Странствия шута

– Сущностями? То есть кровью? Плотью?

– Да не знаю я! Может быть, мы обменялись чем-то куда более важным, чем кровь.

Некоторое время я молчал, стараясь выделить из его слов главное.

– Ты понимаешь, почему это произошло? – спросил я. – Это нам чем-то грозит? Стоит ли пытаться исправить то, что случилось? Шут, мне нужно знать.

Он повернулся ко мне, набрал полную грудь воздуха, собираясь заговорить, но потом передумал и выдохнул. Я видел, что он погрузился в размышления.

Потом Шут заговорил нарочито простыми словами, словно с ребенком:

– Если человек долго живет рядом с драконом, то сам становится похож на дракона. Если посадить рядом белые и красные розы, на красном розовом кусте появятся белые бутоны. Возможно, Изменяющий, сопровождая Белого Пророка, перенимает некоторые его черты. Может быть, и Белый Пророк, как ты сказал, перенимает что-то от Изменяющего.

Я вглядывался в его лицо в поисках шутовской усмешки. Я ждал, что он вот-вот сострит насчет моего легковерия.

Наконец я не выдержал и взмолился:

– Объясни же!

Он снова глубоко вздохнул:

– Я устал, Фитц. Я рассказал тебе о своих предположениях так ясно, как мог. Как я понял, ты думаешь, что мы становимся или были когда-то «одним», как ты изящно выразился. Я же думаю, что наши сущности просочились друг в друга, образовав мост между нами. Или, может быть, это все отголоски той Силы, что когда-то связывала нас. – Он опустил свою бедную голову на подушки. – Мне не спится. Я устал до полного изнеможения, а спать не могу. Зато страдаю от скуки. Мне так наскучили эта боль, темнота и ожидание…

– Ты ведь только что говорил, что скука…

– Прекрасна. До ужаса.

Что ж, по крайней мере, он постепенно становился похож на себя прежнего.

– Если бы я только мог развеять твою скуку… Увы, тут я мало чем могу тебе помочь.

– Ты уже немало помог. Моя спина теперь болит гораздо меньше. Спасибо тебе.

– А сейчас, боюсь, мне придется на время оставить тебя одного, Шут. Я должен явиться к Кетриккен в обличье лорда Фелдспара из Высокой Кручи.

– Тебе нужно идти прямо сейчас?

– Да, надо ведь еще переодеться, чтобы выглядеть, как положено лорду, удостоившемуся личной аудиенции. А ты постарайся пока отдохнуть.

И я скрепя сердце отвернулся от него, понимая, как мучительно будет тянуться для Шута время в одиночестве. Он всегда был непоседливым, никогда не сидел на месте. Жонглер, акробат, фокусник с проворными пальцами, столь же ловкий, сколь и смекалистый, он волчком вертелся при дворе короля Шрюда, всегда оставаясь в самой гуще веселья, которое кипело в Оленьем замке, когда я был ребенком. Теперь его лишили зрения, ловкости и гибкости, оставив лишь неизбывную боль и мрак.

– Благодетель Прилкопа выкупил меня у «хозяина» – по оскорбительно низкой, надо сказать, цене. Обращался он с нами очень хорошо. Это был не аристократ, но весьма состоятельный землевладелец. Нам невероятно повезло, что он знал, кто такие Белые Пророки.

Шут умолк. Он знал, что я остановился, заинтригованный его рассказом. Интересно, который уже час? В вечных сумерках этой комнаты без окон легко потерять счет времени.

– Мне надо идти, – напомнил я.

– Правда? – насмешливо протянул он.

– Да.

– Ладно.

Я повернулся, чтобы уйти, но Шут продолжил:

– Десять дней мы провели в его доме, восстанавливая силы. Нас хорошо кормили. Наш покровитель дал нам новую одежду, а потом сам отправился в Клеррес, став нашим возницей. Путешествие на повозке заняло около месяца. Иногда мы ночевали под открытым небом, иногда попадались постоялые дворы. Мы с Прилкопом очень переживали из-за того, что наш благодетель не жалеет ради нас ни денег, ни времени, но он всегда отвечал, что почитает за честь помочь нам. Мы преодолели горный перевал, где было почти так же холодно и ветрено, как зимой в Баккипе, а за ним дорога шла все вниз и вниз. Запах деревьев, росших в этих краях, был знаком мне, как и названия цветов на обочинах. Когда же мы прибыли в Клеррес, оказалось, что он очень вырос с тех пор, как я покинул его. Прилкоп и вовсе был поражен тем, что деревушка, которую он помнил, превратилась в величественный город с башнями и садами, окруженный высокими стенами.

