«Сандал», которого не было

– Ты где снайперов поставил? – спросил Шум.

– Одного здесь, второго там, – показал рукой Бройлер.

– Сигнал на открытие огня определен?

– Какой еще сигнал? Если те дернутся, они и начнут…

– Тогда может быть поздно, – негромко проговорил Шум, но развивать мысль не стал. Что толку болтать, если дело сделано? И все же не удержался: – Когда с ними связывался?

– Чего с ними связываться? Чтобы засекли разговор?

– Н-да…

– Все, пошли! – вмешался Тайсон. – Сейчас выяснится, кто прав, а кто нет…

Увидев, что они остановились далеко от середины, противник подъехал ближе. «Очень хорошо, все подставились под огонь!» – подумал Шум, даже не подозревая, насколько он прав.

Захлопали дверцы, по четверо бойцов с каждой из сторон двинулись навстречу друг другу, остальные остались у машин. Дул ветер, по мерзлой земле мела поземка, оставляя кое-где белые островки. «На белом кровь хорошо видна», – неожиданно подумал Шум.

Тайсон шел впереди, Шум на шаг сзади – справа, Бройлер на шаг сзади слева, Слон отставал от шефа на два шага. Они шли чуть ли не в ногу, решительным боевым ромбом.

Противников возглавлял высокий, гибкий, рыжеволосый парень с орлиным носом на заросшим густой щетиной лице, чуть отставая, очевидно, чтобы подчеркнуть свою второстепенную роль приближенного к вожаку лица, шагал брюнет – тоже высокий и схожей комплекции, еще двое держались сзади. Все они были похожи на Шума настолько, насколько сам Шум отличался от своих товарищей. Можно было подумать, что он перебежал из одной бригады в другую.

– Это не твои родственники? – криво улыбнувшись, пошутил Тайсон, демонстрируя железную выдержку и самообладание. Обычно перед схваткой в голове пусто и думаешь только о том, что произойдет через несколько минут.

Шум хотел пошутить в ответ, но не успел – они уже сблизились.

Рыжий вожак остановился, его приближенный стал рядом. Несмотря на морозец, оба кавказца были в черных костюмах, белых сорочках с расстегнутым воротом и до блеска начищенных туфлях. Двое других были в обычном бандитском прикиде – спортивных костюмах и кедах.

Тайсон, Бройлер и Шум, плечом к плечу, стали напротив, шагах в трех от конкурентов. Тайсон и Бройлер тоже были без верхней одежды, зато в широких теплых свитерах под горло, скрывающих кевларовые пулезащитные жилеты. Шумахер же и вовсе пренебрег понтами и вышел на переговоры, как обычно, – в своей излюбленной кожаной куртке. Другой у него, впрочем, и не было. Под рубашкой на нем тоже был легкий защитный жилет «Кора».

Двое кавказцев замешкались было сзади, но когда увидели, что противник собрался вести переговоры втроем, перестроились – один шагнул вперед и стал рядом с рыжим. Наступило время терок, но вначале следовало представиться – от этого многое зависело.

– Я Тайсон, это Бройлер, а это Шум, – веско произнес Тайсон.

– Айдамир, Иса, Зураб, – указал вначале на себя, а потом на своих спутников рыжий. И он, и остальные кавказцы не сводили глаз с Шума.

– Салам, Тайсон! – поприветствовал Айдамир, не вынимая рук из карманов брюк. Шум сразу оценил, что в довольно узких брюках оружие не поместится. Правда, можно отрезать карман, а пистолет прикрепить к внутренней поверхности бедра… Но тогда руку придется засовывать глубже, да и быстро его не достанешь. У него самого «ТТ» со взведенным курком был засунут за ремень сзади.

– Привет, Айдамир! – в тон ему ответил Тайсон.

– А тебя как зовут? – по-чеченски спросил Айдамир у Шума, нарушив установленный для «стрелок» порядок. – Почему у тебя такая же собачья кличка, как у неверных?

– А почему ты ведешь себя, как они, и делаешь то, что они? – с трудом подбирая слова, ответил Шум. Он неважно знал чеченский, зато аварским владел свободно.

– Что бы мы ни делали, ты должен быть с нами, своими братьями!

– Я с теми, с кем ломаю хлеб…

– Поклянись Аллахом, что ты правоверный мусульманин! Тогда останешься жив!

Шум покачал головой.

– «И не делайте Аллаха предметом ваших клятв, что вы благочестивы и богобоязненны и упорядочиваете среди людей», – процитировал он. – Я вижу, ты забыл Коран!

