Сестры Спринг

– Ведь правда же? – спросила Мэг. Бэт и Эми кивнули.

Парень был уже совсем рядом. Затем, поравнявшись с нами, зашагал возле Эми, словно знал ее тысячу лет.

– Мы теперь соседи.

– Очень рада, – сказала я.

Он обернулся и посмотрел на меня, сверкнув белыми ровными зубами. Богатенький, сразу видно.

– Взаимно. Мы с тобой подружимся, даже не сомневаюсь.

В его голосе угадывался слабый акцент, но какой именно, я так и не поняла.

Нахальная улыбка, черные глаза – так обычно рисуют злодеев в мультфильмах для маленьких.

– А я сомневаюсь, – встряла Эми. – Джо вообще не заводит друзей.

– Поживем – увидим, – бросил он и пошел своей дорогой.

Мы проводили его взглядами.

– И не надейся! – крикнула Эми, и Мэг попросила ее вести себя потише.

К дому старого мистера Лоренса подъехал «линкольн». Не сказав ни слова, парень забрался в блестящий автомобиль, улыбнувшись нам на прощанье. Впрочем, глаза его затмило легкое облачко, и я даже предположила, что он нас побаивается.

Вот и славно.

Порой на меня находило такое чувство, будто я – не человек, а стихия. Вот сейчас мы с сестрами были ветром, мощным и быстрым, который надвигался на город, чтобы разнести его в щепки.

Может, слишком громко сказано, но в нас и правда бушевала стихия, во всех четырех сестрицах Спринг.





Глава 5




В досуговом центре толпился народ, под ногами цыплячьей стайкой носились дети. Едва мы вошли, Мэг сняла жакет и повесила на крючок на стене, увешанной поделками из строительного картона. Через всю комнату тянулись столы, в линию, как на банкете. И на каждом что-нибудь громоздилось: на одном – изделия на продажу, на другом – выставочные поделки мастеров. В углу комнаты притулился какой-то старик в костюме Санта-Клауса, а Дениз Ханчберг объявляла через громкоговоритель победителей лотереи.

– Лесли Мартин, Дженнифер Битс, Шайа Кинг, – клокотал ее прокуренный голос.

Я принялась выискивать еду. Уж если придется все это терпеть, да еще и с улыбкой, не помешало бы для начала подкрепиться.

Я шла следом за Мэг, остальные – за мной. Мы сделали круг по залу, и я нашла то, что искала: два длинных стола с едой, а рядом – еще один, там разукрашивали аквагримом лица. Чуть поодаль сидел человек, который рисовал карикатуры. Вся эта рождественская кутерьма напоминала ярмарку, а ярмарки мне по душе. Я постояла немного возле художника – тот писал семейный портрет Салли. К матери и двум детишкам художник добавил и мистера Салли, который находился в Ираке с моим отцом и которого он нарисовал по фотографии.

На праздники нашего артиллерийского дивизиона обычно приходило много семей. В прошлом году, хотя наш папа и был дома, мы тоже сюда наведались и целый день провели в компании тех, чьи отец или мать находились на боевом посту. Мы как раз только переехали в Форт-Сайпрус, и родители хотели, чтобы их девочки завели дружбу с соседской ребятней. Приходилось все начинать с нуля. Я целый день смотрела, как папа учит малышей выделывать «электрик слайд» и танцевать макарену.

– Привет, девочки, а где ваша мама? – спросила Дениз Ханчберг, различив нас в толпе возле столиков со съестным.

– Скоро подойдет, – заверила я голосистую председательницу Комитета поддержки семей военнослужащих. Хотя ее муж и младший ребенок были вполне симпатичными, сама она вместе с Шелли, старшей из дочерей, сильно смахивала на хорька. Шелли вообще была кошмарной девицей. На вид – сама простота и невинность, однако мне не раз доводилось наблюдать таких вот всеобщих любимиц-стервоз, и я прекрасно понимала, что Шелли – волк в овечьей шкуре. В общем, старалась держаться от нее подальше.

Дениз кивнула и сказала, что ей не терпится повидаться с нашей мамочкой. Врушка из нее так себе.

Мэг сообщила, что пойдет к столику с аквагримом чем-нибудь помочь; Эми поскакала следом. Бэт осталась со мной, и мы принялись осматривать стол, полный выпечки – чего там только не было! – а потом начали раздавать свои кубики с сахаром и кукурузным крахмалом перевозбужденным от сладкого детям.

Через час в зал вошла Мередит с двумя блюдами, полными сладкого; мятные тянучки и упругие шоколадные «брауни» расхватали тут же, едва она возникла в дверях. Дениз коротко с ней поздоровалась и долго выговаривала за опоздание, напоследок отправив в рот мамин свеженький шоколадный кекс.

– Джо Спринг? Ты ли это? – Голос показался мне смутно знакомым, однако я не поняла, кому он принадлежит, пока не обернулась.

