След предателя

— Отряд красноармейцев видели, после того как подводы обстреляли? — хмуро спросил Александров, понимая, что именно сейчас услышит самое важное.

— Видели, — согласился бандеровец. — В лис вони пошли, нас шукать. Тильки мы в ином месте были. В станице.

— Когда появились машины, по какой стали стрелять?

— Атаман Зелений сказал стрелять по третьей машине, там должен быть командир. Одна машина сразу поихала. З другой машини червонармиец вийшел и до нас пишов, ну ми його стриляти стали. Вин сразу назад повернув и полег. А в машини двери открылись, и з ней вискочило трое и по нам вогонь видкрили. В одного з них подранили, це старший был, по погонах було видно. Вони його подхватили и в третю машину потягли.

Слова бандеровца во многом дополнили свидетельские показания, полученные ранее. Обычно комфронта ехал в самом центре колонны, но в этот раз, как будто предчувствовал возможную трагедию, решил пересесть во вторую машину. Его даже не обстреливали, она могла вполне проехать опасный участок, но Ватутин, увидев, что член Военного совета Хрущев находится под огнем, решил вместе с двумя охранниками прикрыть его огнем из автоматов. Следует отдать должное мужеству Николая Федоровича, но на этот раз оно вышло ему боком. Для командующего фронтом такое поведение — непростительная легкомысленность. В первую очередь он должен был думать о сотнях тысяч красноармейцев, что доверили ему свои жизни, а уже потом о себе.

— Как долго продолжался бой?

— Недолго. Несколько минут, потим вони вси поехали, — уверенно ответил бандеровец.

Никто даже и подумать не мог, что такой скоротечный бой, какие даже в глубоком тылу случаются едва ли не каждый день, закончится для командующего так драматически. Охрана перетащила истекающего кровью командующего в крепкий «Додж», и тотчас уехали с места обстрела, оставив в машине командующего все, включая его планшет с секретными картами и шинель.

О том, что не взяли документы, хватились позже. Но возвращаться уже не стали, опасаясь подвергнуть командующего еще большей опасности. Старались как можно быстрее доехать до ближайшего госпиталя. Машину гнали так быстро, что внедорожник на одном из крутых поворотов перевернулся и свалился в кювет, причинив тем самым раненому еще большие страдания.

Командующего со всем бережением извлекли из салона и поместили в «Виллис», но вскоре тот тоже застрял по самое брюхо в грязи на раскисшей дроге. Вытолкать машину так и не удалось, и двое офицеров заторопились в близлежащую станицу за лошадью.

Здесь им повезло. Сани, запряженные коренастой лошадкой, на которых местный старик вез дрова, увидели еще на окраине села. Без долгих разговоров, не теряя времени, сани с лошадью реквизировали, для убедительности помахав перед носом несговорчивого хозяина пистолетом, и помчались к застрявшей машине.

Генерал армии Николай Ватутин к тому времени значительно ослаб, из раны, наспех перевязанной, продолжала сочиться кровь. Иногда командующий впадал в беспамятство, но, терзаемый сильной болью, вновь приходил в себя. Тяжело раненного Ватутина осторожно положили на сани поверх аккуратно устланных шинелей и погнали в сторону танковой бригады, где располагался госпиталь.

Именно там по прошествии нескольких часов он получил первую медицинскую помощь. Рана была промыта, наложена марлевая повязка. Уже на следующий день генерала армии Ватутина отправили в Киев на операцию.

— В машине были карты и документы… Кто их забрал? — спросил полковник Александров.

— Их Зелений забрав. Сказав, що передасть, кому потребно.

— И кому именно?

— Не ведаю точно. Но в нашому курени немец все крутився. Хотив при нас бути. Може быть, йому и передав. А може бути, еще кому.

О пропаже секретнейших документов знал лишь ограниченный круг людей. Такое происшествие скрыли даже от самого Ватутина. Контрразведке фронта Ставкой была поставлена задача: отыскать утраченную документацию в кратчайшие сроки.

Оперативники Смерша задержали сотни подозреваемых, связанных с бандитскими формированиями; десятки домов и схронов, где могли скрываться бандеровцы, были самым тщательнейшим образом обысканы, но поиски результатов не дали. Похоже, для советского командования они пропали навсегда.

— Где этот немец может быть?

— Хто ж його знае. Сьогодни он тут, а завтра в Немечину укатит.

— Что еще было в машине?

