Сердце Стужи

Притормозила, задумалась о форме, после глянула на Зория из-за плеча, а у того лысина снова сияет. Довожу я его? Как есть довожу. Прямо с первой встречи и до белого каления.

— Буду заступать каждую ночь на смену на границе у Зимнелетки, — повторила его слова.

— Во-первых, развернитесь, во-вторых, склоните голову, а в-третьих, скажите: «Будет исполнено, лорд».

Развернулась, мотнула головой вверх-вниз, а до фразы не дошло. Голова закружилась, а попытка форме соответствовать бесславно завершилась разбитой статуэткой с красивого комода. Она была фарфоровой и покрыта позолотой, а еще казалась очень изящной, пока я не схватилась за комод, случайно зацепив ее рукой.

— Вы это нарочно? — зашипел презлющий Зорий, бледнея и покрываясь красными полосками. Ну точь-в-точь его кузина, когда про лорда узнала.

— Только если устать и оголодать нарочно можно, тогда да, — ответила, разглядывая тонкие осколки под ногами. У мачехи была одна статуэтка из фарфора, и она ее пуще глаза берегла.

Южный лорд не нашелся с ответом в первый миг, а после с яростью махнул на меня рукой, и, готова поклясться, с кончиков его пальцев посыпались искры.

— Идите! Свободны!

— А форма? — приспичило уточнить.

— Прочь, я сказал! И чтобы в ближайший час мне на глаза не показывалась!

Маг позабыл выкнуть в конце, но, может, он со мной вскоре и вовсе это обращение забудет, кто его знает?

На улице прохладно стало, а воздух такой, что пить можно. Вот только морозом не пах.

— Ну как? Идем? — раздалось из темноты.

Я сразу спросила:

— Куда? — Хотя сама даже испугаться не успела, что за голос такой, а тела не вижу.

— Провожу до дома. Сад большой, еще заблудишься. Напарники ведь теперь.

Из темноты показался тот самый чародей, что весь день со мной возился.

Напарники, значит?

— Ну, веди.

Парня этого звали Авив. А представился он как-то смущенно. Назвал имя, хмыкнул и пробормотал: «Тезками будем».

Глянула на него искоса, а он пояснил: «Мое имя толкуется, как весна. Глядишь, и поможет это нам вместе работать. Сговоримся?»

— Что не сговориться, — пожала плечами, — ты если расшаркиваться с собой не велишь, так я только рада столковаться буду.

— Да ну, — махнул он рукой, — я здесь на самом неприметном положении, на посылках вечно. Не свезло родовитым уродиться, уступаю местным кнезам по знатности имени, а вот по силе почти равны. Оттого Зорий и терпит.

И хорошо. Мне же для полного счастья только знатного в напарники не хватало. А южный лорд, может, не так и плох, коли умеет дар в расчет взять, не только по верхам судит.

Так незаметно дошли и до той границы сада, где у мелкой речушки притаился мой домик на сваях.

— До завтра, — попрощался Авив, настоявший, чтобы я его Вивом звала, — к вечеру перенесут нас с тобой к границе, там и службу начнем.

Я кивнула и с тяжелым сердцем взобралась по высоким ступеням деревянной лестницы. Присела на верхней, прижалась лбом к ладоням, пережидая вновь накативший приступ горького отчаяния, пытаясь изо всех сил изгнать из головы снежный образ, не дававший ни минутки покоя изведать. Проросла окаянная заноза так незаметно, так глубоко, что все сердце сейчас обледенело от горя. И ведь не дарованная, не наколдованная, а из тех, которые откуда ни возьмись берутся. Вздохнула глубоко несколько раз, заставила себя подняться и толкнула дверь. Переступила порог и остановилась.

Зорий ведь предупредил, что разогнал всех помощников, а в доме тем временем красовались на полу два разноцветных тканых ковра, на окне колыхались легкие красные занавески, кресла стояли по кругу, а на них расшитые подушки целой грудой набросаны. Кровать с ярким малиновым балдахином и сеточкой тонкой закрыта до самого низа, а там еще комоды и шкаф обнаружились, все из лакированного дерева и с красивыми узорами, вручную расписанными. Не жилище, а покои дворца огненного.

Прошла тихонько внутрь и тогда лишь на кровати приметила чародейку. Спала поперек нового ложа Ярмила. Раскинула в стороны руки и сладко посапывала, точно она собственными руками здесь порядок навела.

— Ярка, — позвала ее громко.

— Что? — мигом подскочила чародейка. — Ах, это ты.

Потянулась, зевнула и сползла на пол, откинув сеточку.

