Свидание у озера Мичиган

– Этого ребенка зовут Мелисса.

– Ладно.

К тому, что произошло дальше, она никак не была готова.

Доктор Роберт Уайетт опустил голову и осторожно потерся носом о пушистую макушку девочки.

А потом он улыбнулся.

Это, конечно, не была голливудская улыбка в тридцать два зуба. Это была его обычная едва уловимая улыбка. Но она окончательно потрясла Джинни. Кажется, ей сегодня вечером попалась какая-то супермогущественная звезда, потому что о таком она и мечтать не могла: доктор Роберт Уайетт стоит посреди ее спальни с ребенком на руках, решает все ее проблемы, да при этом еще и улыбается.

– Теперь насчет няни, – продолжал он. – Я планирую прислать кого-нибудь сюда завтра примерно к двум. – Он сделал такое движение, будто хотел одернуть манжеты, но обнаружил, что на руках у него младенец, да еще и рукава закатаны. – Так что надеюсь увидеть вас за стойкой в среду ровно в семь.

Джинни долго молчала, пытаясь переварить эту информацию.

– Вы не знаете, как ухаживать за младенцем, а я не хочу себе нового бармена, – объяснил Роберт. – Поэтому я нанимаю вам няню. – Он оглядел комнату. – И еще, пожалуй, горничную.

Он уже тянулся к своему телефону, когда Джин-ни ответила:

– Я даже не знаю, обижаться мне или благодарить?

– Благодарить, – милостиво разрешил доктор Уайетт.

– Боюсь, я не вернусь на работу в среду.

Он на секунду замер с телефоном у уха, недобро посмотрел на нее, потом сказал в трубку:

– Келли, и горничную. На три дня в неделю. Спасибо. – Затем нажал на отбой. – Что вы имеете в виду?

Она встала, стараясь не замечать дрожь в коленях.

– Доктор Уайетт! Роберт! – сказала она срывающимся голосом. – Мне жаль, что у вас плохой день, и я действительно очень ценю, что вы готовы потратить кучу денег на решение моих проблем, но я не знаю, смогу ли я вернуться на работу на этой неделе. И на следующей тоже.

– Почему? – Его голос был настолько холодным, что она вздрогнула. – Что еще вас удерживает?

Все три года она убеждала себя в том, что у доктора Роберта Уайетта есть сердце. Похоже, она ошибалась.

– У меня! Умерла! Сестра!





Глава 4




Джинни накричала на него? Что ж… Это даже интересно.

На него редко кричали, и Роберт с любопытством проследил за реакцией своего организма – тело напряглось, позвоночник выпрямился, лицо застыло.

Умом он понимал, как тяжело сейчас Джинни. Но что он мог ей сейчас сказать, кроме банальных соболезнований? Он уже предпринял все практические шаги, какие требовались в этой ситуации. Но даже он сам чувствовал, что этого недостаточно. Джинни не была родственницей пациента. Она была… Ну, он не мог сказать, что она была его другом. Она была просто…

Когда машина въехала в переулок и Роберт увидел ее, сидящую на крыльце крохотного домишки, ему показалось, что она ждет там именно его.

Роберт еще раз посмотрел на нее и решил, что сейчас она вряд ли способна нормально воспринять какие-либо практические предложения или дежурные проявления сочувствия и вообще что бы то ни было. Джинни была бледной, с темными кругами под глазами, растрепанными волосами, в заляпанной растянутой футболке, съехавшей с одного плеча и открывавшей голубую бретельку бюстгальтера.

Он заставил себя отвести глаза. Он был взрослым мужчиной, и его не смущал вид женской наготы, но почему-то знать цвет ее нижнего белья показалось Роберту слишком… интимным.

Это была совершенно неуместная реакция, в особенности сейчас, когда она сидела на краешке стула и тихо плакала. Ему было больно видеть ее такой и понимать, что, несмотря на все его деньги и власть, он ничем не может ей помочь. А хуже всего ему было от мысли, что, по сути, он ничего для нее не сделал. Адвокаты, няня, горничная – все это он делал не для нее, а для себя. Чем больше он поддержит Джинни, тем раньше она вернется на работу и тем скорее его мир начнет вставать на привычные рельсы.

Джинни вытерла слезы ладонью.

– Извините, – пробормотала она.

– За что?

Она шмыгнула носом.

– Я не хотела кричать на вас. Вы же не виноваты, что все летит к черту. Наоборот, вы хотите мне помочь.

