Тайна Пандоры

Ливень разошелся во всю, струи воды падали с неба, сливаясь в мутные потоки. Подул холодный порывистый ветер, непроглядная тьма разрывалась редкими вспышками молний. Началась гроза.

Кохиос оглядел пещеру. В неровном свете факелов она казалась больше, чем на самом деле, в глубину скал уходил сужающийся проход.

— Мы у входа, — пояснил Мирон в ответ на вопросительный взгляд, — Пещеры тянутся далеко и глубоко. Может, до самого Аида.

Купца такое объяснение устроило. Исследовать подземные ходы нет ни смысла, ни желания. Главное, что тут можно переждать непогоду.

В пещере нашлась целая куча сушняка, заготовленная, по видимому, предыдущими постояльцами. Кохиос возблагодарил богов за такой щедрый дар: мокрая одежда требовала костра. Холод и сырость не прельщали пожилого купца, он предпочитал путешествовать с комфортом.

Разожгли малый огонь, дым растекался по пещере, ища выхода. Судя по всему, где-то вверху имелась небольшая отдушина, слабая тяга уносила задымление прочь, свежий воздух небольшими порциями поступал от входа.

Мокрую одежду развесили сушиться, на костре запыхтел котелок с запоздалым ужином, Кохиос выдохнул и позволил себе немного расслабиться. Он взглянул на Хилона.

Монах работал наравне со всеми: помогал везти телеги, укрывать товары; носил дрова и снедь; ухаживал за лошадьми. Отличный попутчик, старательный работник. Но гораздо ценнее те знания и умения, что скрыты от глаз.

«А ведь хитрец так и не сказал, что он учудил с таможней в Коринфе», — подумал купец.

И, как обычно, едва он открыл рот, чтобы задать вопрос, Хилон опередил репликой.

— Чем ты разгневал Богов, Кохиос? — засмеялся монах, — Зевс не жалеет молний! От грома можно оглохнуть! Дождь стеной!

— Я чту Зевса, — пожал плечами купец, — Но ты знаешь, даже обильные жертвы не гарантируют приносят удачу. Иной раз прогневать вседержителя может одно слово или нечаянный поступок.

— Может Гера не угодила мужу, потому Зевс и бесится?

Кохиос нахмурился, раздумывая, не обидится ли бог на столь дерзкое заявление.

— Осторожнее, Хилон, длинный язык до добра не доводит!

— Ты прав, — монах шутливо поднял руки, — Обязательно схожу в храм в Афинах, отведу Зевсу лучшего бычка!

Друзья уселись возле огня, наслаждаясь скромным теплом.

— На богов надейся, а меч держи острым, — с многозначительным видом продекламировал Кохиос.

— Ну, это ты зря. Я много путешествовал, Греция, в сущности, безопасное место.

— Как же, как же… Неужто ты не слыхивал про банду Острозуба?

— Байки… — фыркнул Хилон, — Сказки для запугивания детишек.

— Не такие уж и сказки, — покачал головой купец, — Лет десять назад их страшились все, от мала до велика. На дорогу не выходили иначе, чем с двумя десятками воинов стражи.

— Тем более… Десять лет — долгий срок.

— Да… Тогда собралось целое ополчение. Говорят, банду гнали чуть не до Спарты. Многих порешили, но самого Острозуба так и не взяли.

— Куда же он делся?

— Кто знает… Спрятался, залег на дно.

Хилон уставился на огонь, обдумывая услышанное. Кохиос помешивал варево в котелке.

— Может, и вовсе сдох? От ран или старости.

— Хорошо бы, — с важным видом изрек купец, — Но не далее месяца назад пропал Филандос, помнишь его? Нет? Ну, один хороший приятель, из Фив. Вел караван аккурат в этих местах. Исчезли все — шесть человек — бесследно. Поговаривают, Острозуб мог вернуться.

— Брось, Кохиос, мало ли что болтают! — отмахнулся монах, — Ты же сам, наверное, распустил половину из этих слухов.

Купец помолчал, не весело ухмыляясь.

— Так-то оно так, — продолжил он, — Но больно уж не похоже на обычных грабителей. Ни одного тела, Хилон, ни единого следа! Зачем бы разбойникам забирать трупы?

— А Острозубу зачем?

Кохиос с удивлением глянул на собеседника.

— Ты что, не знаешь? Для зверей это особый деликатес!

— Каннибалы?!

— Те еще! Острозуб верит, что поедая врагов, получает их силу и знания…

— Бррр… Отвратительно, Кохиос. Зачем ты рассказываешь такую жуть перед едой? — монаха передернуло от отвращения.


Купец улыбнулся, похлебка почти готова. Зная Хилона, он сомневался, что история сможет испортить ему аппетит.

— А ты думал, просто так этого подонка прозвали Острозубом?

Кохиос поднялся, направившись к выходу. Подышать свежим воздухом, проведать телеги с товаром, ну и отлить заодно.

Гроза как будто поутихла, хотя дождь лил с прежней яростью. Ветер завывал в скалах, кромешная тьма разбавлялась вспышками молний да слабым отсветом огня из пещеры.

