Солдат

– Видимо, спешили. Сообщи адрес, я пришлю водителя, который ещё машины не имеет, и помощника дежурного, чтобы принял оружие.

Сообщив адрес, который майор явно записал, я добавил:

– Товарищ майор, есть ещё кое-что.

– Что-то не так? – явно насторожился тот.

– Нет. Я случайно узнал, где можно достать противотанковые пушки и разные орудия более серьёзного калибра. Много, на пару дивизий хватит. Причём они никому не интересны, но нам точно пригодятся.

– Так, я сам выезжаю, дождись меня у себя. Понял, сержант?

– Да, товарищ майор, понял.

Я вернулся на подворье и, пока разогревал самовар – начальство прибудет, надо же угостить, хорошо пара пачек печенья есть, – услышал стук в калитку. Недоумевая, могли бы посигналить, я через двор, банька за домом была, направился к калитке. Открыв её, с удивлением посмотрел на девушку лет двадцати трёх в лёгком светлом платьице и жакете. Та тоже удивлённо на меня посмотрела. Я был в форме, рукава закатаны до локтей, ремень, кобура на боку, портупея, только планшетки не было, и пилотка за ремнём спереди. Ах да, вместо сапог деревенского вида галоши. В сапогах в дом часто не набегаешься. А эти скинуть быстро можно.

– Ой, извините, это дом номер семь? Мне товарища Суворова нужно.

Посмотрел ей за спину. Там пролётка стояла с узлами и вещами, и три детские любопытные мордашки в мою сторону смотрели со всей серьёзностью. Никого старше шести не было, два мальчишки и девчонка. Ну и возница, пожилой мужичок, смолил цигарку, даже и не подумав слезть с козел.

– Товарищ Суворов – это я. Можно Сан Саныч. А вы от товарища Андрея? Просто я вас чуть позже ждал, но в принципе всё готово. Проходите. Сейчас с вещами помогу.

Возница помогать, видимо, и не собирался. Но это не помешало мне в три захода всё перенести в сени, пока детишки и девушка изучали двор, с недоумением косясь на полуторку. Пролётка укатила, всё возница делал молча, с явно недовольным видом. А я, закрыв калитку, подошёл к гостям и сказал:

– Прежде чем буду вам всё показывать, давайте познакомимся. Я, как уже говорил, дядя Саша, это для детей, для вас можно просто Саша, ну или Сан Саныч.

– Анна. Этот беленький – Кирюша, мой сын, это Оленька и Иван, они Тамарины, но Тамара медсестра и работает в военном госпитале, она только завтра утром будет, у неё ночная. Ещё у меня младшая сестра Кира, она с нами будет жить, ей пятнадцать. Она вечером подойдёт, сейчас в школе.

– Вот и познакомились. Сейчас я вам всё покажу, но сначала скажу. Дом я всего два дня как купил. Он пустой был, и, зная, что у меня будут жильцы, пока я воюю, постарался за два дня всё обустроить и закупить. Из своего, что я привёз, это форма на мне, некоторые вещи, швейная машинка, от родителей осталась, и патефон, остальное тут купил. Если бы я вас в пустой дом селил, да я бы сгорел от стыда, потому и подготовился. Продовольствия купил, вам на два года хватит, дров на год. Вы не думайте и не экономьте, у вас дети. Идёмте, покажу дом. Кстати, сейчас ко мне командиры и сослуживцы подъедут, мы в баньке устроимся. Я отвлекусь в тот момент. И да, вечером баня будет. А завтра я отбываю в часть. Устраивает?

– Конечно. Вы столько всего… – та смахнула невольные слёзы с глаз.

Дальше я показал сени и сколько припасов в кладовке, поразив Анну, потом дом, и пока дети изучали все закоулки, мы спустились в подпол, и тут я смог удивить девушку, повторяя, что это купил им, пусть тратят. Потом провёл в сарай и погреб показал, перечисляя, что где. Анне я выдал бумажку с карандашом, и та записывала всё. В доме шкаф открывал, постельное показывал, одежду и обувь, которой они могут при необходимости пользоваться. Раскладушку достал. Анна посчитала, что на кухне за печкой место как раз её младшей сестрёнке. В общем, полчаса пролетели как миг, я уже заканчивал. Мы в бане были, когда услышал сигналы машины снаружи. Наши приехали. Анна побежала готовить, детей кормить нужно, заодно осваиваться на кухне, а я направился встречать новых гостей.

