Сердце умирает медленно

– Она захлебнулась. Точно вам говорю. Я все пережила вместе с ней. Видела, как она опускается на дно и ничего не может поделать. Руки, ноги – они ей не подчинялись, – я встала и прижала кулаки ко лбу. – Я чувствовала вкус воды во рту, видела ее глазами, ощущала все, что она чувствовала, лежа беспомощной на дне. Только это произошло не у Джанетс Фосс, Айра, а здесь, как раз за дверью – вот что страшно.

– Мне нужна монтировка, – старик снял кепку и почесал седой затылок.

– Поищу.

Оставив его наедине с хитрым замком, я бросилась на поиски хоть какого-нибудь инструмента. Не найдя ничего похожего в кладовой, выбежала во двор. Дрожа всем телом и задыхаясь от волнения, попыталась найти лазейку в гараж, но тот тоже был заперт. С досады треснула рукой по двери и побежала обратно. Ползала в грязи, поднимала каждую дощечку, лежавшую возле стен, переворачивала садовые принадлежности, перебирала валяющиеся под ногами палки и камни. Ничего. Наконец, взгляд уперся в стоящую вдоль заборчика стремянку.

Хоть сил у меня и было немного, я, как ополоумевшая, вцепилась в железные поручни и потащила ее на себя. Железяка представляла собой лестницу с опорой: чтобы поднять махину, мне пришлось изрядно повозиться и вспотеть. Наконец, придав конструкции вертикальное положение, я вытерла пот со лба и придвинула лестницу к стене.

Посмотрела, прикинула, высчитала и подвинула стремянку еще немного правее – к самому окну: рамы белели метрах в трех над моей головой.

Проверив штуковину на прочность и немного пошатав, решила, что конструкция достаточно устойчива и выдержит меня. Взобралась сначала на одну ступень, затем на вторую и, приказывая себе не смотреть вниз и не думать об опасности, полезла выше. Для того чтобы глянуть хоть краем глаза в узкое окошечко, нужно было встать на цыпочки. Уцепившись пальцами за шершавый подоконник, медленно выдохнула и подтянулась.

Сквозь пыльное и мутное стекло отчетливо прорисовывался светлый прямоугольник. Бассейн. Рисунок стенок и дна казался нечетким, но то, что оттенок нанесенного на плитку узора был синим, не подлежало сомнению. За те пару мгновений, что мои ноги выдерживали такую неудобную позу, мне удалось и рассмотреть само помещение, и оценить примерную глубину сооружения, и понять, что ни о каком ремонте, о котором говорил Дэниел, и речи быть не могло. Порядок там царил идеальный.

Хлоп. Резкий звук напугал меня. Срываясь вниз и пытаясь ухватиться ногтями за уступ, я успела сообразить, что Айра взломал дверь и ворвался-таки внутрь, но было уже поздно – от моего нечаянного движения равновесие нарушилось и центр тяжести сместился. Перед глазами мелькнула серая стена, пальцы обожгло болью от попытки удержаться. Лестница крякнула, и я в мгновение оказалась лицом в траве. Сразу же сильно заныло плечо, на которое приземлилась.

Осторожно присела.

Осмотрела сломанные ногти, потерла ладонью место ушиба, дождалась, пока перестанет кружиться голова, и попыталась встать. Пришлось схватиться за стену – после резкого и неожиданного падения было трудно восстановить дыхание и сердцебиение. Меня штормило. Но желание докопаться до сути немного притупляло неприятные ощущения. По стеночке, придерживая ушибленное плечо здоровой рукой, я добралась до двери и вошла в дом.

– Айра… – позвала срывающимся голосом.

– Что с тобой? – седая голова показалась в проеме. – Вот черт! – Он метнулся ко мне, подхватывая чуть не на лету. – А я замок вскрыл.

– Видела. Как раз перед тем, как грохнуться со стремянки.

Проковыляла, поддерживаемая стариком, к распахнутой двери, ведущей в другое крыло дома. Рядом, на полу, валялся гвоздодер. Замерла, собираясь с духом.

– Где вы его нашли?

– На кухне под раковиной.

Я пошевелила ушибленным плечом, боль уже не была такой острой и притупилась.

– И кто держит гвоздодер под раковиной? – усмехнулась.

