Сказки города времени

– В чем корень зла, мы все понимаем, – сказал он. – И хотя вероятность полного уничтожения по-прежнему сохраняется, сейчас главная наша задача – понять, как локализовать возникшую темпороническую флуктуацию в пределах столетия при такой большой прогностической погрешности…

И так далее, и тому подобное. Вошли четыре дамы и расставили перед каждым целую кучу тарелок и тарелочек, а Вековечный Уокер все говорил и говорил. Было очень скучно.

Наверное, у него работа такая – скуку навевать, подумала Вивиан. Если так, то он был мастером своего дела. Глядел в противоположную закругленную стену, как будто что-то его страшно тревожило, и все нудил и нудил о каких-то волнах эскалации, социотемпоральных кривых, типологических парадигмах агона, культурологических манипуляциях идеологией, поведенческих параметрах и индексе Ли – Абдаллаха, пока на всех не навалилась какая-то тяжесть.

Вивиан старалась слушать. Наверняка ведь, чем больше она узнает о Городе Времени, тем легче ей будет попасть домой. Но все эти рассуждения оказались еще непонятнее, чем объяснения Джонатана про устройство его пояса. Она смутно уловила, что в ее родном столетии какие-то беспорядки, а когда Вековечный Уокер упоминает «корень зла», то, наверное, имеет в виду Владычицу Времени. Еще Вивиан сообразила, что ученые из Города Времени следят за остальной историей и стараются, чтобы она вела себя так, как хочет Город Времени.

«Вот зазнайки!» – подумала она.

Наконец дамы разлили всем воды и вина в одинаковые бокалы из тысяч кусочков стекла, сверкавших, как самоцветы, и ушли, а хозяева и гости принялись за еду. Вивиан снова охватило чувство неминуемой опасности. Она понимала, что наверняка наделает жутких ошибок и все узнают, что никакая она не кузина Вивиан. Поэтому она пристально следила за Джонатаном и Дженни и во всем им подражала. Это оказалось несложно. Главное отличие в этикете Города Времени состояло в том, что почти все можно было брать руками и макать в мисочки с пряными соусами. Все капли исчезали на белой поверхности стола, словно по волшебству. У Вивиан прямо гора с плеч свалилась – похоже, застольные манеры ей все-таки по силам! Так что она даже не испугалась, когда мистер Энкиан и доктор Уайландер начали ее расспрашивать.

– Ну, как тебе вернуться в цивилизованный мир? – спросил мистер Энкиан. – Такой, наверное, контраст с трущобами двадцатого века.

– Мы вовсе не в трущобах живем! – рассердилась Вивиан. – Мы живем в Луишеме, это приличный район. Там у многих даже автомобили есть.

– А ты видела настоящие трущобы? – прорычал доктор Уайландер, подняв голову от тарелок.

Дамы дали ему в два раза больше еды, чем всем остальным, даже не спрашивая. Наверное, ему нужно, подумала Вивиан, раз он такой огромный.

– На самом деле нет, – ответила она. – Мама никогда не отпускала меня в Пекхем-Рай. Там очень неприятно. Полисмены ходят по двое.

– Однако твои родители, несомненно, там бывают, – сказал мистер Энкиан, как будто констатировал факт.

– Нет, не бывают, – ответила Вивиан. – В трущобы никто не ходит, только в крайнем случае. Но мама иногда проезжает там на автобусе по дороге в Вест-Энд.

– А отец? – рыкнул доктор Уайландер.

– Не знаю. – Вивиан понурилась. – Я его уже давным-давно не видела. Как только возникла угроза войны, Министерство направило его на секретное Государственное Предприятие, и там муха не пролетит, поэтому он даже на выходные домой не попадает. Мама говорит, зато его не призовут в армию и не убьют на фронте.

– Я бы сказал, со стороны Ли это умный ход, – заметил мистер Энкиан. – Наблюдатель не должен допускать, чтобы его убили.

Вековечный Уокер подался вперед с гримасой озадаченной и страдальческой одновременно:

– Я думал, твои родители осели в районе под названием Ислингтон…

Вивиан подскочила. Оказывается, разум сыграл с ней злую шутку. Он разрешил ей соврать, назвавшись Вивиан Ли, зато во всем остальном согласился врать, только говоря абсолютную правду. Надо было выкручиваться, и побыстрее.

