Стеклянные дома

Собравшиеся чувствовали, что балансируют на краю пропасти.

– Мы так не думаем. Мы думаем, что он на промежуточном складе.

– Вы думаете? – спросил Бовуар, пытаясь – с меньшим успехом, чем старший суперинтендант, – сохранять спокойствие.

– Да, – резко сказала Туссен. – Думаем. – Она снова обратилась к Гамашу: – Насколько это известно нашему информатору, груз все еще в Квебеке. У нас есть и другие сведения, подтверждающие его правоту.

– Это тот самый информатор, который сегодня, немного ранее, сообщил нам, что это дерьмо, «крокодил», все еще на складе? – сказал Бовуар.

– Тот самый. Он ошибся, – ледяным голосом проговорила суперинтендант Туссен. – Вы знаете, что ошибки случаются. Но он, рискуя жизнью, вернулся проверить. После чего связался со мной.

Туссен и Бовуар уставились друг на друга.

– У нас нет возможности выяснить это наверняка? – спросил Гамаш.

– Не обнаружив себя – нет, – ответила Туссен.

– Таким образом, мы не знаем точно, где находится наркотик, – сказал Бовуар. – Известно только, что на складе его нет.

– Верно.

– Но кажется, у вас есть и другая подтверждающая информация, – сказал Гамаш. – Какая?

– Глава синдиката Восточного побережья находится в Берлингтоне, штат Вермонт.

Офицеры переглянулись, потом посмотрели на Гамаша.

– Он мог приехать туда по разным причинам, – сказала Туссен. – Мы не знаем наверняка…

– Оттуда до границы рукой подать, – перебил ее Бовуар, чье охотничье возбуждение брало верх над раздражением. – Одной из таких причин может быть встреча груза.

– И не только груза, – сказала Туссен. Она посмотрела на Гамаша. – Это может означать, что они заглотили наживку. Заглотили так глубоко, как мы и не рассчитывали.

– Продолжайте, – сказал Гамаш.

Он думал о том же, но Туссен имела больше времени, чтобы обдумать информацию, и ему хотелось выслушать ее соображения.

– Полагаю, глава синдиката Восточного побережья приехал в Вермонт не для того, чтобы съесть порцию «Бен энд Джерри».[45] И даже по причинам более веским, чем поставка «крокодила».

Гамаш задумчиво кивнул. Он осмысливал услышанное. Старался подавить переполнявшие его радостные эмоции, чтобы они не застили глаза. Старался не спешить делать вывод, которого так жаждало все его существо.

Бовуару выпало сказать то, о чем думал Гамаш. О чем думали все они.

– Организована встреча. Когда обмен совершится, – проговорил он тихо, почти шепотом, – главы квебекского картеля и картеля Восточного побережья встретятся. Будут находиться в одной точке.

– Черт побери, – прореагировали несколько офицеров.

– Но по какую сторону границы? – спросил один. – Неужели он приедет в Квебек? Осмелится?

– А что его может остановить? – спросил другой. – Ведь не Квебекская же полиция, это ясно.

Его слова вызвали взрыв смеха, чуть ли не истерического.

Старший интендант Гамаш тоже испытал облегчение, но оставался настороже. Вот в такие моменты и совершаются ошибки.

Он думает, что заманил их в ловушку, но, возможно, в ловушку заманили его. Если им что-то и удалось узнать про картель, так это про исключительную хитрость его руководства. Картель мог оставаться невидимым, но сам прекрасно видел происходящее вокруг.

Однако Гамаш не стал портить праздник своим подчиненным. У них было так мало причин для радости в последнее время. Пусть они насладятся моментом. Постепенно возбуждение спало.

– Расскажите, как вы пришли к этому выводу, Мадлен, – предложил Гамаш.

– Это первая партия хлорокодида через границу. Похоже, они планируют сделать его одним из главных наркотиков на рынке, заработать на нем громадные деньги. Он прост в производстве, его легко сбывать потребителю, который всегда ищет что-то новенькое, посильнее.

– От него кожа покрывается чешуйками, – сказал один из полицейских, читая краткое описание наркотика.

– Верно. А еще мозги всмятку и смерть в юности, – сказала Туссен. – Но разве это когда-нибудь останавливало наркомана? Это вам не разумные люди, делающие рациональный выбор. – Она снова обратилась к Гамашу: – Хотите знать, что я думаю? Я думаю, они встречаются, чтобы обсудить территориальные вопросы. Границы существуют для политиков, но не для наркодилеров. А еще я думаю, они хотят оценить друг друга. Это указывает на то, какую мощь обрел квебекский картель. Вряд ли что-то другое могло бы привести главу крупнейшего синдиката из Штатов в вермонтский лес.

– Он чувствует угрозу? – спросил Бовуар.

– Возможно.

– Вы полагаете, он приехал, чтобы убить главу квебекского картеля? – спросил другой полицейский.


Туссен задумалась.

