Счастье по-драконьи. Новый год в Академии

– М-м-м… Да… Немного. Но она же жила очень давно.

– Я тоже уже не юноша.

Ого! Это сколько ему лет?

– Она купалась в лесном озере, надев свою любимую личину, – продолжил Тактар, не глядя на меня. – А я бродил неподалеку. Вышел к берегу, заметил оставленную на траве женскую одежду, лебедя, скользящего по воде, и все понял. Я был сообразительным мальчиком, жаль, ума мне эта сообразительность не прибавила. Надо же до такого додуматься – шутить над самой Великой Мианой. В общем, забрал я ее платье и крикнул, что отдам его лишь в обмен на поцелуй. Сначала владычица пыталась меня уговорить, усовестить, а затем… Я и опомниться не успел, как она уже стояла рядом. Обнаженная, прекрасная и разгневанная, как сто тысяч орков, вместе взятых. Глаза – злющие, так и сверкают.

В тоне хозяина болотного сада смешались ужас и восхищение.

– «Целоваться захотелось? – прошипела, выдернув у меня из рук свою одежду. – Глупый, избалованный мальчишка! Хорошо. Будут тебе поцелуи. Много. Очень много. Бегать от них начнешь, но далеко все равно не убежишь». Рукой взмахнула и исчезла, словно ее и не было.

Тактар замолчал. Тейдж, неслышно опустившийся напротив, достал из воздуха два бокала, поставил их на стол, разлил вино и подвинул один из бокалов к приятелю. Тот, не поднимая глаз, взял его и так же молча выпил.

– А дальше что? – не выдержала я.

– Дальше я очнулся вот в таком виде и узнал, что на меня наложили проклятие: оставаться мне в этом облике, не стариться и не меняться, пока не перецелую всех девушек на свете.

– Странное условие, – не поверила я.

Миана, конечно, была скорой на расправу и горячей на руку, но справедливой – по своему предку сужу.

– Ну, там имелась еще вторая часть, – нехотя согласился Тактар. – Или пока не добьюсь поцелуя одной-единственной, искренне влюбленной в меня девушки. Но это условие еще менее выполнимо, чем первое. Кто ж такого урода полюбит? В общем, вернулся я домой, перецеловал, кого мог и кто под руку подвернулся, а таких, несмотря на мое положение и богатство, оказалось не слишком много. А потом, от отчаяния, вывел в своей лаборатории алоцвет и наделил его уникальными свойствами. Долго работал, но мне удалось его вырастить. Я все-таки эльф и маг земли.

– Вы – эльф?

– Что, не похож?

– Не очень, – честно призналась я. – Я думала, вы оборотень, застывший в половинной форме. Какой-нибудь…

Я осеклась, потому что слово «козел» категорически не выговаривалось. Зачем обижать того, кому и так досталось сполна. Впрочем, Тактар и так все понял, хмыкнул невесело.

– Тактарлин из дома Барривиир, – склонив голову, представился он. – Герцог и двоюродный брат повелителя эльфов. Одного из предыдущих, разумеется.

Ого!

– Как же вы на болота попали, ваша светлость?

– Тактар. Давай остановимся на этом варианте.

– Лина, – назвала я свое имя и получила ответный кивок.

– Когда о существовании алоцвета и его свойствах стало известно, ко мне со всех стран и земель потянулись девушки. Юные и не очень. Красивые и дурнушки. Умные и прелесть какие дурочки. Готовые не только целоваться, но делать все, что потребуется. Сначала меня это даже забавляло. Я развлекался, устраивая между ними какие-то соревнования, отборы. Потом поостыл, разочаровался, почти потерял надежду. А лет двадцать назад появилась она. Аланса.

Аланса?

Ох ты ж, хост облезлый…

– Я и не заметил, как она змеей вползла ко мне в сердце, проникла в кровь, убедила, что я ей по-настоящему дорог. Я стал буквально одержим ею. Она долго не разрешала к себе прикоснуться, но все-таки поцеловала меня. Сама. Вечером, в саду среди алоцветов. Той ночью мы долго разговаривали, строили планы на будущее. Я не сомневался, что с рассветом проклятие спадет… Глупец. Когда я проснулся, мой облик оставался прежним, а Алансы во дворце уже не было. Но самое страшное не это. Уходя, она уничтожила все алоцветы, кроме того, что унесла с собой. И тогда я окончательно перестал надеяться, верить, ждать. Ушел на болота, снова создал алоцвет и навсегда закрыл свои новые владения от женщин, решив, что ни одна из них не переступит больше моего порога.

