Сердце Стужи

— А она боли не чувствовала, — равнодушно наблюдая за мукой, исказившей красивое лицо, проговорил лорд. — Имея силу, в спину бьешь? Умея даром владеть, во зло направляешь? Не ради защиты, а лишь из мести? Так за что наказать решила?

— Я сюда ради тебя пришла! — Она закричала и вновь сделала попытку рвануться из ледяных объятий. — Ради тебя! Я замуж пошла за Вольтара, чтобы в крепость попасть, с тобой рядом находиться. Ты спас нас тогда, в том походе, вытащил полумертвых, а Вольтар по секрету рассказал, как позвал ты его в крепость. Кому еще такая честь выпадает?

Она говорила, захлебываясь словами. Руки повисли бессильно, не поднимались вытереть горькие слезы, бежавшие по щекам. Войд сам их стер пальцами, продолжая внимательно слушать.

— Мы все тогда с жизнью простились, потеряли половину отряда. — Она снова всхлипнула. — Всех, с кем училась вместе. Наставник, который мне вместо отца был, умирал медленно, мучительно, а потом пришел ты. Я тебя люблю, Бренн, и сюда не за мужем пришла, а ради тебя. Чтобы шанс иметь видеть, чтобы служить, помогать, чем смогу. Я о смерти мужа горевала, но лишь потому, что дорог он мне был, как дороги бывают близкие люди, но сердце в груди от любви не горело. Лишь он любил. Меня раздражало слушать, как Северина тобой восхищается. Ты и ее от судьбы хуже смерти избавил. Устроены женщины так, что рядом защитника видеть желают самого сильного, самого надежного. Мне до поры своей силы вполне хватало, а потом… Чем с ума сводишь? Даром своим, равнодушием или тем, какой ты? Чародейка эта, — она выплюнула слова, точно яд, — твоей ученицей стала. Никаких усилий не прилагая, ближе всех тебе сделалась. Сам лорд улыбался ей, целовал. Я видела! И тренировки наблюдала, как ты ненавистный огонь терпел. Возненавидела эту Вессу. Моей мечтой стало выгнать ее из крепости.

— Так подождала бы немного. — Бренн говорил спокойно, даже толика гнева не проявлялась в его глазах, по-прежнему горевших ровным синим огнем.

— Боялась, оставишь ее. А я видеть вас вместе не могла.

— За тренировками следила? — Он слегка голову склонил. — Так думала поступок свой скрыть? На тренировке, во время очередного удара? Я ведь ей времени не давал, и огонь бы стремительно ответил, а игла мигом дело довершила. Прошлась чародейка по лесу, на костры посмотрела и вернулась в крепость, но не заметила, как по дороге игла к ней прицепилась, а дальше уж никто не виноват, что она огнем на удар ответила. Умно придумала, Игна. Красиво все просчитала. Только сила снежная не для того дана, чтобы невинных калечить или убивать.

И войд выпустил магиню затем, чтобы бережно сжать ладонями ее лицо.

— И ты без нее вполне обойдешься.

— Нет! — Она закричала отчаянно, в ужасе глядя на то, как он медленно склоняет голову. — Я не смогу без нее, не смогу. Я не хочу. Лучше сразу убей! Будь милосердным, войд, убей меня. Молю тебя, убей.

Мольба оборвалась, когда его губы прижались к ее. Игна застыла, не в силах шевельнуться и отстраниться. Чувствуя каждым нервом, каждой жилкой, что ее сила, часть ее самой, большая часть начинает рваться на куски. Снежный змей молотил хвостом и извивался, с острых зубов, не способных причинить вреда ледяному лорду, капала ядовитая слюна. Он шипел от боли, сворачивался клубком, изгибался, лишаясь часть за частью своего тела. Магиня стояла неподвижно, и только слезы катились по щекам, боль казалась почти невыносимой, но не смертельной. К ее несчастью, не смертельной.

Лорд раскрошил, размолол ее дар, как жернова неумолимо мелят зерна в муку, белым туманом вырвалась снежная сила, ушла к нему через ее дыхание. Он мог бы забрать ее иначе, мог бы не дарить этот бессердечный поцелуй. Бессердечный потому, что о нем она мечтала, грезила с той поры, как в крепость пришла. Умел войд быть жестоким и наказывать умел тех, кто оступился.

