Солдат

– У меня только одна просьба. Дня три дать на обустройство в доме, а то я же только-только его купил, он пустой. Да бросать его не хочу, надеюсь кого подселить, чтобы жили, пока воюю. Оплаты не нужно, главное, чтобы за домом смотрели. Поможешь?

– Если две семьи, жёны и дети командиров, пришлю, нормально? А то у нас жилой фонд по швам трещит, в общежитии живут.

– Конечно нормально. Только через пару дней, а то в доме даже спать не на чем. НЗ потрачу, но обстановку закуплю, да и припасы, чтобы пережили зиму.

– Это ты молодец, наш человек. Договорились.

Дальше тот связался с казармами, где шло формирование этого коммунистического батальона, пятого, между прочим. Командира батальона не было, отсутствовал, но был начальник штаба, вот с ним Андрей и поговорил. Тот сразу дал добро, тем более из Сибири эшелон с танками шёл, застрял где-то в пути, там были и машины для батальона, комбат как раз уехал узнавать причину задержки, так что велел прибыть мне в часть завтра как штык. Оформится. Андрей всё же смог договориться о трёх днях, что мне выдавали в качестве увольнительной, тем более батальон всё ещё в стадии формирования находился, многие из бойцов дома жили, и мне пошли навстречу. Потом тот вызвонил военкомат и сообщил обо мне, чтобы меня не перенаправили в другую часть. То есть если проще, застолбил. Вот и получилось, что после четырёх, когда все бумаги были оформлены, я направился не к дому, а в райвоенкомат, там мою красноармейскую книжку особо не смотрели, раз из исполкома звонили, значит, всё в порядке, свой. Личного дела не было, завели новое с моих слов, фото для него я выдал из запасов, ну и стали оформлять меня в коммунистический батальон. Час там пробыл, получив предписание завтра явиться в штаб батальона.

Покинув здание военкомата, я с облегчением вздохнул и, поймав пролётку, велел везти на рынок, не тот, где я того молодчика встретил, на другой. Нужно вещи да что-то на первое время приобрести, деньги в размере трёхсот рублей у меня были с собой, остальное дома оставил. А пока катил, только головой качал от тех быстрых событий, которые вроде как сам спланировал, но не ожидал, что произойдут так внезапно. А так если бы с Андреем языками не зацепились, кто его знает, куда бы я попал. Все эти изменения меня только порадовали, так как вполне соответствовали моим планам. я и размышлял, пока мы не добрались до места. Расплатившись, я уверенным шагом направился в глубь рынка. Он ещё не закрылся, хотя народ и торговцы расходились. Там я быстро нашёл того, кто мебелью занимался. Заказал у него две панцирные полуторные кровати, диван в залу, стол, он раздвигался, шесть стульев. Шкаф брать не стал, в единственном экземпляре он в доме остался, как раз в той комнате, что я под свою спальню выбрал. Также решил взять комод, нужная вещь, ну и два подвесных ящика на кухню, чтобы было, где столовые приборы хранить. Подумав, и кухонный буфет заказал. На кухне кроме разделочного стола и двух табуретов ничего и не было. Адрес доставки и небольшой аванс я выдал.

Потом купил четыре комплекта постельного белья, подушки, одеяла, покрывала. Скатерть на стол. Вот это уже я сам отвезти собирался, наняв возницу с телегой. Продовольственные ряды уже пустые были, купить ничего не успел, как и посуду с утварью, это завтра. Прибыть мне нужно в штаб полка до обеда, а утром я смотаюсь на рынок и всё, что нужно, докуплю. Да, приобрёл тут три новых навесных замка, решив поменять те, что были, и пальто прибрёл по размеру, холодало по ночам. На этом всё, устроившись на телеге, я стал показывать, куда везти. После того как телега повернула на перекрёстке на мою теперь улицу, я обнаружил у ворот своего дома ЗИС с открытым кузовом, заставленным мебелью. Ага, приехали уже. Кстати, пока мы катили, я пообщался с возницей и договорился, что тот привезёт мне две телеги березовых дров, уже колотых. Оплата по доставке. А в данный момент, подкатив к воротам, я их открыл, чтобы грузовик задом заехал во двор поближе к крыльцу, и пока двое амбалов-грузчиков курили, наблюдая старания водителя загнать машину задом во двор, я открыл дом, метка на месте была, занёс все те покупки с телеги в сени и отпустил возницу. Тот, получив оплату за доставку, сразу отбыл. Он сегодня надеялся успеть привезти первую телегу дров.

