Шпион Его Величества

 * * * 



Глава 1





1


В это декабрьское утро великий государь Петр Алексеевич выглядел ужасно и чувствовал себя более чем отвратительно. Он всегда плохо спал по ночам, но сегодня смог поспать всего только час с небольшим. Перед самым рассветом Петр Алексеевич проснулся от ужасной головной боли с начинавшимися сильными судорогами в левой стороне лица и шеи. Подобные конвульсии, сильные головные боли, затем жар с ознобом в теле приводили государя в крайне сильное смущение, ему приходилось долго от них оправляться. Головные и телесные судороги начали повторяться все чаще и чаще. Но государя больше всего смущало то обстоятельство, что после таких приступов на него снисходило крайне тяжелое и болезненное состояние. Государь сильно ослабевал, не мог самостоятельно подняться и стоять на ногах. Бессильно лежал на постели, у него не хватало сил пошевелить рукой или ногой или самому повернуться на бок. Это нервное мозговое заболевание, как называли это царское состояние придворные врачи, всегда начиналось под рассвет, оно государя бросало то в жар, то в холод и всячески его ломало и корежило. Понимая, что в такие моменты с ним всякое может случиться, Петр Алексеевич вот уже в течение нескольких лет спал в присутствии и вместе со своим дежурным денщиком, положив руки на его плечи, иначе он не мог даже заснуть.

Преодолевая тошноту и головную боль, Петр Алексеевич отодвинул денщика Митьку в сторону и, медленно поднявшись на ноги, направился к выходу из спальни. Пошатываясь и едва перебирая длинными волосатыми ногами, великий государь едва выполз из дворца на свет божий и босиком по снегу поплелся в дальний угол двора. Там, опершись плечом о дерево, низко склонился к земле. Двумя перстами в рот прочистил начавший бунтовать желудок, голова тут же перестала шуметь и побаливать, но туманность и горячка мозгов сразу не проходила. Петр Алексеевич стоял и полной грудью вдыхал этот стылый воздух, который так хорошо прочищал мозги.

Но проблему туманности и жара головы государю пришлось решать неоднократно проверенным средством и народной методикой. Дежурный государев денщик Митька Епанчин, так и не сумевший в эту ночь прикрыть свои блудливые глаза и немного поспать, сейчас издали наблюдал за Петром Алексеевичем. Он мгновенно догадался о возникшей проблеме и без дополнительного приказа крупной рысью помчался на царскую кухню. Вскоре Епанчин вернулся с большим жбаном холодного кваса, настоянного на крепком хрене. Государь сделал глоток, затем другой… и, вытерев рукавом ночной рубашки мокрый рот и слезы, ручьем покатившиеся из глаз, удовлетворенно хмыкнул. Холодный квас помог, крепким хреновым духом ударил по мозгам, вышиб хорошую слезу, прочистил мозги и вернул здоровье в тело великого русского государя.

Не зря же в народе говорят «клин всегда следует вышибать клином», так и головной жар порой отлично вышибался холодным квасом. Можно было бы, конечно, эту проблему решать, попив Переведенской минеральной воды. По мнению придворных ученых медиков, эта минеральная вода хорошо способствует охлаждению мозгов тем людям, которые, подобно государю Петру Алексеевичу, страдают подобной головной лихоманкой. Очистку мозгов Петр Алексеевич мог бы провести и другим, более кардинальным «народным клином». Скажем, большой кружкой немецкого темного пива или чаркой родной анисовки, как это он частенько практиковал. Но тогда мог повториться рецидив болезни или государю было бы трудно в тот день уговорить себя с утра заниматься государственными документами и делами.

Свою жизнь великий государь московский Петр Алексеевич строил по очень простому принципу. Он занимался лишь только теми делами, которые в тот день приходили к нему в голову, или ранее начатыми, но которые требовали своего завершения. Эти дела его всегда интересовали, так как они, по государеву разумению, были наиболее потребны отечеству и более всего могли принести благо его любимой державе.

