Серебристая бухта

Она сама не поняла, что ляпнула.

Я заметил его, когда прикончил вторую банку пива, смял ее в кулаке и собрался бросить под пассажирское сиденье. Вы бы тоже его сразу заметили. Он стоял в своем темно-синем костюме конторской крысы – два чемодана в цвет по бокам – и смотрел в сторону главной улицы. Я смотрел на него, пока он тоже меня не засек, и только потом высунул голову в окно.

– Приятель, у тебя все в порядке?

Он поколебался немного, затем поднял свои чемоданы и пошел в мою сторону. Его зашнурованные ботинки блестели так, будто их начистили до конца оставшейся жизни. Обычно я не вступаю в разговоры с такими типами, но у него был измотанный вид, и я пожалел его. Как один измотанный другого.

Он подошел к моему окну, поставил чемоданы на землю и достал из кармана листок бумаги.

– Кажется, таксист высадил меня не в том месте. Вы не могли бы подсказать, где здесь поблизости отель?

Англичанин. Можно было сразу догадаться. Я, прищурившись, посмотрел на него и сказал:

– Тут их несколько. Тебе в каком конце Сильвер-Бей отель нужен?

Он снова сверился со своей бумажкой:

– Здесь написано… э-э… просто – Сильвер-Бей-отель.

– У Кэтлин? Это не совсем отель. То есть больше не отель.

– Далеко туда идти?

Тут, наверное, мое любопытство взяло верх. В наших краях нечасто встретишь парня, разодетого как франт.

– Это дальше по дороге. Запрыгивай. У меня там тоже дела. Можешь закинуть свои сумки в кузов.

Я увидел по его лицу, что он колеблется, как будто в предложении подвезти может быть что-то подозрительное. А может, он не хотел, чтобы его модные чемоданы испачкались об мои воняющие водорослями инструменты. Это меня немного разозлило, и я чуть не передумал подвозить его. Но он все-таки оттащил свой багаж назад и закинул в кузов. После этого забрался ко мне в кабину и напрягся, наткнувшись на кучу пустых банок из-под пива.

– Можешь ставить ноги прямо на банки, пива там давно нет, но я ничего не гарантирую.

Название «Сильвер-Бей» не совсем точное. Это не один залив, а два, с Китовой пристанью посередине. Пристань торчит из небольшого куска суши, который их и разделяет. Я, бывало, говорил, что сверху море в этом месте похоже на гигантскую синюю задницу. (Сьюзен, услышав такое, подняла бы удивленно брови, но, с другой стороны, что бы я ни говорил, она всегда их поднимала.)

Участок Кэтлин был в самом конце одного из заливов, того, который дальше от города, возле мыса, что выходит прямо в открытое море. Вообще-то, там остался только старый дом Буллена, музей и песчаные дюны. По другую сторону Китовой пристани были гриль-бар Макивера, рыбный рынок, а уже дальше тянулся разрастающийся с каждым годом город.

Парень сказал, что его зовут Майк, фамилию я забыл. Он был не очень-то разговорчив. Я спросил его, мол, по делам приехал или как? Он ответил: «В основном отдыхать». Помню, я тогда подумал: какой парень так вырядится в свой отпуск? Он сказал, что только утром сошел с самолета и хотел взять заказанную машину, но в прокатной компании что-то напортачили и в результате пообещали, что завтра перегонят его машину из Ньюкасла.

– Долгий перелет, – заметил я.

Он кивнул.

– Бывал здесь раньше?

– В Сиднее. Один раз. Но недолго.

На вид ему было слегка за тридцать. Для парня в отпуске он слишком уж часто поглядывал на часы. Я спросил, как получилось, что он забронировал номер у Кэтлин.

– Там не очень-то оживленно, – заметил я и многозначительно посмотрел на его дорогой костюм. – Я думал, такие, как ты, предпочитают места… ну, ты понимаешь… пошикарнее.

Он смотрел прямо перед собой, как будто обдумывал ответ.

– Я слышал, что место красивое. Смог найти только этот отель.

– На самом деле тебе больше подошел бы «Блу Шоалс» выше по побережью, – сказал я. – Очень милое местечко. Ванные комнаты в номерах, бассейн прямо олимпийский и все такое прочее. Еще у них там с понедельника по четверг шведский стол – ешь сколько влезет. Пятнадцать долларов с человека, кажется, да, пятнадцать. В пятницу цена немного поднимается. – Я крутанул руль, чтобы объехать выбежавшую на дорогу собаку. – Есть еще «Адмирал», это в Нельсон-Бей. Спутниковое телевидение в каждом номере, достойные каналы, не фигня какая-нибудь. В это время года можешь выгодно заселиться – я слышал, у них там сейчас никого.

– Спасибо, – в результате сказал он. – Если решу переехать, это может пригодиться.

После этого мы практически и не разговаривали. Я вел машину и чувствовал некоторое раздражение из-за того, что этот парень даже не пытается завязать разговор. Я его подобрал, вез всю дорогу до нужного места – такси обошлось бы ему в добрых десять долларов, – выдал полную информацию о местности, а он даже не пытался со мной поговорить.

Я уже почти придумал, что сказать, – видимо, это меня пиво расслабило – и тут заметил, что он заснул. То есть не задремал, а вообще вырубился. Даже бизнесмен в дорогом костюме выглядит беспомощным, когда клюет носом. Почему-то от этой картинки мне стало легче на душе, и я обнаружил, что насвистываю всю дорогу до Сильвер-Бей.



