Стеклянный сад

– Значит, так… позавчера восемь биткоинов были переведены с того счета, за которым я следил, на другой криптовалютный счет, расположенный в Венесуэле…

– Всего восемь биткоинов? – разочарованно протянула Милена. – Так мало?

– Ты че? – уставился на нее Мопс. – Восемь битков – это, по-твоему, мало?

– А что, много, что ли?

– Ну, конечно, кому как… для Билла Гейтса или Павла Дурова это, конечно, ерунда, а для нас с тобой – вполне приличные деньги. Биток на сегодня тянет около девяти тысяч баксов, или шестьсот с лишним тысяч рублей, так что восемь битков – это на наши деньги больше пяти миллионов…

– А, ну да, тогда конечно… надо же, а я и не знала, что они такие дорогие!

– Поначалу биткоин был очень дешевым, на первом этапе можно было купить один биток за десять-пятнадцать центов. В 2010 году за 10 000 биткоинов была куплена обычная пицца ценой в 25 долларов. На сегодня стоимость этой знаменитой пиццы составила бы несколько миллионов долларов. Несколько лет биток был в замороженном состоянии, его стоимость колебалась от половины доллара до доллара, но потом начался стремительный рост. В 2011 году биткоин вырос с одного доллара до девяноста, а потом начался бешеный рост, иногда прерывавшийся периодами падений или заморозки. Во всяком случае, те, кто вложился в биткоин семь-восемь лет назад и не продали его под влиянием паники, сегодня стали миллионерами…

– Ну, я поняла. Не отвлекайся. Что там дальше случилось с этими деньгами?

– Значит, так… в Венесуэле эти деньги были переведены в местную валюту и отправлены в Шанхай. Там их превратили в юани и перевели в Сидней…

– Это в Австралии, что ли?

– Ну да, конечно. В Австралии их уже конвертировали в доллары и перевели в Сингапур…

– Ничего себе, прогулочка!

– Так всегда делают, когда хотят запутать следы. Ты будешь слушать дальше?

– Конечно, конечно!

– Из Сингапура эти деньги переместились в Лондон, превратились в фунты стерлингов, и снова переместились – на этот раз в Первый банк Черногории. И вот уже тут – внимание! – эти деньги конвертировали в российские рубли, и они совершили свое последнее путешествие. Как ты думаешь куда?

– Ну, знаешь, твои загадки разгадывать я не умею! Может быть, в Японию, а может, в Таиланд…

– Гораздо ближе! Эти деньги сегодня утром были переведены в отделение Сбербанка, расположенное в нашем городе, на улице Курсанта Западалова… если еще конкретнее, совсем недавно они попали на текущий счет некоей Валерии Михайловны Северюхиной.

– А это еще кто такая?

– Пенсионерка, тысяча девятьсот сорокового года рождения. Если тебя интересуют более подробные сведения о ней…

– Конечно!

– Так вот, адрес ее я выяснил. Живет одна, никаких родственников не имеет…

– Да, этого следовало ожидать!

– И если тебя интересует мое скромное мнение…

– Очень интересует!

– Так вот, я считаю, что это отделение Сбербанка – конечный пункт, здесь эти деньги снимут со счета и превратят в наличку.

– В наличку? Ты уверен? Кто сейчас пользуется наличкой? Ты ничего не перепутал?

– Очень многие. Те, кто хотят скрыть происхождение денег. Если эту сумму перевести на чей-то безнальный счет, конечный получатель засветится. А так – очень скоро старушка снимет деньги, и дальше их при всем желании не отследишь. Слушай, а зачем тебе это все надо? Ну, отслеживать деньги, мне, конечно, нетрудно, но ведь ты вроде бы на этого Василия Андреевича работаешь…

– Уже нет, – помрачнела Милена, прикидывая про себя, рассказать ли ему все или не нужно грузить, все равно он не воспринимает ничего, кроме своего компьютера.

– Оторвись на минуту, – она все же решила рассказать, поскольку для него эта история тоже может быть опасна.

Кто-то большой и пушистый прыгнул ей на колени.

«Пр-равильно…» – мурлыкнул Варик.

И Милена ввела своего старинного приятеля в курс дела.

– Интересно, – сказал Мопс. – Ты не бойся, я помогу. Сделаем этого Василия Андреевича, найдем, разыщем…

Он протянул пухлую руку и погладил Милену по плечу.

– Мопсик, ты гений! Я тебя обожаю! – грустно ответила Милена.

– Ну, мы же с тобой старые друзья! Помнишь, как мы привязали консервную банку к хвосту собаки школьного завхоза? Сколько лет прошло – а до сих пор приятно вспомнить! Как завхоз ругался! Я таких слов до того не слышал!

– Ладно, я поеду, а то как бы не упустить старушку! Только вот что, Мопсик, ты мне не одолжишь что-нибудь из своей одежды? Понимаешь, не хочу, чтобы меня узнали… И вообще, надеть нечего, мои шмотки только на помойку годятся…


– Из одежды? – Мопс посмотрел на Милену удивленно, он подумал, что ослышался. – Тебе моя одежда вряд ли подойдет…

Действительно, он весил больше ста килограмм, и одежду носил соответствующую. Причем менял ее только под нажимом Милены примерно раз в месяц. Пользоваться стиральной машиной вообще не умел, то есть не знал, что она у него в квартире есть.