Ну точно, это те, кто нужен. Анна нам мешать не будет, у неё кроме готовки работы полно, которую я без затей повесил на неё. Потом освобожусь, помогу. Например, повесить занавески и тюль, и та с удовольствием согласилась заняться этим делом. Кстати, она заняла спальню с окном на улицу, где швейная машинка стояла. А Тамаре отходила моя спальня, детям диван, Кире раскладушка, все вмещаются. Я же, подойдя к калитке, открыл, там стояла «эмка» комбата, сам он с комиссаром батальона стоял рядом, ну и молоденький паренёк, тоже по гражданке. Водитель «эмки» машину не покидал. Быстро надев пилотку, я подбежал и, козырнув, доложился:

– Товарищ майор…

– Без чинов, – отмахнулся майор. – Мы не одни, сейчас представители одной из стрелковых дивизий подъедут. У меня там брат служит в штабе дивизии, правда не артиллерист, командир комендантской роты, но заинтересовало его твоё предложение. Правда по пушкам? А то в дивизии пушек совсем нет и не обещают. Что-то из Сибири везут, из других округов, но выдадут что или нет, неясно.

– Думаю, да. Товарищи, может, пройдём, я там в предбаннике самовар поставил, банька натоплена, если желаете.

– А вот это можно, да и с банькой, давно не парился… Ты там не один, я смотрю, в окнах дети выглядывают?

– Так я воевать ухожу. Дом пустым бросать не хочу, попросил через товарищей из исполкома, и мне две семьи комсостава на постой прислали, только что прибыли, обживаются.

– А ты молодец.

Комбат с удовольствием осмотрел меня, я и в сапогах был, и рукава раскатал, пилотка на голове – в общем, упакованный командир, надоело тому на гражданских смотреть, вроде этого бойца. Комбат и о нём вспомнил и велел машину показывать. Я провёл их во двор, и пока боец осматривал машину, мы с комиссаром составили ведомость о приёме оружия. Дальше водитель выгнал полуторку на улицу, оружие в кузове было, и остался там ждать. Документов на машину нет, а отправлять его одного – это можно потерять, если остановят для проверки документов, вот колонной перегнать, это безопасней. Особенно если в кабине грузовичка комиссар поедет. Похоже, те твёрдо решили машину не упускать. Оба водителя остались ожидать снаружи, а мы прошли к баньке, где устроились за столом. Командиры сняли ремни и фуражки, расслабились, попивая чай с печеньем и вареньем. Варенье этого года, свежее. У меня всего два горшка было, прикупил на рынке, но один горшочек не пожалел. Чуть в стороне на гвоздике висели два берёзовых веничка, тоже купил на рынке. Третий отмокал в кипятке.

Насчёт темы их приезда мы пока не разговаривали, наслаждались чаем и ожидали приезда представителей дивизии. Подъехали те минут через двадцать. Я услышал звук мотора и вышел встречать. Там такая же «эмка» стояла, из неё капитан вышел, очень похожий на нашего комбата, видимо и есть брат, и майор с артиллерийскими эмблемами в петлицах. Поздоровавшись, провёл их к баньке, те тоже вскоре приняли общий расслабленный вид, от баньки никто не отказался. Однако прежде дело. А о чём говорить, я знал хорошо. Ещё в том зеркальном мире в сорок седьмом освобождали старые склады от устаревшего вооружения, и неожиданно выяснилось, что несколько складов забиты артсистемами и снарядами к ним, и это тогда, когда враг рвался к Москве, а остановить его было нечем. А тут в ста километрах от места прорыва столько вооружения попусту ржавело, пусть слегка устаревшего, но для сорок первого ещё вполне годящегося.

– Давай, Суворов, рассказывай, – велел комбат.

– Информация не проверенная, но источник надёжный. Он на этих складах работал. В общем, тут в Подмосковье есть склады устаревшего вооружения: «арисаки», маузеры и всё такое вплоть до берданок. Так вот, на нескольких складах находятся трофеи времён Японской, Гражданской войн или Польской кампании. По документам на тех складах винтовки, а на самом деле артсистемы. Неразбериха была, никому ничего не надо, да ещё переподчиняли склады разным службам, бумаги на них утеряны. Местные знают, и ладно. Так вот, там более сорока трёхдюймовок, около десяти шестидюймовок. Всё для конной тяги. Есть противотанковые пушки. С Польской кампании навезли чуть ли не двести единиц, планировалось стволы пересверливать под другой снаряд, сколько сделали, не знаю. Но пушки те же, что у немцев – тридцать семь миллиметров. То есть трофейные снаряды подойдут. Снаряды к ним тоже есть, несколько складов, набитых доверху. Да под открытом небом что-то лежит.