Я же пообщался с грузчиками по поводу разгрузки машины, а то говорили, что во дворе разгрузят, дальше сам, а так чуть доплатить, и сами всё расставят по местам, мне лишь нужно указать место. Так я и сделал. Кровати, стол и диван угнездились на своих местах. Буфет и комод тоже. В общем, всё было занесено в дом и расставлено. За мебель я уже расплатился, теперь за разгрузку, водителю тоже, он помогал, мы вчетвером справились со всей работой быстро. Машина укатила, я запер ворота и направился по улице к остановке. Там, проехав две, зашёл в здание общепита, восьмой час вечера, но столовая ещё работала. А что, есть хочется, а в доме шаром покати, даже печь затопить нечем, хотя ночью холодало. Поев, купил с собой два десятка пермячей и чебуреков да две бутылки с лимонадом, тем же маршрутом вернулся, обнаружив знакомого возницу, что прогуливался у телеги, полной дров, аж с горбинкой. Тот изрядно обрадовался моему появлению, я даже парой пирожков его угостил, ну и, скинув верёвку с калитки, открыл ворота и убрал пока пирожки на кухню. Дальше мы в четыре руки разгрузили телегу у дровяного сарайчика, и возница, получив оплату, укатил. А я, подсчитав свои финансы, прослезился. Хватит на две телеги дров, завтра рано утром с рассветом привезут ещё одну партию, и всё. Осталось едва сто рублей, сто двадцать пять, если быть точным. Надеюсь, этого хватит на остальные покупки. Чтобы семьи комсостава в нормальный дом заселились, а не в не пойми что. Чтобы мне не было стыдно им в глаза смотреть.

Закрыв ворота и калитку за возницей, я в несколько приёмов отнёс дрова в дом и разжёг огонь в обеих печах, протапливая, а то холодно было и уже сыростью отдавало. Разжечь просто было, настрогал лучин с одного полена, разжёг их, и от тех дальше огонь пошёл, и пока поленья весело трещали в печках, нашел в одном из сараев подходящую тряпку, помыл полы, захватив также сени. А то натоптали. Делал я это босиком, так как сапоги оставил у входа – не будешь же в уличной обуви по дому ходить. При этом отметил, что нужно тапочки для дома купить, себе да пару гостевых. Ну и, пожалуй, обрезанных валенок для зимы, чтобы во двор выходить до туалета. Я уже закончил, тряпку повесил сушиться снаружи на забор, так как прошлые хозяева даже бельевые верёвки забрали. Так вот, я постельное бельё расстелил, матрасы на обе кровати, покрывала и подушки сверху. С кроватями всё. Остальное постельное бельё убрал в комод, а подушки в шкаф. Повесил там же кожанку, пальто и большую часть вещей из своего вещмешка, включая женскую одежду. Завтра она мне потребуется. Одеяло походное сложил и убрал на шкаф, а плащ повесил на вешалку на кухне у входа. Скатерть на стол в зале. Хоть гармонично смотрится всё. Ещё бы занавески на окна, а то одни ставни, так совсем бы было хорошо. Так вот я заканчивал вещи раскладывать, как раз два ножа, свинорез и финку на кухню отнёс, где, хорошенько помыв, оставил на столе, будут кухонными ножами теперь, за неимением другого, как услышал стук в калитку. Похоже, у меня гости. Время уже девятый час было, темнело, нужно ставни закрывать, чтобы светомаскировку не нарушать. Значит, припозднившийся гость.

Вышел из дома – галоши ещё нужны, сапоги на босу ногу надел – и, подойдя к воротам, спросил:

– Кто?

– Участковый инспектор, сержант Авдеев, – прозвучало в ответ.

Хмыкнув, я отодвинул засов и, открыв калитку, сказал:

– Проходите, гостям у меня всегда рады.

Закрыв калитку, я провёл его в дом – хм, опять полы мыть придётся – и, усадив на кухне за стол, устроился напротив. Тот хотел познакомиться с новым владельцем, от Сенчина узнал, что хозяин сменился, ну и, расспрашивая меня, попросил паспорт.

– А нету, – развёл я руками. – Сегодня сдал в райвоенкомат.

