Счастливые шаги под дождем

– Можете повторить это? – сказала мать.

– Могу сказать лишь, что, пожалуй, смогу сделать ее счастливой. Будь у меня больше времени, я бы сумел успокоить вас. Но дело в том, что мы совсем скоро отплываем.

Джой не приходило в голову усомниться в силе его чувства. Она лишь испытывала жгучую радость оттого, что это чувство не уступает ее собственному. Ошеломленная тем, что ее назвали исключительной в хорошем смысле, она не сразу почувствовала, что у него вспотела рука.

– Слишком поспешно, Грэм. Скажи им. Они совсем не знают друг друга.

Джой заметила, как возбужденно блестят глаза матери. «Она завидует, – подумала вдруг Джой. – Завидует, потому что разочарована собственной жизнью, и ей невыносима мысль, что кто-то собирается вырвать меня из моей».

Словно пытаясь что-то постичь, отец продолжал разглядывать Эдварда. Тот выдержал его взгляд.

– Да, в наше время все происходит быстро, – сказал Грэм, сделав знак Бей Лин принести еще напитков. – Ты же помнишь, как это было в войну, Элис.

Джой с трудом подавила дрожь восхищения. Сжав руку Эдварда, она ощутила легкое ответное пожатие.

Отец осушил стакан, делая вид, будто на минуту поглощен чем-то за окном.

– Итак, допустим, я скажу «да», молодой человек. Что вы намерены предпринять в ближайшие полутора суток?

– Мы хотим пожениться, – затаив дыхание, произнесла Джой.

Она подумала, что теперь может говорить, раз зашел разговор о сроках. Отец как будто не слышал ее. Он разговаривал с Эдвардом.

– Я прислушаюсь к вашим пожеланиям, сэр.

– В таком случае я вас благословляю. На помолвку.

Сердце Джой подпрыгнуло и замерло.

– Можете пожениться, когда получите следующий отпуск на берегу.

В комнате повисла напряженная тишина. Джой, стараясь не поддаться разочарованию, смутно различала за дверью шаркающие шаги Бей Лин, которая метнулась на кухню сообщить новость поварихе. Мать переводила взгляд с дочери на отца. Что подумают люди?

– Если у вас серьезные намерения в отношении друг друга, вам не трудно будет подождать. Можете купить кольца, сделать объявление, а поженитесь позже. – Отец тяжело опустил стакан на лакированный столик, словно сообщая решение суда.

Повернувшись, Джой посмотрела на Эдварда, а тот медленно и глубоко выдохнул.

«Пожалуйста, не соглашайся с ним, – умоляла она про себя. – Скажи, что хочешь жениться прямо сейчас. Возьми меня с собой на твой большой серый корабль».

Но Эдвард промолчал.

Пристально глядя на него, Джой испытала первое разочарование, первое смутное и горькое осознание того, что человек, на которого она возлагала большие надежды и которому доверилась, может оказаться не таким, как она полагала.

– Когда это произойдет? – спросила она, пытаясь унять дрожь в голосе. – Когда вы рассчитываете сойти на берег?

– Следующая стоянка будет в Нью-Йорке, – произнес Эдвард немного извиняющимся тоном, – но должно пройти около девяти месяцев. Может быть, даже год.

Джой, выпрямившись, бросила взгляд на мать. Та уже перевела дух и чуть улыбалась снисходительно, словно говоря: «Ах эти молодые люди. Им может казаться, что они влюблены, но посмотрим, что будет через полгода». Джой с тоской поняла, что Элис хочет доказать свою правоту. Она ищет подтверждения того, что настоящей любви не существует и каждый в конечном итоге приходит к жалкому браку, как у нее. Если родители и думают, что это охладит ее пыл, они ошибаются.

– Тогда увидимся через девять месяцев, – сказала Джой, глядя в голубые глаза новоявленного жениха с той уверенностью, которую в тот момент испытывала. – Только… пишите мне.

Открылась дверь.

– Боже, храни королеву! – промолвила Бей Лин, входя с подносом напитков.





