Сияющие руины

Аби не могла сдержать рыданий и плакала, пока не появилась пожилая женщина, которая принесла ей чистую и мягкую ночную рубашку, кружку чая с ромашкой и две таблетки снотворного.

Она выпила таблетки, поднялась наверх в маленькую комнату для гостей и упала без чувств.

– Спасибо, – сказала Аби, глядя через плечо сестры на женщину. Ее звали миссис Гриффит. – Вы позаботились обо мне и дали все необходимое. И спасибо за то, что приютили меня в своем доме.

– Не меня надо благодарить, – спрятав улыбку на морщинистом лице, ответила миссис Гриффит. – А мистера Гавара.

Аби повернулась к Гавару. Его гордое лицо и мощная фигура были такими же пугающими, как и всегда, но выражение лица резко отличалось от того, к которому она привыкла. На руках он держал маленькую дочь.

– Я не уверена, что смогу подобрать нужные слова, чтобы выразить свои чувства, – выдавила наконец Аби. – Вы не просто спасли меня. Вы спасли всех нас, остановив Кровавую ярмарку.

Дейзи снова обняла ее. Наследник Кайнестона опустил голову:

– Так поступил бы любой на моем месте.

– Но это сделали именно вы, а не кто-то другой.

– Ну… – Гавар откашлялся, – миссис Гриффит подобрала тебе одежду. Одевайся, спускайся вниз поесть, а потом поговорим о том, что делать дальше.

Оставшись одна, Аби встала, умылась, натянула на себя юбку и старомодную кофту, которыми любезно снабдила ее миссис Гриффит, посмотрела на себя в зеркало и увидела копну волос, наращенных всего несколько дней назад для маскировки.

Оказывается, есть и такие люди, кто умело маскирует не внешность, а свою истинную сущность. Как она могла так ошибиться в Дженнере? Как?

Аби знала ответ – начиталась сказок. Романов о красивых Равных парнях, и Дженнера создала по их образу и подобию. Его бездарность, трагический недостаток, делал его более ранимым и более привлекательным в ее глазах. Какая же она была дура!

И она уже не будет в «норме» после спасения от мучительной смерти и ночи глубокого сна в новом убежище. Она уже никогда не будет прежней. Та Аби, преданная собственными романтическими иллюзиями, умерла на площади Горреган.

Аби простила себе свою глупую наивность и ее утрату не собиралась оплакивать.

Обстановка внизу на кухне показалась ей до нереальности домашней. Эти четверо могли быть счастливой семьей: молодой отец с двумя дочерьми, бабушка у плиты готовит яичницу-болтунью. Аби к ней и направилась:

– Давайте я вам помогу.

– Спасибо, милая. Все готово, садись ешь.

Аби послушно села за стол. Яичница была в точности такой же, как делала ее мама, с большим количеством масла. В былые времена Аби шумно возмущалась по этому поводу – бездна холестерина и насыщенных жиров. Но теперь она знала, что существуют худшие способы умереть, поэтому положила на тост яичницу с горкой.

В Милмуре мама уже не готовит так, судя по тому, что Люк рассказал им о жизни в городе рабов. Возможно, их даже поселили раздельно. Супружеские пары, как правило, должны жить вместе, но не стоит забывать, что те, кто отправил их туда, захотят на них отыграться за ее побег.

Аби искренне надеялась, что в последнее время ее родители – вместе они живут или порознь – не имеют возможности смотреть телевизор. Для них достаточно и того ужаса, что Люка объявили про́клятым и отправили в замок Крована. Каково им узнать о судьбе их старшей дочери – Аби была уверена, что Джардины не позволят о ее побеге с площади Горреган транслировать на всю страну.

– Что говорят о Кровавой ярмарке в утренних новостях? – спросила Аби. – Держу пари, что ни слова о том, что Мидсаммер Зелстон оживила бронзовых львов и дала нам возможность сбежать.

Гавар нахмурился:

– В дневных новостях мой брат зачитал официальное заявление. У него хорошо получается представлять нашу семью в выгодном ракурсе.

«Дженнер, – подумала Аби. – Он имеет в виду Дженнера».

Она прижала большой палец к острым зубьям вилки и ждала, пока ее бешено заколотившееся сердце не успокоится. Гавар тем временем отправил двух девочек в сад играть.

– Он назвал мое вмешательство «ошибкой любящего отца», – продолжил Гавар. – Очевидно, мне показалось, что в толпе я увидел свою дочь, и просто хотел приостановить событие, пока ее не удалят с площади. Террористы воспользовались возможностью и забросали платформу и толпу бомбами. А моя жена спасла положение: силой Дара подняла воду в фонтане и потушила огонь, тем самым позволив поймать всех злодеев. Разумеется, они все были пойманы незамедлительно. Конечно, было много кадров водяной стены, воздвигнутой Боудой. Камеры ее любят.

– И люди этому поверили?