— Шинель там була генеральська. Так иё Богун потом носив. Вуж боляче вона йому нравилась. И впору як раз припала.

— Кто этот Богун?

— Интендант нашей сотни.

— Что стало потом с командиром вашей сотни?

— З Зеленим? — переспросил Василь, уверенно подняв на полковника взгляд.

За прошедшее время бандеровец освоился и чувствовал себя увереннее. Это неплохо. Пускай расслабится, пусть думает, что гроза прошла стороной. Отрезвление будет у самой виселицы, к которой его подведут с завязанными руками.

— Да, с ним, — ровным голосом ответил полковник.

— Так убили ж його. Перестрелка у лесу була з червоноармийцами. Тогда богато наших загинуло.

Сказанное очень походило на правду. После ранения командующего фронтом оперативники практически сразу принялись за поимку и ликвидацию бандитов. В тылах Тринадцатой и Шестидесятой армий были усилены охранные мероприятия. Силами НКВД были оцеплены пограничные районы Ровенской и Хмельницкой областей; прочесывались лесные массивы, в результате было выявлено немало действующих схронов бандеровцев.

В селах была организована самая тщательная проверка: подозрительные задерживались и отправлялись в фильтрационные лагеря для выяснения личностей. Часть бандитов могла затеряться среди местного населения, а потому проводился усиленный поиск в местах наибольшего скопления людей. Организовывалась самая тщательная проверка документов на дорогах, где скапливался многочисленный люд из самых разнообразных областей.

У бандеровцев была собственная тактика ведения войны. Днем он — вполне обычный украинец, настроенный по отношению к Советской власти и ее военнослужащим положительно; семейный и при хозяйстве, имеющий немалое подворье. По ночам же все эти «положительные» сбивались в банды и нападали на обозы, отставшие от частей.

Поэтому в работе органов в значительной степени использовались оперативно-агентурные данные, проверялись места возможного укрытия бандитов. Выявлялись их родственники, которым потом устраивали дознание.

Оперативно-войсковые операции были проведены на границе Ровенской и Хмельницкой областей и за их пределами. В результате боестолкновений было уничтожено более пяти тысяч бандеровцев.

Значительная часть националистов разбежалась по деревням и хуторам, прикинувшись мирными гражданами. Но сотрудники Смерша терпеливо, не пропуская ни одной хаты, обходили деревню за деревней и отыскивали причастных к нападению на командующего.

В списке, составленном по оперативным данным, значилось восемьдесят девять человек. За неделю было зачеркнуто шестьдесят семь фамилий. Требовалось провести немалую оперативную работу, чтобы выявить личности оставшихся и установить их точное местонахождение.

— Назови имена и клички людей из своей сотни, — потребовал Александров, перевернув заполненную страницу.


— Имена не знаю, только клички… Михась, Боров, Лось, Заець, — принялся перечислять Василь. — Кобура, Балакун…

Неожиданно он умолк.

— Кто еще? — грозно потребовал полковник Александров.

— Феодосий Павлюк из станицы Колесники. Еще был Глеб Маховец из станицы Дривичи… Остальных не знаю — стрельцы из сотни Жука.

— Как зовут Жука?

— Александр Калынюк.

— Откуда он?

— Из села Михалковцы.

Аккуратно, стараясь ничего не пропустить, полковник записывал услышанное.

Василь Чубарь в этом списке значился двадцать седьмым. Его тоже можно вычеркивать, значит, еще на одну фамилию стало меньше.

Это только прямые участники нападения на колонну, кроме них, было еще столько же, прикрывавших основные силы у дороги. Их тоже следовало выявить и уничтожить.

Список боевиков полковник Александров стал составлять с первых же часов нападения бандеровцев на автоколонну командующего. Достоверно известно, что часть из них устремилась за отъезжающим обозом, прибывшим ранее, а другая засела у села Милятино. В списке отъехавших было всего семнадцать фамилий, напротив шести из них уже были поставлены жирные кресты.

Оперативная работа продолжится до тех пор, пока не будет зачеркнут последний бандит. Приказы Верховного командования не обсуждаются.

Чем глубже полковник Александров вникал в дело, тем больше у него возникало вопросов. Так в результате работы родилась версия, от которой просто бросало в дрожь: в окружении командующего фронтом Ватутина действовал влиятельный недоброжелатель. Например, его коллега…

Не секрет, что каждый из командиров весьма ревностно относился к успехам других. За столом у товарища Сталина между ними происходили самые настоящие баталии, в своих речах они нередко переходили грань дозволенного.