— А я ждала, ждала, хотела ужин с тобой разделить, — кивнула на круглый столик по ту сторону кровати у окна — там много всего стояло, закрытого полукруглыми крышками, — а ты не шла и не шла.

— Мне Зорий сказал, что прогнал всех.

— Так он и прогнал, — пожала плечами Ярмила, — а они ушли. Сперва ушли, а после, по моему указанию, снова вернулись. Вон тебе даже лестницу починили, а то я едва не свалилась с нее. Там ступеньки прогнили. Как, кстати, Рий? Кричал? Ногами гопал? Да ты иди к столу, небось голодная как волк.

Прикрыла я на миг глаза, ощутив, что очень устала, а весь этот день оказался невыносимо тяжелым. Не было сил пререкаться или протестовать, делала, что говорили, отвечала, когда велели, точно кукла заведенная. Ведь не все ли равно теперь, как дальше жить? Вот и прошла, и села за тот стол, а Ярка сама принялась бегать кругом, крышки поднимать, расхваливая мне их чародейские кушанья.

— Ну и как он решил? — затормошила меня за плечо. Признаться, в какой-то момент ее болтовни я вовсе перестала понимать, что кругом происходит.

— На границу отправляет службу нести. С завтрашнего дня.


— Ссылает, значит? Следовало ожидать. Работа для неродовитых. На границу никто из здешних не стремится, впрочем, позже и сама поймешь почему. Но ничего, Весса, мы еще придумаем, как тебя обратно вернуть. Уж что-что, а лишиться такой замечательной подруги, которая в первую же встречу Зорию нос утерла, я не готова.





Глава 17

О НОЧНЫХ ДЕЖУРСТВАХ




Темная жаркая бархатная ночь укрыла город, когда Зорий шагнул через переход сюда, на самую окраину одного из богатых кварталов. Всего в десятке шагов наискосок стоял огромный особняк, окруженный роскошным садом, чье благоухание разливалось в воздухе ароматами сотни редких цветов. А вот напротив непонятно каким образом затесался совсем невзрачный дом. Его невозможно было отнести к ухоженному кварталу, в котором тщательно следили, чтобы и лишней соринки не осталось на тротуаре. Прежде белые стены когда-то впечатляющего особняка давно облупились, но никто и не думал вновь белить их, яркая мозаика с красивых разноцветных картинок над окнами и дверными проемами сохранилась лишь частично, а причудливые орнаменты на стенах давно выцвели.

«Взять бы и отрезать этот насквозь прогнивший дом от остальной улицы, — привычно подумал огненный маг, — уж слишком портит общую картину». Однако именно к дверям этого особняка лежал его путь. И в них он громко постучал кулаком, когда не нашел на положенном месте бронзового молоточка.

Долго пришлось ждать ответа, настолько долго, что в любом другом случае маг попросту шагнул бы внутрь, игнорируя возмущение хозяев. Он мог позволить себе поведение, которое считал подходящим к конкретному случаю, однако в это убогое жилище ему хода не было.

Кажется, там, в гулкой внутренней пустоте, послышались шаркающие шаги. Загромыхал засов, зазвенела тонкая цепочка, и двери распахнулись. Не отворились до узкой щели, а открылись на всю ширину, а занявший почти весь дверной проем седовласый мужчина в просаленной рубашке, позевывая и почесывая видневшуюся в вороте волосатую грудь, окинул повелителя Южных земель скептическим взглядом.

— Так и думал, что если кого и может принести на ночь глядя, так это самую надоедливую огненную задницу в землях. Чего надо, Зорий?

Маг проигнорировал недовольный прищур и неподобающие слова. Чего еще ждать от такого, как этот. Недаром и ученица переняла подобную манеру и вела себя столь же вызывающе. Но ему нет дела до некоторых отбросов общества, пока они не вмешиваются в его дела.

Он молча вскинул брови и смотрел на собеседника до тех пор, пока тот не сплюнул смачно на пол, едва не выпачкав огненному магу лакированный ботинок. Зорий с трудом удержался, чтобы не отдернуть ногу, но ведь на то и был расчет, зато после нахального жеста мужчина посторонился и впустил пришельца внутрь.

Уже в насквозь пропахшем винными парами кабинете, похожем на единственное обитаемое помещение во всем этом склепе, Зорий презрительно скинул с потертого бархатного кресла весь хлам и уверенно расположился, только внутренне содрогнувшись от скрипа коротких ножек.

— Какими судьбами? — Облокотился о массивный грязный стол хозяин кошмарной берлоги. — Чего на этот раз принесло? Силушка шалит, переходики сбоятся?

