Темная бездна

Нико покосился на неё.

– Никто умирать не собирается. Но пойти посмотреть можно. Вдруг в этом здании есть карта?

– Или сухая одежда, – добавила Опал.

– Или пиратское сокровище, – усмехнулась Эмма и двинулась вниз по склону.

Тайлер пробормотал что-то про логово Зверя, но пошёл следом. Опал и Нико нагнали их на длинном травянистом поле у воды. Суровый и внушительный дом плавал в центре пруда.

– Я в эту воду не войду, – отрезал Тайлер. – Ни за какие коврижки.

– Незачем. – Опал указала чуть дальше. Вереница больших плоских камней в пруду, как в игре «классики», вела к дому.

– Ну здорово. – Тайлер тяжело вздохнул. – Просто прекрасно.

Они подошли к камням. Эмма запрыгнула на первый из них и раскинула руки, чтобы удержать равновесие.

– Вперёд. Я меньше всех ростом. Если я смогу, то и вы сможете.

– Тут вопрос не в том, кто что сможет, – проворчал Тайлер. – А в том, стоит ли. – Но, к удивлению Опал, именно он прыгнул следом и приземлился на первый камень, когда Эмма перескочила на второй.

– Давай, – кивнул Нико, повернувшись к Опал.

– Как по-джентльменски с твоей стороны, – парировала она. – Но я могу пойти и последней, спасибо.

Нико закатил глаза и последовал за Тайлером. Опал подождала, пока он доберётся до середины, и только потом прыгнула сама. Она не знала, отчего так зла, но не могла перестать злиться.

– Давайте скорей! – Эмма помахала им с крыльца дома.

Когда Опал добралась до последнего камня, Нико подал ей руку. Пришлось принять её, чтобы не упасть. Пальцы у Нико, несмотря на холодный воздух и промокшую одежду, были тёплые. Шаткие ступеньки дома и увядшая листва скрипели и хрустели под ногами, и Опал испугалась, что доски просто провалятся под её весом. «Да что это за место такое?» – удивилась она про себя.

– Смотрите! – Тайлер указал на вход. – Странно, да? – Деревянная дверная рама окаймляла толстый лист мутного неровного стекла с пузырьками воздуха внутри. Сквозь неё невозможно было ничего разглядеть.

– Стеклянная дверь на барже? – Нико скривил губы. – Кто такое придумал?

Эмма шагнула вперёд и подёргала ручку. Та не поддалась.

Тайлер хлопнул в ладоши.

– Вот досада, но что поделаешь. Видимо, придётся нам пойти отсюда подобру-поздорову.

К Эмме подошла Опал, и они навалились на ручку вместе. В конце концов та со скрипом повернулась, и девушки плечами толкнули дверь. На них дохнуло затхлостью.

Опал с опаской вошла в пыльную прихожую. Впереди был арочный проход, затянутый паутиной и занавешенный зелёным бархатным занавесом. Опал услышала, как позади закрывается дверь.

– Ничего себе, – прошептала Эмма. – Очень круто. Прямо наша личная «Ночь в музее».

– В этих фильмах людям иногда достаётся, – мрачно пробурчал Тайлер, но и он, казалось, был восхищён.

Опал подошла к занавесу и отогнула его. Дыхание перехватило.

Перед ними открылась огромная комната. Крыша в ней была стеклянной, и сквозь неё в помещение просачивался солнечный свет, освещавший множество разномастных диковинок. Повсюду были картины, деревянные сундуки, полные ветхих книг, безделушки всех форм и размеров. Старинные фотографии висели на стенах в кривых рамках – некоторые сломанные и разбитые. У двери в открытом гробу лежало грудой древнее оружие.

– Ух ты. – Эмма закусила ноготь. С потолка свисал скелет животного с узловатыми костями и продолговатым черепом. Опал взяла пожелтевшую табличку, привязанную к его хвосту, но чернила на ней выцвели.

– Это не музей, – пробормотал Тайлер с отвращением. – Скорее, чердак какого-то психопата.

– Это явно чья-то коллекция. – Нико коснулся размочаленной красной верёвки, которая висела меж двух потускневших столбиков.

Они двинулись вперёд по проходу, который делил захламлённую комнату на две части. Эмма указала на ящик, сбоку которого значилась надпись «Мумия». Внутри лежало что-то сморщенное и бурое – оно как будто бы съёжилось, избегая чужих глаз.

– Похоже на вяленое мясо, – приглядевшись, заявил Нико.

– Фу. – Опал поджала губы. Ну зачем говорить такие гадости?

– Можно будет съесть, чтобы не умереть с голоду, – радостно сказала Эмма. Опал удивлённо уставилась на неё, и девушка пожала плечами. – Ну а что? Я смотрела фильм «Естественный отбор», там так и делали.

– Никогда о таком фильме не слышала, – заявила Опал.

– Да мало кто о нём слышал. Но он очень классный. Вернее, не столько классный, сколько мерзкий.

– Ух ты, зацените. – Тайлер таращился на окованный металлом сундук, полный мерцающих драгоценных камней. – Как думаете, есть надежда, что эти красавцы настоящие?


Нико лукаво ухмыльнулся.

– Если так, мы богаты!

