Следы Атомных богов

– Да, знатно тогда покуролесил! – И они понимают его чувства сейчас.

– Однако я тоже люблю вспоминать Ковильян!

Со стороны посиделки троих вояк казались сродни встрече старых друзей. Есть что вспомнить, обсудить, восстановить события прошлого.

Но в том-то и дело, что они не друзья, они – один человек, размноженный на три. У них не только внешность, у них все одинаковое: прошлое, воспоминания, отношение к этим воспоминаниям, события, за которые стыдно, события, в которых было весело, и события, которые предпочли бы забыть.

Один начинает: «А помните…» – а следующее слово вызывает цепочку образов. Они помнят, конечно помнят, трое, как один. Уединившись, они думали обсудить произошедшее, но быстро поняли тщетность предприятия. Все, что могли сказать, каждый ровно это и почти такими же словами уже подумал и сложил у себя в голове. В конце концов перешли на приключения недавнего прошлого – их пути в Амалорм.

– Мы дракона захватили, настоящего, представляете!

– Это что, вот на нас пираты напали!

– А у нас…



Ученик довел Даниила до покоев Мэя. Двери, как многое в этих павильонах, были стеклянные, раздвижные. Золотой узор покрывал прозрачную поверхность. Только сейчас Даниил осознал, что он схож с изображениями, покрывающими кубы Дворов Чудес. Те же шестеренки, молоточки, ровные прямоугольники с лапками.

– Учитель? – Провожатый отодвинул одну из створок, просунул голову внутрь. Получив разрешение, отступил в сторону, приглашая Даниила войти.

Мэй сидел за низеньким столиком, прямо на полу, перед ним лежал свиток с цветочным орнаментом и бурыми письменами на непонятном языке.

– Даниил, я не ошибаюсь? – Мэй доброжелательно улыбнулся, указал на пол с противоположной стороны стола.

Даниил решительно прошел, уселся.

– Я не хочу, чтобы Лиз становилась этим вашим Смотрителем, и она не хочет! – Он решил сразу зайти с главного.

Мэй свернул свиток, положил пухлые руки сверху, прижимая непослушный пергамент.

– Мне понятны ваши чувства, молодой человек, правда понятны, но на сегодняшний день других подходящих кандидатур у нас, увы, нет.

– Другие группы, они могут еще дойти.

Мэй покачал головой:

– Находясь здесь, в благополучном Амалорме, вам может показаться, что все относительно хорошо, еще есть время, однако должен разочаровать вас: времени нет. Старый Смотритель уже не управляет миром, каждый день задержки подобен смерти, и это не фигура речи. Пока мы с вами спокойно разговариваем, гибнут люди: в наводнениях, обвалах, в результате землетрясений, после цунами и извержений вулканов, в конце концов просто от голода. Смотритель должен быть заменен завтра, в крайнем случае – послезавтра!

– Завтра-послезавтра! – опешил Даниил.

– Ваша группа добиралась слишком долго, надежда, что дойдут остальные, почти истаяла.

– Вы говорили, место смотрителя могут занять другие, ненадолго, но могут. Если найдется такой человек, который согласится им стать, пока не доберутся остальные группы или пока не подрастет следующий Смотритель, это можно будет устроить? – Даниил ждал ответа с замиранием сердца.

И Мэй снова улыбнулся:

– Я вижу, к чему вы клоните, молодой человек. Как я уже говорил, дело не в особом воспитании, склонностях натуры или свойствах характера, дело в совместимости. Сочетается ли кандидат с тем, что делает из него Смотрителя. Я сам не то что не до конца, я вообще не понимаю, почему один годится, а второй категорично нет. Например, я не подхожу и ни один из моих учеников тоже. Заняв место Лиз, вы, конечно, получите отсрочку на некоторое время, но что это вам даст? А если не дойдет следующий кандидат? К тому же ни я, ни кто-то другой не может предугадать, сколько вы продержитесь, пока не сойдете с ума. Хотя… – Мэй замолчал, явно что-то обдумывая, – я мог бы проверить вас на совместимость.

– Прямо сейчас?

– Да, это несложно.

Мэй поднялся, прошествовал к бамбуковому комоду, украшенному все теми же золотыми узорами, открыл верхний ящик, вытянул нечто похожее на опутанный жилами клубок с усиками сверху. Усики, кажется, шевелились, или это у Мэя дрожали руки.