– СМИ тиражируют, и это главное. Любой, кто мог бы высказать иное мнение, к эфиру не допускается. А те, кто осмелится слишком громко заявить о том, что́ видели на самом деле, будут отправлены к Астрид Хафдан, где им закроют рот актом Молчания. А то и хуже.

Легенду запустили. И теперь ее правдоподобие будет поддерживать жесткий контроль всех СМИ со стороны Джардинов, а все альтернативные версии отсекут. И это, разумеется, сработает.

– Нам нужно поговорить о тебе, – произнес Гавар. – Вот что я думаю. Водным путем я могу отправить тебя в одну из ирландских провинций. Оттуда ты доберешься до Дублина и поступишь там в университет – под вымышленным именем, конечно. Тебя, Аби, будут искать. Мой отец и Боуда не любят поражений. Они станут охотиться за тобой, как и за всеми сбежавшими. А за голову Мидсаммер Зелстон предложат больше, чем я должен моему поставщику вина.

– О, какая щедрость!

Они обменялись взглядами, но шутки было недостаточно, чтобы они обменялись улыбками.

– Боюсь, я не могу отправиться в Дублин, – ответила Аби. – Мой брат заключен в замок Крована за преступление, которого он не совершал. Как я могу бросить его?

– Но что ты можешь сделать для него, Абигайл? Ты не вытащишь его оттуда. Доступ в замок закрыт силой Дара древнего рода Крованов. Никто, будучи в здравом уме, даже не подумает о том, чтобы спасти Люка.

– Мейлир Треско решился на это. И погиб там.

Аби впервые сказала правду о гибели Мейлира. Его нет. И Дины тоже. И эта правда никому из них больше не может навредить.


– То есть это не было самоубийством? Я думал, что он не захотел жить после того, как у него отняли Дар.

Гавар молча слушал, пока Аби рассказывала историю о неудачной попытке спасения Люка и о бессмысленной и ужасной смерти Мейлира. Когда она закончила, наследник Кайнестона провел рукой по знаменитым медно-рыжим волосам Джардинов. Точно так же делал и Дженнер. Аби поморщилась.

– Аби, прости, но твоему брату не выбраться из замка Крована. Я не могу спасти его, но я могу спасти тебя. И возможно, через несколько лет, когда вся эта шумиха вокруг вашей семьи стихнет, я еще до окончания срока выведу твоих родителей из Милмура и отправлю их к тебе. И Дейзи тоже отправлю, когда Либби немного подрастет. Это то малое, что я могу сделать для твоей семьи, которая пострадала из-за нас. Но что касается Люка…

От слов Гавара у Аби болезненно сжалось сердце. Да, он оказался не так плох, как она думала. И у него даже есть некие признаки порядочности. Но он не станет прилагать усилия, чтобы спасти ее брата, который, и он это отлично знает, ни в чем не виноват. А то будущее, в котором Гавар, возможно, вызволит ее родителей из Милмура, будет будущим, в котором по-прежнему правят Джардины.

Аби осмелилась предположить, что, когда Гавар увозил ее на своем мотоцикле с площади Горреган, у него внутри созрел протест и он готов выступить против своей семьи. Но похоже, она и в Гаваре ошиблась.

– Подумай о моем предложении, – сказал Гавар. – А пока ты можешь остаться здесь. В этом доме безопасно. Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Аби вышла за ним в сад, купавшийся в тепло-желтом свете клонившегося к закату солнца. Дейзи и Либби шумно играли в салки. Либби побежала к отцу, Гавар наклонился и подхватил ее. Девочка взвизгнула от восторга, когда он подбросил ее в воздух.

– Пора показать Абигайл нашу блестящую изгородь, – сказал он Либби и потерся носом о ее крошечный носик. – Ты мне поможешь?

Девочка кивнула, ее золотые кудряшки задорно подпрыгнули, и Гавар повел дочь к забору, окружавшему дом. Это был самый обычный, аккуратно покрашенный забор из штакетника. Гавар присел рядом с ним, держа ручку Либби в своей руке.

– Это так круто! – выдохнула Дейзи в ухо Аби. – Смотри.

– Это, конечно, не стена Кайнестона, – вздохнул Гавар, – но забор выполняет ту же функцию – защищает дом и сад. И люди не могут преодолеть эту преграду. Я использовал тот же прием, которым Сильюн некогда оградил мою лондонскую квартиру, – слишком много моих бывших подружек ее осаждало в самые неподходящие моменты.

Гавар приложил руку дочери к забору и накрыл ее своей. Мгновение спустя мерцающий свет Дара потек по его пальцам, и сияние, похожее на свет закатного солнца, заструилось по опорным столбам забора.

– Миссис Гриффит, Либби и твоя сестра могут входить и выходить беспрепятственно, – выпрямляясь, пояснил Гавар. – А тебе лучше оставаться незаметной в течение пары дней, пока ты будешь здесь находиться.

Пара дней.