– Вы хотите обокрасть этот дом? – Опал поверить в это не могла. Они нашли целый склад крутых и потрясных диковин, а он вздумал их украсть?

– Мы, знаешь ли, не все на Оверлук-роу живём, – проворчал Нико.

Опал закусила губу. Она раньше жила по соседству с Николасом, но когда его отец подал жалобу насчёт тех сов, много людей потеряли работу. А её родители воспользовались этим и отхватили себе большой жёлтый дом, который много лет хотели заполучить. Её мама работала в банке и смогла забрать его за долги.

Выходит, если так подумать, в переезде Опал был виноват сам Нико. А точнее, его отец.

Опал двинулась дальше в поисках очередной двери. Каким бы классным ни казалось это место, оно уже потихоньку начинало наводить на неё жуть. Как музей восковых фигур, в котором она как-то бывала в Сан-Франциско. Тогда складывалось впечатление, что всё вокруг наблюдает за ней.

Её внимание привлёк постамент ближе к дальнему концу комнаты. На нём стояла большая банка, а внутри плавало что-то зелёное. Опал подошла осмотреть её.

– Что это? – спросила Эмма, подходя следом. – Старая лавовая лампа?

– Не знаю. – Описание Эммы неплохо подходило для этой банки. Внутри неё было… что-то. Бесформенная клякса лаймового цвета. Повинуясь порыву, Опал коснулась пальцем стекла, как делала когда-то в детстве, когда бывала в океанариуме.

– Это ещё что? – спросил Нико, присоединившись к ним. Эмма схватила его за руку. Её лицо так и пылало восторгом.

– Нико, это самое наикрутейшее место на земле, и больше никто о нём не знает. Я официально заявляю, что этот дом теперь наш. Мой, твой и Тая – у нас теперь есть своя точка! – Она запрыгала на месте с горящими глазами.

У Опал внутри что-то тревожно ёкнуло. «Мой тоже, правда ведь?»

Эта мысль её удивила. Неужели она хотела этого? Обрести странное убежище в пяти милях от города и делить его с тремя ребятами, с которыми она никогда не тусовалась и даже особо не общалась?

«Да», – поняла вдруг Опал. Почти всё лето она таскалась за Логаном и его друзьями. И надеялась, что случится… хоть что-нибудь. Что-то новое или необычное. И вот наконец это произошло.

Опал бросила взгляд на Нико и обнаружила, что он смотрит на неё. Но придумать, что сказать, не успела – Тайлер позвал их из другого конца комнаты.

– Эй, мальчик-гений тут нашёл карту Тихой бухты! На ней показано, как нам выбраться из этого кошмара. – Он двинулся по проходу со свитком в руках.

– Пора идти, – сказал Нико, и Опал почувствовала, как между ними снова вырастает стена. – Папа сегодня приедет домой и с ума сойдёт, если я пропущу ужин.

– Ску-ука, – простонала Эмма. – Ладно, но мы однозначно вернёмся. Завтра, да? – Она кивнула в ответ на свой же вопрос, а потом с любопытством покосилась на Опал. Как бы не приглашая, но и не отказывая.

Нико фыркнул.

– Будто мы сможем тебя остановить.

– Снова в бухту. – Тайлер потёр веки. – Пощадите. И давайте уже плыть отсюда.

– Всё будет нормально. – Нико толкнул Тайлера в плечо. – Нас ведь никто на этот раз не сожрал, правильно?

Тайлер застонал, а Эмма захихикала. Даже Опал не удержалась от улыбки. Все вчетвером они направились к двери, оставив в комнате вереницу пыльных следов и зелёную банку, внутри которой что-то вихрилось.





Глава 5

Нико




На завтрак снова были холодные хлопья.

Нико не возражал. Хлопья он любил, а отец перед отъездом додумался запасти больше одной коробки. Вот только молоко прокисло, поэтому Нико пришлось есть хлопья всухую. Но это всё же лучше, чем ничего.

Нико посмотрел на календарь на кухонной стене. Его брат уехал в университет Гонзага и не вернётся домой до самого Дня Благодарения – это одновременно и радовало, и удручало. У Роба случались приступы дурного настроения – например, он любил шутки ради ткнуть Нико лицом в ковёр, – но зато именно он обычно ходил в магазин, когда нужно было пополнить запасы. Теперь это придётся сделать Нико.

«В магазине все будут на меня таращиться. И шептаться. Ох, веселье».

Нико отбросил неприятную мысль. Он всё равно ничего не мог с этим поделать.

Нико поставил миску в раковину, взял старый пуловер брата с символикой The Sonics – теперь это был его собственный пуловер – и нацепил свой потрёпанный рюкзак. Выключил телевизор и вышел через боковую дверь, не забыв запереть её за собой.

Отец должен был вернуться прошлым вечером, но заметил что-то на лесной границе и решил проверить. Во всяком случае, так было написано в сообщении, которое он прислал. Но это ничего. Нико всё равно каждый день собирался в школу сам.

Мама Нико умерла, когда ему исполнилось три, и он мало что о ней помнил. Только чувство тепла и любви, добрый голос и ласковое лицо, которое очень редко всплывало в памяти. Нико избегал смотреть на фотографии мамы, потому что не хотел заменить ими всё это. Воспоминания были не идеальны, но они принадлежали ему, и Нико не хотел это менять.