Изо дня в день и вот уже в продолжение сорока четырех лет его жизни эти дела московского государя переходили из одного в другое, не оставляя ему времени на досуг и одиночество. Он всегда был окружен многими людьми, вместе с ними занимался государственными нововведениями и усовершенствованиями. Никто и никогда из царедворцев не видел Петра Алексеевича находящимся в одиночестве или созерцательно размышляющим о смысле жизни. Государь был человеком действия, вокруг него постоянно велись деловые разговоры, обсуждались государственные дела и решались особо значимые проблемы.

Рядом с Петром Алексеевичем не было человека, который заранее планировал и расписывал бы его день по часам и минутам, государь свои дела и встречи определял спонтанно и негаданно. Но, за что бы он ни брался, все эти дела имели большое значение и вершились на благо русского государства. Петр Алексеевич работал круглые сутки напролет, интересуясь, чем только возможно — нововведениями; ходом течения тех или иных старых дел, по мере возможности решая великие и малые государственные проблемы. Эти дела и проблемы, разумеется, в свою очередь рождали множество других дел и проблем, за решение которых Петр Алексеевич тут же, не сходя с места, принимался.

В иные времена, просыпаясь по утрам, государь сам не ведал, да и особо над этим и не задумывался, чем же будет сегодня заниматься. Все в его жизни происходило соразмерно государственным потребностям и решалось по мере необходимости и надобности. Причем из-за дикой отсталости и нищеты московского царства дела, которыми повседневно занимался Петр Алексеевич, всегда имели государственное значение, в немалой степени способствуя прогрессу русского государства. Занимаясь такими делами, Петр Алексеевич прежде всего руководствовался пониманием того факта, что державный монарх государства обязан нести свет просвещения своему народу, совершая мужественные добродетели и героические жертвы во имя всего этого.

Сейчас на дворе стоял декабрь семьсот пятнадцатого года, к которому Петр Алексеевич пришел могущественным европейским государем, с мнением которого уже считались, оно принималось во внимание всеми ведущими европейскими державами.

Это было время, когда русские войска, нанеся смертельное поражение армии шведского короля Карла XII под Полтавой, успешно продвигались по европейскому побережью Балтийского моря, вытесняя шведов из прибрежных городов Балтии. Тогда до победоносного завершения Северной войны оставалось всего лишь пять лет. Через пять лет Петр Алексеевич будет провозглашен «отцом русской нации», взойдет на престол великой Российской империи, станет первым русским императором. После чего ни одно дело, ни один вопрос в Европе не будет решаться без учета мнения русской империи. Это было время больших военных побед, политического, военного и государственного становления и расцвета русского государства, до этого пребывавшего на задних глухих европейских задворках. В те времена европейцы об экзотической Москве иногда вспоминали, но ее политические или экономические интересы никогда не принимались во внимание.

Минуло девятнадцать лет с тех пор, когда первое русское посольство[1] отправилось в страны Европы, и, переезжая из одной европейской страны в другую, члены этого посольства, русские люди, знакомились и учились различным европейским ремеслам и наукам. Урядник посольства Петр Михайлов[2] обучался корабельному делу на английских верфях, работая простым плотником.

За эти девятнадцать лет русское государство сильно изменилось, ушли в прошлое его глубокая патриархальность, социально-экономическая отсталость и оторванность от внешнего мира. Народ сам по себе особо не изменился, но дворянская верхушка страны начала по-новому думать, жить, одеваться, а это в какой-то мере положительно сказалось и на русском народе. Правда, многие поколения крестьян и после этого времени долго не расставались ни с бородой, ни с сермяжным зипуном. Но в области строительства, вооруженных сил, государственного аппарата, внешней политики, промышленного развития и научных знаний русское государство шагнуло далеко вперед.