Школа процветала и несла процветание городу: ее служители за деньги изучали пророчества, давая советы торговцам, девушкам на выданье и корабелам. Отовсюду стекались желающие встретиться с Главным Слугой и рассказать ему свою историю. Они платили пошлину, и если Главный Слуга считал их достойными, им дозволялось переправиться на Белый остров. А один из младших служителей старался разыскать среди пророчеств упоминания чего-либо, касающегося именно той сделки, свадьбы или поездки, о которой проситель желал посоветоваться… Но я забегаю вперед.

Я скрипнул зубами. Оставалось только признать, что Шут победил.

– На самом деле ты вернулся назад в своем рассказе, и сам это знаешь. Шут, мне ужасно интересно, что было дальше, но я должен идти. Нельзя опаздывать на прием.

– Как скажешь. – А когда я сделал несколько шагов к двери, он добавил: – Главное, чтобы к тому времени, когда ты вернешься, у меня еще оставались силы говорить.

– Шут! Ну зачем ты так со мной?

– Тебе правда интересно зачем? – В голосе его снова послышались знакомые насмешливые нотки.

– Да.

Он ответил, и голос его прозвучал уже мягче и серьезнее:

– Затем, что, когда я поддразниваю тебя, тебе становится легче.


Я обернулся к нему, чтобы возразить… Но свет от пламени в очаге так упал на его лицо, что я прикусил язык. Шут в эту минуту нисколько не походил на друга моей юности. Скорее, на грубо вырезанную деревянную куклу, изображавшую Шута, которого я знал когда-то. На потрепанную и исцарапанную, но по-прежнему любимую игрушку. Свет выхватил из полумрака шрамы на его лице, глаза, будто нарисованные серой краской, соломенные волосы. Я не смог вымолвить ни слова.

– Фитц, мы оба знаем, что я иду по лезвию ножа. И вопрос не в том, упаду я или нет, а в том, раньше я упаду или позже. Ты помогаешь мне удерживать равновесие и оставаться в живых. Но когда я умру, а это, боюсь, будет уже скоро, то умру не по твоей вине. И не по своей. Ни тебе, ни мне не обмануть этой судьбы.

– Я останусь, если хочешь.

Я выбросил из головы все мысли об аудиенции, о долге вежливости перед Кетриккен и долге благодарности перед Чейдом. Кетриккен поймет, а Чейд переживет.

– Нет. Нет, спасибо. Мне вдруг наконец-то захотелось поспать.

– Я вернусь, как только смогу.

Глаза Шута были закрыты – возможно, он уже спал. Я тихо вышел из комнаты.





Глава 6. Одаренная




Удалившись во внутренние герцогства, Регал Претендент бросил прибрежные на произвол судьбы. Сил герцогов Бернса, Шокса и Риппона хватало лишь на то, чтобы оборонять собственные земли от нападений красных кораблей; о том, чтобы сообща противостоять врагу, они и не помышляли. Герцог Бакка, кузен Регала, не обладал подлинной властью. Назначенный Регалом хранить трон на время его отсутствия, этот марионеточный правитель не мог стать вождем, который объединил бы знать.

Именно тогда стало расти влияние леди Пейшенс, вдовы наследного принца Чивэла. Сначала она продала драгоценности, чтобы заново оснастить и починить корабли Бакка, а после и вовсе истратила почти все свое состояние на помощь крестьянам и горнякам. Кроме того, леди Пейшенс призывала младшую знать собирать собственные армии для борьбы с захватчиками.