– Всякие сумасшедшие, – старик провел морщинистыми пальцами по косяку. То место, куда упиралась железяка, оказалось изодрано в щепки. – Но хорошо, что я туда сунулся, иначе бы не вскрыл.

– Спасибо, – я улыбнулась. – Откуда только силы у вас?

Айра усмехнулся:

– Если ты не найдешь, что искала, то я ни за что не сознаюсь, что это я раскурочил дверь в доме Бойдов.

– Найду, – заверила его, покосившись на дверь.

– Идти можешь? – руки старика отпустили мой локоть.

Я выпрямилась, выдохнула, расправила плечи.

– Могу.

И ступила внутрь. В помещении было холодно и влажно.

– Выключатель, – послышался голос Айры, и тут же зажегся свет.

Пара кресел-шезлонгов, столик, кадка с цветком и прямоугольный бассейн без воды. Все отделано светло-бежевым камнем и сияет чистотой. Аккуратно, стараясь не поскользнуться, прошла по краю. Оценила глубину, тронула пальцами металлические поручни, задержалась взглядом на кажущемся теперь зловещим узоре из синих морских коньков на внутренних стенках.

Ничего.

Двинулась дальше, заглянула за маленькую дверцу в конце – душевая. Вернулась. Вздохнула под любопытным взглядом Айры и села в шезлонг. Закрыла глаза. Пусто. Ничего не приходило. Мои подозрения оставались лишь домыслами без четкой картины того, как все могло произойти.

Старик нетерпеливо шаркал башмаками. Нервничал. Но я ничего другого в ситуации поделать не могла. Ждала с замирающим сердцем только одного – подсказки. Без помощи Сары мне не справиться.

Когда Айра устало навалился спиной на стену и принялся лихорадочно мять в руках кепку, я встала. Не знаю, почему, но мне стало страшно подходить к краю глубокой бетонной ямы. Нахлынуло ощущение, будто стоит мне наклониться, как кто-то тут же столкнет меня вниз. Я сделала несколько неуверенных шажков и остановилась. Набралась смелости и сделала еще один. Инстинктивно присела на колени и буквально подползла к каменному бортику.

На ощупь выступ оказался гладким и холодным. Ухватившись за него руками, я с опаской взглянула вниз. Голова закружилась. Но не от страха свалиться на дно бетонной могилы, а оттого, что я увидела, как едва заметно плещется в ней вода. В бассейне было пусто, но перед моими глазами колыхалась прозрачная голубоватая жидкость. Точнее, именно этот оттенок дарили воде сотни морских коньков.

С каждой секундой видение становилось отчетливее и ярче. Я поймала себя на том, что ищу под толщей воды, подернутой легкой рябью, очертания тела Сары. Но там было пусто. Слегка подавшись вперед и вытянув руку, мне удалось коснуться поверхности. Кристально чистая и прохладная вода. Почти явственно ощущался исходящий от нее запах очистительных химикатов.

Погрузив пальцы, я ощутила подвижность воды, ее тяжесть. Поднесла руку к лицу, уставилась на ладонь – та оставалась сухой.

«Помоги мне, Сара, – попросила, закрыв глаза. – Я хочу увидеть. Я готова, я выдержу. Мне это нужно. Пожалуйста, покажи».


Пальцы, впившиеся в каменный выступ, начало слегка покалывать. Отдернула руку и уставилась на поверхность бортика. Внимательно прошлась по нему взглядом, не упуская ни дюйма. Наклонилась, чтобы рассмотреть его с разных сторон, и едва не задохнулась от подступившей к горлу тошноты. Маленькая темная точка. Она спряталась в шве между двумя декоративными камнями. Кто-то хорошо здесь прибрался, и ее трудно было заметить, если только не встанешь на колени или не опустишься почти горизонтально. Не было сомнений – это капля крови, принадлежавшая Саре Келли.

Недолго думая, я коснулась ее дрожащим пальцем. Ощущение было такое, будто меня пытают раскаленной кочергой, душат и одновременно затягивают куда-то. Жар прилил к голове, горло сдавило, перед глазами поплыло, а затем разом все оборвалось, и прямо в лицо мне подул холодный ветер. Я опять находилась в этом помещении, но меня уже не было.

Растворенная в воздухе, невесомая, могла все видеть и слышать, но земной оболочки уже не имела.





