Союз нерушимый?

Посольство жило своей жизнью – деловито составляло отчеты, созванивалось с госдепом, обговаривало встречи по линии советского МИДа, подсиживало вышестоящих, шпыняло подчиненных, кляузничало, шпионило потихоньку.

И вот как раз шпионам, приписанным к посольским, было с утра неуютно – Дэвид Келли покидал их. Новым chief of station назначили Роберта Фултона.

Келли сиял, как новый pyatak, а Фултон не вылезал из кабинета, вникая в курс дел. То есть, разгребая местную помойку, криво усмехнулся Даунинг.

Сам Джек отсиживался у себя, развалясь на кресле и закинув ноги на стол, на полированную спину этого бегемота. «Новой метлы» он не слишком опасался – Бобби Фултона он знал давно, было время, чтобы изучить привычки его и суждения. Приятелями они не стали, сохраняя дистанцию, но все же знакомство давало мелкие преимущества.

Даунинг усмехнулся. Все же боязнь кадровых перестановок угнездилась и в нем. Это неспроста – разбазарил ты, Джеки, всю свою энергетику, изменил любви к перемене мест. Врос в этот кабинет, сроднился с «Чайковкой», корешки пустил – попробуй, отдери! Возраст, что ли? Первый звоночек? Хватит, дескать, мотаться по планете, играя в агента 007. Остепениться пора, обвенчаться с какой-нибудь стервой, чтобы пилила без наркоза, детишек завести… Ага, подрастут и будут нетерпеливо на календарь поглядывать – когда ж папашин гроб покроют флагом и бравые морпехи в парадках салютуют, оказывая почести? Им давно в наследство вступить охота, а он как Ленин – живее всех живых…

Дверь резко распахнулась, и встрепанная Марта затараторила:

– Джек, тебя шеф вызывает!

– Иду, – вздохнул Даунинг.

Коридор он одолел подчеркнуто не спеша. Просто не хотелось суетиться, уподобляясь Крокетту или вечно потеющему Холтоффу. Снисходительно улыбаясь своему мальчишеству, Джек постучался и вошел в кабинет резидента.

Фултон, в отличие от Келли, не глядел в потолок, а сутулился над кипой бумаг. Глянув исподлобья на вошедшего, он махнул в сторону кресла и снова уткнул нос в папку, словно обнюхивая документы.

Не поднимая головы, Роберт сказал:

– Привет, Джек. Давно не виделись!

– Да-а… – протянул Даунинг. – Но я все это нескончаемое время ждал встречи с вами, шеф, и вот – сбылось!

Фултон вскинулся над папкой, ошалело глядя на Джека. На счет «три» он оценил юмор и захихикал, с треском захлопывая папку.

– Терпеть не могу весь этот канцелярский навоз! – энергично сказал резидент. – Вот, приходится разгребать, чтобы вовсе не завалило. Слушай, Джек… – покопавшись в зыбко трясшейся бумажной куче, он вытянул тонкую папочку. – Вопросов по твоей работе у меня нет, кроме… Вот, операция «Некст». Оч-чень все необычно, просто в высшей степени! Этот Мика…

– Миха, – поправил его Даунинг.

– Да-да, Миха! Он что, в самом деле предсказывает будущее?

– Если верить фактам, – Джек упер руки в колени, – Миха просто его знает. Невозможно было угадать, сколько мест в парламенте займет партия Вильсона, но он назвал точное число за четыре дня до выборов!

– Да, я читал, – задумчиво проговорил Фултон, пальцами барабаня по подбородку. – Число ядерных зарядов Израиля и все такое прочее. Маловато фактов, согласись, чтобы утверждать, будто бы места для совпадений не осталось! Зато тумана хватает.

– Могу еще подпустить, – усмехнулся Даунинг. – У меня такое ощущение, что генерала Калугина сдал именно Миха. Генерал, узнав об этом, примчался за сатисфакцией – и схлопотал пулю.

Резидент скривил губы.

– Знаешь, Джек, все больше народу в ЦРУ приходит к выводу, что мы, похоже, потеряли еще одного ценного агента в генеральском звании… Бурбона.

– Полякова?! – вытаращился гражданский помощник военного атташе. – Но… – он задумался. – А впрочем… Почему бы и нет?

Фултон кивнул.