Так обстояли дела в Шести Герцогствах перед возвращением королевы Кетриккен. Огромный дракон принес ее и менестреля королевы, Старлинг Бердсонг, прямо на башню Оленьего замка. Королева была тогда беременна будущим наследником трона, и король Верити препроводил ее в безопасные земли Элдерлингов, после чего вновь присоединился к своему драконьему войску. Вместе с воинами-Элдерлингами, восседающими верхом на могучих драконах, он отправился обратно на битву с красными кораблями. Мало кто видел возвращение короля, и если бы сама королева Кетриккен не рассказала, как все произошло, а менестрель Старлинг Бердсонг не подтвердила бы клятвенно истинность ее слов, то появление королевы могло бы показаться чудом. Когда в небесах над Бакком закружились сверкающие драконы, это зрелище повергло людей в ужас. Однако королева заверила подданных, что бояться не нужно: это истинный король Верити привел драконов, чтобы защитить народ Шести Герцогств от врага.

В тот же день драконы прогнали красные корабли от берегов Бакка и разлетелись по всему побережью. И прежде чем настало второе полнолуние после возвращения короля, они полностью очистили наши земли от захватчиков. Многие воины и отважные мореплаватели рассказывали, как драконы появлялись в небесах сверкающими искрами, искры эти быстро росли, и вскоре уже огромные создания обрушивались на врага, обращая красные корабли в бегство.

Так и получилось, что Кетриккен из принцессы Горного Королевства превратилась в законную королеву, вернувшуюся, чтобы занять трон. Леди Пейшенс оставалась рядом с ней до конца войны, помогая советом. За эти месяцы ей удалось полностью передать бразды правления новой королеве. К тому времени, когда родился наследный принц, в правах королевы Кетриккен на трон уже никто не сомневался.

Краткая история королевской власти в Шести Герцогствах



Спустившись по лестнице, я закрыл за собой потайную дверь, выглянул в щелку между ставнями – и ужаснулся. Оказывается, пока я говорил с Шутом, утро давно миновало. Я все еще был в ночной рубашке, неумытый и небритый, а между тем, возможно, уже пропустил время аудиенции у Кетриккен. К вящей моей досаде, в комнате опять успел побывать Эш – поворошил дрова в камине и разложил на стуле новый наряд лорда Фелдспара. Каштановый паричок был бережно расчесан, к нему прилагалась новая шапка. Похоже, за время жизни с матерью-куртизанкой Эш успел научиться по крайней мере исполнять обязанности слуги. Я помнил, что запер дверь. Интересно, Чейд дал мальчишке ключ или тот воспользовался отмычкой? Замок в этой комнате был не из тех, что легко открыть без ключа. Стараясь поменьше отвлекаться на подобные мысли, я быстро умылся, побрился и обработал царапины от поспешного бритья.

Когда я снимал рубашку, на одной из ранок у меня на спине треснула корка. Я облачился в длинную блузу и кричаще-яркий жилет лорда Фелдспара. Оставалось надеяться, что все эти разноцветные полосатые ткани знать носит только по случаю Зимнего праздника. Подумать страшно, если теперь так ходят каждый день. Рейтузы оказались относительно удобными, а в жилете я обнаружил не меньше шести потайных карманов с разными зловещими приспособлениями. На то, чтобы нацепить парик с пришпиленной к нему нелепой шапчонкой, ушло больше времени, чем мне бы хотелось, однако я понимал, что дать маху с ними нельзя. Я несколько раз ущипнул себя за нос и потер его, чтобы добиться нужной красноты, а немного сажи из камина и капля воды помогли сделать брови чернее. А вот с дурацкими остроносыми туфлями на высоком каблуке оказалось сложнее – стоило мне надеть их, как ноги свело жестокой судорогой. Разувшись, я походил по комнате, пока мышцы не расслабились, снова надел ненавистные туфли, тихо помянув Чейда недобрым словом, вышел из комнаты и запер за собой дверь.

Пока я спускался по лестнице, ногу сводило еще дважды. Ценой героических усилий я не сбился с шага и ничем не выдал, как мне хочется запрыгать на одной ноге. В комнате, которая теперь служила залом для аудиенций Кетриккен, раньше была гостиная королевы Дизайер, где она проводила время со своими фрейлинами. Я знал об этом с чужих слов – эта женщина не желала меня видеть, тем более в своих личных покоях. Постаравшись выбросить из головы остатки детских страхов, я приблизился к высоким дубовым дверям. Двери были закрыты. Рядом на скамьях ожидали страждущие добиться внимания короля, подольстившись к его матери. Я устроился на краешке мягкой скамьи и стал ждать. Вот двери открылись, и юная аристократка вышла, а девочка, одетая в белую с пурпуром ливрею пажа, со скучающим видом проводила внутрь следующего в очереди. Когда она вернулась, я назвал ей свое имя и стал ждать дальше.