– Ну ничего, из большого не выпаду!

– Ну, если так…

Мопс подвел ее к большой картонной коробке из-под телевизора, которая играла в его доме роль платяного шкафа, потому что настоящий платяной шкаф Милена таки выбросила на помойку, когда обнаружила, что он весь поеден жучками.

Перерыв содержимое этой коробки, Милена нашла относительно чистые штаны, черную футболку с надписью «Я ненавижу Билла Гейтса» и потертую кожаную куртку с многочисленными заклепками, причем куртка была относительно небольшого размера (примерно пятьдесят четвертого), и как она оказалась в коробке, один бог знает.

Тем не менее все это было Милене безнадежно велико, но она не отступила. Она обернула вокруг талии полотенце, затянула штаны ремнем, подвернула рукава куртки и подобрала для полноты маскировки кепку-бейсболку и темные очки с огромными стеклами.

– Да, в таком виде тебя точно не узнают! – проговорил Мопс, оглядев ее с ног до головы.

– И еще одну вещь я хочу у тебя попросить…

Через час Милена подъехала к отделению Сбербанка. Пришлось воспользоваться обычным автобусом, там на нее никто не обращал внимания.

Людей в отделении было немного. Милена в своем экстравагантном виде вызвала среди них небольшой переполох. Она с независимым видом подошла к автомату, выдающему номерки электронной очереди, взяла номер на оформление новой кредитной карты и села на диванчик с таким расчетом, чтобы видеть всех входящих в офис.

Напротив нее, на таком же диванчике, сидел парень в круглых очках, типичный ботаник, и что-то читал в телефоне.

Минут сорок ничего не происходило. Люди приходили и уходили, совершали платежи и переводы, гасили кредиты, снимали деньги со счетов и получали пластиковые карты – но никто из них не подходил под описание Валерии Михайловны Северюхиной тысяча девятьсот сорокового года рождения.

Милена делала вид, что читает эсэмэски, то и дело быстро оглядывая помещение. Своим телефоном она пользоваться боялась, взяла у Мопса бесхозный телефон, как уже говорилось, у него всякой техники было навалом.

Ее номер давно прошел, и Милена начала волноваться, что охранник банка обратит на нее внимание. Особенно учитывая ее необычный внешний вид. В помещении пришлось снять темные очки, которые бросались в глаза, но кепку она оставила.

И в это время входная дверь снова открылась, и на пороге появилась худощавая старушка в старомодных очках и черном кружевном платочке, из-под которого выбивались седые волосы. В руках у нее была объемистая хозяйственная сумка. Видно было, что эта сумка пуста.

Милена насторожилась.

Старушка шла, как и положено в ее возрасте, слегка прихрамывая и сутулясь. В какой-то момент она споткнулась, зацепившись ногой за резиновый коврик, но не потеряла равновесие, а тут же восстановила его, как опытный конькобежец.

К старушке подошла сотрудница банка, спросила, чем она может ей помочь.

– Деньги я снять хочу, – сообщила старушка, всячески изображая беспомощность и растерянность. – Деньги снять со своего счета… у меня счет в вашем банке, так вот я хочу снять…

Что-то в голосе старухи показалось Милене знакомым, и она на всякий случай снова надела темные очки.

Сотрудница помогла старушке получить номер и заботливо проводила до дивана.

Оказавшись рядом с Миленой, старушка опасливо покосилась на нее и передвинулась на другой конец дивана.

Милена из-под своих черных очков внимательно разглядывала старушку.

Что-то в ней было определенно ненатуральное. Видно было, что она разыгрывает старческую беспомощность, а из-под очков то и дело выглядывают молодые внимательные глаза.

А потом Милена заметила узкие губы, похожие на бритвенный разрез, и все стало на свои места.

Это была Эльвира, ассистентка Василия Андреевича, загримированная под старушку.

«Ах ты, зараза! – подумала Милена, стараясь ничем себя не выдать. – Значит, ты все еще в игре…»

Она надвинула кепку как можно ниже на глаза, чтобы Эльвира не признала ее ненароком, потом неловко положила телефон в сумку, при этом из сумки выпали какие-то мелочи и раскатились по полу. Милена негромко чертыхнулась и опустилась на колени, чтобы все собрать. Тюбик губной помады подкатился к ногам фальшивой старушки.

Милена подползла к ней, подобрала помаду и поднялась, опершись рукой на диван совсем рядом с Эльвирой. Та попыталась было отодвинуться, но она и так уже сидела на краю дивана.

Милена скользнула рукой по ее старушечьей кофте, при этом незаметно прицепила к рукаву крошечную металлическую таблетку.

Это был миниатюрный микрофон, который перед расставанием дал ей Мопс.

Эльвира неприязненно поморщилась, отшатнувшись от нее.

– Извините, бабушка! – проговорила Милена хриплым чужим голосом, и села на свой край дивана. Она снова достала телефон и подключила к нему наушники.

В это время на табло посреди зала загорелся очередной номер.

Фальшивая старушка облегченно вздохнула, поднялась и подошла к столу служащей.

Милена подкрутила громкость на своем телефоне. Теперь она могла слышать все, что говорила Эльвира.

– Я хочу деньги снять со счета… – проговорила та, всячески подчеркивая беспомощность. – Все, какие есть…