Селфи с судьбой
Часть 49 из 55 Информация о книге
– Откуда я знаю, Кать! Денег я ей в карман сунул. Там не так чтобы много, но перебиться хватит. Катерина посмотрела на него, хотела что-то сказать, даже губами пошевелила, и не стала говорить. – Илья, – позвал Артобалевский, – чувствую, должны мы водки выпить, а? Ты как? – Давай выпьем, – согласился Илья Сергеевич. – Как ты вертолёт добыл, Пётр Петрович? Артобалевский махнул рукой, поднялся и потянул с травы супругу. – Если при моей работе ещё и вертолёт не добыть, тогда, выходит, кто я такой?! Пустое место и жизнь зря прошла? – Твоя жизнь не зря прошла, – сказала Катерина твёрдо. Очень быстро они напились – после второй стопки это стало совершенно очевидно. Женщины принялись рыдать, а мужчины брататься. – Постой, с чего мы так надрались? – спросил Илья Сергеевич при последнем проблеске разума. Он дотянулся до бутылки и посмотрел её на свет. Там оставалось примерно две трети. – От нервов, – сказала Катерина, всхлипывая. – Девочка, не пей больше, пить вредно. – Я не буду, – пролепетала Агния и залилась слезами. Артобалевский курил, сыпал пепел на белоснежную рубашку, тыкал окурки в блюдца, и никто не говорил ему ни слова и замечаний не делал. Сегодня ему можно всё что угодно. И не важно, знает он сам об этом или нет. Главное, об этом знали все окружающие, весь мир. Абсолютно пьяный Илья Сергеевич спросил у Артобалевского, где его русалка. Если бы он не был так неприлично пьян, ни за что бы не спросил. – Спит, – сообщил Артобалевский, – прикинь? У неё режим, прикинь? – Да ну-у-у, – не поверил профессор. – Ну-у-у-у, – передразнил продюсер. – Я знаю, что говорю!.. Пьёт какие-то таблетки из водорослей, на лицо маску, через пять минут – готово! Хоть из зенитки пали, ни за что не проснётся! Вот здоровый организм, а?! – Молодой, – поддержала его супруга. – Она меня день и ночь караулит, – Артобалевский опрокинул ещё стопку. – А сейчас всё проспала. Вот так может быть? А вдруг мне бы тоже… по башке… кто бы тогда… со мной… стал… возиться?.. – Я стала бы, – сказала Катерина и опять зарыдала. – Петенька, не надо по башке, береги себя, пожалуйста! У нас же дети! – Дети? – осведомился Артобалевский. – Какие дети? – Наши, – прорыдала Катя. – Наши с тобой дети. – А! Про наших детей я помню. Надо им позвонить. Кать, ты им сегодня звонила? – Петь, я им каждый день звоню! – А матери моей звонила? – И матери звонила. Она думает, что мы отдыхать уехали. – А мы куда уехали? – поинтересовался Артобалевский. – Разводиться, Петь! – А! Про развод я помню. Иди спать, Кать, я сейчас приду. – Куда?! Куда ты придёшь? – К нам. А куда я должен идти? Илья Сергеевич при самом последнем проблеске сознания понял, что это плохо кончится. – Давай я тебя провожу, – предложил он Артобалевскому. – В каком номере ты живёшь? – Не нужно меня провожать, я сам дойду! Отлично всё будет! Артобалевский жил в люксе под названием «Александр Третий». – Как ты думаешь, – спросил профессор Субботин, подтаскивая продюсера к двери, – почему мой царь назван по фамилии, а твой по порядковому номеру? – Какой царь? – Где твой ключ? – Чёрт его знает. – Потерял? – А он у меня был? – Давай стучать, – предложил профессор, и продюсер охотно согласился. Они стучали и шумели долго и не слишком прилично. – Никто не открывает, – констатировал Илья Сергеевич. – А кто там, внутри? – вопросил продюсер. – Твоя подруга! – А! Про подругу помню. Я пока к жене пойду. Чего мы тут с тобой торчим ночью посреди коридора? Илья Сергеевич поволок Артобалевского в другое крыло и сдал с рук на руки Катерине. По дороге к себе он пытался сообразить, зачем они на самом деле ломились в чужую дверь, если можно было сразу пойти к Катерине. Илья проснулся, точно зная, что впереди у него длинный и трудный день. Он помнил наперечёт дни, когда просыпался с таким определённым знанием и ясной головой – перед защитой докторской и перед несколькими самыми ответственными выступлениями. Он не волновался и ни в чём не сомневался. Он был собран и абсолютно уверен в себе. Агния спала рядом, привалившись к нему тёплой попой, и он немного полежал неподвижно. Ему жалко было её будить. – Девочка, – сказал он в конце концов, осторожно повернул голову и поцеловал её, куда пришлось, – просыпайся. Нужно вставать. Она проснулась мгновенно и тут же хрипло спросила: – Что случилось? – Ничего не случилось. Утро. – А Матвей? Илья поцеловал её ещё раз. – Я пока ничего не знаю. Мы сейчас всё выясним. Она резко села, потрясла головой и потёрла руками бледное лицо. Даже после сна она была бледной. Илья немного полюбовался на неё, как бы сожалея, что ему предстоит надолго, на целый день обо всём забыть – о том, какая она красивая, совершенное творение, о том, как она дышит, о том, какие у неё пальцы и щёки. – Илья, за что Матвея пытались убить? – Я тебе всё расскажу. – За его работу? Или за деньги, о которых ты вчера говорил? – За кеды, – непонятно сказал Илья и ещё раз поцеловал её. – За кеды и необыкновенную память. Он встал – Агния следила за ним, в глазах у неё сквозила тревога. Илья открыл воду в ванну – она ровно и мощно загудела – и достал свежую футболку. В его свитере вчера ушёл Артобалевский, а клетчатая рубаха на куцем меху была вся в бурых пятнах засохшей крови. Илья снял её с вешалки, куда зачем-то вчера повесил, и кинул в угол за диван. – Хочешь, принесу толстовку? У меня их тьма, – предложила Агния. – Твоя толстовка на меня не налезет. Агния выбралась из кровати. – Не льсти себе, – хмыкнула она и поцеловала его. – Они все мужские, размер три икс эль. – Ах да, – вспомнил Илья Сергеевич, – точно. Магазин «Ночные волки»! Пока он принимал душ и с особой тщательностью – как перед боем – брился, Агния притащила две одинаково дикие толстовки. На одной был череп, а на другой иероглифы. – Что здесь написано? – осведомился профессор Субботин.