– Один пожилой аналитик, служивший еще при Даллесе, уверен, что КГБ схватило Бурбона осенью, и с тех пор гнало через него дезу. Когда фильтруешь все эти секретные сведения, надо иметь острый нюх, чтобы заметить подозрительные мелочи. И я согласен с тем стариком – русские всегда работают очень тщательно, и уж если они допустили небрежность, то это не случайное упущение. Понимаешь?

– Ага… – протянул Даунинг. – Ага… В КГБ решили дать нам понять, что Поляков под колпаком… Следовательно, и все предыдущие секреты, переданные им, тоже сомнительны.

– Именно! – щелкнул пальцами Роберт. – И еще… – он открыл папочку. – Я нашел тут отчет агента Вендиго… Он сообщает и фамилию, и адрес Михи. Вы верите ему?

– Ему-то я верю, – ответил Джек, сохраняя на лице выражение безмятежности, – но я не верю, что он нашел Миху.

– А почему? Хочу, знаешь ли, сверить с твоими собственные ощущения.

– Почему? – задумался Даунинг и пожал плечами. – Да слишком уж просто все. КГБ искало Миху четыре месяца с нулевым результатом, а наш агент пришел и вытащил кролика из шляпы! Неужто русские не шерстили все тамошние клиники?

Фултон звучно щелкнул пальцами.

– Вот и я рассуждал похожим образом! – оживился он. – А сейчас сомневаться стал. Знаешь, как бывает порой – любитель, неумеха и неуч, с легкостью обыгрывает профи! Просто потому, что спецы, вот как мы с тобой, играют по правилам, а любители их не знают! И они затевают свою игру, даже не догадываясь, что победить в ней невозможно. Поступают странно, непонятно для нас, совершенно непредсказуемо – и одерживают победу! А не тот ли это случай? Да, КГБ – это мощная система, что перед ней шайка малолетних хулиганов? Но, Джек, вспомни свое собственное детство! Ребенок видит то, что взрослому не дано, он придает важность пустякам, на которые мы даже не обратим внимания. Недостаток ли детство? Или преимущество?

– Вы полагаете, что КГБ могло проглядеть Миху?

– Вполне! Если верить Вендиго, это обычный фельдшер. Да и не в этом же дело… Миха мог оказаться студентом, молодым рабочим или даже учеником старших классов, не важно! Кто он – не важно! Что он – вот в чем вопрос. Действительно ли Миха владеет даром заглядывать в будущее? Или мы столкнулись с удивительной цепочкой совпадений? Расскажу одну историю. – Фултон крутнулся в кресле, играя с карандашом. – Однажды некая компания, гнавшая виски, затеяла оригинальную рекламу: в бутылки из-под своей продукции напихали записки – якобы от жертв кораблекрушения. Очень трогательно начеркали все эти «Спасите! Помогите!», и даже координаты указали. Бутылки с рекламой выплескивало на берег, отдыхающие или рыбаки оценили ловкий ход, но вот нашелся и один наивный, который всерьез принял торгашеский прием за зов о помощи. Он снарядил шхуну и отправился к острову, указанному в рекламе… А там действительно нашлись люди с корабля, разбившегося о скалы! Разумеется, никаких записок они в море не бросали, но сколько ж счастья было, когда наш Мистер Наивность спас их! Вот такое совпадение…

– Тоже вариант… – сказал Даунинг, поразмыслив. – Что вы предлагаете?

– Свяжись с Вендиго, – деловито заговорил Фултон. – Пусть выходит на Миху. Попробуем его завербовать! Только забудь о ЦРУ и вообще о Штатах – надо заинтересовать Миху в сотрудничестве с могущественной международной организацией… ну-у, скажем… благотворительного толка. Или придумай что-нибудь более возвышенное. Если Миха из идеалистов, вроде наших леваков, он клюнет. Если же он хоть наполовину материалист, то щедрая, очень щедрая плата в долларах ему точно не помешает!






Пятница, 4 апреля 1975 года, день Московская область, Завидово


Кортеж нарушил правило, установленное самим Сусловым – не превышать дозволенной скорости – два «ЗиЛа», прикрытые «Волгами», неслись куда быстрей, скользя по шоссе стремительными черными тенями. От Старой площади до Завидова домчались за час с минутами. Грунтовку, уводившую в лес, подморозило за ночь, так что тонуть в грязи, как опасался главный идеолог, не пришлось.

