Сердце Стужи

— Не отвлеку, а привлеку. Как раз сюда снежочком жалящим запустить ничто не мешает.

— Кажется только. Ты еще воротник не надела.

Ярка указала на прозрачную пластину, и правда воротник напомнившую.

— Вот этим шея и грудь защищаются, а обзору не мешает. Огненный хрусталь называется и добывается в Огненных горах. К пламени и снежной магии устойчив. Доспехи наши, Весса, из такого материала изготавливаются, что запросто снежные их не пробьют. Зато и у ледяных жароустойчивый лед на пластинах. Они тоже неплохо на битву снаряжаются.

— Пластины, не кольчуги?

— С чародеями сражаются в специальных доспехах, а про кольчуги не знаю, может, они для иного случая.

«Для великанов, например», — дополнила я про себя и принялась рассматривать наряд в зеркале. Убойные доспехи, явно на магов-мужчин рассчитаны. Тут иных отвлекающих маневров не нужно. Летящая юбка с разрезами до пояса поверх узких штанов. А те заправлялись аккурат в высокие сапоги выше колена. Кожа замысловатая из плотно пригнанных друг к дружке чешуек. Верх же и вовсе сказка, кафтан — не кафтан, а до середины бедра доходил, приталенный, аккуратненько по фигурке сидел и тоже будто из чешуи целиком состоял, а нарукавники — те из цельного блестящего металла, натягивались по самый локоть. Высокий воротник на груди и прикрывал, и глазу радоваться дозволял, природной красоты не скрывая и защищая попутно шею. То ли любуйся, то ли убивай, самому решать. Чародейки-то все у Зория словно на подбор, стройные да тренированные. А кто потуже шнуровку затянул, у тех грудь еще убойнее смотрелась.

— Зорий доспехи придумывал?

Приметила уже, что больно огненный лорд все красивое любил.

— Не он, чародейка одна. Давно дело было, в пору последней войны. Прежде доспехи тяжелые изготавливались, женщинам в бою еще хуже приходилось, чем мужчинам. Вот она и сообразила новый наряд для нас, пластины на чешую заменила, а фигура, говорят, у нее на загляденье была, вот и вздумала подчеркнуть. В первый бой как надела, так и деморализовала врага.

— Что сделала?

— Отвлекла, из строя вывела, чем и воспользовалась. Билась она неплохо. Правда, легенда существует, не знаю, насколько правдивая, будто, когда война закончилась, тот снежный воин, что на уловку попался и которого чародейка едва не прикончила, отыскал деву в Южных землях, а после похитил.

Я хмыкнула. Легенды они такие, в них приврать и приукрасить любят.

Оглядела себя в зеркале, отметила, что каждая деталь продумана, все друг друга дополняет, движениям не мешает, носится легко. Удобно и красиво.

— Как добираться будем?

— На верранах поедем, — сказала Ярка. — Ты их прежде не видела, они в Южной пустоши в загонах обитают. Это на юго-западе отсюда, через линию барханов. Загонщики уж скоро должны их пригнать.

— Кто такие верраны?

— Ящерицы большие. Им от природы огненная магия дана, только слабовыраженная, потому чародеев они хорошо слушаются и к снежной силе устойчивы. Еще у них на спинах седла такие приторочены, точно на лошадях.

— А на лошадях не лучше?

— Были случаи, когда маги скакунов зачаровывали, чтобы те седоков сбросили. Ну как, ты готова? Думаю, скоро отправимся.



На восходе и закате встречаются солнце с луной, в эту пору магия снежных и огненных по силам равна. А еще есть место у озера, где берет исток Зимнелетка. Здесь когда-то поселение стояло, а после все жители погибли, вот и сформировалась от выброса силы мощная воронка и потом водой заполнилась, но сам воздух пропитался огненной магией, да так и застыл. Нам, чародеям, что днем, что ночью здесь одинаково легко колдовать было. Потому снежные и предложили на закате сойтись, после их время силы наступало, но нам оттого никакой разницы.

Я наземь соскочила и обернулась к проворной ящерице, которая тут же развернулась, махнула длинным хвостом, а мне пришлось подпрыгнуть, избегая этого замаха, и потрусила обратно к загонщикам. Зорий отдавал приказы, выстраивая нас в линии, лицом к той стороне. Места лучше озера для встречи было не придумать. По левую руку от него такие скалы высились, что даже птица не пролетит, а по правую — колючие непролазные заросли, в которых поблескивала тонкая лента реки, постепенно набиравшей свою полноводную силу. Говорят, до появления озера исток выше находился, в самих горах.