Роберт смутился.


«Скажи что-нибудь. Что-то доброе, мудрое, уместное. Что-то, что поставит все на свои места».

В дверь позвонили.

– Это Реджинальд.

Проклиная себя за трусость, Роберт рванул к дверям.

– Я купил все, кроме питания «Энфамиль», – сказал Реджинальд, внося в дом дюжину пакетов из супермаркета.

– Запиши, отправим завтра со всем остальным. А это чем пахнет? – спросил он, уловив горячий аппетитный аромат.

– Я подумал, что юная леди, наверное, проголодалась, и купил ей курицу на ужин, – ответил шофер, кивая на Джинни, которая стояла в коридоре с выражением полной растерянности на лице. – Когда на руках такая малютка, времени приготовить что-то для себя совсем не остается.

– Я… Это очень мило с вашей стороны. Я, кажется, еще не ела сегодня.

Роберта вдруг накрыла волна странной ревности. Реджинальду, в отличие от него, не надо напрягаться, чтобы сказать «что-то доброе, мудрое, уместное». Он был женат уже сорок лет, у него было четверо детей и недавно родился внук. Если Роберту стоило поучиться у кого-то простому человеческому сочувствию, то именно у него.

Но затем в разум Роберта вторгся голос Лэндона: «Уайетты никогда не оглядываются на других!»

Правильно. Реджинальд всего лишь слуга. Роберт платит ему хорошую зарплату, так что ему положено быть любезным, внимательным и чутким – за такие-то деньги! Роберту просто не пришло в голову, что, возможно, она сегодня не ела.

Реджинальд мягко улыбнулся Джинни:

– Где положить продукты?

– Кухня там. Спасибо вам огромное.

Роберт опустил глаза, когда она проходила мимо него. Он увидел, что Мелисса уснула, и это был хороший знак. Он пошел в детскую и положил ребенка в кроватку. Малышка захныкала, но сразу снова затихла.

Роберт нахмурился. В кроватке лежало пушистое одеяло и две мягкие игрушки. Она с ума сошла, хочет, чтобы ребенок задохнулся? Кажется, Джинни действительно ничего не понимает.

Может, не надо откладывать до завтра, а нанять какую-нибудь няню с хорошими рекомендациями прямо сейчас?

Или остаться здесь самому?

Но этот вариант он сразу отмел. У него завтра операция, а это значит, что ему надо быть в госпитале в шесть часов утра. Он не может рисковать чужой жизнью.

Ребенок (Мелисса, раз уж Джинни настаивает, чтобы он называл ее по имени) вздохнула во сне. Роберт редко интересовался именами своих пациентов, потому что к детям и так слишком быстро привязываешься, а он не рисковал привязываться к кому-то, кто может не прожить и недели. Но Мелисса не была его пациенткой. Это был прекрасный здоровый младенец, которому просто нужна была другая смесь. Роберт не мог вспомнить, когда он последний раз держал на руках здорового ребенка.

– Спокойной ночи, сладких снов, – прошептал он малышке.

Когда он вернулся в гостиную (по пути отметив, что дом у Джинни размером с обувную коробку), Реджинальд стоял у входной двери вместе с Джинни, которая держала в руках кошелек.

– Еще раз спасибо вам большое! Сколько я вам должна?

Шофер бросил на Роберта вопросительный взгляд.

– Спасибо, Реджинальд, можете идти, – сказал ему Роберт.

Тот слегка коснулся пальцами фирменной фуражки.

– Мисс, мне было приятно услужить вам.

И вышел за дверь раньше, чем Джинни смогла возразить.

В доме стало тихо.

Ни детского плача, ни говорливых водителей. Только Роберт и Джинни и неловкое молчание.

– Я бы порекомендовал перевести ребенка – прости, Мелиссу – на то питание, что купил Реджинальд, – подал голос Роберт. – Там нет сои.

Джинни молча кивнула.

– Нужно еще пару дней, чтобы у нее наладилось пищеварение, так что не пугайся. Но если ей станет хуже, позвони мне.

– Роберт…

– Няня должна быть здесь завтра не позже двух, – быстро сказал он, опасаясь того, что он может сказать. Или не сказать. – Она объяснит тебе все, что нужно. И не клади мягкие игрушки в кроватку.

Она подняла голову и посмотрела на Роберта так, будто видит его впервые в жизни.

– Роберт…

Но он не готов был сейчас объясняться с ней.