Тень императора

– Почему?

– Потому что магия у разных людей имеет разные оттенки. И вкус, если хочешь. Какая-то тебе понравится, какая-то, наоборот, вызовет отвращение. Ты ее усвоишь, конечно. Помучаешься, но все равно впитаешь, потому что такова твоя природа. Однако есть понятие совместимости между магами и дарру, и ее наличие значительно облегчает ваше существование. Это тоже врожденное свойство, не хмурься, – добавил маг, когда я задумался. – Но обучать вас все равно приходится. И не только тому, как правильно отдавать или забирать чужую силу, но и тому, как вести себя с будущим хозяином. Чем больше у вас найдется точек соприкосновения, тем проще вам будет жить.

Я поджал губы.

Слово «хозяин» мне категорически не понравилось. Как и тревожная мысль, что детей-дарру не просто отбирают у родителей, но и воспитывают под запросы конкретного мага. Вероятно, в этот их императорский детдом регулярно наведываются желающие заполучить ходячую батарейку и присматривают потенциально совместимого малыша. Если такой находится, его тут же берут в оборот и за несколько лет (вероятно, за немалую плату) готовят послушного, хорошо обученного раба. Вернее, рабыню, потому что, если верить Тизару, дарру рождались исключительно девочками.

Я, собственно, тоже когда-то считал себя девочкой, поэтому наличие столь необычного дара было более или менее объяснимо. Но тот факт, что со мной наверняка будут пытаться сделать то же, что и с остальными, несколько напрягал.

– Судя по всему, ваша магия мне вполне подходит, рино аль Ро?

– Да, – не стал отрицать Тизар. – Но магия императора подходит тебе еще лучше. Обычно совместимость можно определить по той скорости, с которой дарру впитывает чужую силу. И если со мной ты обошелся довольно деликатно, то его высочеству Карриану пришлось разорвать контакт, чтобы не остаться без магии совсем.

Я отвел взгляд.

Да. Я помню ощущение, которое посетило меня во время прикосновения к наследнику престола. Восторг. Блаженство. Дикое желание зарыться в его ауру обеими руками, окунуть в нее голову, плюхнуться туда всем телом и никогда, ни за что больше оттуда не вылезать.

– Забрать энергию у мага ты можешь только через прямой контакт, – тем временем добавил маг. – Точно так же и для того, чтобы поделиться ею, требуется прикосновение.

Хм. Так вот почему учитель постоянно носит перчатки?

– А теперь я покажу несколько полезных упражнений, – сказал Тизар и бросил быстрый взгляд на окно, за которым царила непроглядная темень. – Пока меня не будет, тебе придется выполнять их самостоятельно. А потом проверим, что из этого получится…

С тех пор Тизар стал навещать меня регулярно. Два, иногда три раза в месяц. По вечерам, когда тренировки заканчивались и у меня появлялось свободное время. Я много спрашивал, он объяснял, рассказывал и показывал то, что мне не удавалось понять с первого раза. Тизар был на редкость терпелив, когда отвечал на мои многочисленные вопросы. Немало обогатил мой багаж знаний в отношении классической магии и, сам того не подозревая, помог существенно продвинуться в изучении замурованного в стене пучка, до которого я в конце концов все же сумел добраться.

Исходя из сказанного Тизаром, можно было предположить, что мне удалось наткнуться на часть одного из комплексных заклинаний, которыми, как проводами, была сверху донизу пронизана вся ученическая, как ее называл маг, башня. О том, где она располагалась, рино аль Ро сообщить отказался, сославшись на государственную тайну. Зато признался, что я не первый и не последний, кто здесь обучается. Подтвердил, что у каждого мастера-тени одномоментно есть лишь один-единственный ученик. Предположил, что мое обучение затянется лет на пятнадцать. И несказанно «обрадовал», заявив, что до самого его окончания покинуть это место мне не светит.

Впрочем, к жесткому распорядку дня я уже привык. В компании других учеников не нуждался. Скучать здесь было некогда, а все свободное время уходило на сон и попытки разобраться с той самой проблемой, о которой я не хотел никому сообщать.