Передо мной стоял Шайа Кинг собственной персоной. Он как будто стал старше за четыре месяца, прошедших с нашей последней встречи: вытянулся, отпустил волосы на макушке и выглядел почти как взрослый мужчина. Совсем не тот словоохотливый юнец, с которым Мэг целовалась в гостиной в день своего выпускного. Как сейчас помню. Повсюду висели шарики, в моих волосах застряло конфетти, платье Мэг было слишком облегающим, а мое – слишком длинным. Я жевала кренделек с шоколадной глазурью и носилась по дому, перебрав сахара и кофеина. С диадемой на голове я повсюду искала старшую сестру, а когда наконец нашла, то увидела, как та сидит у Шайи на коленях с задранным до самой талии платьем, вцепившись руками в его густые каштановые волосы. Шайа перестал ее целовать и что-то сказал – я не разобрала, а она спрыгнула с его коленей и толкнула в грудь. Он схватил ее за талию и вновь что-то зашептал, и она опять его поцеловала. Через пару мгновений он еще что-то произнес, и Мэг его снова толкнула. На этот раз она окончательно решила уйти и направилась прямо в мою сторону, в коридор. Я убежала, и сестра меня не заметила. Насколько я поняла, с тех самых пор Мэг с Шайей больше не общалась, только следила за ним через социальные сети.

– Это я, – пробормотала я, желая поскорей вытеснить из памяти, как Мэг касалась его своим ртом.

Шайа Кинг широко улыбнулся.

– Как жизнь? – спросил он, стиснув мне ребра и приподняв над землей.

Только отец меня так обнимал, больше никто.

Мне даже понравилось, хотя это и случилось неожиданно. От Шайи исходило тепло, и я подумала, не спутал ли он меня с Мэг. Хотя некоторые утверждали, что мы похожи, Мэг была попухлее и поуверенней.


– Хорошо, – выдохнула я. Еще десять секунд, и мои ребра наверняка треснут. – Ты уже вернулся?

Не припомню, чтобы мы были настолько хорошо знакомы для тесных объятий. Меня вообще давненько не обнимали, даже в половину его силы.

– Ну да, на недельку. – Он вернул меня на твердую землю. – На праздники. Чуть-чуть поотираюсь в глуши – и вперед, на свободу!

Его глаза сверкали, отражая огни танцевального зала. На потертой футболке красовалось цветное изображение Земли, утыканной зданиями, и лишь одинокое деревцо торчало в самом центре, неподалеку от Колорадо. Облик довершали мешковатые спортивные штаны и потертые кроссовки без шнурков. Представляю, как взвыла его мамуля, узнав, что сынок решил показаться на публике в таком виде.

Шайа расспрашивал о Мередит и художествах Эми, а я осматривалась в зале, пытаясь углядеть среди общего хаоса красную блузку Мэг. В тот день она походила на голливудскую старлетку прежних времен. Собранные на затылке волосы ниспадали каскадом густых темно-русых кудряшек, и Мэг без конца моргала длинными ресницами, точно бабочка крылышками. Яркий румянец, контрастные скулы – лишь одно из многих ухищрений, которым она научилась в магазине косметики. Ее макияж всегда был безупречен.

– А как родные? Ух, ты так изменилась… – говорил Шайа, разглядывая мое лицо: глаза, рот, лоб.

Когда я впервые его увидела, он показался мне симпатичным, но слишком взрослым, чтобы обращать на него внимание.

– Спасибо, – промямлила я.

Мэг на него вечно жаловалась, и я ему не доверяла. Мэг мне сестра, а он – чужой человек, о котором многие отзывались нелестно. Впрочем, я не могла исключить и глобальный сговор. Так было, когда Шелли с Матео расстались в третий раз за прошлое лето из-за новенькой по имени Джессика. Грудь у нее была больше, а юбка – короче, поэтому, когда Матео бросил Шелли и стал ухлестывать за Джессикой, Шелли всем принялась рассказывать, какая та плохая. А потом выяснилось, что Джессика – вообще супер и сама отшила Матео.

– А как родные? – вновь спросил Шайа.

Я никак не могла решить, стоит ли с ним откровенничать. Мы ведь и не знакомы толком. В то же время не хотелось отделываться шаблонным: «О-о, все просто супер! Не жизнь, а сказка!»

Не дождавшись ответа, Шайа приложил к шее ладонь и спросил:

– Как Эми? Наверное, совсем большая.

– Да, уже семиклассница.

– Что ж, почти взрослая. – Он улыбнулся, взгляд ожил. – А Бэт? Не забросила пианино?

Да он осведомлен, что Бэт у нас музицирует!..

– Ну да, поигрывает время от времени. – У меня участился пульс. Чем дольше мы разговаривали, тем больше я утверждалась в предположении, что Мэг чего-то недоговаривала. Все в облике Шайи, от символичной картинки на футболке до того, как он жестикулировал во время беседы, наводило на мысль, что лично мне его не за что ненавидеть. Не знаю, почему Мэг прониклась к нему такой неприязнью. Скорее всего, на почве любви – или любовного разочарования.

Мне хотелось расспросить Шайю о путешествиях, а не распространяться о нашем житье-бытье. Однако, встретившись с ним взглядом, пустилась в рассказы о Бэт. О том, как она дни и ночи грезит музыкой, как в последнее время бросила подбирать попсу, которую крутят по радио, и играет уже что-то свое.

