Счет
Часть 75 из 80 Информация о книге
– Да ладно вам, сэр. Мне казалось, мы уже выяснили, что с вашей дочерью бесполезно спорить. Она попросила меня остаться на ночь и присмотреть за вами, именно так я и сделаю. Потому что я готов на все, о чем эта женщина меня ни попросит. Я продам душу самому дьяволу, если так скажет Элли. – Мне это не нравится, – ворчит мистер Хейз. – А мне все равно, – радостно сообщаю ему я. Потом мы с Джо Хейзом смотрим футбольный матч между командами университетов. Сейчас уже почти девять, в животе у меня начинает урчать: я еще не ужинал. Мистер Хейз не возражает, когда я решаю заказать пиццу. – Сосиски и бекон подойдут? – спрашиваю я у него, делая заказ. Он что-то бурчит. Наверное, это «да». Проходит еще час. Мы все так же не разговариваем, доедаем пиццу, пьем пиво и переключаемся с футбола на хоккей. Сегодня играют «Брюинз». Выругавшись на экран или закричав во время гола, мы настороженно смотрим друг на друга, как бы вспомнив, что каждый из нас не один в комнате. В перерыве между вторым и третьим периодами я ставлю свое пиво и говорю: – Я люблю вашу дочь, сэр. На что он отвечает: – Я в курсе, красавчик. Не могу понять, то ли это согласие, то ли что-то типа «ага, люби ее, сколько тебе вздумается, но я все равно ненавижу тебя». Я решаю, что пусть будет первый вариант. Около одиннадцати я помогаю мистеру Хейзу подняться по лестнице и жду за дверью его спальни, слушая, как он ходит по комнате и переодевается ко сну. Потом стучусь. – Ну как вы там? Все хорошо? – Да все у меня отлично, мать твою! Иди спать. Усмехнувшись себе под нос, я отправляюсь в комнату Элли: Джо сказал, что мне можно переночевать там. И первое, что я замечаю, войдя туда, – это запах. Точно, тот самый запах! Таинственный аромат, который всегда окружает Элли и который я никак не могу определить. Я подхожу к ее комоду и беру маленький флакон духов. Кажется, это духи. На бледно-голубой этикетке красиво выведено: «Элли». Что за фигня? – Ева сделала их для нее. От неожиданности я подпрыгиваю и, развернувшись, вижу мистера Хейза, стоящего в дверях в одних клетчатых трусах-шортах. Ничего не могу с собой поделать: я пялюсь на его грудь. Мужику почти пятьдесят, он страдает от рассеянного склероза, и при этом у него шесть кубиков! Я впечатлен. Наверное, это объясняет то, как ему удалось захомутать красавицу модель и маму Элли. Черт, внезапно меня осеняет, что если папа Элли выглядит так в свои годы, то у нее имеются определенные ожидания. Мне придется не вылезать из тренажерного зала до конца своих дней. Видя мой непонимающий взгляд, мистер Хейз показывает на флакон в моей руке. – Моя жена… мама Эй-Джей… у нее был друг во Франции, какой-то футы-нуты-дизайнер, с которым она как-то работала. Он знал парфюмера… Их ведь так называют? Парфюмерами? – Понятия не имею, сэр. – Да и ладно. Короче говоря, однажды тот дизайнер подарил Еве духи, сделанные специально для нее. Эй-Джей чуть не позеленела от зависти, так что на ее двенадцатый день рождения Ева сказала ей, что закажет специальные духи и для нее тоже. Тогда моя жена уже была больна, по-настоящему больна, и она делала все, только бы Эй-Джей была счастлива. Она спросила у Эй-Джей, какой аромат ей хочется, и Эй-Джей ответила… – он фыркает от смеха, – «клубника и розы». Я тоже смеюсь, потому что теперь становится понятно, почему я никак не мог разгадать этот запах. Розы и клубника. Совершенно разные ароматы, которые каким-то образом заиграли, когда их соединили вместе. Стали Элли. – Ева заказала шесть флаконов. По-моему, Эй-Джей уже использовала три. Но