Серебряный Ястреб

Ларри сглотнул. Он представил, что было бы, если бы он поставил дома растение до того, как узнал, насколько у родной Гарды длинные руки.

Стекло он прятал потому, что его зрение не было идеальным, но признаться в этом наверняка значило бы вылететь с работы.

– Хотел изучить, из чего состоит Тень, – брякнул он.

– Глупый ты, – с чувством сказал капрал. – Ни из чего. Она просто есть.

– А почему он? – вдруг спросил Роджер. Темные глаза над маской сердито блестели. – У меня больше запас Тени.

– У твоей семьи, не у тебя, – ощетинился Ларри. – Не одно и то же, знаешь ли. Магус знает, кого выбирать.

Вот теперь, глядя на разочарованного Роджера, он впервые почувствовал смутное удовольствие от того, как все складывается. В школе учили, что, если тебе хоть кто-то завидует, значит, жизнь удалась, – и сейчас, похоже, был именно тот случай.

– До свидания, капрал, – прохладно сказал Ларри. – Роджер, надеюсь, ты справишься с вызовами: кто-то же должен защищать город, пока меня не будет.

И, не дожидаясь ответа, развернулся и гордо вышел за дверь.

Первым делом нужно было разделаться с визитом в Колыбель Тени. В теории предполагалось, что это большая честь, но Ларри передергивало при мысли о том, что будет, если Тень увидит в нем что-нибудь не то, – а судя по струму в виде попугая, не того было полно.

Легенда гласила следующее: есть на свете места хорошие и плохие – так их называли раньше. В первых издавна создавали места силы, вторые обходили стороной: там пропадали люди и вещи, возникали миражи из света и звука, туда стремились и погибали отбившиеся от стада овцы и козы. Было плохое место и у них на острове – пещера в скалах. Древние поговаривали, что, зайдя туда, никто не возвращался обратно, что в окрестностях слышали шепот, идущий из ниоткуда, а солнце в тех местах светило неярко, будто что-то поглощало лучи.

Около двадцати лет назад Великий Магус, который таковым еще не являлся, зашел в эту пещеру. Никто не знает, кем он был раньше и как ему пришла в голову такая идея. Известно одно: Магус понял, что места с дурной славой – не просто шутка природы. Если в добрых местах сильнее всего золотая магия, то в плохих сильна какая-то другая, неизвестная – Магус назвал ее Тенью и выпустил в этот мир. Золотые волшебники проделывали то же самое, когда создавали свои драгоценные места силы: давали теплой сияющей магии позволение хранить и защищать свой край. В чем-то, может, это было и неплохо, вот только золотых народов на земле было полно, а как добиться величия, когда ты такой же, как все? И Магус совершил героический, храбрый поступок: ради процветания своего народа дал Тени разрешение хранить голый и нищий остров Ястребов.

И Тень щедро ответила – за то, что ей дали собственную землю, она научила своего освободителя ткать магию, какой не знал еще никто в мире, холодную и могучую. Эта магия питалась анимусом – той частью души, которой золотые народы пренебрегали. Анимус – это гордость, независимость, жажда иметь больше, чем другие, способность видеть мрачную и печальную сторону жизни, ледяная стойкость перед лицом опасности.

Магус показал жителям, на что способна новая магия, и они поняли, какие возможности она перед ними открывает. Тихого короля-неумеху свергли, Магус взял правление в свои руки, а те, кто не хотел отказаться от старых порядков, ушли в подполье. Пока Ларри жил в приюте, о подпольщиках слышно было каждый день, но к тому времени, как он пробился в школу, число бунтарей начало редеть само собой. Расчет Магуса оказался верным: на работу их не брали, а трудновато быть нищим, когда все вокруг богатеют.

Место, где Магус разбудил Тень, все заслуженно обходили стороной: там правили не люди, а сама суть волшебства, всезнающая материя, которая дает могущество тем, кто ей служит, но и наказывает, как ей вздумается. Легенда гласила, что там можно получить пророчество о своей жизни, но про желающих Ларри что-то никогда не слышал. И вот теперь Магус отправляет туда его: простого парня, который всего лишь хотел растение в горшке и продвинуться по службе. Ларри сглотнул. На секунду мелькнула мысль не ходить – но что, если Тень наябедничает Магусу?