А главное, все это время на престоле московского царства находился государь, который на прежних русских царей не походил своим характером или нравом, который оказался свободным от предрассудков патриархального прошлого. Прежние русские правители были религиозны до фанатизма, а Петр Алексеевич в этом вопросе считался чуть ли не вольнодумцем, всей душой он стремился к нововведениям в социальном, экономическом обустройстве своего государства. Русские цари были вялыми, ленивыми, малоподвижными и малосведущими царями, он же был сгорающим от нетерпения и жажды новых знаний государем, заставившим свое русское царство очнуться от долгой «зимней спячки» ударами батога и топора.

Вернув опустевший жбан из-под кваса денщику Митьке, Петр Алексеевич нагнулся и, обеими руками ухватив большую горсть снега, с видимым удовольствием протер лицо, пока еще пылавшее красным жаром. Сегодня лихоманка легко отступила, ушла прочь и, слава богу, не повторилось того, что прошлым месяцем произошло у Федьки Апраксина,[3] к которому он внезапно поздно ночью нагрянул повеселиться почти с двумя сотнями друзей и ряженых. Славная получилась пирушка, три дня веселились, танцевали и пили рейнвейн и водку у Федьки на подворье.

Все было хорошо и замечательно во время этой пирушки, но вот только после этого веселья на Петра Алексеевича в который раз нежданно-негаданно свалилась эта проклятая мозговая лихоманка. Три дня и три ночи он недвижно пролежал в постели, у него не хватало сил самому повернуться на другой бок. Катька,[4] несмотря на то что была на сносях, ни на шаг от него не отходила и чем только могла ему помогала.

Главное, она всегда была при нем!

При мысли о Катерине государь улыбнулся, но тотчас его лицо приняло грустное и печальное выражение. В этот момент Петру Алексеевичу на память пришло воспоминание о втором дне этой проклятой лихоманки, когда ему стало совсем плохо. Тогда он даже решил собороваться[5] и призвал протоирея Надаржинского,[6] своего духовника. Государь злобно скривил губы, вспоминая о том случае и о том, как его придворные министры, вельможи и сановники целых два дня колготились в соседнем от его спальни помещении, ожидая его кончины. Тогда этих людей очень беспокоило, кто же после него будет править Россией.

Но Бог тогда миловал и не забрал его к себе!

Рукавом ночной рубашки вытерев последние капли растаявшего снега с лица, государь Петр Алексеевич легким скользящим шагом поспешил вернуться с холода в теплые покои дворца. Наступал новый день и новые заботы, пора было приниматься за новые и завершать старые дела.

Лешка Макаров уже не первый день слезно просит его о встрече, жалуясь на то, что многие государственные дела лежат на столе без движения. Давно уже подготовлены ответы на письма друзей, европейских правителей, но их нельзя отправлять без его прочтения и подписи. А Петру Алексеевичу все было недосуг, он был очень занят другими не менее значимыми делами. Нет, чтобы найти время и посидеть вместе с Лешкой, поразмыслить над всеми этими письмами и государственными делами, дать им всем ход. К тому же сегодня был особенный день, Петр Алексеевич наконец-то должен был окончательно решить, поедет ли он или не поедет с новым вторым посольством в страны Европы. Недавно умер старый французский король-солнце,[7] Людовик XIV, процарствовавший семьдесят два года. У Петра Алексеевича появился реальный шанс нанести государственный визит во Францию и посетить Париж,[8] в котором ему еще не приходилось бывать.

А что касается встречи с придворным секретарем Алешкой Макаровым, то, проходя коридором мимо денщицкой комнаты, он просунул голову в дверь и грозно рявкнул:

— Лешку Макарова ко мне!





2


Алексей Васильевич Макаров, белокурый и приятный, но с неприметным лицом, вологжанин, которому в эту пору исполнилось сорок один год, но он выглядел моложе этих лет, находился на своем рабочем месте. Он внимательно следил за тем, как восемь писарей, не отрывая голов от столов, старательно скрипели гусиными перьями, набело переписывая деловые и государственные бумаги. В этот момент Макаров размышлял о том, что сегодня государь Петр Алексеевич его обязательно к себе призовет, но нисколько при этом не волновался и заранее не готовился к встрече с государем.

