Считать виновной

В поисках спасения Чейз вышел на веранду, но звуки пианино проникали и сквозь стены. Он остановился у перил, откуда открывался вид на бухту. Близился закат, и повисшее над морем солнце превратилось в пылающий огненный шар.

Интересно, что сейчас делает Миранда?

Нет, о ней ему лучше не думать.

Утром, когда они возвращались в город каждый в своей машине, Чейз знал, что их отношения достигли предела. Чтобы идти дальше, требовался новый уровень доверия, к которому он был еще не готов. Их детективное «расследование» зашло в тупик, и встречаться больше не за чем. Пора уступить место профессионалам. Полицейские, по крайней мере, будут объективны, они ведь не подвержены эмоциям.

И они до сих пор считают, что Миранда виновна в убийстве.

– Дядя Чейз? – На веранду, отодвинув сетчатую дверь, выскользнула Кэсси. – Вижу, вы музыку тоже плохо переносите.

Он улыбнулся:

– Только брату не говори.

– Он не такой уж плохой музыкант, просто слишком… шумный. – Она прислонилась к столбу и посмотрела в небо, на котором уже помигивали первые вечерние звезды. – Хочу попросить вас об одолжении, можно?

– Каком одолжении?

– Когда мама придет домой, поговорите с ней? Насчет газеты.

– А что такое?

– Учитывая все происходящее – я имею в виду новости о Джил Виккери, – нам понадобится крепкая рука на штурвале. Мы знаем, что папа готовил на эту роль Филиппа. Он способный парень – я не собираюсь принижать его достоинства, – но дело в том, что Филиппа газета не интересует.

– Я ничего такого от него не слышал.

– Он и не скажет ничего. Филипп никогда не признает правды. А правда заключается в том, что он вовсе не в восторге от этой работы. – Кэсси помолчала. – В отличие от меня.

Услышав в голосе племянницы стальные нотки, Чейз нахмурился. Девочке нет и двадцати, а она уже ведет себя как женщина, которая точно знает, чего хочет от жизни.

– Думаешь, сможешь?

– У меня это в крови! Я знаю всю офисную работу. Умею писать и редактировать, верстать и даже водить этот чертов фургон. Да, я могу управлять газетой. Филипп – не может.

Чейз вспомнил ее семестровые работы, те, что успел пробежать глазами в коттедже. Не просто обычная словесная жвачка на основе учебника, а настоящий, вдумчивый и критичный анализ.

– По-моему, ты бы отлично справилась. Я поговорю с твоей матерью.

– Спасибо. Я еще вспомню вас, когда буду получать Пулитцеровскую премию. – Она улыбнулась и шагнула к двери.

– Кэсси?

– Да?

– Что ты думаешь о Джил Виккери?

Кэсси задумчиво наморщила лоб.

– Что думаю? В смысле, как о главном редакторе? Она занимает свое место. Учитывая, сколько ей платят, нам с ней повезло.

– Меня интересует твое мнение о ней как о человеке.

– Ну… Трудно сказать. В личном плане Джил по-настоящему узнать невозможно. Она как закрытая книга. Я бы никогда не подумала, что с ней может случиться то, что случилось в Сан-Диего.

– Как по-твоему, у нее был роман с твоим отцом?

Кэсси пожала плечами:

– А у кого не было?

– И ее это не задевало?

Она задумалась на секунду.

– Мне кажется, что если и задевало, то она это пережила. Джил – тертый калач. Я и сама хотела бы стать такой.

Кэсси вернулась в дом.

Филипп все еще играл Рахманинова.

Чейз смотрел на море, в котором гасли последние отсветы заката, и думал о Джил Виккери, Миранде и всех тех женщинах, которым брат принес горе и боль. Всем, включая и собственную жену, Эвелину.

Мы, Тримейны, подловатые мужчины. Пользуемся женщинами, а потом делаем им больно.


А разве я другой?

С досады от хлопнул ладонью по перилам. Да, другой. Буду другим. Если только смогу поверить ей.

Музыка гремела невыносимо.