Тактар плеснул вина – себе и Тейджу.

– А что в алоцвете такого особенного? – Я едва дождалась, пока бывший герцог и эльф снова поставит бокал на стол. – Почему девушки за ним охотились?

– Алоцвет обладает особыми свойствами, и проявляются они в зависимости от того, кто его сорвет. В руках мужчины это – просто целебное растение, пусть редкое и достаточно ценное. Я разрешаю этхорским магам время от времени собирать его для своих нужд. А если алоцвет сорвет женщина, а потом закалит его в драконьем пламени, цветок становится волшебным и может исполнять желания. Сколько лепестков – столько и желаний.

Исполнять желания! Так вот чего на самом деле добивалась магистр Фаерай. Ей не зелье было нужно, она хотела с помощью Пинки оживить алоцвет.

– Но девушка обязательно должна обменять цветок на поцелуй, иначе он выскользнет из ее пальцев и снова вернется в сад, на свое законное место. Это условие мне не под силу отменить, оно напрямую связано с проклятием. Так что сама видишь, тебе не получить алоцвет без поцелуя.

– Есть одна возможность, – вмешался молчавший до сих пор Бастиан. – Взять цветок…

Над садом пронесся высокий мелодичный звук и резко оборвался, словно лопнула до предела натянутая невидимая струна.

Магистр остановился на полуслове, а Тактар вскочил на ноги и помчался по дорожке в сторону «дворца». Мы с Тейджем, переглянувшись, поспешили за ним. Обогнули дом и оказались у небольшой возвышенности над прудом, усеянной серыми, невзрачными цветами, которым под драконьим дыханием суждено однажды стать волшебными.

– Пинки! – ахнула я.

Да, моя подопечная была там. Сидела у подножия холма, скромно обвив лапы хвостом, и сжимала в зубах алоцвет – очень осторожно, стараясь не повредить ни стебель, ни листья. Заметив нас, она аккуратно, не торопясь, положила свою добычу на землю, подошла к Тактару, взлетела на уровень его лица и звонко поцеловала.

Бывший эльф остолбенел, мы с Бастианом тоже, а Пинки зависла в воздухе, часто хлопая маленькими крыльями, и с ожиданием уставилась на хозяина сада. Судя по всему, она была абсолютно уверена, что если кому и суждено снять проклятие, то только ей – такой прекрасной и необыкновенной, и искренне надеялась, что монстр вот прямо сейчас, немедленно, снова превратится в прекрасного юношу.

Да, самомнение Пинки давно переросло ее саму. Раз в сто, примерно, если не больше.

Когда чуда не произошло, она фыркнула возмущенно, опустилась на землю и надулась. Для Тактара это стало последней каплей. Он с шумом выдохнул, сделал шаг…


Я бросилась вперед, чтобы встать между ним и своей воспитанницей, а Тактарлин из дома Барривиир вдруг расхохотался. Весело. Открыто.

– Много красавиц меня целовало, – выговорил он, успокоившись, – но такое диво дивное еще не попадалось. Даже жаль, что по условиям проклятия это должна быть девушка, а значит, цветок сейчас вернется на свое место. Я, не задумываясь, отдал бы его тебе, мелочь. Впервые за все время – с удовольствием.

– Не вернется, – возразил Тейдж, тоже едва сдерживая улыбку. – Пинки – порождение огненной стихии своей хозяйки, часть ее силы и магии. Считай, Лина сама сорвала алоцвет и… гм… за него расплатилась. Подожди, сейчас увидишь.

Тактар не поверил. Но прошло пять… десять минут… пятнадцать, а цветок по-прежнему неподвижно лежал на земле, у лап вернувшейся к нему Пинки.

– Раз так… забирайте, – махнул Тактарлин рукой. – Алоцвет твой, Лина.

Он отошел, а я замерла, колеблясь.

– Ну, что же ты, ящерка? – Тейдж встал сзади, коснулся локтя, подталкивая. – Бери.