Гавар рассчитывает, что она быстро примет решение. Он уверен, что она согласится на его предложение.

И она должна. Это самое разумное в сложившейся ситуации. Но ей нужно убедить его отпустить Дейзи с ней сейчас, а не в каком-то неопределенном будущем. Гавар полагает, что в силах обеспечить безопасность Либби и Дейзи, но Джардины слишком опасное семейство, чтобы находиться с ними рядом.

Сможет ли она выторговать безопасность Дейзи за счет отказа от Люка?

– Помоги мне собрать немного овощей, – попросила миссис Гриффит, когда наследник Кайнестона затеял с девочками некое подобие игры в регби для малышей.

«Непринужденная беседа отвлечет от круговерти мыслей в голове», – решила Аби. Она пошла за пожилой женщиной вдоль старого деревянного дома к огороду, где стебли сладкого горошка обвивали кусты малины и густой запах плодородия поднимался от земли.

Уголок покоя и благоденствия, отделенный магическим забором от жестокого, коррумпированного мира.

– У вас уютный дом. Вы всегда жили здесь?

– Наследник Гавар купил его мне, как только завершилась моя безвозмездная отработка. Иногда он меня навещает, а когда родилась маленькая Либби, он и ее стал привозить с собой, хотя его отец в ярости, потому что ее рождение нарушило закон чистоты крови. Благослови, господи, наследника, у него такое доброе сердце, он мне даже пенсию платит.

Миссис Гриффит назвала сумму, и Аби вспомнила, что в бухгалтерской книге Кайнестона в разделе расходов Гавара она значилась как «ежемесячные расходы на хранение коллекции сигар».

– Вы были няней Гавара или присматривали за всеми тремя мальчиками в семье Джардинов? Я никого из них не могу представить малышом.

– Мне все еще трудно поверить, что все они уже взрослые мужчины, ну или почти взрослые, – улыбнулась миссис Гриффит. – Вначале я присматривала за двумя старшими мальчиками, а когда родился Сильюн, появилась молодая няня, и в ее обязанности входило смотреть за Сильюном и Дженнером.

Аби попыталась представить их. Гавар, должно быть, следил за тем, чтобы Сильюн не переломал все в саду, как Аби в свое время следила за Дейзи.

А Дженнер… Неужели он наблюдал за братьями со стороны – Бездарный и полный зависти к ним? Вопрос непроизвольно сорвался у нее с языка:

– А у Дженнера в детстве был Дар?

– Никто из нас, рабов, тогда об этом не задумывался, Абигайл, – вздохнула миссис Гриффит. – Мы не эксперты в таких вопросах, но я никогда не думала, будто с маленьким Дженнером что-то не так. Вокруг Дженнера, как и вокруг его братьев, всегда происходили странные вещи. Садовники шутили, что если им нужно заставить срезанные для леди Талии цветы расцвести, а фрукты созреть, то их просто нужно оставить на ночь в комнате Дженнера.

– А когда эти странности прекратились?

– Не могу сказать, – покачала головой миссис Гриффит. – Сильюн не был похож на Гавара, но и он требовал к себе много внимания. Так мало-помалу Дженнер просто отошел на второй план. Потом начали замечать, что он никак не проявляет свой Дар, ничего не делает особенного, и тогда все обратили на него свое внимание, но не того свойства, которое так нужно маленькому ребенку. Его непрестанно проверяли: заставляли стоять перед воротами и пытаться их открыть. Дженнер привязался к своей няне, как это обычно случается с детьми, а лорд Уиттем регулярно бил ее и дразнил Дженнера, требуя, чтобы тот его остановил или исцелил свою няню. Но Дженнеру никогда не удавалось это сделать. Проходишь мимо двери его комнаты и слышишь стоны няни и рыдания Дженнера. Да…

Миссис Гриффит вытащила платок из кармана своего кардигана и протянула его Аби.

О боже, она снова плачет?

– Люди критикуют моего Гавара. Но я говорю вам, этот мальчик не похож на остальных членов своей семьи: он такой, какой он есть, без масок и притворств. И это большая добродетель, даже если он сам вам не очень нравится. Что касается остальных Джардинов, ты никогда не знаешь, что скрывается за их сияющей улыбкой.

А ведь это действительно так. Аби вытирала слезы, когда раздались крики.

Кричал разъяренно Гавар, и Аби побежала вдоль дома, но на углу остановилась. В центре палисадника, под ивовыми деревьями, где они играли, стояли девочки, Дейзи обхватила Либби рукой, словно защищая. Увидев сестру, она отчаянно замахала рукой, подавая знак не появляться. Гавар, очевидно, был за воротами. И тот, с кем он вел словесную перепалку, не мог видеть ни Аби, ни девочек.

Аби напряженно прислушалась и тут же пожалела – лучше бы ей остаться в неведении. Ее охватил леденящий ужас.

– Я знаю, что эта девчонка Хэдли здесь, – сказала Боуда Матраверс.