точно не уверен. Она очень экономно их расходует. Наверное, не хочет, чтобы духи заканчивались. – Значит, у Элли есть французские духи, созданные специально для нее? Круто, ничего не скажешь. Мистер Хейз пожимает плечами. – Ева проводила во Франции много времени. Бегло говорила по-французски. Она всегда хотела, чтобы Эй-Джей выучила его, но Эй-Джей было неинтересно. У меня сжимается сердце. – Зато ей интересно это сейчас. Мистер Хейз кажется удивленным. – Правда? Я киваю. – Она пытается выучить его самостоятельно и смотрит одну французскую мыльную оперу. Мистер Хейз ухмыляется. – Я посмотрел с ней два сезона. – Я печально вздыхаю. – Этот сериал не так уж плох. Отец Элли начинает хохотать раскатистым, глубоким смехом, от которого его голубые глаза тоже начинают светиться. – Ты тоже не так уж плох, красавчик, – говорит он и выходит из комнаты. * * * Элли Когда в воскресенье вечером Дин входит в свою комнату, я уже жду его там. Мы могли бы встретиться в аэропорту, но он оставил свою машину на парковке и вернулся из Бостона сам. Когда он замечает меня, взгляд его зеленых глаз тут же смягчается. – Привет. – Привет. Я быстро встаю, но ни один из нас не двигается навстречу друг другу. Нас разделяют пять шагов. Это расстояние невыносимо. Сдавленно простонав, я бросаюсь к нему, и Дин с легкостью ловит меня в свои объятия, его большие руки ложатся на мою талию и притягивают меня ближе. Я утыкаюсь лицом в его грудь и шепчу: – Спасибо, что проверил, как он. – Пожалуйста. Я чувствую, как его пальцы играют с моими волосами. Потом он запрокидывает мою голову, заставляя посмотреть ему в глаза. – С ним все хорошо, детка. Клянусь. По-моему, он позвонил в скорую из предосторожности. У него немного побаливает запястье, но только и всего. С твоим папой все отлично. Я уже слышала все это по телефону и от Дина, и от папы. Но уверенность в голосе Дина – то самое подтверждение, которого мне не хватало. От облегчения я прижимаюсь к нему еще сильнее. Его губы касаются моего виска. Потом он делает глубокий вдох, как будто вдыхает запах моих волос. – Я скучал по тебе, – шепчет Дин. – Я тоже по тебе скучала. – Проглотив ком в горле, я отстраняюсь от него и встречаюсь с ним взглядом. – Мне больше не нужно быть одной. На его губах появляется легкая улыбка. – Слава яйцам! – Дин плюхается на край кровати и притягивает меня к себе на колени. – Эти недели я с ума сходил без тебя. – Я знаю. Но эта разлука пошла мне на пользу. Мне нужно было посмотреть со стороны на свою жизнь, на себя. На саму себя, а не на себя в отношениях. Мне нужно было узнать, могу ли я быть одна. – И ты можешь? – Да. – Я провожу пальцами по темной щетине на его бесподобном подбородке. – Но я не хочу быть одна. Я хочу быть с тобой. Он целует меня. Нежно и сладко, без языка. Его губы ласкают мои снова и снова, до тех пор, пока я не начинаю стонать, требуя большего. Но как только я приоткрываю рот, чтобы впустить его язык, Дин отстраняется. – Уэллси сказала, что ты хочешь отклонить предложение Fox. – В его голосе слышится упрек. – Р-р-р. Ну что всем за дело до этого? – Я вздыхаю. – Я еще не приняла окончательного решения. – Но ты подумываешь о том, чтобы отклонить его. Помедлив, я киваю. Теперь его очередь вздыхать. – Я знаю, почему ты хочешь так сделать, детка, и мне очень жаль, но я тебе не позволю. В мгновение ока Дин пересаживает меня со своих колен на матрас. Затем подходит к своей куртке, залезает в один из карманов и достает конверт. О нет! Дурацкие инопланетяне снова устраивают мне дежавю. Дин вкладывает конверт в мою руку и говорит: – Открой.