-36-




– Пожалуйста, тише… – произнес женский голос.

И в ту же секунду я увидела, как сюда врываются две девушки. Обе темноволосые. Одну я узнала сразу. Сара. В синих джинсах, мягком кардигане, с забранными в аккуратный хвост и перетянутыми красной резинкой волосами.

Она буквально тащила на себе незнакомку – босую, с наброшенным на плечи пальто.

– Нет, я его слышу, – бормотала она, оглядываясь назад. – Он идет.

Ее ноги заплетались, подворачивались. Казалось, в хрупком тельце не осталось никаких сил для того, чтобы идти, поэтому Саре приходилось постоянно ее поддерживать.

– Тихо, умоляю тебя! Не кричи.

– Мм… – девушка свела челюсти, словно от адской боли, и повалилась на колени.

Голова ее безвольно упала, темные волосы влажными прядями рассыпались по плечам.

– Как твое имя? – прошептала Сара, лихорадочно оглядываясь на дверь. – Бертина?

– Бер… Бертина… – простонала та.

– А я – Сара, – шепнула она ей в ухо, прихватывая руками девушку под мышки, чтобы поднять с пола.

– Сара?

Незнакомка как будто очнулась – у нее, откуда ни возьмись, появились новые силы. Она отшатнулась, усталые глаза с припухшими веками глядели на Сару ошеломленно.

– Так это ты…

Невеста Дэниела бросила испуганный взгляд на дверь и прошептала:

– О чем ты?

– Он постоянно говорил про тебя. Про то, что не хочет наказывать, что ему жаль… но ты должна очиститься, чтобы вы… снова могли быть вместе, – по ее измученному лицу потекли горячие слезы.

Из-за двери донесся какой-то шум, и обе девушки в панике замерли. Пальто, явно в спешке наброшенное на Бертину, упало на скользкий пол, и у меня кровь застыла в жилах. Она была абсолютно голой, а ее спина от лопатки до лопатки оказалась изуродована: сквозь багровые кровоподтеки и следы запекшейся крови на коже ярко проступали буквы, вышитые прямо по живому грубыми и толстыми красными нитями. Они выстраивались в слово PURITAS.

Кто-то явно долго и кропотливо возился над тем, чтобы надпись изменила спину девушки до неузнаваемости. Кто-то не один день издевался и причинял ей боль. Оттого она и выглядела сейчас забитым, испуганным, мокрым зверьком.

Сара торопливо подняла пальто и накинула его Бертине на плечи.

– Ты сможешь?.. – сбивчиво прошептала она, наклоняясь к ее лицу и глядя прямо в глаза.

Девушка слишком медленно покачала головой:

– Он все равно поймает, – ее рука скользнула вверх и обхватила воротник кардигана Сары. – От него не уйти. Никуда не спрячешься!

На ее запястье ярко алели следы от пут или веревок. Дрожащие губы были разбиты, лицо застилали слезы.

– Нет, – хрипло ответила Сара, пытаясь поднять Бертину. – Я спасу тебя. Мы убежим, здесь есть окно. Просто постарайся идти, пожалуйста… Мне тебя не донести.

– Спасай себя. Беги, – всхлипнула Бертина, повалившись на холодный пол. – У тебя еще есть время.

– Нет, я тебя не оставлю. Я помогу. Не дам тебя в обиду, – сцепив зубы и рыча от усердия, Сара все-таки подняла Бертину и взвалила себе на плечо. – Вот так, хватайся, да. Держись.

Я видела, как искривилось лицо Сары, но вовсе не от тяжести обнаженной незнакомки, а от невыносимости всего происходящего. Она закусывала губы до крови, делая каждый шаг, зажмуривалась и еле сдерживала слезы. Ей не хотелось верить в то, что это происходило на самом деле. Но живой свидетель его зверств не мог лгать. Так же, как и следы стежков, бугрившиеся на израненной коже Бертины.

– Сара! – раздался за их спинами знакомый голос.

Мысль о том, что я знаю этот голос слишком хорошо, пронеслась по моему сознанию острым ледяным мечом. Опалила едким жаром, уничтожающим заживо. Застыли и девушки, опираясь друг на друга, в немом и первобытном ужасе обернувшись к двери.