— Шпионку твою мне ледяной лорд намедни вручил. Плохо подготовился, Акила. Зараза снежная девчонку отыскал.

— Чего? — уточнил седовласый собеседник, попутно откупоривая початую бутылку вина. Он вытащил пробку прямо зубами, а после приложился сразу к горлышку, игнорируя пустой, но явно давно немытый стакан на столе. — Будешь? — вздумал он проявить гостеприимство и протянул бутылку Зорию.

Тот скривился, но промолчал, отрицательно махнув рукой.

— Так что скажешь, Акила?

— Что скажу про шпионку, которую тебе ледяной лорд подсунул? Я откуда знаю, кого он в шпионках держит?

— Не притворяйся! Не он, а ты! Девчонка чистая чародейка и обучена была так, как в наших школах не учат. Наставник у нее имелся из лучших, по технике сразу заметно. А еще больно знакома мне та техника. Подобной точности в движениях, когда ни одного лишнего мазка, а все выверено до совпадения каждого броска с ритмом дыхания, доводилось видеть лишь у единиц. Вот только в живых из них осталось слишком мало. Потому и хочу спросить, ты надумал вернуться? Неужто пьяная жизнь опостылела? Только, кажется, позабыл про уговор, про данное слово. Раз я беру на себя бразды правления, ты никогда более не вмешиваешься в ход событий.

— Так-с, интересно. То есть начни я говорить, что это не я, все равно не поверишь? Ты там для себя уже все решил и видишь заговор с целью свержения одного зазнайки?

— Я хочу знать, для чего ты выучил ее и отправил к снежным? Еще мне нужна та информация, которую поставляла для тебя девчонка. Ты ведь нарочно выбрал одну из безродных? У нее вряд ли и семья где-то есть, верно? Сирота для этого дела лучше подойдет. Еще и легенду для нее придумал жизни в Северных землях. Так чего ты хочешь?

— А не катиться ли тебе, мой немилый друг, туда, откуда пришел. Коли я тут заговор затеваю, с какой дурости начну вдруг планы раскрывать?

— Сознался! — воскликнул Зорий.

— А то ж! Прям на горячем меня подловил.

— Напрасно ты думал, будто я не узнаю. Одного не пойму, ты правда надеялся, что за информацию, которую девчонка достанет, Яр все эти годы бездействия и пьянства простит? Вновь хотел в доверие втереться? А как же слово твое?

— Слово? А что слово? Оно когда было? За дальностью лет уж не помню, что в горячке порол.

— Нечего с тобой, пропойцей, обсуждать! — решительно поднялся на ноги Зорий.

— И я о том же. Только это, чародейку верни. Я ж ее, понимаешь, взрастил, а ты теперь на все готовенькое? Куда хапаешь?

— И как еще умудрился подчистую мастерство в бутылке не утопить? Чародейка у меня на службе, можешь про нее забыть! — отрезал огненный маг, решительно и быстро направляясь к двери. Акила вполне мог начать орать и требовать ученицу назад, а у Зория были на нее иные планы, только сперва норов следовало усмирить.

Огненный маг напряженно размышлял, что же такое задумал ледяной лорд, раз информация столь важна, и как обо всем проведал этот пьяница, если даже ему, правителю Южных земель, ни о чем не докладывали. Еще интересовал вопрос, удалось ли девчонке что-то вызнать.

«Надо бы понаблюдать за обоими, — решил он, — а пока держать на расстоянии друг от друга».

— Что-то наш главный сдавать начал, — глядя вослед уходящему гостю, покачал головой Акила, — полный непорядок в мозгах образовался.



Ледяные стены тоненько звенели, будто тихонько переговаривались друг с другом, радуясь редкому гостю. Во дворце Стужи их совсем немного бывало, этих самых гостей, люди порога живыми преступить не могли, а уж о том, чтобы по сверкающим палатам бродить, восторгаясь их красотой, и речи не шло. А палатам волшебным было скучно, и они всегда начинали переливаться ярче и красивее, когда их окидывал равнодушным взглядом самый частый гость.

Ледяной лорд шел по прозрачным, горящим синим огнем плитам, размышляя над тем, как не любит богиня, чтобы он открывал переход сразу в тронный зал. Сперва обязательно перенесись к порогу, а после пройдись, полюбуйся великолепием, повосторгайся. И каждый раз ведь меняла что-то, украшала и радовалась, точно дитя малое, если он замечал. А теперь и вовсе стала советы давать, как ему лучше собственный дворец выстроить, приводя свой в пример.