Скандальный Роман

— Ты пьяный писатель. Это может быть просто твоя бредовая спонтанная идея.

— Нет, Лана.

— И как ты это себе представляешь?

— Ты пишешь историю от своего имена. Я от своего. А потом мы просто складываем пазл. Некоторые моменты, разумеется, при конечной редактуре можно поправить и урезать, но, я думаю, это будет захватывающе. Как думаешь?

— Звучит круто, — закусывая губу, нерешительно произносит Руслана, хотя глаза ее уже горят предвкушением. — Поясни еще раз. Я пишу главы с повествованием от своего лица и присылаю тебе, и ты делаешь тоже самое? — уточняет Лана.

— Нет. Не совсем так, — качаю головой, придвигаясь ближе. — Ты мне ничего не показываешь, пока мы не допишем. И я тебе соответственно. Кое-что мы, понятно, будем писать самостоятельно, но большую часть я бы хотел, чтобы мы написали здесь. В этой гостиной. Лицом к лицу.

— Ты шутишь? — в который раз спрашивает она.

— Соглашайся. Это эксперимент чистой воды, но мы ничего теряем, не так ли? Поверь, я не стал бы придумывать такой сложный маневр, чтобы просто переспать с тобой.





Лана




Его лицо так близко, что я могу разглядеть в его затуманенном от алкоголя и желания взгляде свое отражение. Разве эти пьяные глаза могут лгать или так жестоко шутить надо мной? Зрачки Алекса расширены настолько, что, останови нас в парке полицейский, мы бы точно оказались в участке и проходили тест на употребление наркотиков. Да только мы оба сейчас под влиянием наркотика другого рода… взаимного, непреодолимого влечения. В лапах зверя, которому я не позволю растерзать меня на части… это ведь всего лишь животные инстинкты, правда?

Он мой преподаватель. Он старше меня на шестнадцать лет. И я уж точно не хочу быть очередным именем в списке его легких побед — просто напоминаю себе я.

Да только сердце и все мое тело кричат мне совершенно о другом. Язык прилипает к небу, ладони горят, чувства и совершенно новые эмоции накрывают меня с головой огромной волной, затягивающей в водоворот событий, которые могут привести к ка-та-стро-фе. Никогда я не испытывала подобной эйфории и столь сильного влечения. Черт, мне кажется, еще чуть-чуть и вопреки земному притяжению я взлечу, находясь под гипнозом его глаз, шуток, слов, мыслей, которые прочитала в его романе и узнала сейчас… возможно, Алекс даже не догадывается насколько он невероятный мужчина. И в этот момент, когда он так близко и из его губ сорвалось совершенно неправдоподобное и безумное предложение, я думаю только о том, что, если бы где-то в параллельной вселенной, где нас бы не разделяло так много, мы могли бы быть вместе. И я бы говорила ему об этом каждый день, каждое утро…

Наверное, я просто пьяна.

Никто и никогда не заставлял мое сердце дрожать, падать и вновь взлетать, трепетать, сходить с ума от предвкушения. Биться так сильно и быстро, отсчитывая удары до моего фееричного падения. Почему падения? Потому что нам с Алексом нельзя заходить дальше. Интуиция меня никогда не подводит.

Ощущение «табу», который ставит мой разум, такое же сильное, как и наше влечение. И этот запрет пока не снять никаким алкоголем.

— Я могу взять все, что мне нужно, прямо сейчас, и ты знаешь это, — его мягкая, ласковая угроза в голосе заставляет меня вздрогнуть. Боже, реально трепещу как девственница перед первым разом. Пальцы Алекса ложатся на мой подбородок, и он слегка приподнимает его, в который раз за вечер проводя большим пальцем по моим губам, и придвигается еще ближе.

С ума можно сойти от такой близости, и я ощущаю, как в накаленном воздухе переплетается наши горячее дыхание, сливается в единое целое. Мы в шаге от огромной ошибки, которую не должны совершать.

Его палец слегка давит на губы, и я непроизвольно приоткрываю их, глядя на него из-под полуопущенных ресниц. Считанные миллиметры разделяют нас. Черт, это напряжение непереносимо! Я чувствую, что еще пара секунд, и, послав все к черту, Алекс просто ворвется в мои губы языком. В мыслях вспыхивают яркие образы того, чем это все может закончиться: моим порванным платьем и красными царапинами на его спине. Сильнейшая дрожь вновь окутывает меня с голову до кончиков пальцев ног, когда я представляю его мощную фигуру, зажатую между своих ног. Черт, нет.

