Судьба

– Но мы часто отстаиваем противоположные позиции в одних и тех же вопросах, да, – перебивает Херт.

– И самый яркий пример, – впервые вступает в разговор Шарва.

Его голос громкий, но высокий, не звучный.

– Самый яркий тому пример – решение обнародовать судьбы судьбоносных семей.

– Точно, – отрывисто произносит Исэй. – И это решение оказало на мою планету несравнимое влияние, потому что в Туве целых три судьбоносных семьи.

– Тем не менее Отир поддерживает это решение, – говорит Шарва. – И желает настоять на дальнейшем усилении контроля над оракулами.

Аст откидывается назад. Его лицо непроницаемо. Но мне не кажется, что он испытывает негатив. Я всегда полагала, что Аст недолюбливает меня из-за токодара, но, возможно, дело еще и в моей матери. Возможно, что в этом вопросе он поддерживает Отир.

– И вы рассчитываете на поддержку Туве взамен на оружие? – спрашиваю я.

Теперь мне стало ясно, что имела в виду Вара, советуя не доверять отирианцам. «Не позволь ей согласиться на это. Чего бы это ни стоило». «Это» было обещанием поддержки.

– Мы надеемся, что помощь Туве подтолкнет вас к пересмотру позиции в отношении оракулов, – поясняет Шарва. – Мы знаем, что Туве не фанатично предана судьбе, что она тоже желает оказывать влияние на будущее нашей галактики, ведя ее по пути процветания, а не краха.

– Каким образом вы предлагаете контролировать оракулов? – спрашивает Исэй.

– Мы всего лишь хотим быть в курсе того, что обсуждают оракулы и какие строят планы, – отвечает Херт. – Они регулярно принимают решения, которые сказываются на нас. Мы хотим их знать. Просто хотим иметь доступ к информации, которой они владеют.

Я ощущаю… спокойствие. Похожее на то, когда Акос берет меня за руку – будто токодар вышел за пределы моего тела. За последние несколько недель мне доводилось наблюдать, как мама манипулировала Акосом, подталкивая его на убийство человека просто потому, что она хотела от этого человека избавиться. На моих глазах она позволила моей старшей подруге умереть, когда это можно было предотвратить. Она говорит, что все это во благо. Но что, если мы не согласны с таким «благом»? Правильно ли, что она принимает решения единолично?

Даже предупреждение оракула Вары было манипуляцией. За чье будущее печется Вара? Туве? Огры? Или, может, оракулов? «Не позволь ей согласиться на это». Следует ли мне ее слушать?

Я прикусываю щеку.

– Кто сможет получить доступ к этой информации? Любой, кто захочет? – спрашивает Исэй. – Обнародование судеб скажется неблагоприятно на многих планетах.

– Конечно же, круг лиц будет ограничен Ассамблеей, – отвечает Херт. – Мы не хотим ставить под угрозу общественность.

Исэй задумчиво качает головой.

– Мне бы хотелось обсудить это с моими советниками, – говорит канцлер. – Если не возражаете.

– Конечно, – отвечает Херт. – Давайте приступим к трапезе и сменим тему на более приятную. Мы можем переговорить утром, когда вы определитесь с решением.

Исэй согласно кивает.





40





СИЗИ


– Не понимаю, что здесь вообще обсуждать, – грубовато ворчит Аст.

Мы в апартаментах Исэй, которые ей предоставили отирианцы. Аст стоит у стены света – огромного окна, которое настолько чистое, что кажется, будто его и нет вовсе. Солнце опускается за стеклянные небоскребы Отира. Каждый луч отражается по дюжине раз, потому весь город сверкает оранжевым. Как только мы зашли сюда, Аст расстегнул манжеты, и теперь они болтаются на запястьях, пока он жестикулирует.

Я вздыхаю и тру виски обеими руками. Аст лишь прикидывается механиком-простолюдином из Окоема. Он не так уж и глуп. Он понимает, что это – не просто обмен отирианской помощи на наше обещание. Это – переломный момент для истории нашего народа. Мы либо станем врагами Отира… либо врагами оракулов.

А еще стоит вопрос о вооружении.

– Я дала Кайре Ноавек время, прежде чем заставить Огру депортировать шотетов, – сказала Исэй. – А ты хочешь, чтобы я действовала агрессивно, а не дипломатично. Вот почему нам нужно это обсудить.

– Дипломатично! – прыскает Аст. – А шотеты в Шиссе действовали дипломатично?

В комнате уже такое напряжение, что я не могу говорить. Ощущение, будто я в теплице и влага забивает легкие. Я стараюсь исправить положение с помощью токодара. Словно водой из ведра заливаю все пространство. Аст изображает гримасу отвращения, и я слегка притормаживаю.

– Давайте отложим ненадолго вопрос вооружения, – предлагаю я. – Есть еще вопрос надзора за оракулами.

– Мне плевать на то, что Отир хочет следить за оракулами, – гаркает Аст. – Почему тебя это волнует?

– Проблема в том, – начинает Исэй, – что именно Отир будет следить за ними, и никто другой. Ты не знаешь этот народ, как знаю его я. Отир оказывает существенное влияние на Ассамблею. Если информация от предсказателей будет поступать лишь в Ассамблею, это приведет к тому, что контролировать судьбы станут не оракулы, а Отир. Это – решение одной проблемы и приобретение новой.


– Ты такая нерешительная! – возмутился Аст. – Ты была такой с самого детства. Тебе не хватает смелости пойти на что-то, если результат не гарантирован.