Так вот, о магии… Как я уже говорил, зеленая нить была оборвана. Вероятно, одним из моих предшественников, среди которых, если верить Тизару, когда-то встречались и маги. Почему император отказался от теней-магов, Тизар, правда, не сказал, но по некоторым оговоркам я сделал вывод, что с ними возникло слишком много сложностей. То ли учителям не удавалось совмещать магическую науку с обычными тренировками, то ли сама по себе магия не оставляла времени на физические упражнения… но факт в том, что раньше маги в этой башни бывали, а теперь нет. И кто-то из них в свое время выудил из стены поверхностно лежащую ниточку, сумел ее оборвать с одного конца, но сохранил связь с источником, благодаря чему я мог свободно черпать оттуда энергию.

К середине второго года обучения трехпучковую нить я тоже выделил, однако обрывать ее поостерегся. Вместо этого я подцепил ее кончиком ногтя и мало-помалу вытянул наружу в виде петли. А уже потом вплотную занялся ее изучением.

Тизар говорил, что темно-синий цвет характерен для защитных заклинаний. Красный для стихии огня. Голубой для воздуха, коричневый для магии земли. Желтый для строительной и бытовой магии. Фиолетовый для пространственной. Зеленый использовался в качестве универсальной подпитки как для магов, так и для любого другого заклинания. Ну а белый означал присутствие стабилизирующего заклятия. При этом некоторые заклинания между собой сочетались, некоторые, наоборот, ни в коем случае нельзя было размещать рядом. Скажем, если зеленые и белые нити легко соединялись со всеми подряд, то фиолетовые, напротив, следовало отводить как можно дальше от остальных.

Исходя из этого, первой из пучка я решил выудить именно синюю нить. Защитное заклинание не должно было причинить мне вреда, поэтому я и решил его коснуться. Сначала, правда, кончиком пальца. Мизинцем – потому что, если оторвет, его будет не так жалко. И настолько осторожно, что поначалу даже не понял, случилось со мной что-нибудь или нет.

Как оказалось, толику струящейся по нити энергии у меня и впрямь получилось вытянуть. Я даже пропустил ее по кисти, покрутил немного по засиявшим ярко-синим цветом каналам, однако, как вскоре выяснилось, для рассасывания гематом и заживления царапин она совершенно не годилась. Точно так же, как не подошла для этого и желтая ниточка. Видимо, не та специфика. А вот красная, как ни странно, меня обожгла. Причем обожгла в буквальном смысле слова, несмотря на заверения Тизара, что магия на дарру «почти не действует». Его личная магия, может, и не подействовала, а вот чистая энергия из нити – еще как. И это стало крайне неприятным открытием, над которым мне тоже пришлось поломать голову.

Идея, как это нередко бывает, пришла неожиданно: во время очередной тренировки мастер Зен заехал мне кулаком в челюсть и едва не вышиб зуб. Сплюнув кровь и пощупав языком шатающийся клык, я подумал, что если бы не перчатка, то я мог учителя укусить и при этом наверняка вытянул бы из него часть жизненной силы. И вот когда в голове мелькнула мысль о перчатке, меня, как говорится, осенило.

С трудом дождавшись окончания дня, я дохромал до уборной и, привычно подлечившись, вытянул из синей нити чуток энергии. Только на этот раз не позволил ей раствориться в недрах собственной ауры, а, немного помучившись, нашел способ сдвинуть пару каналов, замкнул один из них вместе с циркулирующей по ней синей массой. Заставил ее струиться вокруг правого мизинца. И, дотронувшись им до красной нити, с удовлетворением понял, что нахожусь на правильном пути: жара я больше не почувствовал. И смог безнаказанно вытянуть из стены ярко-красную петлю, после чего интереса ради ткнул ее кончиком в бочку. Отшатнулся, когда вода в ней мгновенно вскипела. И тихо выругался, когда обнаружил, что едва не запалил деревянную бадью.