– Так и было, просто мы переехали, – сказала она. – Маме не нравилась моя школа.

Опять вранье. К тому же Вивиан уповала на то, что никто не станет расспрашивать ее об Ислингтоне, поскольку она в жизни там не бывала.

– Расскажи нам о школе, – попросила Дженни.

Вивиан вздохнула с облегчением и заговорила. Она рассказывала о школе, об одежде, об автобусах и подземке, и как прячутся там от бомбежек, если нет своего бомбоубежища. Рассказала про бомбоубежище, от которого на лужайке за ее домом теперь бугор. Все это время она макала маленькие сухие пончики и длинные хрустящие листья в соус и ела, словно привыкла так с рождения. Отпила вина – на вкус оно было какое-то выдохшееся – и перешла на фильмы, в которых была настоящим специалистом. Микки-Маус, Белоснежка, Ширли Темпл и Бинг Кросби – она говорила и говорила, а дамы тем временем внесли другие блюда, и она все перепробовала, не замечая, что ест. После чего переключилась на джаз. Но тут доктор Уайландер проурчал очередной вопрос, и ей пришлось снова вспомнить о войне.

Она рассказала про карточки, про черные занавески для затемнения, которые она помогала маме шить, про противотанковые укрепления на дорогах и про зенитные установки на площади. Описала огромные серебристые аэростаты заграждения над Лондоном. Сказала, что от мистера Чемберлена никакого проку, и изобразила сирену воздушной тревоги. Вивиан так понравилось быть в центре внимания, что она даже предложила спеть «Мы на линии Зигфрида повесим белье». Но тут ее спросили про газовые атаки. Вивиан ответила, что этого все очень боятся. И рассказала, что правительство эвакуирует из Лондона детей. Описала, как жарко и шумно бывает в поездах, и чуть не проболталась, что ее саму отправили к кузине Марти, но вовремя прикусила язык.

– Всем детям вешают бирки, – сказала она. – Вроде багажных.

– Прости, деточка, я что-то не поняла. – Дженни посмотрела на доктора Уайландера. – А когда именно во время Второй мировой проводили эвакуацию? Двадцатый век – не мой период…

– Каждый раз через несколько месяцев после объявления войны, – прокряхтел доктор Уайландер. – Поскольку это Нестабильная эпоха, есть некоторые отклонения, но обычно это происходит в середине тысяча девятьсот тридцать девятого года. – Пронзительные глазки нацелились на Вивиан. – Когда у вас объявили войну?

Вивиан стало не по себе – было очень похоже, что в ее словах кто-то нашел ошибку, – но она решила отвечать правду.

– На прошлое Рождество, в тридцать восьмом, когда же еще.

Она никак не ожидала, что ее слова вызовут такой ужас. Все сначала посмотрели на нее, потом переглянулись. Джонатан, который за весь обед ни слова не проронил и даже не взглянул в сторону Вивиан, уставился на нее в полной панике. Дженни перепугалась не меньше.


– Смотрите, как сдвинулось назад! – воскликнула она. – Ранджит, это уже критическое значение! Я думаю, Наблюдателей необходимо срочно отзывать!

– Похоже, наши сведения безнадежно устарели. – Мистер Энкиан скривился от отвращения. – О чем только думает Временной Дозор!..

– Сейчас выясню. – Вековечный Уокер нажал кнопку на ремне.

Доктор Уайландер, который все это время закидывал себе в рот по два хрустящих блинчика зараз, проговорил:

– Не так уж и удивительно. Три дня назад в сентябре тысяча девятьсот тридцать девятого был зарегистрирован сильный источник хрононов, и мы знаем, что он вызывает хаос. Удивительно лишь то, что начало войны отодвигается в прошлое так стремительно. Однако… – Огромная челюсть чавкнула, крошечные глазки снова покосились на Вивиан. – Согласись, это ваше правительство довольно бестолковое. Только сейчас собралось вывозить детей.

– До этого у нас была «странная война» – мы не принимали участия в боевых действиях, – вступилась за правительство Вивиан.

– Все равно непростительное разгильдяйство, – прорычал доктор Уайландер.