– Я же делал запрос, нет орудий, даже устаревших, всё в дело пошло, – до хруста сжимая кулаки, зло проговорил майор-артиллерист.

– И это только на складе того старика. Там не запросы делать нужно, а самому ездить и смотреть, вскрывая склады. А дорогу мне к ним хорошо описали, там заблудиться пара пустяков, глушь. Только разрешение нужно, охрана всё же может и не пустить.

– Сейчас всё будет, – кивнул майор и, сходив на улицу, куда-то отослал своего водителя, после чего вернулся, ну и мы, раздевшись, отправились в баню.

Я из дома простынь принёс, для этого и запас такой сделал, заворачиваться, так что, когда попарились, комбат тоже любителем оказался, у меня два ведра воды заготовлено было, холодной, и тот после парной вылил её на себя, остальные как-то не решились последовать его примеру, устроились за столом, и тут мы снова к чаю приступили. Тихо пел патефон, настроение такое лёгкое, воздушное, хорошее. Хорошо посидели, пока не прибыл адъютант комдива, что и доставил разрешение не просто посещать склады, а любые. Разрешение было получено из Генштаба, и чего это стоило полковнику, я не знаю, но сам факт был налицо, смог.

Командиры сразу стали собираться, ну и я тоже. Мы направились к выходу, а Анне я сказал, что воды в бане мало осталась, но та с банями была знакома, наносит и снова затопит, а мы уехали. Сразу, не откладывая дело в долгий ящик, на склады. Меня усадили в «эмку» комбата, на переднее место, дорогу показывать буду, вторая «эмка» ехала за нами, и замыкала колонну полуторка. Её на всякий случай взяли, вдруг понадобится. На складах я тех действительно был, хотя и один раз, и дорога вспоминалась на месте. Тем более туда убитая полевая дорога шла, не везде проедешь, мы почти час тряслись в машине, пока наконец не остановились у ворот, охраняемых часовым.

– Это здесь. Вот та высокая крыша, отсюда видно, это склад с трёхдюймовками. Остальные на месте искать нужно.

Когда мы вышли из машины, уже остальные командиры подходили. Адъютант комдива был с нами. Дальше они предъявили бумагу часовому, тот вызвал начкара, а уже тот – начальника охраны складов, молодого лейтенанта, которой сразу стал возмущаться тем, что пушек у него нет, только лёгкое стрелковое оружие. Да и то сильно устаревшее.

– Извините, товарищ лейтенант, вы сами на складах были? – спросил я.

– Зачем? У меня списки имеются.


– А если найдём?

– А ты не наглей, сержант, – сразу вызверился тот.

Однако два майора как тараны прошли, велели к складам вести и начать с самого большого. Лейтенант сделал вид оскорблённой невинности и повёл. Пока шли, прибежавший боец принёс ключи от склада. Там, проверив пломбу, вскрыли замок и открыли склад. Я только насмешливо посмотрел на лейтенанта, когда комбат и комиссар стянули чехол с ближайшего орудия и показалась трёхдюймовка во всей красе. В общем, начальник местной охраны имел очень бледный вид. А вот майор-артиллерист наоборот – счастливый. Теперь нужно как-то вызывать машины, лошадей и вывезти всё рабочее вооружение, телефона на складах не было. А пока мы вскрывали склад за складом, и настроение у майоров повышалось с каждой минутой. Было с чего.

В дальнейших делах я не участвовал, каждый майор дал задание кто водителю, а кто адъютанту комдива, что ехал с нами на машине комбата. Те остались проводить инвентаризацию, а мы уехали. В Москве меня высадили на ближайшей остановке трамвая и укатили, а я поехал домой. Увольнительная завтра заканчивается, и хотя я вроде всё сделал, осталось моих постояльцев познакомить с домом, посмотреть, чтобы всё было нормально, и завтра уеду. Время пятый час был, когда я вернулся домой. Там меня покормили, я с Кирой познакомился, которая ранее пришла и в момент моего возвращения была в бане. Нормальная общительная весёлая девчонка. Вечером, пока малышня на улице знакомилась со сверстниками, я завёл Анну в свою комнату и сказал:

– В этом шкафу есть отделение, которое запирается на ключ, там мои документы: на дом, рождения, – но главное не это. Смотри.