– А мне говорили, что кавказцы уважают старших! – вмешался Тайсон. – Айдамир, если ты и не уважаешь меня, то сделал хотя бы вид, что соблюдаешь традиции… А ты вступил в разговор с моим бойцом на незнакомом мне языке…

Айдамир и Иса переглянулись. И Шум понял, что они не собираются обсуждать с Тайсоном какие-то вопросы – они списали его из числа живых. Как, вероятно, и всю его команду. Сейчас самое время Бройлеру дать сигнал снайперам на открытие огня. Ибо через минуту-две стрелять начнет противоположная сторона…

Айдамир с надменным видом повернулся к Тайсону.

– Тебя обманули! Мы уважаем только тех, кого есть за что уважать!

– Ты хочешь мне предъявить? – угрожающе спросил Тайсон.

– Однозначно! Ты нарушил наш договор, поставил засады с оружием… Но ты зря на них надеешься!

Он поднял руку, пригладил и без того аккуратно лежащие волосы. Если бы Бройлер проинструктировал снайперов, то таким жестом мог бы подать сигнал…

Сзади и сверху ударил выстрел. Спереди и сверху – второй. Молодец, Бройлер! Значит, он предусмотрел каким образом дать команду «огонь!». Тайсон покачнулся и упал ничком. Бройлер грузно опрокинулся навзничь. Что за черт?!

Айдамир и Иса синхронно отбросили полы пиджаков. Но Шум еще в то время, когда был старшим лейтенантом Забазновым, на огневой подготовке за три секунды обнажал оружие и поражал мишень тремя выстрелами. Отработанный навык включился сам собой. Окружающий мир сузился до четырех стоящих напротив фигур, время замедлилось, секунды растянулись. Противники только завели руки за спины, а его палец уже нажимал на спуск «ТТ».

Бах! бах! бах! бах! – неизвестно, уложился ли он в три секунды на этот раз, но пули мощных патронов пронизали насквозь и сбили с ног всех четверых переговорщиков конкурентов.


Шум наклонился к Тайсону. Тот не подавал признаков жизни. Сквозь дыру в свитере и в простреленном кевларе выплескивалась кровь – «Кора» не может удержать винтовочную пулю. Раздались еще выстрелы со снайперских позиций – выхвативший пистолет Слон вскрикнул и рухнул, уронив оружие. Шум услышал свист пролетевшей над ним пули – если бы не нагнулся, то лежал бы рядом с тремя сотоварищами…

«Убили наших снайперов и поставили своих, – мелькнула быстрая мысль. – Значит, следили за местом с утра и засекли постановку засад…»

Тем временем группировки открыли огонь: шквал пуль, выпущенных с двух сторон, со свистом проносился над головой. Шум перекатился влево и подобрал рацию, лежащую рядом с безжизненно откинутой рукой Бройлера, нажал тангету.

– Все ко мне, тревога! – рявкнул он в микрофон, не зная – слышат ли его командиры резерва. По правилам, держать с ними связь должен был человек, находящийся в безопасном месте, – смерть Бройлера, по существу, лишала основную группу подмоги.

– Все ко мне, тревога! – снова крикнул Шум, перекатываясь с боку на бок: снайперы перенесли огонь на него – пули вздымали комки мерзлой земли и рикошетили совсем рядом. Но в лежащего человека попасть трудно, и он, как вспугнутая ящерица, пополз назад, к машинам. В отличие от ящерицы, он то и дело менял направление и откатывался в сторону. А когда снайперы смолкли, перезаряжаясь, Шум вскочил на ноги и, пригибаясь, пробежал оставшиеся десять метров.

Возле изрешеченных машин лежал труп, уцелевшие пятеро бойцов спрятались в здании.

– Они везде! – крикнул Змей. – Их человек двадцать!

Шум оценил обстановку. Насчет двадцати человек Змей, конечно, загнул, но пять новых огневых точек он обнаружил: в изрезанном бункере, в зарослях кустарника под ним, в полуразрушенном цеху… Главное – они вели огонь из автоматов. А бойцы Тайсона уже почти израсходовали боезапас, и настроение у всех было пораженческим.

– Подтягивайте всех, кого можно! – скомандовал Шум, оглядываясь по сторонам.

– Здесь телефоны плохо берут, – выругался Худой.

– Иначе всех перемочат, – сказал Шум, занимая позицию у небольшой пробоины в стене, сквозь которую хорошо был виден весь двор, и опирая рукоять «ТТ» на ровный кирпич. – И раздразните их, пусть стреляют…

Худой показал в окне надетую на арматурину фуражку. Из бункера раздалась очередь. Шум выстрелил. Потом выстрелил в стрекотнувшие огнем черные заросли под ним. Конечно, пистолет против автоматов – слабое оружие. Но не тогда, когда каждый пистолетный выстрел валит одного автоматчика. Ответ на третью очередь – и темная фигура с криком вывалилась со второго этажа производственного цеха.