В комнату проскользнул бледный Элио. Вековечный Уокер что-то шепнул ему и отослал куда-то снова.

– Такими темпами еще немного – и этот век расщепит атом уже в двадцатые – со всеми вытекающими! – объявил мистер Энкиан.

– Идиот, – прорычал доктор Уайландер. – Рано или поздно они все равно должны до этого додуматься. На этом строится вся следующая эпоха Стабильности.

– Но не во время же войны! – рявкнул мистер Энкиан. – Нельзя, чтобы они открыли ядерную энергию, когда на них по линии хронологии надвигается волна хаоса! Тогда не будет никакой следующей эпохи Стабильности. От Земли останется только Город Времени, а он и так стремительно распадается!

– Чушь! – ощерился доктор Уайландер.

– Господа! – громко и занудно вмешался Вековечный Уокер. – Никто не спорит, что это кризис и для Города Времени, и для истории, и все мы стремимся по мере сил предотвратить его. Мы не пожертвуем ни искусством семидесятых, ни колонизацией звезд сотых…

И та-та-та, и бу-бу-бу. На всех снова навалилась тяжесть. Пришли дамы, забрали вторую перемену блюд и раздали каждому по горке какой-то сладкой пены. Вивиан только успела копнуть свою ложечкой – аромат был ничуть не хуже, чем у масляного парфе, – когда дверь с грохотом распахнулась и в комнату ворвался полноватый человек с пшеничной шевелюрой. Вивиан подскочила и уронила ложечку.

– Что тут говорят про последние данные об откате в прошлое? – выпалил он.

Он был похож на Сэма. Он был так похож на Сэма, что когда Вивиан нагнулась под стол за ложечкой, то не удержалась и посмотрела ему на ноги, не развязаны ли шнурки. Но на нем были гладкие начищенные сапоги.

Тут все затараторили разом. Когда Вивиан снова села, оказалось, что этот человек с пшеничной шевелюрой навис над ней, будто собирается арестовать.

– Вивиан, ты же помнишь Абдула Донегала, папу Сэма? – спросила Дженни. – Он теперь глава Временного Дозора. Расскажи ему все, что рассказала нам.

«Все?!» – пронеслось у Вивиан в голове.

– В смысле – что война началась в прошлое Рождество? – уточнила она.

Мистер Донегал потеребил губу и уставился на нее, будто на подозреваемую.

– По твоим словам выходит, что двадцатый век достиг критических показателей, – проговорил он. – Когда ты его покинула?

– Вчера ве… Вчера около четырех, кажется, – выдавила Вивиан.

Папа Сэма снова потеребил губу и нахмурился.

– А очередные отчеты от Наблюдателей я получу только завтра, – сказал он. – Удачно, что ты здесь. Это значит, что начало войны отодвинулось в прошлое на десять месяцев за два дня. Плохо дело. Я объявляю желтый уровень опасности, сделаем все возможное, чтобы оно не отъехало еще дальше. – Он улыбнулся Вивиан, показав два зуба, точно такие же, как у Сэма, и потрепал ее по плечу. – Забегай к нам. Ну, до скорого. – И вроде бы собрался уходить.

– Э-э… Абдул, – остановил его Вековечный Уокер.

– Эй, Донегал! – закричал мистер Энкиан. Узкое желтое лицо побагровело от злости. – Как вам удалось просмотреть такой откат? Если бы не эта девочка, мы бы так ничего и не узнали! Отдает халатностью, вы не находите?

Мистер Донегал развернулся и уставился на него.

– Халатностью? – переспросил он. – Послушайте, Энкиан, я работаю с чрезвычайной ситуацией чуть ли не в самом нестабильном столетии за всю историю. Я только что вынырнул из-под завала отчетов из восьмидесятых, где говорится об угрозе Третьей мировой войны с опережением на двести лет. У меня дозорные по всей эпохе расставлены. Что еще от меня требуется? С последнего отчета Ли прошла неделя, возможно, отправить малышку Вивиан сюда было лучшим, что они могли сделать, но если вы позволите мне вернуться к работе, я немедленно пошлю туда человека проверить, что происходит.

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. 
Купить недорого с доставкой можно здесь.