– Вас призвали? – удивился тот.

– Сам не ожидал. Зацепился в исполкоме с товарищем Андреем, взносы по партбилету оплачивал, долги были, и тот пригласил меня в коммунистический батальон, что тут в Москве формируется. А я танкист, но, к счастью, машину мне пообещали. Завтра оформляться пойду. Да, мне обещали три дня увольнительных для обустройства, так что если тут меня увидите да ещё в форме, не удивляйтесь.

– Лихо, – покачал тот головой и, когда я принёс свою красноармейскую книжицу и направление, только покивал – всё в порядке.

– Да, я не хочу, чтобы дом пустовал, пока я воюю, поэтому через товарища Андрея договорился, что у меня тут поселят две семьи командиров. Вы бы приглядели за ними, хорошо?

– Чтобы что не натворили? – приподнял тот одну бровь.

– Чтобы их не обижали, – поправил я.

– Это можно.

Дальше тот закончил делать записи в своём блокноте, и мы, пожав друг другу руки, распрощались. Да, я его пирожками угостил, видать поужинать не успел, а ароматы на кухне почувствовал. Только с сожалением сказал, что чайника нет, да и чая, даже налить не во что, но тот это воспринял нормально – только въехал. Закрыв за ним калитку, я закрыл все ставни и, подхватив половую тряпку, снова помыл полы и продолжил обустраиваться. Кстати, в шкафу был ящик, запираемый на ключ, и ключ присутствовал, туда я и убрал документы, что пока не нужны. Документ на дом, расписки от прошлых хозяев, выписку о рождении из церковной книги, ну и всё. Красноармейскую книжку с направлением и удостоверением водителя забрал с собой. Удостоверение в личное дело в райвоенкомате было вписано.



Выспался я хорошо, дом тёплый, утром подтапливать не стал, не видел причин. Проснулся от стука в калитку, так что, быстро одевшись, даже не умываясь, вышел во двор и, открыв ворота, впустил телегу с дровами. Мы также перекидали дрова у сарайчика, я расплатился и выпустил возницу, заперев ворота. Потом позавтракал, для того пирожки и купил, и, переодевшись в женскую одежду, забрал все деньги, пустой вещмешок и, заперев дом, вскользнув на улицу, тут уже просыпались соседи, засеменил в сторону остановки и там, сменив два трамвая, добрался до Колхозного рынка. К сожалению, проведённые тут два часа мне не помогли, молодчика так и не было. Но за это время я купил шесть фаянсовых тарелок, супницу, видимо, всё из одного неполного набора, десять ложек, десять вилок, пять глубоких тарелок, покрытых эмалью, поднос, шесть кружек эмалированных, восемь стеклянных стаканов. Из посуды это пока всё. Ну разве что набор взял из солонки и перечницы. Из утвари – трёхлитровый чугунок с ухватом, большую сковороду с крышкой да трёхлитровый чайник. Взял бы больше, но это всё, на что мне денег хватило. Даже половника не брал, не на что. Денег одна мелочёвка на дорогу осталась. У меня потому и были надежды встретиться с молодцом, не только оборвать этот след, но и деньги трофеями взять. Специально бы дождался, пока тот карманы набьёт чужими кошельками. Однако пока не повезло.

На рынке я всё так же изображал немую беженку и, закупив всё, что хотел, запрыгнул на трамвай, – снова на подножке висеть пришлось. Сменив на другой номер, добрался до своей остановки, а там и дом. На меня те соседи, что встретились, с удивлением поглядывали, как я с полным мешком иду и ухватом в руке, но не более. К сожалению, заприметили, куда я зашёл. Дома, переодевшись, женскую одежду в шкаф убрал, разложил утварь и посуду по местам в буфете. Кстати, вчера я навесные шкафы приготовил, но инструментов нет, чтобы на стену повесить, часть тарелок можно было бы туда поставить. Надо ещё заварочный чайник купить, но и на него денег не хватило. Это пока. А там, после того как переоделся, проверил документы и покинул дом, заперев его. Снова направился к остановке, в этот раз путь мой лежал к казармам, где формировалась нужная часть. А на обратном пути я планировал поработать на рынке и, перехватив гонца, заработать те деньги, что шайка наворует.