Купец обежал телеги, удостоверившись, что с ними порядок. Поскользнувшись, чуть не растянулся на камне. Наконец, устроился под выступом скалы, укрывшись от дождя и ветра. Журчание ручейка вплелось в грохот низвергающейся на землю воды.

Кохиос расслабленно поглядывал в ночную тьму. Внезапно вспышка молнии выхватила из тьмы два мрачных силуэта, приближающихся к пещере. Один закутан в плащ с ног до головы, словно сам Танатос, олицетворение смерти. Второй — с голым торсом, мощью и силой не уступающий Гераклу.

Кохиос подпрыгнул на месте от страха.

— Эй! — дико заорал он, в спешке натягивая штаны, — Кто там?! Покажитесь!

Сердце купца забилось с удвоенной скоростью, глаза лихорадочно всматривались в ночь.

«Нагнал страху байками! — попенял сам себя, — Теперь дрожишь, как заяц!»

На крик из пещеры высыпали возницы с факелами и мечами наголо, сзади к купцу подошел Хилон.

— В чем дело, друг?

Кохиос все пытался что-то высмотреть во тьме. Факелы слегка разогнали мрак, купец вытянул руку, указывая в ночь.

В круг света вступили два путника. Купец выдохнул, сейчас они вовсе не казались устрашающими и грозными. Скорее — мокрыми, продрогшими, уставшими.

С голым торсом — явный северянин. За спиной — торба, промокшие волосы тряпкой болтаются на широких плечах. Кохиос встречал таких: по большей части честные, щедрые, торговаться не любят. С ними лучше не юлить, говорить напрямую, товар предлагать только качественный. И главное — не злить.

— Пусть вам благоволят Боги! — северянин шагнул вперед, — Мы — обычные путники. Рассчитывали переждать бурю в пещере.

«Надо же, второй в плащ укутался, а этому все нипочем! — подумал Кохиос, — Даже не дрогнет. Как с гуся вода!»

— Тебя я вижу, варвар, — настороженно заявил купец, — Кто твой товарищ?

Мужчина повернул голову, его спутник скинул с головы капюшон. Кохиос увидел милое личико молоденькой девушки, глаза усталые, зубы стучат от холода.

Хилон так и застыл с открытым ртом. Он узрел девушку такой невероятной красоты, что ноги отказались повиноваться, язык присох к гортани, ум зашел за разум, да там и остался.

Она стояла под струями дождя, пытаясь разгладить непослушные волосы. Повязка отброшена, пальцы используются вместо гребня, черные локоны, промокшие, грязные, ниспадающие на плечи и ниже, не желают повиноваться своей хозяйке. Живое, по детски непосредственно личико морщится от досады, пухлые губы сжимаются, тонкие брови грозно хмурятся. Небольшой нос вздернут наверх, ярко-зеленые, чуть раскосые глаза смотрят сердито.

Взгляд Хилона переместился ниже. Тонкая шея, длинные пальцы, фигура почти полностью скрыта под плащом. Впрочем, нет сомнений, что она стройна, как лань. Не иначе, сама Афродита спустилась с Олимпа проведать мир смертных!

«Чудны пути предопределения, — подумал Хилон, — Только недавно помог парочке сбежать из Коринфа, и вот мы встретились вновь. Но кто бы мог подумать, что я увижу подобную красоту!»

Спутники стояли молча, варвар неотрывно глядел на Кохиоса, девушка дрожала, дождь заливал обоих.

— Законы гостеприимства велят пустить путников внутрь, — тихо произнес Хилон поворачиваясь к купцу.

— Вряд ли наши законы распространяются на варваров и рабынь, — хмуро заметил Кохиос.

— Мы не можем выпроводить их в грозу, — монах покачал головой, — Разве то, что они вышли к нам, не знак судьбы?

— Я не доверяю проходимцам. Этот северянин дик и необуздан. А рабыня слишком горда.

Хилон улыбнулся.

— Ты не прав, друг, она вовсе не рабыня. А за варваром я присмотрю.

— Под твою ответственность!

Монах кивнул, Кохиос приглашающе махнул рукой.

— Проходите внутрь, грейтесь у огня, разделите с нами трапезу, — безрадостно предложил он.

В пещере варвар встряхнулся, словно пес, капли воды посыпались в стороны, волосы разметались по голой спине. Девушка стянула мокрый плащ, Хилон повесил его на стену, украдкой наблюдая за владелицей. Она подошла к костру, задрожав от холода, тонкие руки обхватили плечи в попытке согреться. Монах протянул сухую робу, девушка с благодарностью приняла, укутавшись в теплое.

Кохиос недовольно разливал похлебку по плошкам. Едоков прибавилось, а еды — нет. Придется довольствоваться малым. Свою порцию купец проглотил, почти не заметив.

Ели в молчании. Девушка поставила пустую тарелку, звук разрушил тишину.

— Спасибо! Мы… можем заплатить за пищу, — робко произнесла она.