– Молодец, Шум! – в восторге закричал Змей. – Мочи их всех!

В это время на территорию завода ворвались три неприметные машины, из которых высыпались и рассыпались в цепь бойцы резерва. Их было человек двенадцать, вооруженных автоматами Калашникова и пистолетами-пулеметами «Кедр» и «Скорпион». Обстановка резко изменилась. Огневой шквал обрушился на прятавшихся за машинами кавказцев, ударил по снайперским позициям, раскрошил кирпич стен цеха, за которыми притаились уцелевшие автоматчики.

Через несколько минут все было кончено. Бойцы тайсоновской группировки обшаривали территорию, добивая уцелевшего противника.

– Уходим! – скомандовал Шум по привычке брать на себя командование при убитом командире. И, как ни странно, ему все подчинились.

«Гелендваген» и «Лендкрузер» стоили своих денег: несмотря на то, что кузовы их были изрешечены пулями, двигатели завелись с первого раза. В джипы погрузили убитых и раненых. По городу ехать на них, естественно, было нельзя, и Змей по рации передал команду выслать транспорт к гаражам.

Все оружие сложили в машину резерва с одним водителем, она направилась к выезду из города, чтобы не попасть в сети операции «Захват», которая, несомненно, развернется через некоторое время. Джипы кавказцев подожгли, «пустые» бойцы по одному и по двое уходили в разные стороны, покидая место самой большой с лихих девяностых криминальной бойни.

– Смотри, что я с этого рыжего снял. – Змей протянул Шуму традиционный кавказский кинжал в ножнах с серебряным окладом. Тот наполовину вытащил тускло блестящий широкий клинок с двумя долами.

– Хорошая вещь, – оценил Шум. – Видно, родовой, старинный. Представляешь, сколько он крови попил?

Он протянул оружие обратно, но Змей отвел его руку.

– Себе оставь. Это твой трофей. Если б не ты, нас бы всех ухлопали…

– Спасибо! – кивнул Шум.



Мухтарыч

Ночь уже вступила в свои права. Включать фары Мухтарыч не торопился и, довольствуясь полной, зловеще-багровой луной, ехал медленно, будто крался, чтобы не привлекать внимания. Трофейный АКМС‑74У с двумя связанными «валетом» магазинами лежал на пассажирском сиденье, а ПСМ и ПМ с досланными в ствол патронами и выключенными предохранителями лежали в карманах куртки. Сопровождаемый лаем собак, он проезжал погруженные во мрак дома, только кое-где горел свет – как и в любой сельской местности, ложились спать здесь рано.

В призрачном красноватом свете лесополоса на выезде из села темнела впереди сплошной стеной. Казалось, дорога упирается в эту стену, а значит, дальше – тупик. Но препятствие возникло раньше. Неожиданно белый фон припорошенной снежной крупой земли пересекла черная полоса. Мухтарыч резко вдавил педали сцепления и тормоза и включил ближний свет. В паре метров перед носом джипа оказался самодельный шлагбаум из ржавой дюймовой трубы, запертый цепью с замком на столбике из трубы большего диаметра.

«Вот оно как! – подумал Мухтарыч. – Запираются! Ну что ж, время тревожное…»

Не выключая двигатель, он вышел из машины, потрогал замок, дернул цепь…

– Э, не надо ломать! – раздался справа хриплый гортанный голос.

Мухтарыч обернулся. На обочине стояли два бородатых человека в камуфляже, с автоматами. Очевидно, они вышли из ближайшего дома – может, просто на шум мотора, а может, у них еженощные дежурства по очереди. «Мирные жители или боевики? Автоматов у мирных быть не должно, но на практике все стараются иметь оружие для защиты. Впрочем, сейчас все выяснится…»

Один из автоматчиков шагнул вперед, и в свете фар блеснул значок на его каракулевой шапке, Мухтарыч знал, что на нем изображена лежащая под луной волчица и девять звезд – по количеству тухкумов – герб самопровозглашенной Ичкерии. Значит, оборотни! Днем мирные, а ночью – боевики!

– Кто ты такой? И почему ты едешь на машине Висхана? – резко спросил бородач.

– Масау эль кхаир! – ответил Мухтарыч вечерним приветствием по-арабски. И, исчерпав познания в арабском, перешел на чеченский. – Я моджахед, спасенный из вертолета, наставник Шамсутдина. Хуссейн и Турпал направили меня с заданием в Мохк-Мартан.

Он подышал на замерзшие руки и сунул их в карман.

– Одного отправили? – спросил охранник шлагбаума. Напряжения в его голосе не чувствовалось, очевидно, он был склонен верить незнакомцу. Но хотел проверить все до конца.

– Как видишь, одного!