– Приехали, Михаил Андреевич! – бодро сказал Мартьянов. – Успели!

Брежневский лимузин уже припарковался возле охотничьего домика, но больше гостей, желающих пострелять с Генеральным, не было.

«И не будет», – усмехнулся Михаил Андреевич, выбираясь из машины. В кирзовых сапогах, одетый для леса, он был почти неузнаваем.

На крыльцо как раз вышел Брежнев – и обрадовался.

– О-о! Кого я вижу! Неужто на охоту?

– А ружье дашь? – заулыбался Суслов.

– Обижаешь, Михал Андреич! Найдем!

Придерживая в кармане бутылку из-под «Оксамита», Суслов прошел в домик. Там уже вовсю хозяйничали Медведев с Федотовым, набивая дипломаты снедью и коньяком. Трое «прикрепленных», как полагалось называть телохранителей, маячили неподалеку.

Скинув куртку, Леонид Ильич остался в олимпийке, выглядя непривычно, по-домашнему.

– Помнится, Михал Андреич, ты как-то раз сюда выбрался! – сказал он, хохотнув. – Вышел из машины, потоптался, повел носом: «Сыро!» – сказал и обратно укатил!

– Времена меняются, Леня, – добродушно посмеялся главный идеолог. – Зато ты ни одной пятницы не пропускаешь!

– Только тут и отдыхаю, Михал Андреич, – вздохнул Брежнев, присаживаясь на лавку. – Тяжко…

Суслов молча достал бутылку и бережно налил в стакан.

– Выпей, Леня, – сказал он серьезно. – На вкус вода водой, а на деле – эликсир жизни. Мне его один… хм… старец привез после Нового года. Пещера есть такая, и он один знает дорогу к ней… В той пещере источник… не бьет, капает. Вот так, за полгода поллитра и набирается…

– Ишь ты… – проворчал Брежнев, насупливая пышные брови. – И что, помогает?

– Леня, – улыбнулся Суслов снисходительно, – у меня сейчас давление, как у молодого – сто двадцать на восемьдесят! Я своим больным глазом стал видеть лучше, чем когда-то здоровым. Пей. И я выпью – допью! – тут еще осталось на пару глотков…

Запрокинув голову, Михаил Андреевич выпил остатки, словив языком последнюю каплю из горлышка.

– Ну-ну… – Генсек выхлебал стакан и поморщился: – Вода как вода… Чего-то не действует твой эликсир!

– Подождать надо, – авторитетно заявил Суслов.

Тут в дверях затопали и внутрь заглянул однорукий Федоров, личный егерь Брежнева.

– Здрасте, Леонид Ильич! – пробасил он. – Э-э… Ох, извиняйте, Михаил Андреич, не признал!

– Я ж тут впервые! – улыбнулся «человек без футляра».

– Ну, сколько там кабанов? – нетерпеливо поднялся Генеральный.

– Много! – махнул егерь здоровой рукой. – И на пальцах не пересчитать! И не на моих, хо-хо!

– Веди тогда! – отрывисто велел Брежнев, натягивая куртку. – Пошли, Михаил Андреич, узнаешь, как мяско достается!

Три «Волги» во дворе дожидались охотников, адьютанты грузили в багажники дипломаты с выпивкой и закуской, а командир охотхозяйства Колодяжный следил за всем сразу, чтоб никто не ушел обиженным.

Федоров догнал Суслова и протянул ему карабин с оптическим прицелом.

– Держите, Михал Андреич! Хорошо бьет, и целкость что надо. Я слыхал, вы партизан на Кавказе собирали, стало быть, знаете, где тут дуло!

– Разберусь! – ответил «человек без галош» со смешком и сам удивился – в душе разворачивался нехилый азарт. Только бы не сплоховать.

– С почином! – протянул руку Колодяжный.

– Спасибо, Иван Константинович, – пожал ее Суслов. – Куда мне?

– А садитесь с Сергеичем! – сообразил генерал-майор. – Он тутошние места знает лучше всякого зверья!

Михаил Андреевич пролез на заднее сиденье «Волги», затащив карабин. Егерь устроился впереди, рядом с водителем.

– Поехали!