Добрался до места благополучно, тем более эти казармы я знал и, когда жил в мире-двойнике, не раз там бывал по долгу службы. На входе у ворот часовому я показал предписание, и тот объяснил, где находится штаб, туда я и направился по внутреннему двору. Тут у казармы было припарковано ровными рядами шесть полуторок, новенькие, видимо только с завода, и два ЗИСа. У обоих стояли зенитные крупнокалиберные пулемёты в кузовах, сейчас закрытые чехлами. Там часовой прохаживался. Во дворе под командами молоденького лейтенанта, торс которого перетягивала портупея, взвод из сорока мужиков и молодых парней отрабатывал хождение строем. Что меня удивило, пусть у всех были винтовки, даже раструбы пары пулемётов виднелись, подсумки, но одеты они были в гражданскую, явно свою одежду. Костюмы, куртки, кепки или шляпы. Смотрелось это всё дико. Я только головой покачал в огорчении. Одно слово, ополчение. Надеюсь, хоть танк не картонный. Интересно, что за машины пришли из Сибири? Если учесть, что заводы там только-только разворачивалась и ни о каком выпуске продукции и речи не шло, то, скорее всего, ограбили сибирские дивизии, отщипнув то тут, то там техники. Значит, видимо, лёгкие танки, из средних я только Т-28 припоминал. Увидим.

Пройдя в штаб, я передал предписание дежурному по штабу, и тот направил оформляться в канцелярию, это много времени не заняло, и я был включён в бронетанковую роту командиром танка второго взвода. Потом меня перехватил помощник дежурного, который сообщил, что меня начштаба ждёт, и я направился к нему. Постучавшись, прошёл в нужный кабинет и, отбив три положенных шага, вытянулся, приложив кисть руки к виску, и доложился:

– Товарищ капитан, старший сержант Суворов по вашему приказу явился.

– Присаживайтесь, – указал тот на стул и, когда я устроился на этом колченогом недоразумении, сказал: – Думаю, вы заметили во дворе, что с формой у нас проблемы. Поэтому выдача её задерживается, вся пошитая форма идёт двум стрелковым дивизиям, что формируются в Москве и окрестностях, там ещё танковый полк, артиллеристы, сапёры, хватает частей, и мы последние в очереди. Так же и с оружием. То, что в руках держат бойцы на плацу, это всё наше оружие в арсенале, как раз и выдаваемое для выполнения некоторых фигур строевой. Но вызвал я тебя, сержант, не для этого, танки прибыли, а танкистов у нас мизер, по пальцам пересчитать можно. Нужно получить и перегнать сюда. Всё ясно?

– Да, товарищ капитан, разрешите слово?

– Говори.

– У меня форма старая сохранилась, я в ней демобилизовался, могу её носить, только нашью фурнитуру.

– Это приветствуется. А то не подразделение, а не пойми что. Поэтому если кто из бойцов приходит в военной форме, это даже хорошо. Всё же у нас батальон народный, собирается и формируется на народные средства. Техника только от армии, да и то не полный штат. Вон, даже личным оружием не могут обеспечить, склады у них, понимаешь ли, пустые.

– По поводу оружия, товарищ капитан, я бы тоже хотел поговорить.

– Только не говори, что у тебя и танк есть?


– Танка нет, – сразу открестился я. – Вы не в курсе, но до последнего времени я работал трактористом, противотанковые рвы мы рыли. Там разные случаи были, я сам трижды с бандитами пересекался, все три раза до стрельбы доходило. И не всегда я сдавал оружие. Да и не спрашивал никто особо, вот и скопились излишки.

– Короче, сколько и что?

– Три нагана и ТТ.

– Что при себе есть?

– После того как унизительно постоишь под прицелами трёх револьверов, пока у тебя по карманам шарят, как-то без оружия ходить больше не хочется. Привык уже носить. Наган у меня, товарищ капитан.

Я достал из-под полы куртки револьвер и показал его начштаба, тот глянул на него и приказал:

– Иди в канцелярию, пусть тебе его впишут в красноармейскую книжку как личное оружие, тем более тебе как командиру танка как раз и полагается наган или ТТ. Остальное оружие где?

– Дома. Когда принести?

– Сегодня желательно.

– Если только вечером.

– Дежурному сдашь под расписку. Это всё, можешь идти.

– Товарищ капитан, а увольнительная на три дня?

– Закончите с танками, зайдёшь и получишь. Свободен.