— Черт, нет! — вслух кричу я, резко упираюсь ладонями в его грудь и, отталкивая, встаю с дивана. — Не верю в то, что ты всерьез предлагаешь мне это, — как ни в чем ни бывало стараюсь говорить я, но мое судорожное дыхание выдает мои истинные эмоции.

— Ты меня убиваешь, детка, — он издает недовольный рык, откидывая голову на спинку дивана. — Ты заставляешь меня ощутить себя озабоченным героем моего романа. Который непременно взял бы свою «жертву» силой. Думаю, ты помнишь каким способом, — хотела бы я сказать, что Алекс шутит, но его голос звучит сейчас очень серьезно. И опасно.

— Я не жертва, Алекс, — фыркаю я, глядя на него сверху вниз. — Я обожаю твой роман, но я бы не потерпела к себе такого отношения.

— То есть жесткое порно отменяется? — немного пьяным голосом интересуется он.

— Я этого не говорила, — на одном выдохе произношу я, сама не понимая, что несу. Черт, неужели я это сказала вслух? Алекс приподнимает одну бровь, оглядывая меня таким хищным взглядом, перед которым почти невозможно устоять… но это необходимо. — Платье жутко неудобное, — быстро перевожу тему я. — Я не смогу нормально писать в нем, мне необходим настрой и полный комфорт. Может, у тебя есть футболка? Халат? Что угодно, — нервно поглаживая кончики своих пальцев, спрашиваю я, оглядывая комнату Алекса.

Кто бы ни был дизайнером этого интерьера, но он действительно постарался. Много свободного пространства, все лаконично и по-мужски сдержанно в черно-коричневых и бело-бежевых тонах. Спальню и гостиную, в которой мы находимся, разделяет прозрачная стена, напоминающая шахматную доску из-за стекол разного цвета, и я улыбаюсь собственному едва заметному отражению, изучая ее. Кухня и столовая соединены с огромным залом, где все оформлено хоть и стандартно, но со вкусом: плазма, журнальный столик, два дивана, картины на стенах с изображением причудливых абстракций и дартс с баскетбольным кольцом, которые являются деталями интерьера, а не предметом досуга. Несмотря на всю красоту пространства, меня не покидает чувство, что здесь нет уюта. Нет тепла. Единственный источник настоящей энергии сосредоточен на рабочем столе Алекса, заваленном бумагами. И необычной «стенке», на которой в ряд стоят его парфюмы, лежат очки, висит коллекция шикарных часов и галстуков. Мужской уголок.

— Не поверишь, но я как раз хотел тебе помочь избавиться от этого платья, — недовольно замечает он, ухмыляясь как Чеширский кот.

— Оно концертное и принадлежит клубу. Его нельзя рвать, — веду оголенным плечом, вновь переходя на легкий и пьяный флирт. Ну не могу удержаться. Мне так нравится его дразнить. Насколько нас хватит?

Вместо ответа Алекс встает с дивана и жестом приказывает мне следовать за ним. Подходит к небольшому шкафу и почти не глядя достает из него две футболки — одну короткую черную, которая вряд ли прикроет мне бедра, другую слегка подлиннее.

— Какую выбираешь? — интересуется Алекс, расстегивая пуговицы на своей рубашке. Черт, я всегда хотела это сделать.

— Серьезно? Я буду носить футболку популярного писателя? Наверное, я перестану мыться после этого, — иронизирую я и показываю на футболку подлиннее. — Может, это волшебная футболка, в которой на меня снизойдет вдохновение…

— О да. Но я надеялся, что ты выберешь короткую, — Алекс протягивает мне футболку и быстро смахивает с плеч свою рубашку.

— Что ты делаешь? — хриплым голосом спрашиваю я, невольно уставившись на его обнаженный торс. Ох… мне нравится. Переступаю с ноги на ногу, пока мой взгляд скользит по его рельефным мышцам, наверняка очень твердым на ощупь. Что, я не видела подобного? Конечно, видела, но мне никогда так сильно не хотелось пройтись по мышцам мужчины губами, прикоснуться к каждому участку кожи…

Надеюсь, это во мне говорит текила, а не я.