Глава 1




Октябрь 1997 года

Сразу за рыбной таможней стеклоочистители в машине Кейт наконец замерли, а потом покорно соскользнули к капоту – в тот самый момент, когда сильный дождь перешел в ливень.

– Ах, черт побери! – воскликнула она, сворачивая в сторону и щелкая переключателем на приборной доске. – Ничего не видно. Милая, если я съеду на следующую площадку, ты сможешь высунуть руку и протереть ветровое стекло?

Сабина подтянула колени к груди и сердито посмотрела на мать:

– В этом нет никакого смысла. Можно с тем же успехом остановиться.


Кейт остановила машину, опустила боковое окно и попыталась протереть свою половину ветрового стекла концом бархатного шарфика.

– Нам нельзя останавливаться. Мы же опаздываем. Ты не можешь пропустить паром.

Мать была в целом мягким человеком, но, уловив эту стальную нотку в ее голосе, Сабина поняла, что только цунами может помешать ей сесть на паром. И это не было чем-то неожиданным – за последние три недели она много раз слышала эту нотку. Столкнувшись с еще одним подтверждением собственной беспомощности перед матерью, Сабина обиженно выпятила нижнюю губу и в молчаливом негодовании отвернулась.

Кейт, тонко чувствуя переменчивые настроения дочери, отвела взгляд.

– Знаешь, если бы ты не настраивала себя на негативное отношение, то могла бы хорошо провести время.

– Как я могу хорошо провести время? Посылаешь меня в дом, где я была дважды за всю жизнь, погостить в городе на болоте у бабушки, которую ты так любишь, что не виделась с ней несколько лет, блин! Чтобы я стала кем-то вроде прислуги при дедушке, который скоро даст дуба. Здорово! Ну и каникулы. Всю жизнь мечтала.

– Ой, смотри! Снова заработали. Попробуем добраться до порта. – Кейт вывернула руль, и обшарпанный «фольксваген» выехал на мокрую дорогу, веером разбрызгивая по сторонам грязную воду. – Послушай, нам неизвестно, что твой дед настолько болен, очевидно, он просто ослаб. И я считаю, тебе полезно на время уехать из Лондона. Ты почти не встречалась с бабулей, и пока она совсем не состарилась, или ты не уехала в путешествие, или что-то еще, вам не помешает немного пообщаться.

Сабина, отвернувшись, смотрела в боковое окно.

– Бабуля. Ну прямо как в игре «Счастливые семьи».

– И я знаю, она будет очень благодарна за помощь.

Сабина так и не повернулась. Она отлично знала, почему ее отправляют в Ирландию, и мать тоже это знала, но если уж она такая лицемерка и не может этого признать, то пусть не ожидает, что Сабина будет с ней откровенна.

– Левый ряд, – не поворачиваясь, сказала она.

– Что?

– Левый ряд. Чтобы попасть на паромный терминал, надо ехать в левом ряду. О господи, мама, почему ты не носишь эти чертовы очки?

Кейт повернула в левый ряд, игнорируя протестующие сигналы за спиной, и, следуя ворчливым наставлениям Сабины, поехала к указателю «Пешие пассажиры». Найдя унылую парковку, она остановилась перед безликим серым зданием. Почему офисы иногда так удручающе выглядят, рассеянно подумала она. Когда машина и стеклоочистители остановились, из-за дождя здание начало быстро заволакиваться словно дымкой, и все вокруг превратилось в импрессионистский пейзаж.

Кейт, для которой без очков большинство предметов сливались в импрессионистскую дымку, смотрела на силуэт дочери, пожалев вдруг, что у них не будет теплого прощания, как это бывает у других матерей и дочерей. Ей хотелось сказать Сабине, насколько мучителен для нее уход Джеффа и как ей жаль, что дочь уже в третий раз наблюдает семейные разлады. Кейт хотела сказать Сабине, что посылает ее в Ирландию, чтобы оградить от горьких сцен, которые они с Джеффом и не пытались скрыть теперь, когда подходили к концу их шестилетние отношения. Еще ей хотелось сказать, что у Сабины есть и бабушка, а не только мать.

