напивался для расслабления. Словом, люди как люди. С убогим лексиконом, блатными словечками, малообразованные, но люди. Правда, лица и манеры у них были бандитские, и если бы Шумахер в свое время встретил их в Сагашкинском лесу, то, скорей всего, пристрелил бы всех троих без разговоров… Но времена изменились, а как говорится, «времена не выбирают, в них живут и умирают»… Задачей Шумахера было выжить в новой обстановке.

Несколько дней Шум сидел дежурным в офисе Тайсона: ему отзванивались «бригады», работающие на выезде, а он должен был быть готовым доложить обстановку шефу, если тот поинтересуется. В случае тревоги следовало немедленно направить на помощь «разборную бригаду», которая всегда находилась наготове. За это время он понял цели и задачи организации, уяснил расстановку сил и средств, а также методы работы. Оказалось, что по сравнению со службой в спецподразделении все выглядит убого и примитивно, как игра в домино по сравнению с шахматами.

Потом новичка вывели «на территорию»: он в паре с Гришанчиком ходил по рынку, помогал собирать дань с торговцев. Однажды заметил и поймал того, кто делал то же самое от их имени. Худосочного мужичка завели в подсобку, и Гришанчик с местными охранниками избили его до полусмерти. Шумахер в расправе участия не принимал, за что получил штрафные баллы и замечание от Змея.

– Калечить беззащитных не буду! – набычился он. – Вам нравится – развлекайтесь, но без меня! Я к серьезным делам привык!

Змей не ожидал такой отповеди, но обострять ситуацию не стал.

– Ладно, посмотрим тебя в серьезном деле, – многозначительно произнес он. – А пока усложним задачу…

Следующую неделю Шумахер с Худым обходил вокзалы и прилегающую к ним площадь, собирая дань с торговых точек, попрошаек, таксистов, наперсточников, карманников и проституток.

– Главное, никого не слушай, когда тебя начнут жалобить, – учил Худой. – Иначе пустым придешь. У них всегда одни и те же сказки заготовлены: то клиентов нет, то заработки упали, то деньги потерял, то заболел… А пустым придешь – тебе рожу начистят или самого заставят в кассу дневную норму сдать. А на второй раз – выгонят взашей, да так, что потом тебя никуда не возьмут!

«На территории» Худой вел себя по-хозяйски: прогнал трех залетных наперсточников, которые разрешения у Тайсона не получали, а платить не захотели, рассказав сказку про плохие заработки. Те были здоровенные и наглые парни, но Худой перевернул их «станок» и попер на них так, что они быстро ретировались. Шумахер, который уже приготовился к драке, даже удивился.

– А как по-другому? – объяснил Худой. – Они же свою неправоту чувствуют! Территория чужая, а они бабло куют без разрешения, это против всяких понятий! Так что заколбасят их, если борзеть начнут, и дело с концом!

– А милиция?

– Свои, вокзальные, менты на откупе, а если в рейд какой-нибудь попадешь – районщикам или ОМОНу, тогда хреново, – сплюнул Худой. – Если ты для Тайсона ценный кадр, он тебя выкупит, а если нет…

Он махнул рукой и тяжело вздохнул.

– Тогда как в поговорке: «Каждый баран висит за свою ногу…» Может, придется и в зону сходить. Только сдавать никого нельзя. Тогда вернешься – тебя и «подогреют», и обратно возьмут. А если ты корешей «слил» – тогда не обижайся…

Несколько раз Шумахер выходил «на территорию» со Змеем и Гришанчиком. И убедился, что методы работы у всех одинаковые: беспредельная дерзость, уверенность, готовность жестоко расправиться с каждым, кто не подчиняется. Однажды они встретили Савку и его товарища, опирающегося на костыль, – их Шумахер покалечил в первый день. Вели они себя очень скромно, почтительно, и даже заплатили Змею дань за работу на вокзале. И вообще, оказалось, что они не входят в бригаду «Балтийцев», а просто купили право называться их именем.

– А что, так можно?


– Конечно! Если они сами по себе, им кто угодно может трендюлей дать, вот как ты и сделал! А если беззаконно присвоят чужое имя, то под ножи загремят. А когда честно платят, то и им дышать дают. Понятно?

– Да вроде понятно.

Шумахер действительно многое понял. И самое главное, что работа в «бригаде» гораздо проще и безопасней, чем боевая служба. Тут тебя не ждут замаскированные мины, не подстерегают снайпер или засада, обрушивающая плотный огненный шквал, выкашивающий взвод за несколько минут. Да и пока до применения оружия вообще не доходило…

Но вот наконец пришел день «бандитского крещения» – так, то ли в шутку, то ли всерьез, объявил Гришанчик.

– У наших «стрелка» с какими-то приезжими беспредельщиками, – объяснил он. – Поедем на двух машинах, может, по-хорошему поймут, а если упрутся – проучим как следует! Дело обычное…

– А оружие? – спросил Шумахер.

Гришанчик скривился.