Чейз вышел с веранды, спустился по ступенькам и направился к машине.

Он поговорит с ней последний раз. Посмотрит ей в глаза и спросит, виновна ли она. Сегодня он получит ответ. Сегодня он решит раз и навсегда, говорит ли Миранда Вуд правду.



На звонок никто не ответил.

В окнах горел свет, и Чейз слышал звук работающего телевизора. Он позвонил еще раз, постучал, позвал Миранду. Никакого ответа. Повернул ручку – дверь открылась. Он просунул голову:

– Миранда? Энни?

В гостиной – никого. Игра закачивалась, шла последняя минута матча, но телевизор никто не смотрел. На спинке дивана висела пара носков. Все как всегда, но что-то не так. Он постоял у двери, словно ожидая, что жильцы вот-вот возникнут перед ним волшебным образом.

До конца матча осталось пятнадцать секунд. Последний, отчаянный бросок через площадку. Мяч в кольце! Зрители в восторге.

Чейз прошел через комнату в кухню.

А вот здесь все определенно не так. Опрокинутый стул. На полу перевернутое блюдце. Окно распахнуто настежь, но в воздухе отчетливый запах чего-то едкого, медицинского.

Он быстро прошел по всему дому. Ни Миранды, ни Энни.

Подгоняемый паникой, Чейз выбежал на улицу. Огляделся. Ничего. Только где-то вдалеке лает собака. Тихий, спокойный вечер.

Нет, не совсем. Что это? Звук мотора? То ли приглушенный, то ли далекий. Он обошел дом и обнаружил небольшую пристройку. Гараж. Дверь заперта. Звук мотора, по прежнему приглушенный, стал как будто ближе.

Чейз направился к гаражу и вдруг краем глаза уловил какое-то движение. Повернувшись, он успел заметить растворившуюся в темноте тень.

На этот раз, мерзавец, ты от меня не уйдешь.

Он бросился в погоню.

Незнакомец забирал влево, в сторону кустов. Чейз повернул, перепрыгнул через невысокую каменную стену и рванул вдогонку.

Юркая фигура пролетела сквозь кусты и резко ушла вправо, в соседский двор. Сосредоточившись на погоне, Чейз не заметил, что преследуемый схватил грабли. В следующую секунду они вылетели из темноты.

Он едва успел пригнуться. Грабли на несколько дюймов разминулись с его головой и ударились о брошенную посредине двора тачку.

Чейз выпрямился.

Незнакомец схватил и метнул мотыгу.

Чейз бросился на землю. Ему снова повезло, но теперь везение исчислялось двумя-тремя пальцами. Когда он вскочил, враг уже оторвался и быстро приближался к роще.

Уйдет!

В этом финальном спурте Чейз выложился на все сто. Дистанция сократилась. А вот незнакомец начал сдавать, и Чейз уже слышал его рваное дыхание. Еще! Еще немного и…

До рощи оставалось рукой подать, когда он прыгнул и, выбросив руку, ухватился за край рубашки.

Вместо того чтобы попытаться вырваться, противник обернулся и бросился на него словно разъяренный бык.

Застигнутый врасплох, Чейз подался назад и врезался спиной в дерево. Но шок длился не больше секунды, и первой реакцией была не боль, а ярость. Оттолкнувшись от дерева, он сам устремился на врага. Схватившись, противники потеряли равновесие и покатились по влажным листьям. Чейз первым получил ощутимый удар в живот, но ответил мощным прямым. Незнакомец застонал и попытался отмахнуться. Злость придала сил, и Чейз пустил ее в ход. Прямой по ребрам, сбоку в челюсть.

Враг затих.

Чейз скатился с противника. Сел. Отдышался. Осторожно согнул и разогнул разбитые в кровь пальцы. Незнакомец был жив, по крайней мере, дышал. Чейз поднялся, схватил его за ноги и поволок через луг к ближайшему фонарному столбу. Там он опустился на колено и повернул голову своего врага лицом вверх.

Повернул и замер в изумлении.

Перед ним на земле лежал Ноа Деболт. Отец Эвелины.





Глава 13