– Есть, – вытянувшись, я развернулся и покинул кабинет.

Начштаба мне понравился, вполне нормальный и адекватный, и это хорошо. Зашел я в канцелярию, там писарь вписал номер оружия в моё командирское удостоверение, то бишь в красноармейскую книжицу, а также внёс его в штат батальона, это чтобы мне патроны получать можно было. Именно тут меня и нашёл тот же помдежурного и сообщил, что меня уже ждут во дворе. А так как я закончил, тот, выбежав на плац и на ходу убирая документы в карман, подскочил к полуторке, в которой сидело пятнадцать бойцов. Только четверо были в форме, а один так ещё в комбезе танкиста и шлемофоне. У борта прогуливался старший политрук, что недовольно поглядывал вокруг, похлопывая ладонью по бедру, и, увидев меня, поторопил. Так что я вскочил в кузов, мне руки протянули, помогая, и сел на скамейку, как раз когда машина уже тронулась с места. Политрук устроился в кабине рядом с водителем. Видимо, это был комиссар батальона. Поспрашивал у соседей, заодно знакомясь, и те подтвердили. Комбат уже был на железнодорожной станции. Выяснилось, что в кузове один взводный, кроме меня ещё два командира танка, остальные члены экипажей, назначенные по взводам, но по машинам ещё не расписанные. Кто на чём служил, я тоже выдал заготовленную легенду, что командовал Т-28.

Покинув улицы, мы долго тряслись и, переваливаясь по плохой дороге, двигались вдоль рельсов, пока не прибыли на узловую станцию, которая нам, видимо, и была нужна. Да я и сам видел эшелон в тупике с танками, те хоть и были накрыты брезентом, но по силуэтам, что за машины, понять можно. Остальные из парней тоже делились своими мнениями. В принципе, танк БТ неплохая машина, точно не скажу, но разные типы там, от «двоек» до «семёрок». Я надеялся получить последнюю. А если есть модернизированная, что вряд ли, то совсем шикарно. Эшелон доставил сорок танков, по два на платформе, и, как оказалось, прибыли сюда не только мы, но и представители формирующегося танкового полка, что стоял под Москвой, часть машин отходила им, и мы застали конец ругани нашего комбата, пузана с круглыми очками, и представителей танкистов. Комбат хотел взять пятнадцать танков, по штатам довоенного времени, а представитель полка напирал, что сейчас новые штаты введены, по десять машин в роте. Постепенно майор, а комбат был в звании майора, сдавал позиции. Правда, всё же отстоял своё, первыми машины отбираем мы, остальное, что останется, в полк. Не знаю, почему, но его оппонент в звании капитана согласился, и комбат, вызвав комиссара и взводного, а мы к этому моменту уже выстроились у машины, направился на платформы, поднявшись по пандусу. Видимо, собирался тройкой отобрать машины.

Нас так и не позвали, так что мы маялись у грузовика, пока комбат с помощниками не закончили, после этого подозвали нас. Я третьим подбежал к комбату, и тот, посмотрев на меня, услышал:

– Старший сержант Суворов, второй взвод.

– Твоя машина под номером «тридцать семь». Третья платформа, – записывая данные в блокнот, сообщил тот.

– Есть, – козырнул я и побежал искать свою машину, похоже экипажа у меня пока не было, придётся самому всё делать.

Перебравшись на третью платформу, я приподнял сначала брезент у одного танка – это не мой, – потом у второго. Ура, «семёрка», и приличная на вид. Я так и радовался, пока руки привычно скатывали танковый чехол в тюк. Закрепив его за башней, хотел было дальше проверять машину, но тут вскоре подошёл водитель полуторки, комбат приказал все чехлы отправить в машину, пришлось отдать и, вскрыв люк – мне танкисты из полка помогли, ключа своего не было, они уже соседнюю «пятёрку» осматривали, – забрался в боевое отделение. К счастью, танк был комплектным, а то уж я опасался, что тут всё снято будет. Три шлемофона было на месте, запасной комбинезон тоже. Я его как раз вытащил наружу. Встав на корме, примеривал – нет, не мой размер, – когда к танку подошёл ещё один парень, на вид лет двадцати. Тоже одетый в гражданскую одежду. Он тоже был среди тех, кто ехал на полуторке, я его припоминаю, у кабины сидел, это я на корме трясся.

