Судьба

– Привести бы себя в порядок!

Кровь на моих ладонях уже свернулась, отчего они начинали зудеть.

– Пока ты не ушла, – произнесла Сифа, – хочу предупредить тебя. Ризек не был единственным, кого канцлер обвиняет в смерти сестры. Она лишь начала с него, чтобы отложить более важную часть возмездия на потом. На этом она не остановится. Я знаю Исэй достаточно хорошо. Она не милосердна.

Я уставилась на предсказательницу, поскольку до меня не сразу дошел смысл ее слов. Она говорила об Айдже, по-прежнему заточенном в соседнем складском помещении. И не только о нем, но и о всех нас, виновных, по мнению Исэй, в смерти Ори.

– Есть спасательная капсула. Можем высадить ее, а кто-нибудь из Ассамблеи подберет, – предложила Сифа.

– Пускай Акос опоит ее. Сейчас я не в лучшей форме и не готова к борьбе.





4





АКОС


Акос пробирался сквозь кухонную утварь, разбросанную по полу камбуза. Вода уже закипала. Осталось лишь вылить в напиток успокоительное из пузырька, стоявшего наготове, и насыпать в сито несколько стеблей сушеной травы. Корабль дернулся, и Акос наступил на вилку, расплющивая пяткой ее зубчики.

Он ненавидел свою глупую голову, внушавшую ему идиотские мысли, будто для Айджи еще не все кончено. Галактика полна людей с разнообразными способностями. Кто-то должен знать, как помочь его брату.

По правде говоря, Акос устал жить надеждой. Он цеплялся за нее с того самого момента, как угодил в лапы шотетов, и теперь был готов сдаться и довериться судьбе. Смерть, Ноавеки, шотеты – он ко всему был готов.

Но он обещал отцу вернуть Айджу домой.

Может, просто лететь в пустоте космоса было лучшим сценарием для Акоса? Может, этого вполне достаточно, но…

– Заткнись, тряпка! – рявкнул сам на себя Акос, вынул траву из камбузного шкафчика и набил ею ситечко.

Это были не ледоцветы, но Акос успел хорошо изучить шотетские растения, чтобы собрать простую успокоительную смесь. Для этого не требовалось особых навыков. Несколькими легкими движениями он добавил пару кореньев гарока к истертым в порошок панцирям фензу и сдобрил сверху цветочным нектаром для вкуса. Акос не знал названий растений, из которых этот нектар был изготовлен, потому еще со времен службы в армии прозвал крохотные нежные цветочки «сорноцветами», но так и не удосужился узнать, как они звались на самом деле. Они были сладкими. Похоже, что это было единственным их полезным свойством.

Когда вода закипела, Акос пропустил ее через сито. Темно-коричневый окрас, который приобрел кипяток, отлично подходил для того, чтобы замаскировать в нем желтое успокоительное. Матушка попросила опоить Исэй, а зачем, Акос интересоваться не стал. Он старался не думать о канцлере, с тех пор как та скрылась с его глаз. Но он все не мог до конца «развидеть» жуткую картину. Перед глазами Акоса то и дело всплывала Исэй, склонившаяся над Ризеком Ноавеком и глазеющая, как тот истекает кровью, словно это было неким увеселительным представлением. Может быть, Исэй Бенезит и выглядела так же, как Ори, но она была совершенно другой. Акос не смог представить, чтобы Ори стояла и наслаждалась чьей-то смертью. Даже если бы ненавидела этого кого-то всей душой.

После того как напиток был готов и смешан со снадобьем, Акос отнес его Сизи, сидевшей в одиночестве на скамье снаружи камбуза.

– Меня ждешь? – спросил Акос.

– Ах да. Так сказала мама.

– Славно. Отнесешь это Исэй? Это поможет ей успокоиться.

Сизи удивленно взглянула на брата.

– Только не вздумай сама пить, – предостерег Акос.

Сизи протянула руку, но не взяла кружку, а коснулась запястья брата. Он заглянул сестре в глаза, и ее взгляд переменился. Ожесточился, как это всегда происходило, если Акос перебивал токодар Сизи своим.

– Кем стал Айджа? – спросила она.

Тело Акоса напряглось. Ему совершенно не хотелось думать о том, кем стал его брат.

– Тем, кто служил Ризеку Ноавеку, – с отвращением промолвил Акос. – Тем, кто ненавидит меня и отца. Вероятно, тебя с матушкой – тоже.

– Разве это возможно? – Сизи помрачнела. – Он не мог возненавидеть нас просто потому, что кто-то заложил в его черепушку другие воспоминания.

– Откуда мне знать? – практически гаркнул Акос.

– Может…

– Знаешь, пока меня пытали, он держал меня, чтобы я не рыпался.

Акос сунул кружку в руки сестры. Напиток слегка выплеснулся через край на их пальцы. Сизи отдернула ладонь и вытерла костяшки о штаны.

– Я тебя обжег? – Акос испуганно кивнул на руку сестры.

– Нет.


Токодар вернул Сизи мягкое выражение лица. Акосу не хотелось никаких «нежностей», поэтому он отвернулся.

– Это же не навредит ей?

Акос услышал звуки «дзынь-дзынь-дзынь» – Сизи постукивала ногтем по кружке.

– Нет. Это убережет ее.

– Ну, тогда пойду отнесу.