В далеком прошлом остались времена, когда он, тогда еще молодой паренек, только что приступивший к придворной работе подьячим, который ничего не знал о государственных делах, заранее, долго и мучительно готовился к своим первым встречам с государем Петром Алексеевичем. С тех пор прошло более десяти лет, которые он проработал самим придворным секретарем русского государя. Эти годы позволили Алексею Васильевичу хорошо изучить нрав и характер государя, чтобы хорошо знать, какие вопросы он будет задавать во время той или иной встречи. К тому же сегодня Алексей Васильевич уже многое знал, многому научился в своей бюрократической работе и к Петру Алексеевичу ходил всегда готовым ответить на любой государев вопрос или подковырку.

Появление государева лакея Полубоярова, принесшего весть о том, что государь ждет его с государственными бумагами в токарной комнате, Алексей Васильевич Макаров внешне воспринял совершенно спокойно. Хотя вызов в государеву токарную нес в себе определенную неясность, там Петр Алексеевич обычно встречался и беседовал с глазу на глаз с нерадивыми соратниками и напроказившими друзьями. В ходе таких бесед он частенько брал в руки свою знаменитую и многим хорошо знакомую дубинку, которой прохаживался по плечам и спинам своих собеседников, приговаривая, чтобы не воровали и хорошо исполняли бы порученное дело. Одним словом, токарная комната Андрея Нартова была тем местом, где Петр Алексеевич мог спокойно, без свидетелей побеседовать со знатными придворными сановниками, персонами и соратниками, где никто не посмел бы побеспокоить государя.

Взяв в руки бювар с заранее подготовленными бумагами и документами, Алексей Васильевич Макаров поднялся с места и чинно зашагал вслед за государевым лакеем по дворцовым переходам. Сегодня в этом благопристойном государевом секретаре ни один служивый человек или сановный вельможа не смог бы признать того простолюдина Алешку Макарова, которого Алексашка Меншиков прислал работать к Петру Алексеевичу подьячим. Государь неплохо принял парнишку, слегка его приласкал и сделал его своим личным секретарем. Алексей Васильевич приложил все свои старания и прилежания, чтобы хорошо выполнять поручаемую ему работу, чтобы документы долго на руках не держать и отдавать в работу.

Государь заметил и высоко оценил его старания и еще в Прутскую кампанию возвел его в дворянское состояние, дал ему чин придворного секретаря, не забыв при этом поспособствовать ему у Федора Матвеевича Апраксина[9] приобрести в собственность первое сельцо Богословское.


Первая же встреча Алексея Макарова с Петром Алексеевичем нечаянно произошла еще в далеком тысяча шестьсот девяносто третьем году, когда два молодых парня нос к носу столкнулись в темном коридоре воеводской канцелярии далекой Вологды. Молодой Петр Алексеевич случайно оторвался от своих сопровождающих и, честно говоря, запутался и совсем потерялся в этих непонятных переходах старого двухэтажного терема воеводской канцелярии. Он настолько отчаялся самостоятельно выбраться из этого чертового лабиринта, что остановился в растерянности в одном из переходов и начал оглядываться в полусумраке этого помещения.

Лешка Макаров краем уха, разумеется, слышал о том, что в их воеводской канцелярии, куда его недавно устроил работать отец, должен был бы появиться молодой московский государь.

Но в этом молодом и в таком длинноногом парне, одетом в потертое иноземное платье, который стоял и озирался в одном из переходов канцелярии, московского государя он так и не признал. Да и как можно было бы признать царя в этом простом и высоком, крепкого телосложения парне?! У него было круглое лицо с несколько суровым выражением глаз, темными бровями и волосами, коротко стриженными и курчавыми. Ничто во внешнем облике этого парня и манере держаться не говорило и не указывало на то, что у него царское происхождение. Молодой великан бежал по коридору канцелярского терема и, широко размахивая руками, буквально всем своим телом врезался в молодого писца, едва не снеся его с ног.