– Товарищ, мне старший сержант Суворов нужен.

– Это я и есть, – отрывая взгляд от комбинезона, посмотрел я на парня, после чего приказал: – Доложитесь как положено.

– Извините, – смущенно улыбнулся тот и, попытавшись вытянуться, отрапортовал: – Доброволец Алексей Васильев. Назначен в экипаж танка номер «тридцать семь» на должность механика-водителя.

– Не служил, что ли? – прямо спросил я.

– Не доводилось, – снова смущённо улыбнулся тот.

– Ничего, время есть, подтянем, азы освоишь. Какие машины знаешь?

– «Захар», полуторку. На ней последний год ездил. Ещё на тракторе «Коммунар» доводилось работать.

– Пойдёт. Держи комбез, мне он велик, а тебе как раз должен быть. Сейчас шлемофон подберу по размеру.

Наполовину забравшись вниз головой через башенный люк в башню, я взял два шлемофона, свой, висевший на спинке командира, не трогал. Себе я уже подобрал.

– Держи, меряй. А по поводу машины скажу так, тебе она незнакома, я сам её сгоню с платформы.

– Спасибо, товарищ командир, я стеснялся попросить.

– Не надо стесняться. Там, пока в колонну выстраиваемся, на пальцах и примере покажу, как управлять, и дальше погонишь машину к месту дислокации сам. Общаться будем через ПУ, благо машина хоть и не имеет рации, но оборудована переговорным устройством. В бою это существенно облегчает управление танком. Всё ясно?

В это время платформа дёрнулась и немного проехала вперёд. Очередную платформу освободили, и подгоняли другую к пандусу. По нему танки и скатывались на землю. Алексей, чтобы не упасть, схватился за крыло танка и растерянным тоном сказал:

– Ясно, товарищ командир.

– Вот и хорошо. Что у тебя с шлемофоном?

Оказалось, не по размеру, поэтому я отошёл к соседям и сменял на размер больше. Их всего три было, и оказалось, что у нас с Алексеем он одинаков, а шлемофон такого размера в танке был один – тот, что мой, остальные меньше. Там нашлось то, что нужно, у танкистов с этим нет проблем, им со складов выдают, и я вернулся и протянул шлемофон Алексею. Вот теперь как раз. Он уже и комбинезон надел, скинув пиджак, убрал тот в боевой отсек танка. Теперь смотрелся настоящим танкистом. Разве что ремня не хватало. До нашей очереди шесть платформ осталось, так что я стал учить Алексея, как проводить танец механика вокруг машины. Подкачал топливо, проверил масло и воду в радиаторе, включил массу и, устроившись на месте механика-водителя, покачал рукоятку скорости переключения и нажал на пуск. Мощности аккумулятора вполне хватило, чтобы запустить двигатель, выбросив в небо клубы сизого дымы, топлива треть баков, хватит на перегон, и пока танк рокотал на холостом ходу, я у передка машины просвещал члена своего экипажа, что за машина нам досталась:

– Это, Алексей, типичный выпуск БТ-7 с конической башней. Начался выпуск этой модели в тридцать седьмом году. Вооружение танка не изменилось, «сорокапятка». На всех линейных танках устанавливался пулемёт ДТ в кормовой нише, у нас он стоит, запасные диски на месте. Только боекомплекта нет, как и патронов к пулемётам. Танк оборудовали двумя специальными фарами прожекторного типа, устанавливаемыми на маске пушки для ведения стрельбы из пушки и спаренного пулемёта в ночное время. Позже аналогичные фары начали ставить и на танки более ранних выпусков. На смену четырёхскоростной коробке передач пришла трёхскоростная, у нас именно такая, более надёжная. Были внесены изменения в трансмиссию и усилены пружины балансирных подвесок ведущих колёс колёсного хода. В тридцать седьмом году на подвесках были убраны резиновые бандажи. Тогда же крупнозвенчатую гусеницу начали повсеместно заменять на мелкозвенчатую. Толщина лобовой брони БТ-7 в ходе модернизаций достигла двадцати двух миллиметров, а боевая масса возросла до четырнадцати тонн без малого. У немцев этот танк вполне ценится, и они активно применяют его в боях против нас. Прозвище немцы ему дали Микки-Маус, по кукле-мыши из Америки. Это из-за двух люков на башне: открыть одновременно – как уши у мыша.