После этого дело пошло на лад. С помощью желтой «строительной» нити я принялся разрушать стену дальше в попытке добраться до остальных «проводов». Но дело это было небыстрое. Каменные осколки приходилось куда-то прятать. А дыры в стене делать маленькими в одном и том же углу, а затем еще и сдвигать в сторону тяжеленную бадью, чтобы она прикрыла все это безобразие.

Об упражнениях Тизара я тоже не забыл и каждый вечер перед сном добросовестно пытался «смотреть в себя», искал невесть где заныканную во мне емкость с энергией, честно старался почувствовать ее границы, нащупать дно… но, если честно, больших успехов не достиг. Разве что сообразил использовать в качестве маркера все те же нити и по мере сливания в себя разноцветной энергии, ориентируясь на скорость исчезновения ее окраски, а также на чувство сытости, смог лишь примерно определить размеры находящейся во мне «бочки», куда влезало до отвращения много.

Когда прошли обещанные десять дней и Тизар вернулся с новой порцией информации, я скорректировал планы и принялся экспериментировать с еще большим энтузиазмом, поочередно перебирая доступные нити и пробуя их к себе «подключать». Сначала осторожно, по одной, начав все с той же зеленой, и то предварительно к одному замкнутому каналу. Затем, привыкнув к потоку льющейся из нее силы, запустил зеленую волну дальше. До плеча, вдосталь налюбовавшись картиной «зеленого человечка», в которого она меня превратила. Освоив и этот уровень, я уже без опаски залился зеленой массой по самые брови. И… потом целых три дня дергался в ожидании последствий, пока эта гадость из меня не вышла.

Зато, накачавшись целительной магией до ушей, я в эти дни проявлял просто чудеса силы, ловкости и регенерации. Тело работало как часы. Голова оставалась ясной, светлой, скорость реакции повысилась почти вдвое. Полученные на тренировках синяки заживали практически мгновенно. И вообще я чувствовал себя так, словно сейчас взлечу.

А вот у мастера Зена в эти дни не сходило с лица задумчивое выражение. Он явно заметил перемены, пытался найти причину, но так и не задал ни одного вопроса. Только рино аль Ро в этот раз появился в моей комнате раньше намеченного срока. Но к тому времени излишки магии я, слава богу, успел переварить, поэтому Тизар ничего подозрительного не заметил.

Никакого продолжения эта авантюра так и не получила. Отката, вопреки ожиданиям, я тоже не заработал. Скорость регенерации после этого вернулась к прежнему уровню. А вот двигаться я стал чуточку свободнее и даже быстрее, словно избыток энергии что-то сдвинул в бурлящих от заемной силы мышцах, убрал какие-то внутренние блоки, отчего мои результаты на тренировках заметно возросли.

После этого я провел такой же эксперимент с синей нитью и получил еще более любопытный результат: оказывается, защитная магия существенно уменьшала количество получаемых на занятиях увечий, сокращала количество гематом, почти полностью исключала возможность переломов. И даже падение с приличной высоты после неудачной попытки взобраться под потолок по крошечным уступам не закончилось для меня ничем, кроме вполне терпимого ушиба. Однако именно после этого, перехватив чрезвычайно внимательный взгляд мастера Зена, я сбавил обороты и принялся работать с нитями более осторожно. И так, чтобы последствия контакта с магией улетучивались к концу дня, а не через двое-трое суток, как раньше.

Тизар, как и обещал, навещал меня регулярно. Но лишь к концу второго года обучения у меня получилось более или менее определиться с резервами и после нескольких сотен безуспешных попыток все-таки зачерпнуть оттуда капельку магии.

– Перебор, – спокойно сообщил маг, когда я вцепился в его руку и, раскрасневшись от усилия, выплеснул в него то, что с таким трудом сумел из себя выудить. – Тебе не хватает концентрации. И ты плохо чувствуешь объем.

«Да я вообще его, походу, не чувствую», – буркнул про себя я, внимательно изучая ауру Тизара. Но никаких внешних изменений, кроме того, что она стала чуточку ярче, не обнаружил.

