Семья

– Ну, так они жгутся, и лежать с ними надо подолгу. Я этого не любил. Вот мама и придумала использовать этот прием. Кожа становилась чувствительной и пластыри надо держать всего несколько минут. Только потом обязательно надо сделать наоборот. Сначала снизить чувствительность, а уже потом отодрать пластырь. Я один раз попробовал сам снять. Ногтем только зацепил, так орал, что соседи слышали. Вон, точно жгучка, у него на шее уже краснота пошла, это ее признак.

– А зачем? – Иллис недоуменно переглянулась с внимательно слушавшим их разговор Виртом. Но тот только пожал плечами.

На нечто вроде подзатыльника можно было не обращать внимания. Видимо, эта дрянь хотела ударить со сей силой, но просчиталась. Он успел уйти. Не такая уж у нее хорошая подготовка, правы те, кто считает ее дутой. Куда же эта тварь ушла? Когда же рука отойдет? Странное какое-то ощущение на шее. И почему так врезается воротник рубашки? О, опять атакует, да что с этим воротником?

Девчонка снова стремительно атаковала, легко увернулась от его неловкой защиты и резко махнула рукой. В глазах потемнело от обжигающей боли в шее.

Тонкий, похожий на поросячий, визг буквально ввинтился в уши зрителей. Мужчина, еще секунду назад уверенно стоящий на ногах и даже вроде заставивший Майю изменить траекторию атаки и всего лишь оцарапать шею, вдруг выронил меч, судорожно схватился за царапины и рухнул на колени. Не переставая визжать, он попытался протереть шею, но от этого только еще сильнее согнулся, почти ударившись лбом о пол, и отдернул руку.

Майя замерла, мрачно наблюдая за противником. Затем сделала несколько шагов, быстро коснулась головы графа в нескольких местах и снова отскочила.

Поросячий визг медленно перешел в какой-то скулеж. А граф хоть и с усилием, но поднял меч и встал на ноги.

Перехватив его ненавидящий взгляд, Майя деланно удивилась:

– Ваше сиятельство, вам разве не нравится моя игра? Помнится, вы получали искреннее удовольствие, развлекаясь с друзьями за счет одной маленькой девочки.

– Тварь, ты даже дерешься как плебейка.

– Вы желаете классического боя? – почему-то обрадовалась Майя. – Ну почему бы и нет. Я даже предупрежу вас, согласно вашим правилам игры. Я хорошо их усвоила. Сейчас я вам сломаю левую руку. Вы готовы?

Граф дернулся и попытался атаковать первым. Резкий уход, маятник. Словив запястье нападавшего в нижней точке его траектории, Майя с силой нанесла удар коленом по локтю. Хруст и новый вопль вызвал радостный вскрик мальчишки.

– Так его!

Майя позволила себе отвлечься, только отступив от мужчины на пару шагов. Пока тот отходил от болевого шока и пытался устоять на ногах, она мельком глянула на брата и улыбнулась.

– Граф, вы помните, как Лютик выбил колено у барона Ривери? Сейчас я сделаю то же самое. Только уже правильно. И сломаю вам ногу, – как-то буднично поставила противника в известность Майя.

Не дожидаясь ответа, она сделала первый шаг.

Вирт отстраненно отметил, что Альнар все же где-то не доработал. Такого эффекта у него не получалось на тренажерах. Хоть бил с гораздо большим усилием. Майя, казалось, выполнила всего лишь замысловатый пируэт и почти не прикладывала усилий. Но мужчина почти в два раза крупнее нее не устоял на ногах. Хруст и неестественно вывернутая левая нога ясно обозначили полноценный перелом. В себя граф пришел только спустя пару минут, которые он потратил на тихий скулеж, контролировать который уже не мог.

Майя все это время оставалась на месте, наблюдая за ним. Обреченный и теперь уже полный ужаса взгляд почему-то не принес того удовлетворения, которое вроде бы она должна была испытывать. Было какое-то опустошение и брезгливость. Молчал и Лютик. Он теперь не улыбался, а только поджимал губы.

Вирт вспомнил виденные записи развлечений с участием Майи и ее брата и только отвел глаза. Зрелище было неприятным. Граф, мнивший себя выше других, продержался намного меньше любого из них. Даже на запись бы не хватило.

– Пора заканчивать, – ни к кому не обращаясь, устало пробормотала Майя, двинувшись к своей жертве. Ей уже было противно то, что предстояло сделать.

Граф только снова заскулил и попытался отползти, что, впрочем, ему не помогло.

– Майя, подожди! – Голос брата заставил ее замереть над беспомощно сучащим уцелевшей ногой мужчиной.