– Прошу вас, не двигайтесь. – Мэй повернул клубок усами к Даниилу, что-то нажал в глубине, прищурившись всмотрелся в переплетение жил.

Даниил старался сидеть смирно. Отчаянно захотелось сменить позу или хотя бы почесаться. Наконец Мэй отвел от него штуковину, снова положил ее в комод и вернулся на свое место за столом. Между бровями учителя залегла крупная складка.

– Странно, весьма странно.

– Ну, что там? – Даниил почесался и заерзал, устраиваясь поудобнее.

– Я бы сказал – неожиданно. Вы подходите, молодой человек, полностью подходите.

– То есть я могу вместо Лиз…

– Вместо Лиз, вместо кого бы то ни было, вы – такой же, как она, как остальные кандидаты. Вы можете спокойно, не опасаясь, так сказать, за свое здоровье, занять ее место. Неожиданно, весьма необычно.

– А если, ну, остальные дойдут или, в крайнем случае, вы вырастите нового, я потом смогу выйти?

– Если кто-то согласится занять ваше место – без проблем.

– И вы сделаете это, замените девушку на меня, вы ведь можете это?


– Если вы согласны, почему нет. Однако, как я уже говорил, времени не так много. Будьте готовы завтра, на рассвете, мои ученики проводят вас к месту… инициации.

– Я буду готов! Только Лиз ничего не говорите!

Мэй согласно кивнул.





Глава 25




– Где ты был? – Девушка была взволнована более обычного, что неудивительно.

– Гулял. – Даниил чувствовал себя виноватым. Он оставил любимую в состоянии смятения, одну. Но после разговора с Мэем Даниил ощущал потребность прогуляться, подумать, прояснить мысли. Нет, он ни мгновения не жалел о своем решении. Чуть ли не впервые в жизни он знал, что поступает правильно. Он делает это ради любимой, ради их будущего! И эта любимая вот, рядом, помимо его жертвы нуждается еще и в его утешении, участии, словах любви, в конце концов.

– Я искала тебя! – Лиз поймала его в коридоре, который вел к их покоям. – Пошли! – С неожиданной силой она потянула его в свою комнату.

Внутри она испуганно огляделась по сторонам, словно их могли подслушать.

– Ты виделся с Мэем, скажи, ты говорил с ним? – настойчиво зашептала она.

– Ну-у… э-э-э… да.

– Ты должен бежать! Сейчас, да, прямо сейчас! Вот, возьми. – Она вложила ему в руки тяжелый сверток с чем-то звенящим. Даниил развернул, внутри лежали столовые приборы: вилки, ложки, пара ножей. – Серебро! – последовало пояснение. – Разжилась на кухне, продашь, на первое время хватит.

Она ради него украла серебро, он ради нее жертвовал собой… ситуация напоминала старую притчу «Дары волхвов», не совсем, но близко. Девушка ничего не знала о его решении… или знала? Она спросила, виделся ли он с Мэем… пузан ей все рассказал? Он же просил хранить молчание! Даниил положил звенящий сверток на кровать, обнял Лиз.

– Все хорошо, все будет хорошо, тебе не придется оставлять этот мир, становиться Смотрителем.

– Знаю я! Ты решил пойти вместо меня! Это… это… Да, рассказал. Верь после этого людям!

– Это не опасно, Мэй сказал, я подхожу, так что побуду какое-то время…

– Ты ничего не понимаешь! – Лиз вырвалась из его объятий, рухнула на кровать, уткнула лицо в ладони. – Ничего не понимаешь… Это все из-за тебя, ради тебя. Я… я должна была… специально… моя роль… а ты вместо меня… – доносилось из-за рук сдавленное и малопонятное.

Даниил присел рядом, зазвенело серебро, он в раздражении сбросил сверток на пол. Обнял девушку.

– Я действительно ничего не понимаю, ты хочешь становиться этим вашим Смотрителем или не хочешь?

