Счастливые сестры Тосканы

– Жизнь преподнесла тебе ценный урок, он пойдет тебе на пользу, когда наконец-то примешь решение стать самой собой. – Тетя берет меня за руки, словно собирается поделиться очень мудрым советом. – Потерявшись, всегда находишь красоту. Можно потеряться в книге. В чьих-то глазах. В симфонии, которая способна растрогать тебя до слез. – Поппи улыбается. – Можно в звездную ночь потеряться в прекрасном плавучем городе. Это же чудесно, правда? А вот быть найденной – это сплошное разочарование.

Я была одна в чужом городе, изрядно пьяная и до смерти перепуганная. Но и в словах тети тоже есть определенный смысл. Я танцевала с крутыми девушками. Дала отпор мерзкому типу. Смогла вернуться в отель. Если забыть о том, что Джованни оказался женатым мужчиной, было так чудесно сидеть рядом с ним в гондоле. Теперь у меня и впрямь появилось воспоминание, история, которой можно с кем-нибудь поделиться, или даже сцена для будущего романа.

Я смотрю на Венецианскую лагуну, на мелкие волны в розовых и коралловых тонах и начинаю гордиться собой. На секунду даже позволяю себе поверить в то, что я одаренная. В то, что, когда вернусь в Бенсонхёрст, в свой безопасный район и окажусь в окружении родных и друзей, смогу время от времени теряться. Потому что теперь я узнала, где можно найти красоту.

– Когда я в следующий раз решу потеряться, то сделаю это трезвой. И в очках!

– Говорю же, ты умная женщина. – Тетя тихо смеется, а потом уже серьезно продолжает: – Твоя кузина… она тоже потерялась, но иначе. Мы должны помочь Лучане найти себя.



Во вторник в оптике много посетителей. Я сижу напротив зеркала, а продавщица-супермодель примеряет на меня новые, сделанные на заказ очки.

– Bellissima! – довольно восклицает она.

Я замечаю, что за нами с интересом наблюдает мужчина в кожаной куртке.

– Вы скоро привыкнете к тому, что привлекаете внимание, – шепчет продавщица.

В десять часов мы садимся в поезд на вокзале Санта-Лючия. Я в новых очках иду за Поппи по проходу. Сегодня она бледная, как привидение, это особенно бросается в глаза по контрасту с ее нарядом – широкие желтые слаксы и белая блузка с банановым принтом, а под воротником – малиновый аскотский галстук. И тем не менее все смотрят не на тетю, а на меня. И как только я позволила уговорить себя на покупку таких приметных очков? Я скучаю по своим старым и удобным, в которых меня никто не замечал. Заняв свое место, я открываю сумочку и тянусь за потертым очечником.

Люси крепко берет меня за руку:

– Даже не вздумай.

Бросаю очечник обратно в сумку. Надо признать: в оправе с большими линзами обзор гораздо лучше.

Поезд отходит строго по расписанию, ровно в десять тридцать пять. Тетя сидит напротив нас с Люси, она уткнулась носом в окно и машет всем подряд.

Вскоре острова Венеции тают вдали. Я мысленно прощаюсь с волшебным плавучим городом, с его бесконечными каналами, золотистыми закатами, лабиринтами вымощенных булыжником улиц и древними мостами.

Я ставлю свой телефон на подзарядку, но розетка, похоже, не работает. Поворачиваюсь к Люси. Она массирует лоб и выглядит при этом кисло, как свернувшееся молоко.

– Хорошо вчера погуляла? – как минимум третий раз за утро спрашиваю я.

Люси потягивается, и на ее лице появляется улыбка.

– Ты же его видела. Горячий парень, да?

– Да, – соглашаюсь я и пытаюсь вспомнить лицо того типа. – И он реально на тебя запал.

Улыбка кузины исчезает.

– Еще бы, а теперь мы уезжаем, и я больше никогда его не увижу.

– Вы можете поддерживать связь. Есть же электронная почта.

Люси закатывает глаза:

– Да уж, этот парень просто мечтает обзавестись подружкой по переписке. Ну ты и сказанула, Эм!

Поппи смотрит на внучатую племянницу и говорит:

– Существует множество возможностей получше узнать человека. И не стоит их игнорировать.

Люси достает из сумки тюбик с блеском для губ.

– О чем это ты?

Она передает мне тюбик, я недолго колеблюсь, но потом выдавливаю немного на кончик пальца.

– Близость – это связь не только телесная, тут и голову подключать надо, – поясняет тетя. – Когда используешь лишь один вариант, все заканчивается либо бессмысленным сексом, либо платоническими отношениями. А надо стремиться к гармонии.

– Да неужели? – хмыкает Люси. – Кто бы мог подумать! Спасибо, доктор Фил[42].