Петр Алексеевич искренне обрадовался неожиданной встрече в темном переходе терема, помог молодому вологжанину оправиться от внезапного столкновения, одновременно интересуясь, как можно выбраться из этого чертового лабиринта переходов. Алешка в нескольких словах объяснил, где находится выход, но на всякий случай этого длинноногого парня даже проводил до выхода. Во время прохода по коридорам терема канцелярии парень поинтересовался Алешкиной родословной и работой, которой занимался. Особо не вдаваясь в подробности, Алешка Макаров успел незнакомцу рассказать о своей семье, о своей жизни в Вологде и о начале работы писарем в воеводской канцелярии.

Петр Алексеевич уже тогда был приятно удивлен немногословному, но весьма толковому и вполне ясному рассказу этого молоденького вологодского паренька. Да и сам парень, его простота в общении, государю импонировала. Петр Алексеевич обычно никогда не проходил мимо таких парней, всегда обращая на них внимание, приближал их к себе, передавая им в заботу какое-либо государственное дело. Но встреча с вологжанином оказалась неожиданной и слишком мимолетной, да и государь в то время еще не знал, в каком качестве и в каком деле мог бы употребить вологжанина Лешку Макарова, поэтому при первой встрече не сделал ему прямого предложения.

А Лешка едва не свалился в обморок, когда на выходе из терема воеводской канцелярии узнал, что он встретил, провожал и на равных беседовал с самим московским царем. А если принимать во внимание манеры того времени, то с государем Алешка повел себя крайне непочтительно, не кланялся ему в пояс и не целовал рук, за что его должны были бы подвергнуть суровому наказанию.

Петр Алексеевич умудрился-таки запомнить эту неожиданную встречу и интересный разговор с забавным вологодским пареньком, он высоко оценил остроту его ума, лаконизм и ясность языка. В те времена такие люди, как Лешка Макаров, были большой редкостью, поэтому государь постарался не упустить его из вида, приказав Алексашке Меншикову забрать паренька из Вологды и принять Лешку Макарова на службу в свою ингерманландскую канцелярию.[10]

Более десяти лет Макаров проработал в канцелярии у Меншикова, занимаясь ведением продажи рыбных ловель и собиранием пошлин с конского поголовья. Вскорости наведя в этих запутанных денежных делах должный и полный порядок. Когда пошли первые денежки, благодаря стараниям вологжанина, то и Александр Данилович Меншиков стал к нему более внимательно присматриваться, думая о том, к какому бы еще делу этого умного паренька представить, чтобы больший толк от него был.





3


Петр Алексеевич время от времени вспоминал своего вологодского знакомца, интересовался у Алексашки Меншикова, как там его Алешка Макаров поживает и работает. Меншикову в свою очередь понравился лаконичный, сдержанный и деловитый стиль письма Макарова. Вскоре он понял, что этот парень настоящий талант в своем бумажном деле и бесценный кладезь ума, которому можно поручить любое бумажное дело. Алешке не надо было диктовать полный текст письма, а было вполне достаточным ему рассказать, что требуется отразить в том или ином письмеце, а Макаров уже сам грамотно его составлял и писал его именно в той манере, которая Меншикову и требовалась. Эта Алешкина самостоятельность, понимание мыслей собеседника и сама манера его работы во многом упрощала жизнь Меншикова, и в разговорах с государем он не раз ему благосклонно об Алешке отзывался.

Государь Петр Алексеевич постоянно путешествовал и разъезжал по стране и по европейским странам, месяцами не возвращаясь в столицу. У него постоянно не хватало времени на встречи и на переписку с министрами, сенаторами, чтобы управлять своей державой. А существовавший в те времена государственный аппарат России был слишком громоздок и весьма медлителен в управлении страной и в осуществлении принятых государем решений.