— Переодеваюсь, — спокойно бросает Алекс, пока мой взгляд фокусируется на его крепких бицепсах. Нервно сглатываю, когда он рывком расстегивает ремень и снимает свои брюки.

— О Боже, — я начинаю нервно и пьяно хихикать, чтобы скрыть свое волнение. Всего секунда, и его мощные, подкаченные ноги уже прикрыты спортивными штанами… честное слово, я не смотрела на его боксеры. Ну, разве что чуть-чуть.


Просто не успела.

— Тебе так идет, — оцениваю его домашний прикид я. Так он выглядит еще моложе, чем мой утренний спаситель. — А вот так еще лучше, — шепчу я и сама не замечаю, как делаю шаг к Алексу и запускаю кончики пальцев в его волосы, перебираю их, устраивая ему небольшой кипиш на голове.

— Сразу такой сладкий мальчик, а не строгий и злобный препод, которого все боятся, — Алекс смотрит на меня как-то странно. Сосредоточенно, горячо и чувственно одновременно. Мой голос получается нежным и ласковым, сейчас я просто не в силах скрывать свои чувства.

И снова наши лица так близко, а бедра почти вплотную прижаты друг к другу. Хлопковая ткань его брюк совершенно не плотная, и я борюсь с желанием почувствовать, прижаться к нему, ощутить кожей. Резко останавливаю себя, и делая шаг назад, поворачиваюсь к Алексу спиной, переводя дыхание.

— Лямки на пояснице… завязаны на два узла. Мне без тебя не справиться, — щебечу я. Что творю? Но мне безумно хочется быть соблазнительной, желанной для него. И в то же время недосягаемой. Мне нравится ходить по краю. А тебе, Алекс? Что нравится тебе, и есть ли хоть одно доказательство тому, что ты не банально хочешь поиметь меня?

— Ты напрашиваешься. На ремень, — его горячее дыхание обдает кожу на затылке, и я прижимаю подбородок к плечу, стараясь побороть и остановить волны мурашек и удовольствия, разливающиеся по телу. Щекотно и приятно. Но с каждой секундой становится все труднее… пальцы Алекса медленно скользят по моей спине, лаская каждый позвонок. Господи, это же просто невыносимо. Самый эротичный момент в моей жизни. Представляете? Никакой горячий секс с «парнем для галочки» не сравнится с прикосновением рук мужчины, которого я действительно хочу всем сердцем. И не могу получить.

Разум мешает мне. И страх… я боюсь все испортить. Боюсь, что стану сразу ему неинтересна, когда Алекс получит желаемое. Думаю, Джордан привык получать все и сразу. И если я сделаю это прямо сейчас, то сольюсь с толпой его обезумевших фанаток, которые отдались бы ему с порога, за пиар или за что угодно. За ириску, черт подери.

Я до сих пор думаю, что он пошутил насчет совместного романа, но мы вернемся к этому позже.

Его пальцы замирают на пояснице, и я чувствую, как он касается ямочек на нижней части спины, доводя меня своими прикосновениями почти до потери пульса. До дикого жара, опоясывающего живот, бедра и ноги. Пара секунд мучений, и он развязывает узелки, и верх моего платья спадает. Мне кажется, я слышу его утробный рык, и чтобы не искушать его внутреннего зверя, я очень быстро влезаю в футболку, которая оказывается короче, чем мне бы этого хотелось.

Она чистая, но все равно пропитана им. И моим любимым ароматом.

— Чувствую себя героиней провокационного романа, — поворачиваюсь к Алексу и замечаю, как его взгляд жадно скользит по моему телу и замирает на сосках, которые я автоматически и быстро прикрываю волосами.

— Или скандального новогоднего, который мы попробуем написать?

— Ты все-таки серьезно, — слегка пошатываюсь на ровном месте, все еще пребывая в обморочно-пьяном состоянии. — Алекс, нам поесть надо, — невзначай провожу ладонью по своему животу и замечаю, как внимательно он следит за моим движением, словно пытается что-то разглядеть через ткань футболки. В его глазах вспыхивает целый сноп искр, когда он замечает очертания сережки в пупке. Ему что пирсинг нравится? — Мы ничего не напишем толкового, если будем настолько пьяны, — на самом деле не так уж сильно я пьяна, но перекусить после текилы хочется.

— Чего ты хочешь? Пиццу? Служба доставки в соседнем доме.

— Блин… пиццу? На ночь? — мой тренер был бы не в восторге от этой затеи.