Несмотря на скептическую реакцию кузины, мне совет тети кажется полезным. Может, наши отношения с Мэттом и впрямь могут перерасти во что-то большее, если я приложу определенные усилия?

Поппи снова отворачивается к окну, а я шепотом говорю Люси:

– Она просто хочет помочь. Я вот тоже тебя не понимаю. Серьезно. Ты подвергаешь себя опасности, когда соглашаешься пойти с абсолютно незнакомыми парнями. Да, тебе нравится секс. Это понятно, но…

– С чего ты взяла, что мне нравится секс?


Люси смотрит на меня в упор, и я вижу в ее глазах такую боль, что не могу вымолвить ни слова. Моя кузина, которая за три дня дважды уходила ночью в «самоволку», отвязная девица, которая так лихо отдается любому мужику, стоит ему только проявить интерес, оказывается, даже не получает удовольствия от секса.

Мы не слушаем свое сердце, когда думаем, что это поможет нам стать любимыми.

За окнами проплывают желтые поля и зеленые холмы, где пасутся стада овец, изредка попадаются каменные фермерские дома. Вскоре я погружаюсь в свою вымышленную историю, представляю, как герои моего романа втайне от всех проводят выходные в этом странном месте. Пока я набрасываю в уме сюжетные линии, Люси возится с моими волосами, она разделяет их на пряди и бормочет что-то о том, какая именно прическа лучше подойдет к овалу моего лица. Я улыбаюсь и осторожно, чтобы не помешать кузине, открываю блокнот. Сидя спиной к Люси, я начинаю писать и очень скоро забываю обо всем на свете.

Минут через десять я отвлекаюсь и ощупываю голову. Коса спадает мне на плечо. Я оборачиваюсь и вижу, что Люси, заглядывая через плечо… читает мою историю!

Я захлопываю блокнот.

– Эй! – возмущается кузина. – Я еще не дочитала.

– И как долго ты подглядываешь?

– Достаточно долго, чтобы понять: ты пишешь книгу. – Она выхватывает у меня блокнот.

– Отдай!

Лучана держит блокнот над головой и читает вслух:

– «Он погладил ее по щеке, и от его прикосновений у нее по коже так и побежали мурашки».

– Прекрати!

– «Она посмотрела на него, и в ее глазах зажглось желание».

Наконец отнимаю у Люси свой блокнот.

– Ты только не тяни с продолжением! – говорит она. – Мне интересно узнать, что будет дальше.

Я запихиваю блокнот в сумку и трясу головой. Это так унизительно, мне даже дышать трудно.

– Прекрати. Это не смешно.

– А я и не пыталась тебя развеселить. И какой смысл прятать? Если ты пишешь книгу, то наверняка хочешь, чтобы ее прочитали, разве нет? Кстати, коса получилась что надо. Эй, Поппи, глянь, какую прическу я соорудила Эм.

На бледном лице тети появляется слабый румянец.

– Эмилия, да ты просто красавица! Отличная работа, Лучана! Рико очень любил, когда я заплетала косу.

Люси перекидывает косу мне на плечо.

– А ты потом видела Рико? Ну, после того, как твой отец, образно говоря, отрезал ему яйца?

Поппи вздыхает:

– Та апрельская ночь, когда отец прогнал Рико, была самой долгой в моей жизни. Я не могла ни о чем думать. Не могла заснуть. Казалось, я даже дышать больше не могу. И я отчаянно молилась. А наутро у меня в голове прояснилось. Я поклялась себе, что больше никогда не буду слушать тех, кто принимает решение за меня. – Поппи смотрит в окно. – И почему только я не сдержала слово, данное себе самой?





Глава 27

Поппи




1960 год, Флоренция – Амальфи

Япервая выскочила из автобуса на остановке «Площадь Синьории» и бежала не останавливаясь до дома, где Рико снимал квартиру. Мне надо было его увидеть, я должна была рассказать ему о своем выборе. Я выбрала его. Еле-еле отдышавшись, я вошла в дом и шепотом позвала:

– Рико?

Глаза постепенно привыкли к полумраку. Я моргнула раз, другой. В комнате было пусто. Все, что принадлежало Рико, исчезло. Бритва, расческа, футляр от скрипки. У меня защемило сердце. Мужчина, которого я любила, исчез.

За спиной скрипнула дверь. Я обернулась, рассчитывая, что это вернулся Рико, но вместо него увидела женщину с ведром и шваброй.

Я кинулась к ней:

– Меня зовут Поппи, я подруга Рико, то есть Эриха. Вы не знаете, где он?

Женщина достала из кармана халата конверт и протянула его мне. На нем по диагонали было написано: «Поппи».