Вообще-то, я надеялся, что меня допустят вне очереди, однако Кетриккен оставалась верна традициям Горного Королевства: каждого в свой черед принимали, выслушивали и провожали обратно. Я сидел, удерживая вежливую и полную надежды мину, а стопу тем временем вновь и вновь стискивали спазмы. Когда девочка-паж наконец пригласила меня пройти в зал, мне стоило немалых усилий последовать за ней, не хромая. Но вот дубовые двери закрылись за моей спиной, и я позволил себе улыбнуться. В зале был уютный камин, несколько удобных кресел и низкий стол с разложенными вокруг него подушками. Кроме него, тут и там красовались разномастные столики, заставленные дорогими и причудливыми вещицами из всех Шести Герцогств и даже из дальних стран. Кто-то мог бы подумать, что Кетриккен выставила их напоказ, желая похвастаться своим богатством, но я-то знал, что она не видит никакого проку в обладании вещами. Кетриккен считала, что было бы неправильно просто выбросить все эти дары от многочисленных аристократов королевства и посланцев чужих земель. Поэтому она хранила их в этом зале, расставив в беспорядке на видных местах, хотя ей, выросшей в Горном Королевстве, было бы привычнее и спокойнее в строгой обстановке, лишенной всяких излишеств. Бегло оглядев это собрание диковин, я склонился в поклоне перед Кетриккен.

– Можешь идти, Каридж. Скажи поварам, что можно подавать закуски мне и моим гостям. И еще передай мастеру Дара Уэбу, что я готова встретиться с ним, когда ему будет удобно.

Я стоя дождался, пока девочка покинет зал. Потом Кетриккен устало махнула мне рукой в сторону кресел, и я с благодарностью опустился в одно из них. Бывшая королева, поджав губы, внимательно оглядела меня и поинтересовалась:

– Это ты сам решил так вырядиться, Фитц, или опять пляшешь под дудку Чейда?

– Лорд Чейд позаботился обо всем, но я охотно согласился, поскольку решил, что это будет благоразумно. Под личиной лорда Фелдспара, вашего гостя на Зимнем празднике, я могу спокойно ходить по Оленьему замку, и никто при виде меня не упадет в обморок.

– За все эти годы я должна была бы привыкнуть к подобным уловкам. Но чем дальше, тем больше мне хочется открыть миру правду. Я мечтаю, как однажды, Фитц Чивэл Видящий, мы расскажем всем, кто ты такой, и воздадим тебе почести за долгие годы верной службы. Однажды ты по праву займешь место подле Дьютифула как его наставник и защитник.

– Прошу вас, только не это! – взмолился я.

Кетриккен снисходительно улыбнулась и придвинула свое кресло чуть ближе ко мне.

– Ну хорошо. А как поживает твоя дочка? Умница Би?

– Умница Би… – повторил я, онемев от изумления.

– Так пишет Лант в своих отчетах для Неттл. Последняя весточка от него пришла пару дней назад. Для Неттл было большим облегчением узнать, как хорошо идет учеба у ее сестренки. Лант пишет, что в некоторых науках, например в чтении и письме, ему почти что нечему учить Би.

– По-моему, Би очень талантливая. Но ведь все отцы так говорят о своих дочерях, – добавил я, наступив на горло родительской гордости.

– Некоторые отцы и правда гордятся своими дочерьми. Надеюсь, ты один из них. Успехи сестры очень удивили Неттл – она-то опасалась, что Би будет отставать от сверстников. Меня тоже порадовали эти вести. И заинтересовали. Я боялась, что бедное дитя не протянет долго, и уж совсем не ожидала от нее таких успехов. Думаю, нам стоит привезти ее в замок, чтобы я могла сама взглянуть на нее.

Кетриккен сплела пальцы, положила на них подбородок и стала ждать моего ответа.

– Может быть, в следующий раз, когда соберусь в Олений замок, я возьму ее с собой? – предложил я.

Про себя я молился, чтобы бывшая королева не уловила ужаса в моем голосе. Би слишком маленькая, слишком непохожая на других, чтобы везти ее ко двору! Я опасался быть полностью откровенным с Кетриккен.