Петр Алексеевич постоянно находился в движении, не любил подолгу сидеть в одном месте. В течение нескольких месяцев он мог совершить более ста деловых поездок. То государь отправлялся в глушь только что завоеванной Финляндии, осматривая корабельные сосны, то уезжал на Урал, где опускался в горные рудники. То вел переговоры с очередным немецким государем, то неожиданно в качестве туриста путешествовал по Богемским горам. Государь Петр Алексеевич был зело любопытен и по-юношески восторжен, чтобы упустить возможность и не побывать в том или ином интересном или достопримечательном месте.

И такие вот передвижения у него происходили и увеличивались из года в год. С начала своего правления Петр Алексеевич постоянно спешил и торопился жить, везде хотел побывать, все увидеть своими глазами. Он даже не умел чинно ходить, а везде постоянно бегал легкой трусцой или шел крупным и быстрым шагом. Причем темп его жизни из года в год только ускорялся, каждый раз появлялось множество новых дел, которые требовали к себе его постоянного внимания. Следует не забывать и того, что к этому времени государь еще не успевал управиться с некоторыми своими старыми делами.

И тогда Петру Алексеевичу потребовался специальный человек без особого гонора и претензий, который мог бы повсюду его сопровождать и, сам находясь в курсе государственных дел и проблемных вопросов, помогать ему заниматься государственными делами и вопросами, вести деловую и государственную переписку.

Однажды Петр Алексеевич сказал Алексашке Меншикову, что настало время Алешку Макарова приучать к государственному делу. Поэтому он отбирает у него Алешку и приближает его к своему двору, чтобы тот поначалу начал ведать и приводить в порядок его финансовые придворные дела, в которых он совершенно запутался. В старые времена такими делами его батюшки занимался тайный дьяк Демешка Башмаков. Петр Алексеевич несколько раз в досужее время забирался в отцовский архив, перебирая давно забытые дела. Каждый раз государь мысленно убеждался в том, что ему нужно учить Алешку Макарова с его прилежанием и старанием заниматься такими делами, чтобы и его финансы и переписку держать не в худшем состоянии.

Жалко было Алексашке Меншикову расставаться с хорошим писарем, счетчиком и работником, подьячим Макаровым, но что поделаешь, ведь нельзя идти противу воли Петра Алексеевича из-за какого-то там писаришки.

Таким образом, пятого октября тысяча семьсот четвертого года Алешка Макаров перешел на работу мелким подьячим государева двора с окладом в триста червонцев в год. Ему было поручено вести и отвечать за денежные расходы самого государя Петра Алексеевича, что подразумевало их частое общение и разговоры.

Мало кто из придворных вельмож и сановников в те времена обратил внимание на появление рядом с Петром Алексеевичем этого молоденького блондина, застенчивого простолюдина с русского севера.

А паренек с раннего утра и до поздней ночи просиживал за столом, установленным рядом с кабинетом государя, и, скрипя гусиным пером, прикусывая нижнюю губу, выводил итоги царских расходов. Как и сам государь, Алешка Макаров работал без устали и какого-либо отдыха дни напролет, с полной отдачей сил и своих талантов.

Петру Алексеевичу, бесспорно, нравились его спокойствие, уравновешенность, благоразумие и пунктуальность в исполнении своих поручений. Постепенно он начал поручать своему молодому секретарю все более и более ответственные дела, брать его в свои поездки. К тому же Петр Алексеевич все больше и больше доверял этому юноше, на его глазах взрослеющему, набирающемуся опыта и становящемуся уравновешенным и дальновидным государственным чиновником. Этот чиновник в короткое время добился того, что государственные дела перестали застаиваться, а продвигались вперед с положенной скоростью.

Во время Прутской экспедиции тысяча семьсот одиннадцатого года, когда русская армия оказалась стадвадцатьютысячной турецкой армией придавлена к Пруту и полностью окружена, именно Алешка Макаров сумел наладить курьерскую службу, через посредство которой Петр Алексеевич мог управлять Россией. Прутское сидение, насколько это было возможно, сблизило этих двух столь совершенно разных по характеру людей, сделало их друзьями и приятелями.