– Знаете… – прошептала я, не оборачиваясь. – Магистр Фаерай… Она ведь и есть та самая Аланса, что обманула Тактара. Вы тоже поняли, да? Я не хочу отдавать ей цветок, тем более алый. Это… неправильно. Но и экзамен срывать нельзя, потому что со мной его провалят подруги. Алоцвет забирать в Асавайн опасно, вдруг он Фаерай на глаза попадется. Мне не нужен весь цветок – лепесток, всего один лепесток, для зелья. А за разбитый горшок я сама перед травницей отвечу.

Бастиан обнял меня, прижал спиной к своей груди.

– Ты можешь оставить цветок у меня. Он будет наш, общий.

– Как Пинки?

– Почти, – голос магистра плеснул смехом. – А с собой возьмешь только лепесток. Согласна?

– Да…

Это действительно выход из положения. Единственно верный.

Через полчаса мы простились с хозяином зачарованного сада и неожиданно получили приглашение заглядывать на огонек.

– Баст, ты и твоя нейтэ – желанные гости в моем доме. И чудо свое приводите. Давно я так не смеялся.

Нейтэ? Это на эльфийском? Странно, я ведь неплохо язык знаю, а слова этого не помню. Однако список вопросов к магистру растет буквально на глазах.

– Обязательно придем, – твердо пообещала я.

А про себя подумала, что не те женщины гостили у Тактара раньше. Ох, не те. И еще, что его непременно нужно познакомить с Теей… или с Леей. Нет, пожалуй, лучше с обеими.

Обратная дорога, еще один полет, крыша преподавательского корпуса драконьей академии, гостиная магистра. Еще какое-то время ушло на то, чтобы посадить алоцвет в новый горшок. И вот я уже замерла посреди комнаты с алым лепестком в руках – Мрак лично искупал его в своем пламени.

Надо бы уходить, уже поздно, и девчонки ждут, но я почему-то медлила.

А Тейдж, как нарочно, стоял так близко, что я чувствовала, как касается моих волос его дыхание. И от этого желание идти куда-то испарилось окончательно.

– Магистр, а почему Тактар сказал, что у вас «все запущено»? И о какой возможности вы говорили, когда Пинки нас прервала? А если ничего не получилось бы, вы согласились…

Я бормотала, почти не понимая, что говорю, не слыша собственного голоса, неотрывно глядя на склоняющегося ко мне мужчину, и сердце сладко замирало в предвкушении. Было немного страшно и очень волнительно.

– Не согласился бы, – улыбнулся Бастиан, и я судорожно сглотнула, когда большие теплые ладони легли мне на плечи, мягко сжали. – Никому и никогда не отдам ни одного твоего поцелуя. Все оставлю себе, сколько бы их ни случилось. Я очень жадный.

– Правда? – слабо удивилась я.

– Угу. Ты даже не представляешь насколько. Невероятно. Ужасно. Буду упорно копить и ревниво охранять. Как положено дракону.

Губы Бастиана оказались совсем рядом – на расстоянии вдоха от моих, но мужчина не спешил, медлил, будто растягивая какое-то неведомое мне удовольствие, и я не выдержала.

– Вот вам первый… В вашу копилку, – шепнула тихонько. Качнулась вперед, неловко дотронулась губами до уголка его рта и тут же отпрянула.

Вернее, попыталась. Потому что мне не дали этого сделать.

– Как-то это несправедливо… Я положил начало своей коллекции, а ты? Не желаешь собрать собственную? М-м-м, Лина? – протянул магистр, удерживая меня в кольце рук. Твердо, но очень бережно.

– Не знаю…

– Попробуй, – меня подтянули поближе. – Уверен, тебе понравится.

Магистр коснулся губами моего лба, глаз, рта – коротко и осторожно, приучая к своим ласкам. Помедлил, убрал прядку волос с моей щеки.

– Ящерка моя… Желанная…

От его голоса по телу побежали мурашки, а внизу живота разлилось тепло.

А Бастиан уже вновь потянулся к моим губам. Провел по ним языком – раз… другой, мягко размыкая их. Чуть прикусил нижнюю губу. Восхитительно нежно, сладко, остро. Глаза закрылись сами собой, я застонала, позволяя его языку скользнуть внутрь, и в тот же миг губы Бастиана накрыли мои уже совсем по-другому. Неистово, жадно…