Девушка медленно осела на пол, прижала лоб к коленям и снова вздрогнула, ощутив, как по черным, будто разом утратившим блеск волосам прошлась широкая ладонь.

— Вольтар немало тебе оставил, не пропадешь. Дом есть, вот и ступай туда, а в крепости тебе больше делать нечего.

Дверь хлопнула, комната погрузилась в тишину и во мрак. Ни лучика света не видела девушка в этой непроглядной темноте. Ей казалось сейчас, что жизнь утратила смысл.

Войд шагнул прочь, оставив бывшую магиню на полу, на котором она съежилась, убитая горем. Только войд хорошо знал людей и понимал, что желание выжить для такой, как Игна, всегда окажется сильнее прочих бед. Не зря змей был ее силой.





Глава 16

О РЕЗИДЕНЦИИ ОГНЕННЫХ




— Располагайся! — широким жестом обведя небольшую комнату, сказал мне самый молодой из кнезов. Он отводил меня к врачевателю, он же привел сюда. Деревянный дом на сваях, построенный на окраине обширного сада. По правую сторону от него протекал широкий ручей, в котором сохранились остатки водяного колеса. Для каких целей оно прежде использовалось, мне не пояснили. По словам кнеза, здесь прежде обитал тот, кто присматривал за рекой. Позже она обмелела, заросла по берегам и превратилась в ручей. Русло перестали расчищать, а разросшийся сад запустил свои корешки во влажную рыхлую землю дна. Здесь деревья росли прямо из воды, что казалось мне удивительным.

— Дом не покидай. Когда нужно будет, лорд сам тебя позовет. А вещей совсем никаких нет?

— Снежный лорд обещался позже все принести. Обожду немного. Наверняка к вечеру доставит и платья, и украшения, и снеди разной.

Парень смерил меня взглядом, но ничего обидного в ответ не сказал. Как позже узнала, был он самым простым из кнезов, если судить по происхождению. Богатством большим похвастать не мог, а потому явно вошел в мое положение. Подбросил позже к моему порогу узелок с подушкой, покрывалом и мелочью разной, без которой в повседневной жизни не обойтись.

Когда дверь за ним закрылась, я осмотрела пыльную пустую комнату, в которой давно уже никто не прибирал, и опустилась устало на единственную здесь лавку. Казалось бы, вот тебе новое обиталище, а там внизу ручеек, можно вымыть все, устроиться поудобнее, а я ничего не желала. Даже думать. Поселилась внутри боль, и каждое движение заставляло ее встрепенуться. Я сознавала реальность вокруг, могла даже ровно составить порядок действий своих, но при этом делать ничего не хотелось. Пыль кругом? А ну ее, сегодня протрешь, завтра опять соберется. Есть как будто охота, ну так это такое дело, сейчас поел, через некоторое время опять захочется.

И не знаю, сколько так просидела, закрыв руками лицо, стараясь ни о чем не думать и ничего не вспоминать, когда дверь жилища нового распахнулась, а внутрь влетело нечто, напомнившее огненный вихрь. Это что-то замерло посередине комнаты, всплеснуло руками и протянуло: «Фу-у-у, грязюка какая!» — а после огляделось и вдруг увидало меня.

— Ага! Вот ты где!

Я смотрела недоуменно, потому что на вихре этом форма была голубого оттенка, точь-в-точь как у кнезов, но обтягивала она не широкие плечи и узкие бедра, а нескладную девичью фигуру. Словно у не оформившейся еще девчонки, едва-едва начавшей на женихов заглядываться. Волосы у нее были длинные и забраны не в косу, а в высокий хвост, точно конский. Глаза веселые радостно искрились серебряными звездочками и внимательно оглядывали меня.

— Видишь, какой Зорий противный? — Она обвела рукой комнату, а я проследила за движением, соглашаясь, что, конечно, противный, и даже не важно, из чего заключение сделано.

— У нас девчонок-чародеек по пальцам пересчитать, а он тебя в дальний конец сада сослал. И в чем провинилась?

Я пожала плечами.

— Удар его отразила?

— Ха! Кабы так! Тогда не стал бы кнезов останавливать. А сослал сюда потому, что у тебя метки рода на руке нет, значит, и вступиться некому. Как тебя зовут?

— Весна.

— Как мать-богиню? Весело! А у нас родители тоже отличились. Меня Ярмилой назвали, хотя все Яркой кличут, а Зорию тоже одно из имен Яра дали. Это чтобы огненный бог к нам благоволил.