– Нет. Наверное, он может быть готов к этому, но все же они деловые люди. Убийство поставщика – плохой бизнес. Это делают в крайнем случае, когда ничего другого не остается. Я считаю, они хотят договориться.

– Глава квебекского картеля достаточно умен, он вполне может сам просчитать все это.

– Oui, безусловно, – ответила Туссен. – И достаточно умен, чтобы быть готовым нанести удар первым.

– Ни хрена себе тет-а-тет намечается, – заметил один из полицейских.

– Я думаю, пора поставить в известность Управление по борьбе с наркотиками, – сказала Туссен. – Эта встреча может очень быстро выйти из-под контроля, и тогда нам понадобится помощь.

– Когда, по-вашему, состоится встреча? – спросил Гамаш.

– Наверняка сегодня. Может быть, сразу после наступления темноты. Но до полуночи. Им нужно побыстрее завершить дело.

– И ты считаешь, что встречаться они будут на границе? – спросил Бовуар.

– Да. Самое безопасное место. Мы доказали им, что совершенно не в курсе, что они используют это место. «Крокодил» будет передан американскому синдикату. Деньги получит квебекский картель. И главы обеих организаций по меньшей мере заложат основы нового соглашения.

Все, кроме Гамаша, посматривали на настенные часы. Гамаш остро чувствовал время, но также знал, как опасно поспешно принимать решения под воздействием паники.

– Мы не будем оповещать Управление по борьбе с наркотиками, – сказал он.

Все заговорили разом, в зале стало шумно. Его слова сразу вызвали возражение. Он позволил волнению улечься, а когда воцарилась тишина, заговорил:

– Если мы сообщим им, что главы двух крупнейших синдикатов Северной Америки выходят из тени и у них сегодня по завершении крупной сделки состоится встреча, то какие, по-вашему, действия предпримут американцы?

Он дал им время подумать.

– Они мобилизуют силы, – ответил он на свой вопрос. – Им придется это сделать. Да они и сами в этом заинтересованы. Но даже если они отдадут нам инициативу, шум поднимется такой, что синдикаты не смогут не заметить. Нет. Риски есть в обоих случаях, но мое решение остается в силе. Мы придерживаемся плана, который привел нас к сегодняшним событиям.

– А если встреча состоится по ту сторону границы, сэр? Вне нашей юрисдикции?

– Тогда мы можем потерять их обоих, – вставил еще кто-то.

– Предоставьте это мне, – сказал Гамаш. – Сосредоточьтесь сегодня на своих заданиях, а я займусь своим делом.

«Он не допустит, чтобы это произошло», – понял Жан Ги. Так или иначе, но глава одного или главы обоих картелей предстанут перед судом, даже если Арману Гамашу придется тащить их через границу за волосы.

– Старший инспектор Лакост на месте? – спросил Гамаш.

– Она следит за перемещениями главы квебекского картеля и будет сообщать нам обо всех изменениях, – ответила Туссен.

– Bon. Инспектор Бовуар, тактические планы у вас?

– Да.

Он показал на подробные карты с указанием местонахождения каждого участника операции и его задания. Планы, с которыми были знакомы все находящиеся в комнате.

Их жизнь и жизнь их товарищей зависела от того, насколько точно они знают, что предстоит всем им делать. Каковы будут цели и объекты каждого. Как первичные, так и вторичные.

Работать они будут малыми силами, а потому для каждого должно быть выбрано оптимальное место. Точно расписаны действия каждого, каждое движение.

Группа захвата была предупреждена, введена в курс дела несколько недель назад, однако о целях операции им не сообщили.

У Квебекской полиции имелось два больших преимущества. После долгих месяцев наблюдений они точно знали, где наркотики пересекут границу. Кроме того, Квебекской полиции удалось убедить синдикаты, что полиция совершенно беспомощна.

У полиции имелось и другое важнейшее преимущество. Хотя и не столь очевидное. Мотивация. Даже отчаяние. Отступать им было некуда – они оказались прижаты к стене. Позади был океан. Это не могло не сработать.

Но теперь добавилось кое-что неожиданное, хотя и не неприятное.

Появление главы синдиката, действующего на Восточном побережье Штатов. Он, несомненно, прибудет с собственной маленькой армией.

В тщательно проработанный план внедрился ряд неизвестных пунктов.

Ставки выросли, а результат мог превзойти все ожидания. Но и опасность увеличилась.

– Возможно, детали уже не соответствуют новой ситуации, – сказал Бовуар, показывая на карты.

– Американец может изменить пункт передачи, – добавила Туссен. – Предпочтет встретиться где-то еще.

Гамаш ощущал, как растет напряжение. Он чувствовал, какие гигантские усилия предпринимает каждый из них, чтобы скрыть волнение, держать себя в руках.

– Может быть, а может, и нет. Мы не знаем. Мы можем только действовать на основании известных нам фактов и быть готовыми к изменению планов. D’accord?