Присев, я открыл ящик ключом и показал бумаги, включая двести рублей ассигнациями.

– Эти деньги можешь использовать, когда совсем туго станет, и смотри, – я приподнял бумаги и показалось воронение нагана. – Он снаряжён. Ситуации разные бывают. Если грабители ворвутся и потребуют деньги, скажи, что есть, приведи сюда, сама открой, и с ходу можешь открыть огонь. Ну, разберёшься, ты же жена командира.

– Мой муж погиб, он командиром заставы был, но учил меня стрелять. Я хорошо это делаю.

– К этому я и веду. Ключи от всех замков я тебе уже отдал, этот ключ завтра передам. Вроде всё. Ну что, с занавесками помочь?

– Мы сами. Ты гвозди забей и зеркала ещё повесь.

– Это да. Дело нужное.

Вот этим всем я и занимался до темноты, успел и дрова сложить поленницей в дровяном сарае. Дрова без меня привезли, но Анну я предупредил и деньги оставил. Полтелеги действительно не ушло, часть в баню отнёс, часть в дом и часть в сенях сложил, чтобы далеко не ходить. Потом мы поужинали ещё и через два часа стали укладываться спать, дети уже уложены были.



Утром я увидел Тамару, та уставшая была, подошла, когда мы как раз завтракали, познакомились, ну и та, присоединившись, с охотой описывала свою работу. В основном хвалила и тут сказала:

– А Ольга Андреевна вообще хороший хирург. Её ранбольные любят.

– Это Смирнова? – спросил я и чуть язык себе не прикусил – вот куда вылез?

– Вы знакомы? – обрадовалось та.

– Впервые слышу, – отрезал я и занял рот, чтобы что ещё не ляпнуть, стал быстро есть.

Мир тесен, но мне кажется, что меня окружают со всех сторон. Куда ни ткнись, или знакомого встретишь, или знакомого знакомого. Мы вместе позавтракали кашей с молоком. Ольга, которой было почти шесть, взяв деньги и бидон, сходила за молоком, я описал, где магазин, похоже, это будет её обязанность теперь. Молоко вкусное, я тоже попил, ну и стал собираться. Тамара пока на кровать Анны легла, уснула сразу. Похоже, все мои вещи в два сидора только войдут, благо те были. В одном мои вещи, я их уже перечислял, в другой новое, покупки военторга убрал, комбез, очки и кожанку. Сам я надел шинель, перепоясавшись ремнями, снаружи холодало, тучи наползли, резкие порывы ветра, но я простился с постояльцами и, покинув дом, направился в сторону остановки. Я не говорю, что в дом не вернусь, но кто его знает, может, скоро отправят на фронт, а может, неделю или две тут стоять будем. Правда, увольнительную я теперь вряд ли получу.

А в пилотке уже холодно было, уши мёрзли. Ветер действительно противный был, это в шинели мне хорошо, а головной убор бы всё же потеплее нужно взять. Заехав на рынок, вещевой, я поискал зимнюю шапку-ушанку, армейского образца, но в продаже таких не было. Зато будёновок сколько угодно. Только они мне почему-то дизайном не нравились, отказался. Кстати, я замечал их у некоторых военных. Тут на рынке я приобрёл пачку ржаных сухарей, горшочек мёда, чая, соли, шмат солёного сала, свежего, а вот хлеб не брал. Не знаю, когда на фронт пойдём, и так неплохо набрался. Потом заехал в военторг, и тут неудача, зимней шапки тоже не было, купил несколько треугольников, чтобы в запасе были, я помню про маршальский жезл, и направился к казармам. Там, пройдя пост на въезде, сдал увольнительную, и дежурный направил в казарму, место мне было выделено там же, где рота ночевала. Последние два дня хождения по домам были запрещены, батальон дневал и ночевал теперь в казармах.

