Светлый путь в никуда

Ее усадили в «Скорую», но, когда врач отвернулся, она выскользнула из машины. Оставила там и одеяло.

Она не могла сейчас ехать…

Она вообще ничего не могла.

Дайте мне две минуты…

Это все, о чем я сейчас прошу вас…

Она уходила, отстранялась от всего этого, углубилась в темный парк «Аркадии». Сквозь деревья… сквозь тьму… огонек…

В каменной чаше полыхало пламя подсветки – в парке включили газовые горелки.

Катя подошла к огню и опустилась на траву. Она знала, что они все ищут ее. Ей ведь предстояло много рассказать, написать рапорты, докладную, а затем написать и всю эту историю. Полностью. С самого начала. Без купюр. Как есть. Весь их долгий, долгий путь. Но это потом… Она знала, что и Гущин ищет ее…

Две минуты… это мое…

Она смотрела на огонь. Тени… сколько же теней в «Аркадии». Что-то прошуршало в траве. Быть может, те бедные жертвенные кролики, воскресшие здесь чудесным образом, отправившиеся на поиски своего зимовья?

Из кустов появилась темная тень. Ваня Титов? И он побывал в «Аркадии»… И явился снова оттуда, чтобы судить их деяния и их промахи.

Из кустов вышла Нелли. На плечах, как плащ – черное пальто. Лицо опухло от слез. От нее ничто не укроется в нашей «Аркадии». Она смогла найти здесь и Катю.

Она приблизилась, молча стянула свое пальто и укутала Катю. А потом села на траву с ней рядом.

Они смотрели на огонь своего костра.

Когда он догорит. И останется лишь это… Горькое, как зола…




P.S.

И только свет оплывших свеч, и только ты да я,

Ни роз, ни слез, ни слов, ни встреч. Где доброта твоя?

Ни лиц, ни птиц, а тех страниц читать не довелось.

Пунктир очерченных границ. Не прикасайся! Брось!

Ты встретишь лучше во сто крат, а это только я.

Умру (зачеркнуто)… Уйду и не вернусь назад.

Прощай, любовь моя!



Из неопубликованных стихов Клавдии Первомайской.

1939 год. Адресат неизвестен.