Скопление неприятностей
Часть 6 из 85 Информация о книге
Громила выхватил нож. Выхватил с отточенной, профессиональной ловкостью, поэтому заметить, что в руке бандита появился тонкий, темного цвета клинок, мог только хорошо обученный боец. Например, такой, как Аксель Крачин. – Сука! Громила никогда не имел дело с высококлассными противниками и действовал в привычной манере, искренне полагая, что появившийся нож Аксель не заметил: выкрикнул ругательство, сфинтил, показывая, что идет влево, и резко атаковал, намереваясь вонзить клинок точно под вздох. И сильно удивился, поняв, что промахнулся. В смысле, удивился бандит много позже, когда пришел в себя после мощнейшего прямого встречного, да еще усиленного кастетом – шутить с обитателями Омута Аксель не собирался. Громила только летел к земле, а Крачин уже бил его напарника: локтем, возвратным движением, в голову и тут же в печень – с разворота. Второй удар оказался настолько мощным и сильным, что бандит с визгом сложился пополам и повалился на громилу. – Скотина! – выкрикнул Бабарский и наподдал корчащемуся от боли уголовнику ногой. – Ты говорил, что все пройдет тихо! – рявкнул Крачин. – Откуда я знал, что они настолько тупые? – парировал Бабарский. – Ты говорил: все схвачено! – напомнил Аксель, поднимая с пола саквояж с добычей. – Сумма показалась местным уголовникам слишком большой, и они решили нас кинуть. – Идиот! – Делай свое дело или умрешь. – А ты? – Я выкручусь. Дверь, которую они едва успели захлопнуть перед носом преследователей, пробили две пули. Крачин и Бабарский переглянулись и, не сговариваясь, бросились на улицу. /// Люди творческие: драматурги, писатели и особенно поэты, то есть склонные к метафорам и ценящие тонкое слово, давным-давно нарекли сферопорты «городами, которые никогда не спят», и свято верили в то, что отыскали и точное, и удивительно благозвучное определение, гениально связавшее великое искусство с серой повседневностью. Однако представители богемного сообщества крепко ошибались, думая, что веселые пирушки заполночь служат главным признаком неспящего города, потому что чуть позже, примерно за час до окончания «собачьей вахты»[2], в «городах, которые никогда не спят», наступала тишина. Все сферопорты любят ненадолго прикорнуть, отдыхая от привычной суеты и шума. Бесчисленные окна темнели, гасла половина уличных фонарей, в больших, выстроенных «колодцами» домах запирались ворота, и на улицах становилось тихо… Так тихо, что топот ног разносился, кажется, по всему району, четко показывая преследователям, куда направились беглецы. И это несмотря на то, что и Аксель, и Бабарский были обуты в ботинки с мягкими подошвами, без металлических набоек. Но в ночном сферопорту даже кошки грохотали гусеничным бронетягом. – Вот они! – Вижу! – Стреляй! – Далеко! – Стреляй! И через секунду тишину разорвал грохот пистолетного выстрела. – Нас заметили, – отрывисто сообщил Бабарский. – Да, – коротко ответил Аксель. – Сделай что-нибудь! – Я делаю. – Что? – Берегу дыхание. ИХ выругался, но всего парой слов. И замолчал, прислушавшись к совету Крачина. Они были абсолютно, карикатурно разными: Аксель – высокий, мускулистый, Иоахим Христофор – низенький, полненький, однако мчались по улице с одинаковой скоростью, подгоняемые и воплями, и выстрелами. – Стойте! – Бросьте саквояж! – Мы вас отпустим! – Верните саквояж! Громыхнуло еще два выстрела, но поскольку бандиты палили на бегу, с точностью у них возникли серьезные проблемы. – Стойте! – Размечтались! – отозвался Бабарский. – Береги дыхание! – Я не мог не ответить! – Они не слышат! – Не важно! Важным было то, что на помощь полиции надеяться не приходилось, поскольку дело происходило не просто в Анамараке, сферопорту Анданы, а в районе Балдахин, власть в котором принадлежала криминальным авторитетам Омута. Стражи закона в Балдахин заглядывали редко, а люди по ночным улицам бегали часто. И с разным успехом: кто-то потом пил игристое на покидающем Андану цеппеле, кого-то находили в канаве. И отдавать саквояж не имело смысла, поскольку сделка Бабарского была подтверждена Честным Зумом, и бандиты, рискнувшие пойти против его авторитета, не могли оставить свидетелей. – Машина! – Крачин указал на припаркованный у публичного дома автомобиль. – Повезло! Подбежал, на ходу извлекая из наплечной кобуры пистолет, и ударил рукояткой в водительское стекло. – Дальше я! – ИХ просунул руку внутрь и открыл дверцу. – Заведешь? – Да. Аксель развернулся, взяв под наблюдение и улицу, и вход в публичный дом. – Почему ты их не убил? – поинтересовался возящийся с проводами Бабарский. – Потому что я не убийца, – не оборачиваясь, ответил Крачин. – А они – убийцы. – Мы говорим обо мне. – Ты мог их ранить. Пострелять по ногам, и нам не пришлось бы бежать через весь город. – Хасина говорит, что физические упражнения полезны для здоровья. – А пуля в грудь – нет. – Не волнуйся… Закончить Аксель не успел, поскольку послышался торжествующий вопль: – Вот они! Обрадованные бандиты потеряли осторожность, бросились к беглецам со всех ног и поплатились: Крачин вскинул пистолет и трижды надавил на спусковой крючок. Два уголовника упали на мостовую, ругаясь и держась за простреленные ноги, третий метнулся в тень переулка, двое других последовали за ним. Окрестные собаки не залаяли. Привыкли. – Ты снова их не убил? – Попроси у Хасины таблетки от кровожадности. – Я сильно нервничаю. – И успокоительное попроси. Опомнившиеся бандиты открыли по беглецам огонь, но расстояние и неудобный угол – покидать безопасный переулок они не рисковали – не позволяли уголовникам как следует прицелиться, отчего все их пули угодили в стену дома напротив. – Ты скоро? – Уже.