Акос слегка ухмыльнулся. У него еще имелось успокоительное в заначке. Может, стоит принять его самому? Никогда еще он не был так изможден – словно узор, вышитый лишь наполовину, испещренный пробелами. Легче просто завалиться спать, вместо того чтобы опаивать себя до одурения. Акос вынул из кармана лепесток сушеного тихоцвета и заложил его за щеку. Это не отправит его в забытье, но слегка одурманит. Лучше, чем совсем ничего.

Спустя час, когда Сизи вернулась, Акос еще продолжал терапию тихоцветами.

– Готово! Она в отключке.

– Замечательно. Теперь нужно затащить ее в спасательную капсулу.

– Я полечу с ней! – заявила Сизи. – Если маменька не ошибается и близится война…

– Маменька не ошибается.

– Что ж. В таком случае, если ты против Исэй, значит, и против Туве. Я не намерена предавать моего канцлера.

Акос понимающе кивнул.

– Вижу, у тебя другие планы, – заключила Сизи.

– Моя судьба – быть предателем. Забыла?

– Акос…

Сизи присела напротив брата. В какой-то момент, пока сестра отсутствовала, он упал на тяжелую холодную скамью, пахнущую чистящим средством. Сизи положила ладонь на колено Акоса. Из пучка ее сальных волос выбилась прядь и упала на лицо. Сизи была хорошенькой девушкой с лицом холодного коричневого оттенка, напоминавшего трелльские керамические изделия, – такого же, как у Кайры, Айджи и Йорека.

– Ты не должен противиться голосу сердца. Только потому, что мама воспитала в тебе веру и уважение к судьбе и провидцам. Ты – дитя Туве. И должен отправиться со мной. Кто хочет – пускай сражается. А мы вернемся домой и будем ждать войну там. Здесь мы никому не нужны.

Акос уже думал об этом. Он никогда еще не был так разбит. И дело не только в его судьбе. Когда дурман тихоцвета развеялся, Акос вспомнил, как славно он смеялся с Кайрой несколькими часами ранее, как, обнимая ее, ощущал тепло. И он будет скучать по этому так же, как сейчас по дому. Вот бы подняться вновь по скрипучей лестнице, погреться у горюч-камней во внутреннем дворе и подбрасывать в воздух муку, пока месишь тесто… Но приходится мириться с реальностью. А в реальности Айджа был сломлен, Акос говорил на шотетском, и от судьбы было не сбежать.

– Выстрадай судьбу. Все остальное – заблуждение, – печально произнес Акос.

Сизи тяжело вздохнула.

– Наверное, ты прав. Хотя иногда неплохо и заблудиться.

– Береги себя, договорились? – Акос взял сестру за руку. – Надеюсь, ты понимаешь, как я не хочу потерять тебя снова. Я желаю этого меньше всего на свете.

– Знаю. – Сизи сжала большой палец брата. – А я все еще верю. Верю, что однажды ты вернешься домой, что Айджа оправится, а мама забросит к чертям чепуху со всеми этими предсказаниями, и мы снова будем вместе.

– Эх…

Акос постарался выдавить улыбку. Нечто похожее у него вышло.

Сизи помогла Акосу поместить Исэй в капсулу, а Тека объяснила, как подается сигнал S.O.S., чтобы «болваны» – как величала их Тека – из Ассамблеи их нашли. Сизи поцеловала на прощание мать и заключила в крепкие объятия Акоса, посылая ему лучи своего тепла.

– Ты такой дылда! – тихо сказала сестра, отстраняясь от Акоса. – Кто разрешал тебе перерастать меня настолько?

– Хотел позлить тебя, – усмехнулся Акос.

Сизи вошла в капсулу, и люк захлопнулся. Он не знал, увидит ли сестру вновь.

Насвистывая, Тека запрыгнула в командирское кресло на навигационной палубе и поддела крышку панели управления клиновидным инструментом, который сняла с пояса.

– Что это ты вытворяешь? – поинтересовалась Кайра. – Сейчас не время разбирать корабль.

– Послушай, это не твой корабль, а мой, – закатила голубой глаз Тека. – Именно я спроектировала многие детали, которые помогают нам выжить. Неужто ты и впрямь горишь желанием лететь в штаб-квартиру Ассамблеи?

– Нет. – Кайра заняла кресло второго пилота справа от Теки. – В прошлый раз я нечаянно услышала, как представитель от Треллы назвала мою мать куском грязи. Она думала, я ничего не понимаю. Хотя говорила на отирианском.

– Нужны цифры…

Из горла Теки вырвался презрительный смешок. Она вынула из панели управления горсть проводков и запустила в них пальцы, будто в шерсть четвероногого друга. Тека забралась под провода – в ту часть панели, которая была скрыта от глаз Акоса. В конце концов ее рука исчезла полностью. Координаты отразились сверху, сверкая на фоне токотечения. Нос корабля (Акос был уверен, что существует технический термин, но он его не знал и называл просто «носом») сместился вбок и устремился к токотечению, а не от него.

– Нам-то ты расскажешь, куда мы летим? – поинтересовался Акос, заходя на навигационную палубу.

Панель управления с бесчисленным множеством рычагов, кнопок и переключателей горела разноцветными огнями. Даже если бы Тека выпрямила руку полностью, то, сидя в кресле, не смогла бы дотянуться до самых дальних из них.