Сыщик моей мечты

– Остались, – с серьезным видом кивнул Владан, должно быть, намереваясь укрепить чужую веру.

– Вижу, – кивнула Милана. – Но вы в трагическом меньшинстве.

– Игоря в тот вечер в клубе видели?

– Я – нет. У меня зуб болел. Жуть, полбашки разламывало, а на мне, считай, вся программа держится. Домой не свалишь, надо работать. С Димой у меня отношения хорошие, и подводить его не хотелось. Короче, мне было не до того, чтоб по сторонам смотреть.

Она замолчала, Владан спросил:

– Кто в полицию заявление писал? Анна ведь одна жила?

– Ну да… квартиру снимала. Хватились ее на следующий день, когда она на работу не пришла. Стали звонить. Телефон отключен. Чтобы Анька свой смартфон отключила, да ни за что, и к работе она серьезно относилась. У нас, знаете ли, так приучены: подводить нельзя. Начнешь наглеть – и сразу на выход. У Аньки вообще предупреждения за все ее выкрутасы. Сразу забеспокоились. Дима к ней водилу своего послал, дома Аньки нет. Из девок никто не в курсе, где ее носит. Дима даже Карасеву звонить хотел, но потом передумал. А в полицию пошел утром. Он мужик правильный, и к работникам у него отношение человеческое. Бывает, накричит, но всегда за дело. А ведь я его видела, – без перехода сообщила Милана.

– Кого? – не удержалась я, впервые за все время открыв рот.

– Игоря этого. Точно. Я пошла за водой, таблетку запить, дверь не закрыла. А он рядом с проходом пасся, небось кого-то из девок поджидал. В тот вечер народу было – жуть. У одного типа мальчишник был, он приволок дружков, целая армянская свадьба. Просто яблоку негде упасть.

– А ты не путаешь?

– Ну… руку на отсечение не дам, но… да, он. Что я, рожи его не знаю?

– И это точно было двадцать седьмого, а ни в какой-то другой день?

– Точно. Зуб болел. Тут не спутаешь. На следующий день я его вырвала. Пришла на работу, и тут выяснилось: Анька куда-то пропала.

– У меня просьба. Поспрашивай у девчонок, не видел ли его еще кто-нибудь. И когда он был в клубе последний раз. Только поаккуратнее, не привлекая внимания. Сможешь?

– Смогу. Не дура. Не хочешь, чтобы он узнал?

– По возможности.

Владан вновь достал бумажник, извлек еще купюру и положил ее на диван вместе со своей визиткой.

– Ты не русский, что ли? – взяв визитку и повертев ее в руках, спросила Милана.

– Серб.

– Надо же. Как тебя к нам занесло?

– Попутным ветром.

Он поднялся и направился к выходу, Милана за ним.

– Может, как-нибудь в клуб заглянешь? – неуверенно спросила она. Мы уже были на лестничной клетке.

– Может, загляну, – кивнул Владан и начал спускаться по лестнице.

Я едва дождалась, когда мы покинем подъезд, и спросила:

– Ты ей не слишком много заплатил? Конечно, денег бывшего мне не жалко, но ты сам всегда говоришь: нефиг баловать.

– Да ладно, я так говорил?

– Сто раз. Неужели она тебе понравилась? – не удержалась я, хотя и знала: подобные вопросы Маричу лучше не задавать, непременно нарвешься на какую-нибудь гадость. – По-моему, ужасная девица.

– Жизнь у нее собачья, а девчонка вполне нормальная. В Яме таких полно.

– Ты ведь не пойдешь в этот клуб?

– Возможно, придется. Но я клятвенно обещаю взять тебя с собой.

Это успокоило, но не очень.

– Куда теперь? – спросила я, садясь в машину.

– Обедать, – ответил Владан.

Мы отправились к Тарику, его приятелю, благо его ресторан был неподалеку. Самого Тарика на месте не оказалось, менеджер сообщила, он с женой уехал на родину, в Боснию, вернется через пару недель. Но нас все равно приняли по высшему разряду. Владана здесь хорошо знали. Говорить о делах во время еды он не любил, но пока ждали заказ, можно было попробовать.