И Ларри побрел узкой, осыпающейся тропкой наверх, в скалы. Город остался позади, вокруг теснились пласты голого камня, на которых тут и там попадались выбитые древними людьми картинки: человечки с огромными, вытаращенными от ужаса глазами, знаки молний, предупреждения в виде надписей «Нет пути» на староястребином языке. С установлением Империи эти знаки не уничтожили: оставили как напоминание о том, что страх, которого раньше старательно избегали, в новые времена стал способом укрепить характер. Все знали, что сюда полагается идти пешком, а не лететь, – чтобы пройти свою дорогу страха от начала до конца.

Постепенно звуки стихли – звери тут не жили, птицы, которые летают всюду, не показывались. Оробела даже та птица, что сидела у Ларри на плече: ни выкриков, ни клевков в ухо.

– Струсил, чучело? – злорадно спросил Ларри, дернув плечом, которое мягко холодил монструм.

– Тебя ждут ис-с-спытания, – невесело прокаркал попугай, и Ларри фыркнул, чтобы замаскировать испуг.

– Вот и радуйся, если умеешь, – огрызнулся он. – Хотел от меня избавиться, так шансов теперь будет полно.

Он собирался прибавить еще что-нибудь, но тут впереди послышался звук, от которого мгновенно взмокла спина. На много шагов вокруг не было ничего, кроме камня, – и все-таки впереди шуршали листья. Сочно и многоголосо, будто сотня деревьев стоит рядом, хотя Ларри в жизни не видел столько растений одновременно. Этот звук, новый и удивительный, будто гладил уши, и Ларри как раз успел убедить себя, что все в порядке, когда к шуму листьев прибавился шепот.

Второй звук был металлический и шуршащий, будто трясут банку, наполненную железной стружкой. Поначалу казалось, что голос шелестит одни и те же ноты, потом Ларри различил слова. Он знал их – это были стихи из сборника «Теневая поэзия», который все учили в школе наизусть. Автор там был не указан, но Ларри всегда казалось, что стихи написал Магус, а теперь, слыша, как голос из ниоткуда повторяет одну и ту же пару строчек, он вдруг подумал: что, если этим рифмованным словам научила гуса сама Тень?

Он дно морей изведал всласть:

Чтобы воспрянуть, нужно пасть.





От желания развернуться и бежать Ларри аж встряхнуло, но он сдержался. Гардианы не бегут. У него лучшая работа в мире, он выполнит задание и вернется к ней, а это стоит того, чтобы пережить пару неприятных минут.

Источник звука был все ближе, а вот предупреждающих надписей больше не попадалось – кажется, так высоко в древние времена никто не забирался. Ларри проплелся еще сотню шагов и, собрав в кулак всю свою храбрость, выглянул за каменный выступ. Впереди была неглубокая пещера, на вид совершенно безобидная. А вдруг там и нет ничего? Может, история про это место – просто легенда. Сказочки. Глупости. – Сержант Ноль Ноль Один прибыл, – на всякий случай представился он.

Голос получился что надо – громкий, уверенный. Шепот и шум невидимых листьев стихли. Еще минуту Ларри ожидал увидеть какой-нибудь жуткий призрак, но все было тихо. Отсюда даже можно было разглядеть дальнюю стенку пещеры – пф-ф, так-то вообще не страшно!

Ларри решительно подошел ближе и заглянул под своды. Пещера как пещера, на острове таких сотни.

– Я это… за пророчеством, – сказал Ларри, чувствуя себя глупее некуда.

Где Магус отыскал тут Тень? Даже не холодно. Может, надо сказать что-то особенное? Вдруг Тень любит стихи? И он прошептал еще один отрывок из того же сборника:

Здесь край идущих до конца,

Для слабых больше места нет.

Тьма, что лишила нас лица,

Вернет нам то, что отнял свет.






Стихи на вкус Ларри были так себе, хотя он бы скорее язык себе откусил, чем признался. И они явно не помогли.

