Смерть оловянных солдатиков

Серега огляделся. Было тихо. Никто не кричал там, внизу, от боли и ужаса, не пытался выбираться из покореженных вагонов, карабкаться вверх, не взывал к помощи. Но может быть, это только в первую минуту, только теперь. Сейчас люди там, внизу, придут в себя и станут выть от боли и полезут, боясь сгореть заживо… Хоть кто-нибудь. Потому что не могли все! Всегда кто-то спасается, кому-то везет. Хотя бы одному! Или двум!

– Надо спуститься, надо посмотреть. Может, кто-нибудь, хоть кто-нибудь… Мы должны…

– Не надо туда идти. Надо уходить отсюда и как можно быстрее.

– Но мы должны помочь!

– Некому там помогать. И незачем. Мы себе теперь должны помочь! Пошли.

– Но хоть кто-то, хоть кто-то выжил! Должен был выжить. Не бывает так, чтобы все!

– Никто там не выжил! Некому там было выживать.

– Что ты сказал? – Сергей замер. Как споткнулся, как на стену лбом налетел. – Что сказал?!

– Ровно то, что ты слышал. Нет там живых… Ни одного! Ни одного человека! И мертвых тоже нет. Никого там нет. Совсем.

– Как нет?!

– Так, нет. Поезд пустой. Порожняк. Только вагоны и занавески. Только железо. Бутафория. Знаешь такое слово?

– Ты хочешь сказать…

– Уже сказал. Оболочка это. Пустышка! Это не тот поезд. Тот – целехонький. Это другой поезд. Шел вне расписания раньше.

– Так ты… Ты не этот, ты другой состав пустил… Под взрыв! Чтобы они увидели, поверили и ушли. И не тронули следующий.

– Считай, что так. Другой. А нужный на станции стоит, и пассажиры бузят за задержку в расписании.

– Черт возьми! Но как ты смог, как успел?

– Сам не понимаю. Как-то так… успел…





* * *


Над станцией, над крышей депо, завис вертолет. Над самыми крышами. Винты молотили воздух, поднимая с земли пыль и какие-то случайные бумажки. «Вертушка» медленно, буквально по сантиметрам, осаживала вниз.

– Еще… Еще… Десять метров. Восемь. Шесть…

– Ниже не могу. Свалюсь!

Шесть метров… Бетонная крыша. Скат. Но выбирать не приходится.

– Ладно, понял. Спасибо вам, мужики.

– Валяй! Такие гости с возу…

– Ладно, понял!

Открыть, откинуть дверцу. Лечь на живот. Сползти вперед ногами на самый край, перегнуться, свеситься. Это вам не сериал, где герои прыгают с самолетов как есть, в полный рост, с улыбкой на устах и розой в петличке. Лучше так, без лишнего героизма, как червяк на лопате, зато на два метра ближе к земле. Сдвинуться. Сползти. Еще… Уцепиться. Повиснуть на вытянутых руках, на кончиках пальцев.

Вертолет качнулся и провалился еще на метр. Молодцы пилоты – рискнули, подмогли! Целый метр подарили!

Примериться… Разжать руки. Упасть «солдатиком», как с вышки в воду. Удар в подошвы! Не стоять, согнуться в калачик, шлепнуться на бок, покатиться. Всё нормально? Встать, махнуть пилотам.

– Спасибо, ребята!

Из кабины махнули в ответ. И вертолет, молотя небо, лег на курс. Домой.

Теперь бегом! Теперь всё бегом!

Депо. Люди идут навстречу. Они видели вертолет. И человека, выпавшего из него.

– Кто здесь главный? Ведите меня к нему. У меня пакет. Срочный.

Все расступились. Кто-то подхватил под локоток. Повел.

Дверь… Кабинет… Человек за столом.


– Пожалуйста, выйдите все. У меня секретный разговор.

Повиновались. Вышли… Человек за столом удивленно смотрит. Ни черта не понимает. Не знает, как реагировать – орать или тихо слушать. Кто это? Откуда? Из вертолета, который над самой башкой…

Закрыть дверь на защелку. Шлепнуть на стол пачку денег. «За поговорить». «За выслушать».

– Это вам. Забирайте.

– Но…

– Берите, берите.

Не берет. Но и не отодвигает от себя. Значит, разговор будет.

– Сколько вам надо времени сформировать пассажирский состав?

– Не понял. Какой состав? Зачем?

– Свадьба у меня. Гостей полтыщи. Если всем лимузины подавать, то это слишком дорого. Вот я и придумал их всех на поезде покатать.

Улыбка облегчения. Уверенность в глазах.

– Но это невозможно! Это же железная дорога!

– Какая у вас зарплата?

– А причем здесь… Допустим, сорок тысяч.

– О’кей. Я выплачу вам зарплату за двадцать лет беспорочной службы. И еще единовременную премию. Подумайте! Такие деньги и сразу. А ну как вас раньше уволят? А вы откажетесь… И будете жалеть всю жизнь!

Вытащить, разложить по столу пачки. Рядком. Это очень важно, показать «живые» деньги. Вот они – только руку протяни. Успокоить.

– Не бойтесь. Если бы это была взятка, я бы придумал более стандартную причину. Ну не этот же идиотизм. Мне нужен поезд, который выйдет со станции через десять минут. Надеюсь, мы договоримся.

Сомнение в глазах.

– Мы всё равно договоримся, не так, так по-другому.

Вытащить, положить на стол пистолет. Против пачек денег.

– Мне очень нужна ваша помощь. Сейчас, возле вашего дома, дежурят мои люди. Надеюсь, вы понимаете… Зачем нам с вами идти на крайние меры? Вы возьмете деньги и поможете мне. Или не возьмете, но всё равно поможете. Но уже бесплатно. Потом, когда поезд уйдет, можете звонить кому угодно. Вы согласны?

Кивок.

Теперь на «ты». Чтобы сократить дистанцию. Чтобы подчеркнуть, что сделка состоялась.

– Сколько тебе нужно времени?

– Несколько часов. Чтобы сцепить состав, потребуется несколько часов.

Нет, не пойдет. Никаких часов. Нет даже лишних минут.

– У тебя в депо поезд. Я видел.

– Это только что прибывший. Его загнали на осмотр.

– Так выгоняй его!

– Но мы его даже еще не оформили. Это нарушение. Я не могу гарантировать безопасность…

– Ничего, мне недалеко ехать. Как-нибудь. Распорядись!

– Но я не решаю один. Есть другие люди.

– Кто? Покажи их. Я договорюсь. Потом все дружно скажете, что поезд угнали. Неизвестные злоумышленники.

– Но…

– Или мне звонить моим людям?

– Нет, не надо. Вагоны есть. Тепловоз – подгоним. Но вы всё равно не сможете выехать. Поезд не машина, которой можно рулить куда угодно. Там пути, стре́лки, расписание.

– Стрелки? Но кто-то же их переключает? Кто? Где? Быстро!