– Да при чем здесь я! – Лиз наконец отняла руки от лица, которое все было в слезах. – Ты, с самого начала это был ты! Наша встреча, там, в Вароссе, в таверне, была не случайна! Уж не знаю, как Мэй и настоятельницы прознали, но именно ты, Даниил Кабалин, должен был стать Смотрителем. Ни я, ни сэр Уилфред не подходим для этого. Мы должны были отыскать тебя и любыми средствами привести в Амалорм, по дороге я должна была сделать так, чтобы ты влюбился в меня, чтобы потом ты сам, добровольно пошел в Смотрители. Не знаю, почему так важно, но ты должен был пойти на это по доброй воле. Крысы всегда охотились за тобой, Даниил, ты защищал не нас, но себя. И мы защищали тебя по мере сил.

– Что ты такое… – Даниил вспомнил нападение крыс во дворце больного короля Вриля. Ведь, действительно, Лиз тогда с ними не было. Потом он бежал через ночной город, чтобы спасти девушку, хотя на самом деле ей в этот момент ничего не угрожало… Бред! Она не в себе, она не понимает, что говорит. – Выходит, я что-то вроде избранного, – попытался он шуткой разрядить обстановку. Однако отчего-то после этих слов стало совсем не весело.

– Я не знаю, по каким критериям выбирают очередного Смотрителя. Возможно, в этом Мэй не соврал и действительно важна совместимость. Кроме тебя мы нашли еще дюжину человек. Кого-то сразу убили крысы, оставшихся вели в Амалорм группы, как наша, хоть один должен был дойти. Когда… когда я поняла, что влюбилась в тебя, я молилась всем богам, которых знала, чтобы дошли еще другие, чтобы Смотрителем стал кто угодно, лишь бы не ты. Но… добрались только мы. Две группы, ты видел их, потеряли своих кандидатов, другие просто не появились… – Лиз снова уткнула лицо в ладони. – Теперь ты ненавидишь меня! Но лучше так. Беги, я прошу тебя, беги!

Даниил отнял ее руки от лица, покрыл соленые от слез глаза и щеки поцелуями.

– Я не ненавижу тебя, как ты можешь даже подумать такое, но вот кое с кем у меня будет серьезный разговор!

Он поднялся, нога зацепила злополучный сверток, тот снова зазвенел.

– Ты куда?

– Скоро вернусь. – Даниил машинально проверил, на месте ли меч и пистоль.



Инспектор Владимиров осмотрел себя – похудел, определенно похудел, и одышка стала мучить реже. Не так редко, как хотелось бы, но все же.

Итак, тайна раскрыта, кто бы мог подумать, что убийство портного в далеком Вароссе приведет его сюда. Это было не первое его раскрытое убийство, если позволят Атомные боги – не последнее. Почему же нет того чувства удовлетворенности, которое ощущаешь всякий раз, как закончишь сложное дело? Откуда внутри пустота? Последний раз он ощущал себя похоже, будучи ребенком, на свой восьмой день рождения. Он был уверен, что ему подарят самодвижущуюся тележку. Такая красовалась в витрине магазина игрушек. Отец спрашивал его, что он хочет, и Всеволод повел его к витрине и показал игрушку. Отец ничего не сказал, лишь кивнул и загадочно улыбнулся. Восьмилетний Сева считал дни до заветного утра. Вечером накануне долго не мог заснуть, а когда проснулся… нашел возле кровати расписной имбирный пряник, большой. С той поры он ненавидел имбирное печенье. И навсегда запомнил чувство опустошенности, испытанное тогда. Когда тебя обманули в самом светлом, самом сокровенном! Вот и сейчас он раскрыл дело, хотя «раскрыл» не совсем то слово – получил разгадку, объяснение, а ощущает себя как тогда, в восьмилетнем возрасте, когда его обманули в лучших ожиданиях.

Как там Варосс? Комиссар Карелла, Ульрике, Крысиный Король, Марта… давно не вспоминал бывшую, а тут – вспомнилась…



– Ты обманул меня!

В проклятом лабиринте покои Мэя удалось отыскать не без труда. Еще и слуги, как назло, все запропастились, однако злость вела Даниила лучше любой путеводной нити.

Толстяк сидел на том же месте, свитка на этот раз перед ним не было, но стоял небольшой чайничек и чашка. Мэй окинул Даниила внимательным взглядом, кряхтя поднялся, прошел в угол комнаты, вернулся, неся вторую чашку, поставил, указал Даниилу на противоположный конец стола. Даниил демонстративно вытянул магнитный пистоль, со стуком положил на стол дулом к Мэю, сел.