– Она очень талантлива, – сказал Шайа. – Когда я ездил в Перу, то познакомился там с одной женщиной, которая учила музыке глухих детей. Это потрясающе.

Я задумалась, где вообще находится это место на карте, и думала я несколько дольше, чем хотелось бы признаться.

При мысли о том, что Шайа побывал в Перу, я почувствовала себя совсем зеленой и даже немного разочаровалась в своих мечтах о грандиозных свершениях, которые планировала достигнуть к семнадцати годам. Мне тоже хотелось помогать людям. И не просто устраивать перепалки с троллями в фейсбуке, а делать что-то великое.

– Тебе понравилось в Перу? На фотках выглядело красиво, – сказала я, когда на память пришли кадры, которые Шайа выложил в фейсбуке. Мне пришлось два часа сидеть возле компа, пока сестра кликала по фотографиям. Шайа отправился из Калифорнии в Бразилию, оттуда – в Перу, и сестра ревностно отслеживала весь его путь. Подумав о том, сколько штампов стоит в его паспорте, я вспомнила, что у меня паспорта вообще нет.

Шайа в некотором недоумении сощурился и покачал головой:

– Правда?

Я поняла, что проболталась и сейчас придется как-нибудь объяснять, с какого перепуга я просматривала его фотки из Перу, Мексики и Филиппин. Нельзя же просто сказать: «Мы с сестрами отслеживали твои перемещения и знаем все про твою жизнь».

Как раз в тот момент из-за спины Шайи возникла Мэг. Мне сразу стало ясно, что она не ожидала – да и не особенно хотела – увидеть его здесь. Конечно, ее появление здорово усложнило ситуацию, но все равно я была рада появлению сестры, потому что теперь не надо выдумывать объяснения, почему я подробно осведомлена о событиях его жизни, притом что мы с ним едва знакомы.

Мэг встала рядом, придав лицу игривое выражение. Взрослые здорово поднаторели в искусстве эффектного лицемерия. Когда Шайа взглянул на сестру, она прямо вся лучилась, показывая, что, мол, невероятно счастлива его видеть.

– Мэг! – Шайа улыбнулся, и его улыбка была фальшивее, чем наклеенные ресницы Мэг, тени от которых затрепетали и опустились на щеки. Я и сама подумывала попробовать такие же, но потом, посмотрев одно видео на ютуб, решила, что зрение для меня важнее, чем красота. По крайней мере пока. Я училась в старших классах и еще даже не сформировалась физически, если верить тому, что пишут о взрослении в интернете.

– Шайа! – Мэг ненадолго примолкла и повысила градус радости. – Привет! – На их лицах сияли неестественные улыбки, но Мэг превзошла Шайю раза в два, восторженно распахнув глаза и выдав такую широченную улыбку, какую я впервые видела на ее лице. – Как ты? Как жизнь? Где сейчас обитаешь? В Канаде?

Шайа засмеялся и облизал верхнюю губу. Рот у него был такой, каких у парней обычно не бывает: чувственный, с идеальным изгибом. Мэг сходила по нему с ума, хотя, помнится, сетовала, что губы у него тонковаты. А еще ей нравились светлые волосы Эми и мои пухлые губы. Не знаю, все ли хорошенькие девчонки так придирчивы к внешности, как наша Мэг. Я считаю, это пустая трата времени – имея такую внешность, выискивать недостатки. Я вот всегда ненавидела свои губы, особенно когда была маленькая. Все мои одноклассники, которые, как и я, комплексовали из-за внешности, выпячивали губы и дразнились: обзывали меня «рыбьим лицом». Из-за них я школу терпеть не могла.

– Нет. – Шайа фальшиво засмеялся. – Вообще-то, я скоро поеду на две недели в Вашингтон, а потом к другу в Атланту. Ну а как жизнь здесь, в Форт-Сайпрусе? – Он ненадолго примолк и слегка помрачнел. – Наверное, все по-старому? Не замечаю особенных перемен.

На кукольном личике Мэг промелькнула растерянность, Шайа подался к ней и шепнул что-то на ушко. Взглянув на меня, она закатила глаза, но, когда на нее посмотрел Шайа, вновь стала той же приветливо улыбающейся девушкой. Мэг удавалось владеть собой в любой ситуации.

Такой должна быть настоящая женщина, подумала я.

– Все просто отлично. Очень скоро вернется Джон из Уэст-Пойнта. Он первый в классе. Здорово, скажи? – Мэг вскинула руку, не глядя Шайе в лицо.

Его вдруг покинула показная уверенность. Появилось ощущение, словно они оба от меня что-то утаивают. Впрочем, сомневаюсь, хотелось бы мне это знать. По-моему, я еще не дозрела до подобных недомолвок.

– Я в курсе. Мы с ним созванивались пару недель назад, – выдал Шайа.

У Мэг напряглись плечи. Зачем они притворяются друг перед другом? Надеюсь, когда я стану встречаться с парнем, я не втянусь в подобные игры.

– Да ну?