– Кажется, у нас появился подозреваемый, – начала я. Владан кивнул, вроде бы соглашаясь, я продолжала: – Подозреваемый есть, а мотива преступления нет.

– Кузьмин любит, чтоб его считали богатым парнем, но с деньгами у него негусто. Надеется поправить дела женитьбой, но вертится возле девок в ночном клубе. У таких типов в голове обычно столько тараканов…

– Допустим, он был в клубе в тот вечер и смог договориться с Анной. Он ждал ее на парковке, она закончила выступление и уехала с ним.


– А потом позвонил ее любовник, и она решила отправиться к нему, что могло задеть нашего парня. Вот тебе и мотив.

– То есть они поссорились, и он ее убил?

– Вполне приемлемая версия.

– А Юля?

– Если Анна согласилась поехать с ним, значит, они отправились либо к ней на квартиру…

– Либо к нему в офис, – подхватила я. – Ведь он живет с матерью и вряд ли сочтет удобным везти туда девушку. А офис пустует.

– И мы знаем, что с девушками он туда приезжал. По крайней мере, один раз точно, о чем нам рассказал его друг.

Тут нам принесли обед, и пришлось сделать перерыв, хотя я досадовала на упрямство Владана и его правила, которые в тот момент казались дурацкими. Он замолчал, и я молчала, лихорадочно строя версии. Владан взглянул и заявил укоризненно:

– Отличная еда.

– Да, вкусно.

– Вкусно, – передразнил он. – От еды надо получать удовольствие. Одно из непреложных правил жизни.

– Мне сейчас не до еды!

– Чепуха. Успеешь еще подумать, кто кого убил и за что.

– Я почти уверена: это Кузьмин.

– Не хочешь есть сама, так хоть мне не мешай.

Он вновь замолчал, а я, вздохнув, тоже решила сосредоточиться на еде, за что удостоилась улыбки Владана. Наконец нам принесли кофе, и я сказала:

– Кофе – не еда. И за чашечкой кофе так приятно порассуждать.

– Да? Ну, валяй.

– Юля шантажировала Борцова и почти наверняка еще кого-то. Почему бы не Кузьмина? Вопрос только: чем она могла его шантажировать? Владан, – заволновалась я, – нам надо срочно поговорить с Ксюшей!

– Уже, – кивнул он.

– Что? Это нечестно! Почему ты… Что она сказала?

– Подтвердила рассказ сестры и смогла назвать дату, когда Юля вошла в калитку дома Тихонова на глазах своих друзей.

– Неужто двадцать седьмого? – ахнула я.

– Именно.

– Это точно?

– Похоже, что да. Накануне у Кости был день рождения. А на следующий вечер Юля предъявила доказательство своей любви с учителем. Жаль, что записи с видеокамеры банка за двадцать седьмое не сохранились, слишком много времени прошло.

– Тогда все ясно, – кивнула я.

– Что все?

– Кузьмин убил Анну, а Юля стала свидетелем убийства. Ты же сам сказал, когда мы были в саду Тихонова: что-то она там видела. Юля не могла уйти сразу, если уж явилась на любовное свидание, надо было дождаться, когда подружки покинут переулок, а это время нужно чем-то занять. Почему бы не наблюдением? Мы сами убедились: офис отлично просматривается. Если жалюзи были не закрыты или закрыты неплотно… Кузьмин, вполне возможно, не стал жалюзи закрывать, не подозревая, что забор не скроет его от тех, кто находится выше, на холме. – Владан молчал, и я спросила нерешительно: – Глупость сморозила?

– Ты умница.

– То есть ты со мной согласен?

– Конечно.

– Единственное, что смущает… Неужто Юля рискнула шантажировать Кузьмина? Одно дело Борцова с его изменой жене, и совсем другое – убийцу. Должна же она понимать…

– Это мы так считаем. А у подростков своя логика. Порой им такое в голову приходит, что вообразить невозможно.

– Откуда тебе знать? – улыбнулась я.

– Себя хорошо помню. А еще на память приходит одна девчонка, которая в одиннадцать лет любила сбегать из дома через окно, пока предки спят, и шляться по ночному городу.

– Только один раз, – возразила я.