Рядом со мной Акила стоял. Стоял и хмурился, глядя на гладкую спокойную воду. Он с момента отъезда все время так хмурился, потому что Зорий от самого Яра наказ получил — утереть снежным нос. Чтобы знала Стужа, наша сторона сильнее, и продолжала сидеть тише мышки, как прежде, после проигрыша своих магов в Великую войну.

— Акила, — окликнув мрачного медведя, я получила в ответ хмурый взгляд, — ты рядом будешь?

— Постараюсь весь бой поблизости удержаться. Тебя прикрыть следует. Яр заявил, что воин у нас Зорий, а ты его сила. Подстрахуй в случае чего, магию направь, а Бренну на глаза не попадайся.

— Не попадаться? — Я даже зубами заскрипела от злости. Такой шанс снежного волчару по морде хлестнуть, и то не пускают.

— Желательно, — хмыкнул Акила, без труда угадав мой настрой. — Силы у тебя много, умения неплохие, но с матерым лордом тягаться…

Он замолчал, предлагая самой домыслить.

Хорошо, наставнику виднее. Я отвернулась к озеру, успокаивая себя. Кровь бурлила от волнения, руки подрагивали. И не то чтобы предвкушала битву, но у всех сейчас было состояние, словно ходишь по острию и ждешь, как в любой момент сорвешься и вниз полетишь.

— Солнце село, — негромко произнес Акила, — задерживаются маги, хоть условились мы о времени.

Удивительно, но нападать без предупреждения у обеих сторон было не принято. Договаривались о встрече так, словно не в бою сходились, а на беседу за чашкой травяного сбора собрались. От этих мыслей, впрочем, быстро отвлек меня громкий треск, а озеро начало затягиваться корочкой льда. Вода затвердевала на глазах, превращаясь в гладкое синее поле.

— Что это? — выдохнул наставник, и я побледнела, увидев, как бегут по ровной глади вооруженные короткими ледяными мечами маленькие маги, мальчишки. Подбадривая себя криками, несутся на всех парах, точно затеяли игру в настоящих воинов.

Я шаг назад сделала не раздумывая, так же как и вся наша шеренга слаженно отступила.

— Он детей вперед бросил! — прижав к щекам руки и чувствуя боль от вдавившихся ногтей, крикнула. — Да не мог он, не мог!

Мальчишки совсем уже близко были, когда мы, растерянные, растерявшие боевой ныл, беспомощно поглядели на взбешенного огненного лорда.

— Отразить удар! — рявкнул он, и копья по этой команде взлетели. Только я своего не подняла, у меня рука дрожала, потому что видела там, среди бегущих, давнего знакомого и остальных, так увлеченно слушавших зимними ночами мои сказки. «Не мог он, не мог!» — повторяла про себя. И хоть я его, оказывается, совсем плохо изучила и сама обожглась, когда верила, без веской причины руки убить не поднимет, но здесь ведь не чародейка ненужная, здесь дети, будущие снежные маги, которых всей крепостью воспитывали. Не мог он! Не мог!


Без приказа, без разрешения от нашего лорда я взметнула ладони, и рванулась вперед стена жара, промчалась меж спинами впереди стоявших, хлынула волной прибоя на бегущих магов — не убить, растопить иллюзию.

Угадала! Остальные вздрогнули и выдохнули, не веря, что может быть сила, способная создать на поле сотни копий настоящих мальчишек. А я словно наяву услышала тихий смех и довольное: «Разгадала». Даже отшатнулась невольно и врезалась в грудь Акилы, а он ободряюще сжал плечо.

— Молодец, Весна, раскрыла замысел. Отвлечь, сбить с настроя хотел снежный щенок.

Я закусила губу, сосредоточилась до боли в висках и из самого своего сердца вызвала к жизни новый огненный вал, длиннее и шире предыдущего, потому что если одни отвлекают, то должны быть и другие, готовые напасть.

От жара заколыхался воздух, и трещинами пошла снежная пелена, а после осыпалась, открывая нашим глазам почти преодолевших озеро магов.

Вновь вскинулись щиты и копья, зажглись кругом огни, закапало с острых кончиков пламя на землю, и стало светло, точно днем.

И довелось при этом свете оценить доспехи ледяных воинов. Отличались они от кольчуг, призванных держать удар великанов. Здесь были латы из плотно пригнанных ледяных пластин, таких, чтобы не пропустили ни огня, ни жара, тесно прилегали они друг к дружке, но движениям не мешали. Шлемы головы укрывали, на наши похожие, но не из закаленной стали, чтобы лед не брал, а, опять же, ледяные. Водились на северной стороне мастера-оружейники, способные такую прочную красоту создать. Хоть доводилось слышать мне от Белонеги, что ни войд, ни князья не гнушались сами доспехи рядить, ведь с их силой ни один другой маг не умел сравниться. А опыта хватало, особенно у ледяного истукана.