По возвращению в столицу Алешка Макаров предстал перед государевыми придворными в новом качестве «особо доверенного лица» Петра Алексеевича, когда ни одно письмо, ни один вопрос, ни одна государственная проблема не решалась без его слова или его участия.





4


Полубояров довел Алексей Васильевича Макарова до дверей токарной комнаты государя Петра Алексеевича и тут же с ним расстался. Не попрощавшись с Макаровым и не предупредив Петра Алексеевича о прибытии придворного секретаря, он повернул за угол коридора и растворился в сумраке дворцового перехода.

Свою придворную жизнь великий государь строил весьма по-простому принципу, он не любил дворцовых этикетов, протоколов и политесов. Если ты пришел поговорить с царем, то сразу же заходи в кабинет и начинай деловой разговор, а если тебя вызвали, то садись в кресло и слушай то, что тебе государь расскажет, после чего ты должен тут же сломя голову, бежать и выполнять его поручение. При своих великих дарованиях Петр Алексеевич тянулся ко всему на свете, брался за все, не пренебрегая самыми простыми работами, а потому и знал все то, что нужно было знать солдату, матросу, токарю, корабельному плотнику, бомбардиру, артиллеристу, инженеру. Он и с разными людьми умел по-разному разговаривать в зависимости от того, какое социальное положение эти люди занимали. С бомбардирами разговаривал, как знающий бомбардир, а с солдатами, как бывалый старый вояка. При этом он не притворялся и не играл ролей, как в театрах на сценах, а на период разговора он действительно превращался в настоящего и знающего бомбардира или пехотного солдата.

За это его и любили и одновременно не любили, но простые люди его в разговорах хорошо понимали!

Только со своими соратниками, приближенными и друзьями Петр Алексеевич общался так, словно он до зрелого возраста оставался наивным маленьким ребенком с дитячьей жизнерадостностью, потребностью услышать чье-то мнение и простотой обращения.

Алексей Макаров еще раз ощупал и оправил свой камзол, поправил парик на голове и, не стуча в дверь, прошел в государеву токарную комнату. Нартова там не оказалось, а Петр Алексеевич работал на токарном станке, правой ногой качая педаль привода суппорта, обеими руками придерживая долото для резьбы по дереву. Государь был сильно увлечен работой и не обратил внимания на появление Алешки Макарова. Даже не повернул головы в его сторону.

Но Макаров хорошо знал, что его все-таки заметили, поэтому и повел себя, таким образом, хорошо понимая, что было можно и что было нельзя ему сейчас делать. Недаром же он столько лет бок о бок провел работая с государем Петром Алексеевичем, завоевывая его уважение и расположение. Алешка прошел к письменному столу, притулившемуся у окна, удобно расположившись на одном из деревянных стульев с высокой спинкой. Также спокойно и не торопясь он раскрыл бювар и выложил на стол десяток писем, с которыми Петру Алексеевичу следовало бы сегодня ознакомиться и подписать.

Сложив руки на животе, Алексей Макаров, слегка прикрыв глаза веками, стал ожидать, когда государь обратит на него внимание и можно будет начать разговор. Сегодняшний разговор с государем был особым случаем, речь пойдет о делах русских в Северной войне и отношениях с европейскими соседями, поэтому нужно было набраться терпения, когда Петр Алексеевич дозреет для этого разговора и проявит нетерпение. Внутренне Алексей Васильевич волновался, но виду не показывал.

Петр Алексеевич продолжал на станке точить деревянную деталь.

В кои времена он обещал Антошке Девиеру[11] выточить для него шахматные фигуры, да все времени у него было недосуг. Сегодня он выкроил пару часов на эту работу, но работа с самого начала не клеилась. Государь постоянно штангенциркулем производил измерения точимой фигуры и постоянно неодобрительно покачивал головой. Алексей Макаров по-прежнему сидел на стуле, оставаясь спокойным, подобно степному истукану. Он был хорошо осведомлен, что Петр Алексеевич работы не бросит, пока ее не выполнит, но разговор с ним может начаться гораздо ранее.