– Давай попробуем иначе, – предложил маг, ненадолго разорвав контакт. После чего создал на ладони уже знакомый огненный шарик и подтолкнул ко мне. – Здесь находится одна универсальная единица магической энергии. УЕМ. Посмотри на нее. Попробуй запомнить ее объем. А затем забери у меня точно такой же.

Я воззрился на Тизара с вполне обоснованным сомнением. Черт его знает… а если у меня получится вытянуть больше? Он тут в обморок, случаем, не грохнется?

– Давай-давай, – подбодрил меня маг. – И так слишком долго на месте топчемся. Если ты не научишься простейшему действию, то учить тебя дальше бесполезно.

Ну ладно. Попробуем…

Я протянул руку, положил ладонь на запястье Тизара и, настороженно поглядывая на висящий в воздухе огонек, честно попытался забрать у мага столько же энергии.


Угу. Фига с два. Сначала я сцапал в два раза больше! Потом спохватился, сбросил назад излишки. Потом сбросил еще немного, предварительно заблокировав собственные каналы, чтобы они не впитывали то, что не надо. И лишь когда на кончике моего указательного пальца появился рыжеватый клубок нужного размера, позволил себе его забрать.

– Очень хорошо, – невозмутимо кивнул Тизар. – Теперь верни мне эту единицу обратно. Желательно в том же виде, в котором взял.

Легко сказать! Если бы я не заблокировал каналы в ладони, от огонька бы уже ничего не осталось! Но самое сложное было не удержать его на одном месте, а отдать обратно. Организм отчаянно сопротивлялся. Огонек долго не хотел отлепляться от моей руки. И лишь когда я полностью от него закрылся, этот гад неохотно полетел в нужную сторону, да еще с таким видом, словно ему это не нравилось!

Тизар, когда огонек втянулся в его ладонь, удовлетворенно хмыкнул:

– Молодец. А теперь зачерпни еще одну УЕМ из своих резервов и повтори это десять раз…



Вот в таком режиме я прожил долгих четыре года.

За это время я вытянулся, окончательно свыкся с особенностями нового тела. Нашел его намного более удобным и простым в обращении, чем старое. Начал получать от его возможностей несравненное удовольствие и почти смирился с мыслью, что обратного пути уже не будет. Тизар, когда я деликатно поинтересовался вопросом смены пола, сообщил, что в его магическом арсенале подобных заклинаний нет. Но даже если бы какой-нибудь самоучка и сумел изобрести нечто подобное, то Тизар считал, что со стопроцентной вероятностью это будет одноразовое явление, которое гарантированно приведет к гибели испытуемого.

Больше мы к этому вопросу не возвращались, но жить в каком-то смысле стало проще. Когда пути назад нет, поневоле приходится двигаться дальше. И я очень старался двигаться, хотя порой для этого требовалось приложить усилие.

За четыре года плотного общения с магом я научился правильно определять степень наполненности своих резервов, точно отмерять нужный объем магических единиц, а также свободно пополнять и расходовать силы. Исходя из существующих в империи стандартов, средний по силе дарру вмещал в себя около двухсот – трехсот УЕМ. Мои же резервы позволяли забирать почти в три раза больше, что несказанно обрадовало мага. К тому же упражнения действительно помогали раскулачить жадный организм, так что в конце концов я сумел обрести некий баланс между поглощением и отдачей. И худо-бедно научился контролировать процесс.

Кстати, Тизар оказался так любезен, что даже снабдил меня большим количеством литературы, поэтому в его отсутствие мне было чем заняться. А еще я все-таки спросил его по поводу магического переводчика. Тизар в ответ посмеялся, а затем на пальцах разъяснил принцип работы серьги. Заодно отметил, что работала она на мне исключительно благодаря магии императора. После чего заверил, что я больше не нуждаюсь «в костылях». Продемонстрировал для наглядности, сняв с меня заметно потускневший артефакт. С очередным смешком признал, что магию из него я все равно умудрился вытянуть. И напоследок сообщил, что хоть устную речь я освоил, но вот читать и писать мне придется учиться с нуля.