И вот его-то, направляющего, командующего, призванного посылать людей в сражение, я нигде не видела. Если Зорий на укрепленном возвышении стоял, и его голос мы все слышали, то где находился ледяной лорд?

Стало мне не по себе, но времени искать среди стольких лиц одно знакомое уже не оказалось. Раздался новый громкий треск, и лед замороженного озера вдруг подался вверх и ощерился ледяными стрелами, полетевшими в наши шеренги, а маги перепрыгивали с поднявшегося края, чтобы вклиниться в ряды противника сверху. Я не стояла впереди, но видела, тяжко пришлось чародеям. Щитами прикрываться от стрел, самим защищаться от атак рванувшихся на них снежных. Зато отступали слаженно, не допуская паники и смешения рядов. Те маги, коим удалось прорваться, уже вступили в ближний бой и рубились на мечах. Их противники, оставив копья, тоже хватались за короткие широкие клинки. Огненные искры, снежное крошево рассыпались от этих ударов. А магов в наших рядах становилось все больше.

Я лишь в первый миг растерялась, а после подоспела помочь Зорию, растапливавшему ледяную кромку. Она продолжала сыпать колючими стрелами.

Магия ощущалась мной, точно дыхание игривой кошки, вот дохнула в сторону озера, и пронеслось тепло, минуя ряды сражающихся, и все стрелы обратились водяными каплями, а огненный лорд отер пот со лба. Я справилась, ему было сложнее. Моих сил оказалось больше.

Акила сжал на плечах ладони и потянул отступить еще на шаг. Он тоже беспрестанно оглядывался. Уже пахло кровью, сталью, лед сделался красным. А потом стало совсем непонятное твориться. То здесь, то там на моих глазах появлялись новые воины, возникали по трое, по четверо, кидались на чародеев. Вот впереди сцепились двое, один в нашем доспехе, другой ледяной. Чародей бодро махал мечом, теснил противника, когда облик того вдруг рябью подернулся, и стало вместо одного целых пять снежных магов.

— Зеркала, Весса, топи их!

И я бросилась помогать чародеям, раскалывавшим снежные обманки. Огонь ввинчивался меж человеческих тел, сталкивался с ледяными вихрями. А люди вдруг стали пропадать. Я не сразу заметила, наставник тоже. Он замычал что-то, толкнул меня к себе за спину, тоже выхватил меч и скрестил с каким-то магом. Этого я не знала, да и среди тысячи снежных не замечала пока знакомых лиц. Князей лорд и вовсе, кажется, напоследок приберегал. И вот еще бился передо мной старый медведь, а вдруг сделал шаг в сторону и исчез.

— Акила! — хотела выхватить меч, но сработала выучка, и я кинулась на землю, а над головой просвистел чужой клинок. Почудилось, в бок метил. Ударила в ответ нападавшего, но не сталью, а магией, и противника отнесло так далеко, что я его больше не видела. По дороге зацепило остальных. Те, кому повезло рядом стоять, разом исчезли.

— Ловушки! — закричал, предупреждая, Зорий. — Точечные переходы. Не сходить с места.

Что значили точечные переходы? И как было оставаться на месте, когда на тебя нападают? Отражать удары и не двигаться?

Со спины ощутила чье-то приближение и увернулась, а Акила, пытавшийся снова взять за плечо, промахнулся.

— Стой, девочка, это я. Ты его переходы сбиваешь, Весса, направляй силу, сминай как можно больше ловушек, чтобы наших далеко не утягивало. У Зория на это тьма сил уйдет.

Я не знала, куда именно направлять, и дыхание кошки разрасталось, расходясь от меня кругами, а пары сражающихся то исчезали вдруг, то вновь возникали в ином месте, точно мы с ледяным лордом людьми в прятки играли. Он их перемещал, я возвращала, но людям каково? Сбивались от этой игры, проваливались в иное место на середине замаха, завершали его ударом в пустоту. В рядах такое смешение наступало, что вовсе терялись, где свои, где чужие, с кем сражение вести, кому отвечать.

«Нравится война, чародейка?» — и вновь этот голос в голове моей прозвучал, от которого подпрыгнула на месте и стала судорожно озираться.

— Не нравится! — крикнула туда, в пустоту, не видя его, не чувствуя присутствия рядом, но зная, что наблюдает. Укрывается за своей пеленой мерзавец. Шагает невидимым среди сцепившихся, хрипящих от ярости противников.

— Так за кого ты сражаешься? За богов?

— Что?

Руки дрогнули, и если бы не Акила, я бы совсем растерялась.