– Эй, – Ларри задрал голову, чтобы хоть краем глаза видеть монструма, – ты же соткан из Тени. Хоть раз в жизни будь полезным – чего она от меня хочет?

Попугай снисходительно глянул на него. Глаз у этой твари не было, что не мешало ей смотреть с самыми разными выражениями, от лютой ненависти до легонького, вот как сейчас, презрения.

– Пошар-р-рь вокр-р-руг, – посоветовал монструм.

Ларри хотел было сказать, что тут особо негде, но понял, что в углах все-таки темновато. Вряд ли там пряталось что-то жуткое, и Ларри спокойно пошарил рукой в неглубоком полумраке.

И обомлел, когда рука наткнулась на что-то плотное, совершенно осязаемое. Глаза не видели ничего, кроме сероватой мглы, но рука определенно касалась предмета сложной формы и высотой по колено.

Все произошло одновременно: Ларри понял, что именно ощупывает, в пещере вдруг стало темнее, а то, что минуту назад было бесплотным, превратилось в реальный предмет – он будто соткал сам себя из темноты.

Это было дерево в горшке – то самое, которое он видел на распродаже. Ларри сел на землю. Порыв, который он испытал, удивил его самого, – ему захотелось вынести дерево на воздух, разглядеть и убедиться, что оно в порядке. Несколько секунд Ларри был так оглушен этим желанием, что не замечал вокруг ни звука, а потом в голове прояснилось, и он запоздало увидел, что происходит.

Выход из пещеры медленно заволакивало тьмой – она мягко ползла справа налево, и ход пока был свободен, можно было выскочить, Ларри уже встал на ноги – и не сдвинулся с места. Простая, человеческая его часть вопила, что он останется замурованным тут навечно, что нужно спасаться, но он не для того провел столько лет в Школе, чтобы трусливо сбежать при первой опасности. Настоящий Ястреб всегда спокоен, всегда рассуждает разумно и не поддается вспышкам чувства.

Сюда идут, чтобы получить у Тени пророчество. Если для этого нужно остаться с ней наедине, он это сделает.

– Я не боюсь, ясно? – выпалил он, сложив руки на груди.

Полоска света, съедаемая тьмой, жутко и неумолимо сужалась. За черной завесой исчезло небо, облака, далекие нагромождения камней – и пещеру поглотила тьма. Ларри почувствовал, как монструм сильнее вцепился когтями ему в плечо.

– Здравствуй, – прошептала тьма. Ларри сглотнул. – Я знаю тебя. Я вижу твое сердце. От меня ничего не скрыть, такова моя природа. Ты немного болен, верно? Я никому не скажу. Это будет наш с тобой секрет.

Ларри сотни раз слышал, что Тень – не просто материал, из которого можно создавать хранилища, оружие и вещи, что она живая, но одно дело слышать, а другое – вот это все. У него слиплись от пота волоски на затылке. Как же страшно. Наверное, сама Тень и следила за ним в хранилище этим утром.

– Не бойся, я не обижаю тех, кто мне служит, – продолжил приятный нечеловеческий голос. – А уж тебя – особенно. Ты необычный мальчик и важная фигура в этой истории, куда важнее, чем тебе кажется. Думаешь, тебя послали оттого, что ты работаешь в две смены?

Она ждала ответа, и Ларри выдавил:

– Д-да.

Тень хрипло, нежно засмеялась.

– Какой ты забавный. И еще очень юный – даже хотел обнять капрала, потому что тебе так нужен папочка. Пора тебе вырасти. Твой поход очень важен. Если дашь слабину, будешь мягким, дашь врагам себя переубедить – Империя рухнет. А если проявишь мужество, я навсегда стану твоим другом. Как для Магуса. Твоя слава будет огромной, и однажды ты заменишь его. Магус не вечен, он такой же человек, как все, будет справедливо и во всех смыслах разумно, если ты придешь ему на смену. – Она подула ему в волосы, и Ларри подскочил. – Вот мое пророчество: вся твоя жизнь зависит от этого задания. Ты можешь стать величайшим Ястребом, главное – не ошибись.