— Лорд тебе брат?


— Двоюродный. А иначе была бы я здесь? Кузен меня на дух не переносит, даже при всей силе мог бы к обители чародеев на тысячу шагов не подпустить. Но родители уговорили. Родня как-никак. Ну а ты? Правда, что ли, сам ледяной лорд сюда принес? Рий злющий ходит, что ему тебя демонстративно подсунули, еще и в обход защиты. Он уверен, что ледяные тебя поймали, когда границу пересекала, теперь пытается выяснить, кто такая. Я как услышала, что у нас чародеев прибыло, сразу решила, что мы подружимся. Люблю тех, кто Зория из себя вывести может. Ему лишний щелбан по высокородному лбу не повредит. Я там, кстати, вещей разных принесла. Пошли покажу.

И чародейка, которую все прозывали Яркой, ухватила меня за руку и потянула на выход. А там, за дверью, оказалось человек пять, нагруженных разными тюками.

— Заносить, госпожа? — спросил самый пожилой из них, чья спина клонилась к земле под тяжестью вещей.

— Сперва приберитесь, там мрак ледяной творится! После по местам все разложите. Часа три вам даю, затем вернемся. Пошли! — обернулась уже ко мне, потащив вперед по тропинке. — Покажу, где сама живу.

— Ох, какое платье у тебя! Красота! — Вокруг меня собрались три чародейки. Они все носили голубую форму и похожие прически, а еще явно считались подружками Ярмилы. Уж не знаю, искренне ли дружбу с сестрой лорда водили или из корысти какой, но восхищались они каждым ее словом.

— Девочки, оно из ледяных земель, — одна из чародеек опустилась на ручку моего кресла и принялась перебирать ткань в ладонях, — представьте только, сколько оно стоит!

— Весенния, а тебе в нем не жарко?

Признаться, так мое имя еще не коверкали. Только я заметила, что обращавшаяся ко мне девушка даже Ярмилу называла Ярмилией, а та и бровью не вела. Может, положено у них?

— Не жарко, — дернула плечом и вытащила из цепких пальцев белоснежный подол.

— Снежная ткань и тепло сохраняет в мороз, и прохладу в жару дарит, ты разве не знала, Иринья? — Ярка высокомерно задрала нос и тут же пощупала рукав моего наряда, пристроившись с другой стороны. — У нас такой материи не достать, разве только на заказ из Северных земель, но и то как бы к настоящим ледяным нитям не примешали подделки какой. Оно ведь даже не пачкается и не рвется.

— А на ощупь ткань какова! Не то что наша форма.

Все согласно завздыхали и смерили недовольными взглядами собственные одинаковые наряды. Один костюм того же оттенка уже лежал на кресле, принесенный для меня по велению Ярки. А мне оставалось только диву даваться, как им все снежное любо. У всех, оказывается, было несколько ледяных украшений, провезенных купцами по торговому мосту через Зимнелетку. Стоили они безумно дорого, о чем девчонки хвастали.

— Так, девушки, гостья наша устала, давайте в другой раз посиделки устроим, — хлопнула в ладони Ярка, и чародейки тут же со мной простились.

— Весса! — глянула исподлобья сестра Зория. Даже имя назвала, которым я просила ко мне обращаться (слишком часто Он Весной называл). Прежде она убеждала, что Весна лучше, благозвучнее и привычнее звучит, а Весса северянами переиначена. — Будем меняться? Ты по росту невысокая, я лишь чуточку выше. Давай тебе за это платье целую кучу нарядов отдам? Точно знаю, девчонки не успокоятся, теперь непременно постараются его у тебя выменять или купить, но им даже надеть некуда, а у меня бал скоро. Продашь его мне?

Я посмотрела удивленно, не умея пока приспособиться к этим странным отношениям между здешними людьми.

— Любую цену назови. Ну пожалуйста! Мне этот бал вот очень-очень важен. Всем завидущим девчонкам по академии нос утру, а то попортили кровь в свое время мегеры.

— Не нужно мне денег, так бери. Подарю.