Но Сабина обычно не давала ей ничего сказать, ощетинившись колючками, как мрачный маленький дикобраз. Если Кейт говорила дочери, что любит ее, то ее называли персонажем из «Домика в прерии». Если же она пыталась обнять Сабину, то та уклонялась. «Как это получилось? – без конца спрашивала себя Кейт. – Я была так уверена, что наши отношения сложатся иначе, что у тебя будет свобода, которой я была лишена. Что мы станем друзьями. Как вышло, что ты начала меня презирать?»

Кейт научилась скрывать от дочери свои чувства. Сабина терпеть не могла, когда мать о чем-то просила, а если становилась излишне эмоциональной, это раздражало ее еще больше. Поэтому Кейт просто достала из сумки билет и щедрую, на ее взгляд, сумму денег и вручила дочери.

– Так вот, плавание займет около трех часов. Похоже, будет немного штормить, но, боюсь, у меня нет ничего от морской болезни. Прибудешь в Росслер примерно в полпятого, и бабушка встретит тебя около справочного бюро. Не хочешь, чтобы я написала записку?

– Думаю, я смогу запомнить «справочное бюро», – сухо произнесла Сабина.

– Что ж, если все-таки что-то пойдет не так, то на корешке билета найдешь телефонные номера. И позвони мне, когда приедешь, чтобы я знала.

Знала, что путь свободен, с горечью подумала Сабина. Мать действительно считает ее глупой. Действительно думает, будто Сабина не понимает, что происходит. За последние несколько недель столько раз ей хотелось накричать на мать: «Я знаю, что ты знаешь. Знаю, почему вы с Джеффом расходитесь. Знаю про тебя и этого проклятого Джастина Стюартсона. И вот зачем ты отсылаешь меня прочь на несколько недель – чтобы мы с Джеффом не мешали твоим шашням».

Но почему-то, несмотря на весь ее гнев, до этого не доходило. Потому, наверное, что мать казалась такой печальной, такой поникшей и несчастной. Но все же напрасно Кейт рассчитывала, что Сабина уедет молча.

Они уже несколько минут сидели в машине. Временами дождь утихал, и тогда они видели перед собой очертания унылого терминала, но потом он вновь припускал, превращая картинку в размытую акварель.

– Так к моему возвращению Джефф уже уйдет?

Говоря это, Сабина вздернула подбородок, и ее слова прозвучали скорее вызывающе, чем вопросительно.

Кейт посмотрела на нее.

– Возможно, – медленно проговорила она. – Но ты по-прежнему сможешь видеться с ним, когда захочешь.

– Так же, как я в любое время могла видеться с Джимом.

– Тогда ты была совсем маленькая, дорогая. И все усложнилось, потому что у Джима появилась новая семья.

– Нет, все усложнилось, потому что у меня появлялся один чертов отчим за другим.

Кейт дотронулась до плеча дочери. Почему никто не скажет, что роды не такая уж большая мука?

– Пойду, пожалуй, – пробубнила Сабина, открывая дверь машины. – Не хочу опоздать на паром.

– Дай провожу тебя до терминала, – сказала Кейт, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

– Не беспокойся, – ответила Сабина, хлопнув дверью и оставив Кейт в одиночестве.



В море довольно сильно штормило. Дети с визгом проносились взад-вперед по ковровой дорожке на подносах из кафетерия, а их родители скользили из стороны в сторону по пластиковым скамьям, попивая напитки из банок и время от времени разражаясь приступами громкого смеха. Другие, пошатываясь, толпились в кафетерии в очереди за дорогими чипсами, игнорируя сохнущие под пищевой пленкой салаты, или играли на автоматах, с которых неслись резкие нестройные звуки. Судя по количеству семей и почти полному отсутствию нетрезвых, воскресные морские путешествия были популярны среди туристов.

Сабина села у окна, отгородившись от раздражающей публики стереоплеером. Это были люди, похожие на тех, что она видела на придорожных станциях техобслуживания или в супермаркетах. Люди, которых не особенно беспокоила их одежда и прически или их манера сидеть и разговаривать. Вот такой она увидит Ирландию, мрачно сказала она себе, слушая басовое звучание компакт-диска. Отсталая. Бескультурная. Совсем не крутое место.