У такого успешного человека, как Ватутин, наверняка должны были быть завистники. Он руководил самым сильным фронтом, усиленным танковыми армиями, о его полководческом таланте ходили легенды. Используя многоходовые сложные операции, он неизменно переигрывал на поле боя самых именитых немецких фельдмаршалов, за что и получил прозвище Гроссмейстер.

— Сделаем вот что… Доставьте его в штаб армии, — указал на задержанного Александров, убирая блокнот в планшет. — Разговор с ним еще не закончен.

— Есть, товарищ полковник, — отозвался капитан Сухарев, поднимаясь вслед за Александровым.





Глава 5

Июль — август 1944 года.

Новый командующий




Группу армий «Центр» возглавил генерал-фельдмаршал Вальтер Модель, получивший среди сослуживцев прозвища «Гений обороны» и «Пожарный Гитлера».

От Моделя, как всегда, ждали чуда — остановить наступление русских. После неудачных попыток контратаковать он понял, что Белоруссию окончательно придется оставить, а вот на Висле, достигавшей в ширину двух километров, можно закрепиться и удержать наступающие русские войска.

Первый Украинский фронт могучим катком вошел на Западную Украину и силами Четвертой танковой армии захватил Львов. В это же время на станиславском направлении был освобожден Галич, а еще через три дня Первая гвардейская и Восемнадцатая армии заняли Станислав.

На некоторое время на позициях Первого Украинского фронта установилось затишье. Требовалось подождать отставшее тыловое обеспечение, части, потрепанные в боях, отправить на переформирование, закрепиться на освобожденной территории, восстановить Советскую власть и заняться поиском предателей и фашистских недобитков.

Бойцы понимали, что отдых не затянется. По правилу военной науки наступление следовало развивать, и как только подойдут свежие части и войска будут усилены бронетехникой, фронт двинется дальше на запад.

А впереди была Висла, самая протяженная и широкая река Польши. Типично равнинная, поросшая по берегам густым лесом. Форсировать ее будет непросто. Немцам удалось закрепиться на левом берегу, создать эшелонированную оборону. Следовало сначала пробиться к реке, захватить наиболее удачный плацдарм, а потом начинать переправу. Вряд ли немцы успокоятся, а потому придется вести боевые действия прямо при форсировании реки.

Месяц назад Тринадцатая армия значительно продвинулась на запад, один из корпусов занял красивое местечко Раздольне, в котором совсем недавно размещалась абверовская диверсионная разведшкола, работавшая против Западного фронта. Наступление передовых частей было столь стремительным, что немцы даже не успели эвакуировать архив, в котором хранились дела заброшенных на территорию Советского Союза агентов.

Оставленная документация была настоящим подарком для контрразведчиков. В картотеках значились шестьдесят три действующих агента, удачно перебравшихся через линию фронта, большая часть которых сумела осесть в прифронтовой зоне, а другая — обжилась в глубоком тылу.

Около тридцати человек сумели устроиться на режимных объектах: на железнодорожных вокзалах, обходчиками на путях, стрелочниками, на восстановленных электростанциях, на мостах, имеющих стратегическое значение. Еще двадцать, имея на руках справки о тяжелом ранении, трудоустроились в тылах по гражданским специальностям: работали слесарями, водопроводчиками. Остальные сумели пройти проверку и через запасные полки внедриться в части Красной Армии. От боевых подразделений им удалось уклониться: служили парикмахерами, в сапожных мастерских, несколько агентов работали в медсанчасти. Среди них был даже начальник штаба гаубичного батальона, назначенный на должность буквально накануне разоблачения.

Всех агентов арестовали в течение трех дней. Оставалась неизвестной судьба нескольких немецких шпионов.

Полковник Макарий Александров рассчитывал, что, оказавшись на русской земле и имея при себе надежные документы, они просто растворились в массе советских людей, чтобы начать жизнь с чистого листа. Они скрывались как от Абвера, так и от военной контрразведки Смерш. Если немецкие агенты еще живы, то придется немало постараться, чтобы обнаружить их местонахождение.

Впрочем, существовал и второй вариант: они просто сгинули где-то на просторах Советского Союза, не оставив после себя никакого следа, что в военное время случается нередко.

Теперь полковник Александров понимал, что мог существовать и третий вариант: агентов готовили к глубокой конспирации. Именно поэтому в некоторых делах не обнаружилось даже их фотографий — только скупая характеристика и перечень «заслуг».