– Лютик, я устала. И это оказалось не так интересно, как я думала. Давай с ним просто покончим.

– Подожди. Послушай, если его прикончить, то получается, что мы ведь с ним только за себя отомстим. Для всех других он умрет в круге равных, даже сохранив свою мерзкую честь. Никто ведь даже плюнуть в него не сможет.

– Что ты предлагаешь? – Голос Майи звучал устало и как-то вяло.

– Оставить его живым и отдать под суд. Пусть он там послушает все, что о нем говорят. А если приговор будет мягким… Ну что ж. – Мальчишка грустно улыбнулся. – Когда его освободят, ну после приговора, ведь нам никто не мешает вызвать его на поединок еще раз. Ведь правда?

Лютик вопросительно обернулся к Вирту.

– Да. – Тот задумчиво кивнул, не сводя с него взгляда. – Правда, не факт, что вы успеете это сделать раньше других.

– Ну вот. А на суде ему хоть в рожу кто-нибудь плюнет. Все хоть что-то.

– Ты правда так хочешь?

– Ага. – Паренек вдруг опять стал серьезным. – А еще я не хочу, чтобы его вот так, как он нас собирался. Я думал, что хочу, и даже радовался. А теперь не хочу. Это, наверно, плохо, да? Слабость?

– Нет. – Иллис осторожно погладила по голове брата подруги. – Просто ты еще раз показал, что отличаешься от таких, как этот…

Майя мрачно смотрела в глаза лежащего мужчины.

– Что ж, жить тебе или сдохнуть, сегодня решил твой бывший личный раб, граф. Он хочет, чтоб тебе дали возможность побеседовать с каждым, кто пожелает этого. Я с ним согласна.

На полу блеснуло что-то зеленое, и Майя перевела взгляд на перстень, почему-то оставленный при аресте. С каким-то садистским удовлетворением она наступила на него каблуком и с силой надавила до отчетливого хруста.

Кольцо уцелело, но, вывернувшись под давлением, переломило палец и теперь лежало рядом с обрубком. Граф несколько мгновений недоуменно смотрел, пока до него не дошло, что ничего не чувствует из-за блокады руки, поставленной девчонкой еще в самом начале.

Под его вскрик Майя удовлетворенно отпихнула кольцо в сторону и вдруг облегченно выдохнула и расслабилась.

– Это все здорово, конечно, – проворчал Вирт. – Только за этой тварью в тюрьме четыре мнемика наблюдают. После приговора придется целый штат специально для него заводить. Препараты не имеют длительного действия и подавляют способности мнемиков не надолго.


– Не придется.

Майя снова развернулась к своей жертве. Вирт еще успел заметить голубоватое свечение вокруг пальцев девушки, на краткое время шлемом растянувшееся вокруг головы графа. А потом она отвернулась и спокойно вышла из круга. Позади нее на одной ноте нарастал какой-то безысходный вой.

– Что ты с ним сделала? – Иллис только морщилась, глядя на валяющегося мужчину.

– За способности мнемика отвечают несколько отделов головного мозга. Это врожденная способность. Ее можно блокировать лекарствами, но Вирт сказал, что это не эффективно. К тому же он измененный. Так что будет еще хуже. Но в наших организмах все связано энергетическими потоками. И можно поставить блокаду методами Альтери.

– А чего он так воет? – Иллис снова поморщилась.

– Я не управляла потоками, а полностью их перекрыла. Это как лишиться одного из органов чувств. Например, внезапно ослепнуть.

Иллис внимательно осмотрела подругу, поглаживающую прижавшегося к ней брата.

– Тебе легче?

– Да. Этот зеленый палец меня достал. Даже когда просыпалась, не выходил из головы. А теперь его нет. – Майя радостно улыбнулась и совершенно искренне рассмеялась.

В разблокированные двери торопливо входили Индерский с Киром. Их удивление было связано скорее с тем, что пленник до сих пор жив, чем со звуками, которые он издавал. Краткие пояснения взял на себя Вирт.

– Как долго продержится такая блокада? – вычленил для себя главное Индерский.

– Пока не будет снята. – Майя равнодушно пожала плечами. – Если этого не сделать, то через полгода начнутся необратимые процессы. Способности выгорят, а граф начнет испытывать приступы сильных головных болей.

– Кто-то кроме тебя это может еще сделать?

– Для этого нужно быть мастером моего уровня, – просто ответила девушка. – Те, кого я знаю, вряд ли захотят вмешиваться в мою печать. Это у нас не принято. А среди отступников о таких я не слышала.