— Ты прямо, как-кк-к… — осекается на полуслове Алекс.

— Как кто? — напрягаюсь я, замечая странный блеск его в глазах, и как он на мгновение опускает взгляд.

— Как типичная девочка. Поверь, после ужина я найду нам просто офигенный способ потратить калории. Только попроси, и пиццы как не бывало, — расплывается в широкой улыбке Алекс.

— Ты безнадежен и невыносим. Маньячина, — возвожу взгляд к потолку.

В итоге Алекс заказывает все и сразу. Пиццу, суши и литры сока, потому что я намекнула, что больше не хочу пить алкоголь. В меня не лезет.

— О да, пища Богов. Может, и мороженое найдется? — облизываю губы, потирая ручки. — Гулять так гулять.

— Эм, я похож на того, кто ест мороженое? Ненавижу сладкое, — отвечает Алекс, но я в это время уже слегка бесцеремонно роюсь у него в морозилке. Надеюсь, он мне это простит.

— А это тогда что? — начинаю ржать я, достав из морозильной камеры два фруктовых льда на палочке. — Обещанная ириска?

— Я вижу, ты сильно прицепилась к моей ириске, и она не дает тебе покоя, — мрачно замечает Алекс, а потом нас обоих пробирает на истеричный смех. — Надеюсь, ты не будешь есть это при мне.

— Почему нет? Я в отличие от тебя жуткая сладкоежка, — без задней мысли облизываю ледяную мороженку с клубничным вкусом, едва глаза не прикрыв от удовольствия. Не знаю, какие там у Алекса возникают ассоциации, но мне фруктовый лед напоминает о поездке к бабушке и дедушке летом, где подобное мороженое было лучшей наградой за прополотый огород.

— Ты сумасшедшая, — качает головой, не отводя от меня потемневшего взгляда. — И пьяная, хоть и сама не понимаешь этого.

— Может быть, — пожимаю плечами, снова улыбаясь ему наверняка распухшими ото льда губами. — Но ты так и не объяснил, что это делает у тебя в морозильнике. Сколько вам лет, мистер серьезный преподаватель и очень популярный писатель, и какие тайны ты еще от меня скрываешь?

— Надеюсь, это останется между нами, — отшучивается Алекс.

— А могла бы всем рассказать. Нарыть на тебя еще несколько грязных фактов и продать в желтую газетенку. Вот, смотри. Факт номер один: ты пытаешься соблазнить и даже изнасиловать свою ученицу! — невинно моргая, поглядываю на него и выкладываю пиццу на специальную круглую тарелку. Алекс явно привык брать ее прямо из коробки, но мне так хочется, чтобы все было красиво.

— Изнасиловать? Я не насилую невинных девочек. Я снисхожу до них, когда они меня умоляют. Второй?

— А второй… факт, — закусываю нижнюю губу, снова оглядывая его крепкий торс. — Ты мог бы сам сыграть своего героя, — с придыханием выпаливаю я. — Так трудно одеть футболку?

— Вообще-то я у себя дома, — глухо смеется он и отвечает мне не менее вожделенным и горячим взглядом. Мои ноги горят от того, что он уже несколько раз по ним взглядом прошелся.

— Не понимаю все-таки, почему ты предлагаешь мне написать с тобой, — я вдруг беру его за руку, сжимая теплые и большие пальцы по сравнению с моими. Его энергия бьет меня прямо в сердце, и я снова дрожу, на этот раз глядя на Алекса не с желанием, а с восхищением. Если бы он только знал, что я чувствовала, когда читала его историю…

Есть книги, в которых ты ощущаешь некую схожесть с самим собой, в них смотришь словно в зеркало и видишь там отражение своих мыслей. Ты читаешь фразы и думаешь: да, да я написал бы так же.

Наверное, он все-таки знает. Иногда я смотрю на него и ненавижу за то, что вообще встретила. Нельзя быть таким идеальным, таким умным, таким сексуальным и притягательным. Повторюсь, это не законно. И нельзя так писать, точнее нельзя не писать уже три года, обладая даром, ведь он… он может. Я знаю, что может взлететь выше той безумно высокой планки, на которой он уже творит.

— Я же сказал, мне нужна перезагрузка, Лана.

— Но кто я по сравнению с тобой? Я только в начале пути. И меня никто не поддерживает… папа не хочет слушать о моих увлечениях.