Кэтлин отлично украсила стол. Свежий ветер раздувал белую камчатную скатерть, синие воздушные шары трепетали, пытаясь сорваться в небо.

Ниже, под самодельным транспарантом «С днем рождения, Ханна!», виновница торжества с компанией своих друзей визжала и прыгала перед каким-то парнем со змеей вокруг руки.

На минуту я забыл о госте у себя в кабине. Я выбрался из грузовичка и, пока шел по подъездной дорожке, вспомнил, что праздник начался уже час назад.

– Грэг. – Когда Кэтлин вот так окидывала тебя взглядом с головы до ног, сразу становилось ясно: она точно знает, откуда ты пришел. – Хорошо, что ты сделал это.

– А кто это там? – Я кивнул в сторону парня со змеей.


– Учитель существ, кажется, так он себя называет. Всех ползучих гадов, какие только можешь себе представить. У него и гигантские тараканы, и змеи, и тарантулы… Он позволяет детям брать их в руки, гладить и все такое. Это Ханна попросила его пригласить. – Кэтлин передернуло. – Надо же такую мерзость придумать.

– Да, в моем детстве мы давили их «Бладстоунами» [22], – согласился я.

Ребятишек было восемь и еще несколько взрослых, большинство из других команд. В этом не было ничего удивительного: Ханна – забавная девочка, она рано повзрослела, и мы все привыкли, что она постоянно крутится рядом. Так повелось еще с той поры, когда она даже в школу не ходила.

А вот наблюдать Ханну в компании ее ровесников было непривычно. Я, если не считать девочку по имени Лара, ее, в общем-то, никогда и не видел со сверстниками и часто забывал, что она на самом деле ребенок. Лиза говорила, что Ханна такая по натуре – сама по себе. Я иногда думал: о дочке она говорит или о себе?

Кэтлин предложила мне чашку чая, я взял и понадеялся, что она не почувствовала, что от меня пахнет пивом. Это как-то неправильно на детском дне рождения, а я очень любил детей.

– Твоя лодка теперь выглядит лучше. – Кэтлин улыбнулась.

– Я думаю, ты знаешь, что Лиза помогла мне заново написать имя.

– Твой характер не доведет тебя до добра, – буркнула Кэтлин. – Большой уже мальчик, сам должен понимать.

– Это ты мне мораль читаешь?

– Ну, значит, ты не такой пьяный.

– Одна банка, – запротестовал я. – Только одна. Может, две.

Кэтлин посмотрела на часы:

– А сейчас всего лишь начало первого. Ладно, ничего страшного, тебе на пользу.

Тут Леди Акуле надо отдать должное. Она так говорит, будто все про тебя понимает. Лиза не такая. Она смотрит на тебя отстраненно, будто у нее в голове идет совсем другой разговор. А когда спрашиваешь ее, о чем она думает (видеть в ней женщину – вот что она не разрешает вам!), она пожимает плечами, словно ничего и не происходит.

– Привет, Грэг! – на бегу крикнула сияющая от счастья Ханна.

Я помню это состояние, когда ты маленький, у тебя день рождения и в этот единственный день в году все вокруг ведут себя так, как будто ты самый особенный ребенок на земле. Ханне хватило одной секунды, чтобы заметить коробочку у меня под мышкой. Эта девочка – ангел и совсем неглупая.

– Ах это, это для твоей тети Кэтлин, – сказал я.

Ханна остановилась прямо передо мной и с недоверием на меня посмотрела.

– А почему в детской обертке? – спросила она.

– Неужели в детской?

– Это мне, – рискнула Ханна.

– Ты хочешь сказать, что твоя тетя Кэтлин слишком старая для такой обертки? – спросил я и сделал невинное лицо.

Со Сьюзен это тоже никогда не срабатывало. Ханна смотрела на пакет и гадала – что бы там могло быть. Эта девочка не как все дети, она сначала думает, потом действует. Я больше не мог заставлять ее ждать и отдал ей пакет.

Ханна разорвала обертку и открыла коробочку. Ее окружили подружки. Я заметил, как они все подросли. Куда делись ножки-палочки и пухлые щечки? Еще года два, и в них можно будет угадать будущих женщин. Я постарался отогнать грустные мысли о том, что кто-то из них может стать такой же, как Сьюзен, – вечно недовольной, придирчивой… и неверной.

– Это ключ, – сказала Ханна и подняла его над головой. – Я не поняла.

– Ключ? – переспросил я и притворился, будто сам удивлен. – Ты уверена?

– Грэг…

– Ты уверена, что не узнаешь его?

Ханна покачала головой:

– Это ключ от моего сарайчика.

Ханна нахмурилась, она все еще не понимала.

– От того, что возле пристани. Вот я болван, наверное, оставил там твой подарок. Можешь сбегать туда с друзьями и проверить…

Они побежали, я даже не успел закончить предложение. Поскакали к пристани с криками и визгами. Кэтлин вопросительно на меня посмотрела, но я промолчал. Иногда просто хочется посмаковать момент, а у меня в то время такие моменты были на вес золота.

Спустя несколько минут вся компания примчалась обратно.

– Это лодка? Это та маленькая лодка? – Ханна раскраснелась, ее волосы спутались от бега.

У меня перехватило дыхание: она была так похожа на свою мать.

– Ты видела, как я ее назвал?

– «Гордость Ханны», – задыхаясь, сообщила Кэтлин Ханна. – Это синий динги, и его зовут «Гордость Ханны». Это правда мне?