Она замерла, посмотрела на меня недоверчиво, а после головой покачала:

— Ну, знаешь, я не наши чародейки, чтобы на такую наивность повестись и тебя облапошить. Настоящие снежные вещи — это редкость, это статус, понимаешь? А у нас статус многое решает, от того, каким делом заниматься будешь, до происхождения будущего мужа. В Северных землях мастериц с даром очень мало, потому и вещей, ими созданных, так просто не сыскать. У крашения и маг создать может, потому здесь выбор побольше, но самые лучшие, конечно, у тех, чья сила выше, они не тают и не трескаются и встречаются реже. А вот ткань из ледяных нитей мужчина прясть не станет.

— Потому вы туфли на поднос водрузили, а платье готовы на кусочки разделить?

— Вот же ты непонятливая! — Ярмила снова всплеснула руками. — Не только поэтому. Ценить снежные вещи стали в первую очередь за качество. Они очень прочные, им сносу нет. Ты эти туфли хоть десять лет носи, а ничего им не сделается, не сносятся, не стопчутся, сиять тише не станут, тем более каблучки у них из чистейшего синего льда. Даже не подломятся не ко времени. Это уже позже стало подделок много появляться, которые изначальными свойствами не обладали, и теперь настоящую вещь днем с огнем не сыщешь. Поняла? А ты смешная тоже — «Подарю!».

Пожала плечами, не собираясь дальше объяснять. Ей ли говорить, как у меня при взгляде на платье сердце сжимается, а в голове холодный голос звучит: «Это надень».

— Вот и правда, откуда взялась такая?

— Какая такая?

— Дикая. Не знаешь ничего. Рий вон уверен, будто ты из Южных земель, но какая чародейка станет таким богатством разбрасываться? В наших кругах редко что за просто так делают.

— Ты же к дому речному вещи принесла и людей ваших заставила прибираться.

— Да это, — она махнула рукой, — от меня никаких жертв не требует. Вещи в тюках мне, во-первых, не нужны, у меня тут всего полно, а во-вторых, я нарочно решила жилище это ветхое облагородить, чтобы Зория позлить. Он тебя чуть ли не в ссылку отправить хотел, мы же дом так обустроим, чтобы лорд локти себе кусал. А по поводу уборки, так то челядины справятся.

— Кто?

— Прислужники, кто. Нет, ну ты и правда не от мира сего. Сложно поверить, но неужели действительно в Северных землях жила. И давно?

— С детства.

— С ума сойти! Вот потому тебя ледяной лорд и не мог поймать и к нам переправить. А как ты ему попалась? И какой он вообще, опиши.

Девчонка явно приказывать привыкла, она и не ждала, что я не отвечу. Думала, так и начну сейчас по одному ее желанию соловьем разливаться и все житье-бытье по ту сторону Зимнелетки описывать. О семье рассказать-то несложно, а вот про наставника бывшего… болело внутри, сильно болело. Не то что вслух говорить, даже думать тяжко было. Вот я и промолчала, чем ужасно удивила Ярмилу.

Она, пожалуй, среди чародеев здешних за особенную числилась, вон другие девчонки ей в рот заглядывали, точно принцессе сказочной. А я, как всегда, сама по себе. Даров не нужно, милости тоже не жду. Понимаю, что за просто так ничего не делается. По отношению ко мне в семье таким образом давно повелось, только в крепости отвыкла думать, чем же за услугу отплатить придется. Одна Белонега, которая заботилась обо мне, словно мать о дитя, чего стоила. Еще и князья добавили, особенно Севрен. Даже мальчишки и те за мои сказки вечно таскали гостинцы отовсюду, что где урвать могли, и под дверь комнаты подбрасывали. Избаловали меня в крепости, ох, избаловали, а теперь вот снова к нормальным людям попала. Ярмила же среди них, может, и не самой плохой была, говорила, по крайней мере, как есть, не выдумывала, не притворялась, про таких сказывают: что в голове, то и на языке.

— Хорошо! Можешь не рассказывать. Видимо, не так ты проста, как с первого взгляда показалось, а Зорий в чем-то прав. Это ему разбираться, а не мне. Ты лучше ответь, что с платьем решила? Раз деньгами не берешь, хотя не понимаю, как без денег жить собралась, то, может, поменяешься? У меня нарядов много, а у тебя нет здесь ничего. Я взамен одного двадцать платьев отдам практически новых и к ним всего остального.

— Ведь сказала уже, бери. Ни к чему торговаться.

Ярмила снова покачала головой и впервые за все время попросила: «Примерить позволишь?»

Я поднялась из кресла и принялась развязывать поясок. Честно, не помнила даже, как его завязала.