— Бренн? — прохрипел мой медведь. И на кивок крепче стиснул плечо. — Не поддавайся ему. В обман ввести попытается. Он еще…

Не договорил, исчез вдруг, замахнувшись на рванувшего к нам мага. Провалился с ним вместе в очередной переход. И я выбросила ладони, поймать и вернуть, но увидела наставника уже дальше, на расстоянии в десять шагов. Новая волна тепла, и тот удалился снова, пока не затерялся среди других.

Маги исчезали, множились, оказывались обманками. Бой с тенями, с зеркалами, а настоящие люди в этих рядах терялись среди ненастоящих. Я видела, Зорий сам схватился за меч и сорвался с возвышения, бросившись вниз, в центр кипящего сражения. А меня накрывала ярость, чистая, пронзительная, бесконечная. Он смеется над нами, смеется над криками тех, кто бросается на миражи, готовя меч для удара, обманывает, издевается.

Ненавижу!

Ярость полыхнула огненной зарницей, раскололись зеркала, сбились переходы, волной жара всех, кто оказался близко, снесло прочь, раскидав в стороны. Кажется, я и сама отправила немало людей в иные места, закинув кого-то на другую сторону Зимнелетки. Акила учил контролировать дар, данный самим Яром, он предупреждал держать кошку в узде. «Сама не знаешь, на что способна, Весса». А еще они слишком рано допустили меня к сражению, и наставник должен был быть рядом, чтобы направлять и помогать, но он исчез. Только искаженные гневом лица оказались вокруг, глаза, налитые кровью смертельной битвы, пропитавшийся запахом металла горячий воздух и хлесткие ледяные порывы чужой магии. Крики, шум, удары, сливавшиеся в лязгающий гул, и обезумевшая кошка рванулась со своего поводка. Я не могла ее удержать, даже если бы очень хотела.

Тех, кто оказался рядом, сминало волной, отбрасывая в сторону, а меня переполняла ярость. Своя и чужая, отравлявшая воздух, проникавший в мои легкие. Я глубоко, жадно дышала, а огонь крушил все кругом, пока вдруг меня не развернуло назад. Шею сдавила широкая ладонь, и под ней хрустнул надежный, закаленный против ледяной магии воротник, осыпавшийся прозрачными стеклышками.

— Перебьешь своих и чужих, чародейка. — Мою силу окружила ледяная сеть, заключая в ловушку, стягивая обратно к нам двоим.

Самый ненавистный из всех живущих ныне магов. Ледяной лорд! Передо мной! В ледяном доспехе, но уже без шлема. И щека рассечена, а кровь капает на синий лед. Глаза волчьи яростным светом светятся, и волосы, точно иглы ледяные. Когти прозрачные медленно обратно в пальцы втягиваются. Вот она, боевая ипостась ледяных магов — вдохнешь и выдохнуть забудешь.

Только я не испугалась, не успела. Быстро принял привычный облик. И ничто не мешало направить силу против него, расколоть доспех и сжечь дотла ледяное сердце. Потому что он стоял, так глупо открывшись. Собирался сдержать меня, но не подумал защитить себя. От моей силы доспех не спасет. И потому ничто не мешало убить, кроме… Кошка ощерилась, припала на передние лапы, выпустив острые когти, но не нападала. Моя сила, ставшая бесконечно опасной для любого, отказалась наброситься первой. Угрожала, в бешенстве хлеща хвостом по бокам, отзываясь на мой призыв уничтожить лишь жутким оскалом, на который отвечал таким же оскалом громадный снежный волк.

Повинуйся! Повинуйся мне! Нападай!

И она послушалась, рванулась вперед, но не к волку, а к силам тех, кто бился вокруг, чтобы растоптать и порвать в клочья их, не заслуживших моей ненависти и ярости, и я не смогла удержать. И сама обратилась чистейшим огнем, выжигавшим мои вены, когда земля дрогнула и провалилась под ногами.

Вынырнула, точно из воды, из чужого перехода, рванувшись сквозь мглу и успев освободиться до того, как лорд меня перенес, куда ему было угодно, да хоть снова ко дворцу Стужи.

Вывалилась посреди ровного поля, где давно, целый век назад, училась владеть той силой, что сейчас сорвалась с поводка. Измененное пространство не погасило, а лишь перенаправило удар. И пока я, опираясь на руки, смотрела на пригорок с деревянной крепостью, сила крошила толстые стены, стирала, пожирала и расшвыривала по бревнышку оплот снежных магов. А я с ней едина была в этот миг, ощущала все, словно под моими пальцами измельчалось в пыль тлеющее от невозможного жара дерево, и уже видела чуткая кошка, что внутри пусто, ни единого живого существа там и во всей близлежащей округе.