– Не было такой команды. И зачем оно тебе? Фильмов насмотрелся, что ли? Сейчас же не девяностые! Да там вообще мелочь какая-то, вряд ли они против «тайсоновских» попрут. Перетрем и разойдемся…





* * *


В первой машине, черном угловатом «Гелендвагене», который одним своим видом должен внушать почтение, страх и демонстрировать большие материальные и иные возможности тех, кто в нем находится, ехал тридцатипятилетний бригадир Бройлер – приземистый крепыш с одутловатым лицом и тяжелым дыханием. Кроме водителя в салоне находились его приближенные – Ежик и Шлема, которые, как обычно в таких случаях, выполняли функции личных охранников. Следом в не новом, но хорошей сохранности черном БМВ ехало звено Змея. Сам он сидел за рулем, рядом с ним Гришанчик, а на заднем сиденье Шумахер и Худой. Все, кроме Шумахера, как и положено, были в полной униформе бандосов: спортивные костюмы «Адидас», кроссовки той же фирмы и одинаковые короткие кожаные куртки. Только у Шумахера костюм и кроссовки были не фирменными, и плохо сидящая куртка из кожзама, да еще другого покроя, что отличало его от остальных. Это отличие ему не нравилось, как и то, что вместо оружия ему, на всякий случай, выдали деревянную бейсбольную биту. У Гришанчика, «на всякий случай», имелась раскладная металлическая дубинка, у Худого кастет. Что было у старшего, они не знали: может, ничего, а может – и пушка. Змей, он и есть Змей.

– Очкуешь, Шум? – спросил Гришанчик искусственно бодрым тоном. Чувствовалось, что ему самому не по себе.

– Приедем на место, там все видно будет, – меланхолично ответил Шумахер, который испытывал те же чувства, что испытывает человек, выезжающий на загородную прогулку.

– А ты скольких «замочил»? – не унимался Гришанчик. – Ты же вояка. Или у вас считать не принято?

– У нас болтать не принято! – отрезал старлей. – И тебе не советую!

Гришанчик замолчал.

– Слышь, а ты в бейсбол играть умеешь? – спросил Худой, покосившись на биту.

– Откуда? Я же не американец. Змей выдал, я и взял. Вообще-то я к этой фигне не приучен.

– Ну да… У нас никто не умеет, – кивнул Худой. – Я по телеку видел, как один ментовский босс рассказывал, что у нас не продано ни одного бейсбольного мяча, зато биты скупают тысячами…

Шумахер не ответил. Его раздражала эта болтовня.

«Гелендваген» и БМВ, заехали на пустырь между новостройками. Ряд законченных одинаковых высоток песочного цвета начинался в ста метрах слева. Различать дома можно было только по цветным полоскам, повторяющимся от постройки к постройке: светло-зеленая, приглушенно-красная, реже – голубая и оранжевая. Справа был огороженный котлован и несколько скелетов строящихся домов. На одном вспыхивали огни электросварки, на второй башенный кран подавал очередные секции.

Их уже ждали: у забора стояли старый «Фольксваген» и тонированная «Лада» – «шестерка». Беспородные машины являлись плохой визитной карточкой.

– Голь перекатная, – выругался Змей. – А туда же – с голыми жопами на рожон прут!

– Плохо, что они раньше приехали! – сказал Шумахер.

– Да тебе какая разница? – оскалился Змей. – По правилам, надо приезжать минута в минуту. Раз раньше – значит, боятся!

Шумахер не ответил. Как можно не понимать общеизвестных вещей? Раз первыми приехали, значит, осмотрелись, приготовились, может, засаду поставили! Поэтому следовало самим провести предварительную разведку, взять место «стрелки» под контроль, подстраховаться… Но у этих ребят ни планирования, ни четкой организации и близко нет…

У одного из окон на пятом этаже ближайшего заселенного дома стояла женщина.

– О, начальство какое-то приехало, – сказала она. – Может, асфальт наконец-то положат, телефоны проведут да уличное освещение сделают.

– Ага, – скептически ответил муж, дожевывая яичницу. – Оно им нужно? Еще один дом, наверное, строить собираются. А может, и не один. Понатыкают домов, как грибов, а о парковочных местах никто не думает. Будем потом опять мучиться.

– А по мне, так скорее бы уже все тут заселили, – вздохнула женщина. – Дико как-то, даже поговорить во дворе не с кем. А вечером вообще страшно, когда на весь дом три-четыре окна светится. Особенно когда ты на работе…

– Ладно, садись за стол, чего в окно пялиться?

– Подожди, там что-то странное…

Бройлер вышел из машины первым, за ним остальные. Восемь «тайсоновцев» двинулись вперед. Из «Фольксвагена» и «Лады» вылезли по шесть молодых, дерганых парней в разномастной одежде и двинулись навстречу.

– Суки! – выругался Бройлер. Его спутники напряглись. Противник обеспечил себе численное преимущество. Значит, что-то замышляет! Обстановка накалялась.

– А почему их больше? – спросил Шумахер, пряча биту за спиной.

– Хитрожопые отморозки! – процедил Змей. – Договор был по две машины с каждой стороны. Вот они и набились, как клопы в щель…