– Отлично. – Индерский с нездоровым любопытством посмотрел на продолжавшее то ли выть, то ли скулить тело. – На всякий случай мы за ним присмотрим.

Майя только пожала плечами.



– Ты, я смотрю, удовлетворен? – поинтересовался Кир, глядя в спину удаляющейся девочки.

– Да, получилось даже лучше, чем я ожидал. Не то чтобы мне жалко этого. – Легкий кивок на носилки показал, кого он имеет в виду. – Я опасался последствий убийства именно для Майи. А с таким исходом могу с уверенностью сказать, что обоих детей сможем вернуть к нормальной жизни. Хотя мальчишке придется нелегко. Но главное Майя. Она в этой паре ведущая, и Лютимир будет тянуться за ней. Сейчас бы как-нибудь закрепить этот результат. Что-то положительное, с хорошо знакомой, но недостижимой ей целью. Это позволит ей не изводить себя сомнениями о принятых решениях.

– Есть идеи? – Кир подозрительно прищурился.

– Есть одна. Да лучше ее сначала обсужу с ректором академии. Он должен меня поддержать.

– Хорошая? – продолжал настаивать Кир, явно почуявший неприятности.

– Просто великолепная. Есть всего несколько минусов.

– Это какие же?

– Ну, тебя она в восторг не приведет. А Димир с Адилой так нас с тобой разорвут на части. Так что нужна поддержка.

– Вот за что я не люблю, это когда ты начинаешь говорить в таком тоне, – проворчал Кир. – Вас, ученых, иногда трудно понять. А уж мнемиков тем более. Мог бы хотя бы предупредить, к чему готовиться.



– Это что же, ты так можешь со всеми? – устраиваясь у себя в гостиной, поинтересовалась Иллис.

– А ты решила, что наши правила только для галочки? – вопросом на вопрос откликнулась Майя, мельком глянув на подошедшего Вирта.

Тот только кивнул служанке, разливающей чай. Лера продолжала строго отслеживать исполнение указаний императрицы и больше не подпускала своих подопечных и их гостей к такому важному делу, как обслуживание за столом.

– Вы можете отозвать свое согласие в любой момент, – закончила Майя.

– Если еще раз мне об этом напомнишь, я тебя все-таки поколочу, – рассердилась Иллис.

– Я помогу. И ребят еще позову, – поддержал сестру Вирт. – Майка, твое недоверие немного обидно для нас.

Лера с любопытством прислушивалась к разговору этих троих. Лютик сидел с краю и беспардонно пользовался расположением обслуживающей стол служанки, осторожно подпихивавшей ему очередную пироженку. Вообще, мальчишка пользовался большой популярностью у служанок в этом крыле и медсестер в больнице. Все они, при каждом удобном случае, пытались что-нибудь ему всучить. Причем почему-то из сладкого. Счастье еще, что неизбалованный таким вниманием паренек хоть и не отказывался, но к сладостям оставался равнодушным. А вот знаменитые пироженки дворцовой кондитерской оказались его слабостью. Правда, из-за цены заполучить их он мог только в покоях Майи. А тут уже приходилось прятаться от сестры, решившей следить за его питанием лично.



Линара внимательно следила за действиями своего мастера. За пролетевший месяц произошло столько потрясений, что она вообще сомневалась в возможности продолжения занятий. Несколько раз только вмешательство и поддержка Гринды спасала двух новоиспеченных подмастерьев от самой настоящей паники. Особенно когда в лечебницу обращались измененные с незнакомыми осложнениями. Но сейчас это было не важно. Майя вернулась к работе еще до дуэли. Если быть точнее, ее тогда за руку приволокла сюда Лера. Пожалуй, единственный человек, от которого их мастер не только терпела приказной тон, но и даже подчинялась, как старшей сестре. Вообще, за эти полгода Линара так и не разобралась в отношениях этих троих. Старшая служанка покоев почему-то могла наводить свои порядки как в самих покоях, так и во всем крыле дворца ее высочества. Она принимала участие и в составлении дневного расписания, как принцессы, так и Майи, а значит, и в процессе обучения ее учениц. Но при этом девочки оставляли за собой возможность настоять на своем. И это не оспаривалось. Во всем дворце, если не считать императрицу, Лера была единственной, кому вообще позволялось спорить с этими двумя. Даже Димир и Вирт не имели такой свободы в отношении Майи.

Недаром Индерский начал действовать через нее. После того, как у мастера объявился брат, он лично прибыл в лечебницу, вызвал Леру и под звуконепроницаемой защитой провел инструктаж. Индерский требовал, казалось бы, невозможного.