Я раскрываю рот, но из него ничего не выходит – ни слова, ни звука. Исэй слишком сосредоточена на Асте, чтобы заметить мою борьбу с собой. «Не позволь ей…» – твердит в моей голове голос Вары. «Что, черт возьми, я могу сделать, чтобы остановить ее? – спрашиваю я про себя оракула. – Я даже слова произнести не могу!»

– Я вызвала тебя, так как думала, ты поможешь мне быть справедливой, – обращается Исэй к Асту. – Но, признай, у тебя нет опыта в таких вещах.

– Мне не хватает опыта доносить свои мысли, чтобы ты поняла, – отвечает Аст, подходя ближе к Исэй.

Вода, вода… Я вспоминаю, как опускалась на дно теплой купели храма, когда мама учила меня плавать, как легко и приятно… нежно вода сдавливала голову.

– Я не знаю политики, это правда, – уже спокойнее продолжает Аст. – Но я знаю шотетов, Исэй. Мы оба знаем.

Кончиками пальцев он касается отвертки, которая закреплена сбоку на месте ножа.

– Они отобрали у меня семью, – говорит он. – Они отобрали семью и у тебя. Они обещали мирно рыться в мусоре, а затем начали воровать и убивать. Вот их суть.

Аст протягивает Исэй руки ладонями кверху, и она кладет на них свои. Его пальцы нежно сжимают ее.

– Ты обещала Кайре Ноавек неделю, прежде чем приступишь к действиям. Но ты ничего не говорила о том, какие конкретно действия будешь предпринимать.

Аст создал нечто вроде пузыря вокруг них, оставив меня в стороне.

– Если она не убьет Лазмета Ноавека, тебе придется предпринять меры. Выселения шотетских диссидентов будет недостаточно. Помнишь те имена? Которые ты повторяла?

Исэй сдерживает навернувшиеся на глаза слезы.

– Столько людей… – говорит она.

– Именно, – поддерживает Аст. – Слишком много людей. Этому нельзя повториться вновь. Ты не можешь этого позволить.

Мое лицо распаляется от гнева. Он играет с чувствами Исэй, давит на больное – ее скорбь, сожаления о потерях, которые понесла Туве, а значит, и она лично. После смерти Ори Исэй еще не приходила в себя. Она поглощена болью. И Аст этим пользуется.

– Нам необходимо более мощное оружие, – продолжает Аст. – Мы не можем участвовать в сухопутной войне с шотетами, потому что погибнем. Я понимаю, что взаимоотношения с Отиром могут привести к нежелательным для тебя последствиям. Но чтобы справиться с ними, тебе сначала необходимо выиграть эту битву.

Исэй кивает Асту, а я выскальзываю за дверь. Нужно что-то делать. И раз токодар не дает мне говорить, я поступлю иначе.



Выйти на контакт с Огрой легко. Надо лишь найти Карденцию. Прежде чем начать ее разыскивать, я дожидаюсь, пока вечер плавно перетечет в ночь. Я нежно дотрагиваюсь до руки Карденции, пока объясняю, что моя мама встречается с огрианским оракулом на Огре, и мне хочется убедиться, все ли в порядке. Я широко улыбаюсь и при помощи токодара ласкаю ее кожу шелковой тканью.

Похоже, я становлюсь сильнее, потому что Карденция тут же поддается моему влиянию и ведет меня в переговорную вышку. Она вводит код безопасности для связи со спутником, а я выражаю благодарность еще одним прикосновением шелка.

Я сижу в кресле для ведения переговоров. Оно металлическое, с твердой спинкой – чтобы люди не ерзали во время записи посланий. Помещение кишит техниками, но меня это не тревожит. Они не говорят на тувенском. Отирианцы изучают наиболее распространенные языки, такие как питайский, трелльский, а не наш унылый язык.

– Послание для Кайры Ноавек. – Я пытаюсь сосредоточиться на объективе. – Исэй Бенезит обдумывает акт агрессии. Отир затевает игру против оракулов и запросил поддержки Туве взамен на оружие. Она… она поглощена горем. Она в отчаянии. Как и мы все. И… не думаю, что она когда-либо сможет поверить слову шотета.

Я опускаю взгляд вниз.

– Вам нельзя осечься. Убейте Лазмета Ноавека. Не подведите. Конец связи.

Я тыкаю пальцем в монитор, сжимая запись до минимально возможного размера. Корабль переправляет данные со спутника на Огру раз в день. Так что Кайра получит послание к завтрашнему дню. Если она вообще его увидит.

– И что это было?

Это Аст.

Поднимаясь на ноги, я опираюсь на твердую спинку кресла. Я не знаю, сколько он успел подслушать.

Я разглаживаю юбку и поворачиваюсь к Асту. У него взъерошенный вид, будто он несся сюда со всех ног. Жук делает быстрый круг над головой Аста, летит по периметру помещения, а затем кружится возле меня.

Глаза Аста расфокусированы и неподвижны, как и всегда, но его бровь изогнута.

– Звучало так, будто ты сдавала нашим врагам конфиденциальную информацию о переговорах Туве с Отиром. – Голос Аста дрожит от ярости.

Мне следует быть осторожнее.

– Ты… – начинаю я, но продолжить не могу.

Он слишком зол. А мой токодар слишком силен. Я сопротивляюсь, напрягая мышцы шеи и рта. Мне на ум приходит множество ругательств. Будь проклят этот дар! За что? Почему сейчас?

– Отмени отправку! – кричит Аст одному из техников. – Это секретная информация, которую нельзя распространять!

Техник переводит взгляд с Аста на меня.

– Простите, но что бы там ни было, я не хочу в это вмешиваться, – говорит техник.