Тень тихонько рассмеялась, и Ларри мороз по коже продрал. Голова предательски кружилась, ему казалось, что он вот-вот рухнет в обморок, позорно и жалко.

– Ну все, все, не бойся, – успокоила Тень. – Я твой друг, со мной ты в безопасности. Просто делай то, что должен.

Холодное дыхание коснулось уха, будто нечто придвинулось ближе, и Ларри в приступе самоубийственной храбрости обернулся. Никого не было – и все же…

– И ты не бойся, – прошептал он. – Я не отступлю. Ни за что.

Непроглядная темнота мягко вгляделась в него, и ее плотность вдруг резко упала: минуту назад она сходилась вокруг густо, как туман, а теперь стала совершенно обычной.

Ларри улыбнулся. Он по-прежнему был замурован в таких дальних скалах, что кричи не кричи, прийти некому, но он был сейчас в том состоянии, которое их в Школе учили особенно ценить: пережив ужасный страх, ты оказываешься на вершине своей человеческой природы, там, куда не добраться тому, кто ни разу не боялся по-настоящему. Он протянул руку к выходу, подцепил рукой плотную тьму и резко дернул на себя.

Она разорвалась так легко, что Ларри зажмурился от внезапного света. Снаружи ничего не изменилось: камни и серое небо. Ларри обернулся, втайне надеясь, что растение в горшке осталось на месте – но в углу пещеры ничего не было.

Ларри пошарил рукой по плечу, чтобы проверить, на месте ли монструм. Тот сидел, привалившись к его голове, будто в обмороке. Ларри потрепал бестелесные перья, чувствуя себя опьяняюще могущественным. Он особенный. Он все сделает. Как Тень могла подумать, что он ее подведет?

Он спокойно пошел с горы вниз, прислушиваясь к звуку осыпающихся под ногами камешков. Вскоре скалы стали пологими, впереди, как в чаше, лежал город. Ларри остановился посмотреть: высокое черное здание Гарды, скопления каменных домишек, а дальше, за пределами видимого, остров продолжался: деревни, нагромождения камней, утесы над морем. Такой негостеприимный клочок суши стал центром известного мира – и он им останется. Ларри об этом позаботится.



Комнату он снимал в двухэтажном доме с крепкими стенами и ворчливой хозяйкой. Помимо Ларри, здесь жили несколько сотрудников университета, где изобретали новые виды теневого оружия, и одноногий старик, работавший ламинаром, пока гигантская рыба не прокусила ему ногу насквозь. По вечерам эта публика собиралась на крыльце, чтобы не торчать в тесных комнатках, но сейчас Ларри никого не встретил – разгар дня, все на работе, даже старик уходил торговать в какой-то лавке.

На кровати обнаружились аккуратно разложенные вещи: одежда, сухой паек в дорогу, ракушка на шнурке и глиняная фигурка. Свет через небольшое окно пробивался с трудом, и Ларри поднес фигурку к лицу, чтобы разглядеть.

Это была птичка с широко раскрытым клювом, из которого торчал язык. Ларри смотрел на нее минут пять, прежде чем сообразил, что это такое. Он со всей силы сжал птичку в руке, задохнулся от боли, когда осколки глины впились в кожу, но стерпел. Из разбитой фигурки что-то вылилось и впиталось ему в руку. Он сбросил осколки на пол, посмотрел на вымазанную черным ладонь. Кое-где черное смешалось с кровью из порезов, и Ларри опустился на матрас. Надо немного подождать.

Матрас, набитый соломой, был таким уютным, что Ларри от всех пережитых потрясений чуть не заснул, но вместо этого встряхнулся и проговорил:

– Привет. Я путешественник. У вас очень красивая земля.

Думал он на своем языке, но слова складывались во рту по-новому, звуки получались совсем другие. Таких птичек выдавали магам-захватчикам, чтобы временно выучить язык незнакомого края. Ларри понятия не имел, сколько эта штука действует, – оставалось только надеяться, что ему хватит.

Он сложил еду и новую одежду в холщовую сумку. Перекинул ее через плечо, надел на шею ракушку для связи и протянул руку ладонью вверх.

– Давай, – сказал он, и монструм послушно слетел ему на руку.