Комната была четырёхместной. Командирской. Тут уже был командир первого взвода, он только встал, полночи по складам мотались. Мы знакомы были, вместе танки получали, и пока я раскатывал матрас и застилал бельё, да вещи в тумбочку убирал, вот тот и описал, что происходит в батальоне. Пока по нашей роте, ждали командира для третьего взвода, он из госпиталя прибудет, с боевым опытом, но зато стало известно, что появился у нас ротный, старый большевик, кавалерист, награждённый орденом Боевого Красного Знамени. По батальону, все роты сформированы и даже вооружены. Две батареи проходят окончание формирования. Одна батарея противотанковая из пяти пушек, и вторая – орудийная из четырёх трёхдюймовок. Шустрый наш комбат, воспользовался ситуацией по полной, но как он собрался орудия буксировать? Ладно, противотанковые, они к грузовикам спокойно цепляются, и их можно буксировать, а трёхдюймовки, поставленные на лошадиный ход? Видимо, у того был план, так как об этой особенности я ему сообщал.

В остальном в батальоне всё по-прежнему. Но я и этого не знал, так что взводный, он младшим лейтенантом был, описал всё что знал. Я снял шинель, повесил её на входе, перепоясался, согнав складки назад, достал кожанку, от которой лейтенант щёлкать языком начал, та хорошо смотрелась, и, надев пилотку, сказал:

– Пойду своих проверю, а то три дня ни слуху ни духу.

Моему появлению обрадовались. Алексей восхищённо походил вокруг меня, сказав:

– Ну ты командир, настоящий командир.

– Я смотрю, форму так и не выдали? – осмотрев бойцов, осведомился я. – А я всё купил на рынке или в военторге. Ну, кроме формы, я в ней демобилизовался. Смотрю, новенькие есть? Полный взвод получается. Давайте знакомиться, товарищи.

Познакомившись, я прямо тут же велел им построиться. У меня теперь заряжающий был, студент с филфака, второй курс. Сергеем звать, а фамилия Самоедов. Все восемь бойцов и командиров выстроились. Танкистов из них было всего четверо, я пятый, поэтому требовались тренировки и тренировки. Однако добро не дают, я узнавал в штабе. Всего трое кроме меня были в форме и даже со знаками различия, остальные в гражданском. Осмотрев недовольно строй, я сказал:

– Вот что, не нравится мне ваш вид. Сейчас те, у кого нет формы, собираются и выходят на плац, я попрошу машину, съездим на рынок. Денег у меня немного есть, закупимся, хотя бы самым необходимым. А то не бойцы-красноармейцы, а ополченцы какие-то. Сейчас подойдите к сержанту Потапову, пусть составит список, чего нужно приобрести каждому. Если что есть, это не записывать. Всё ясно? Приступайте.

Конечно, мне их вид не понравился, да и как иначе? Ладно ещё это, но у моего взвода из личного оружия только наган, который у меня в кобуре находится. Танкистов оружием снабжают по остаточному принципу. Мол, у них танки есть, хватит и этого. Поэтому я не сомневался, отдавая приказ. Добежав до штаба, я постучался и прошёл в кабинет к начштаба, который, увидев меня, сказал:

– О, на ловца и зверь бежит.

Я этого не ожидал и замер от неожиданности, похоже тут только что меня поминали. Не знаю, хорошо это или плохо.

– Ты чего зашёл? – спросил начштаба.

Он не один был в кабинете, комиссар присутствовал, что с интересом на меня поглядывал. Покосившись на него, я пояснил причины своего появления, хотя по плану должен уже заниматься с бойцами взвода у своих машин, проводя также техобслуживание, потом политинформация. Масло и бензин подвезли, снаряды и патроны к пушкам тоже, но пока всё это на складе. Машины стояли с пустыми баками и без боекомплекта.

– Бойцов хочу переодеть в красноармейское. У меня немного осталось с покупки дома, да и бойцы скинуться решили. Хотим съездить на рынок, закупить там всё. Машину пришёл просить.

– Можешь не спешить, через два дня форма будет. Новая. Нам это твёрдо пообещали.

– Ясно, товарищ капитан. А по поводу личного оружия? Ни у кого кроме меня из взвода его нет.

– А вот тут ничего пообещать не могу. Пока нет. С артиллерией ты, конечно, здорово помог, у двух стрелковых дивизий полный штат пусть и устаревшего, но всё же вооружения есть, даже танкистам что-то досталось. Два отдельных гаубичных дивизиона формируют.

– Товарищ капитан, а если я достану оружие, оно пойдёт на мой взвод?