Новость была неожиданной, но не страшной, тем более что вскоре в ученической башне и впрямь появился человек, который вплотную занялся моим образованием. Лица его я, правда, не видел – господин Норисс, так же как и мастер Зен, не стремился показывать свою физиономию. А поскольку на занятия не только его, но и меня обязали надевать маску, то и он понятия не имел, кого именно ему поручено обучать.

Меня это совершенно не смутило. Тем более что свое дело преподаватель знал, а у меня к тому же имелась неплохая база, на которую новые знания легли, как зерна – на благодатную почву.

Из объяснений Тизара выходило, что серьга не просто выполняла функцию переводчика: слова имперского языка она преобразовывала в понятные мне термины, поэтому я понимал чужую речь без проблем. Ну, за исключением понятий вроде «дарру», аналогов которых на Земле попросту не существовало. С течением времени заклинание закрепляло за уже готовым образом определенный набор звуков, тем самым впечатав в мою память сначала отдельные термины, затем целые фразы. И искусственным образом вбивало туда основы чужого языка, пока они не закрепились там намертво. Процесс этот происходил тихо и незаметно, так что я даже не уловил момента, когда чужой язык стал для меня родным. А все, что мне после этого оставалось сделать, это запомнить правила и научиться воспроизводить то, что я и так уже знал, на бумаге.

Да, бумага в этом мире была в ходу, как и самопишущие перья. Поэтому процесс обучения оказался привычным и, как следовало догадаться, недолгим: всего через полгода господин Норисс исчез из моей жизни. Зато вместо него появились другие люди, которые взялись обучать меня истории, географии, арифметике, литературе, картографии, экономике, этикету и черт знает чему еще. Словно из меня хотели сделать не телохранителя, а как минимум и. о. его величества Орриана.

Из-за резко возросшего числа теоретических занятий, разумеется, сократилось время уроков с мастером Зеном. Теперь я полдня проводил в левом ответвлении основного коридора, где находилась учебная комната и куда один за другим приходили учителя. Их имена и фамилии я даже запоминать не стал. Все равно они стопроцентно вымышленные, да и в лицо преподавателей я бы не узнал. А вот ауры потихоньку запоминал и незаметно срисовывал. Благо с некоторых пор у меня появилась бумага для записей и цветные карандаши, а способности к рисованию сохранились еще с прежних времен. Конечно, практические навыки после перерождения я утратил, поэтому руку пришлось набивать заново, но, как говаривал мастер Тизар, для того, кто задался целью, нет ничего невозможного. И я был склонен с ним согласиться.

Хуже было другое. Когда подошел к концу пятый год моего пребывания в башне, мастер Зен заменил деревянное оружие на настоящее. А еще через полгода заявил, что мне пора учиться использовать его как положено. Я поначалу не понял, что он хотел сказать, но уже на следующий день во время послеобеденной тренировки учитель отвел меня в подвал, вход в который располагался в «стрелковой» комнате. А там меня ждал неприятный сюрприз.

Собака.

Большая, лохматая и свирепо скалящаяся псина без поводка и намордника, которая набросилась сразу, едва мастер Зен втолкнул меня внутрь.

Само собой, я ждал, что когда-нибудь это случится. Работа тени немыслима без крови точно так же, как немыслима без нее должность обычного телохранителя. Я просто не ожидал, что это произойдет так скоро. К счастью, собака вела себя хоть и агрессивно, но не была специально обучена, поэтому ничего страшного не случилось. Я убил ее… да, так вышло. Но долго сожалеть о содеянном с некоторых пор у меня не получалось. А размышлять на тему, можно ли было обойтись без крови, оказалось некогда, потому что на следующий день вместо собаки в подвале оказался совсем другой зверь, и мне снова пришлось вспоминать уроки мастера Зена.

С этого дня тренировки стали еще более ожесточенными. Мастер Зен взвинчивал темп до немыслимых высот. До поздней ночи не выпускал меня из зала, причем на этом этапе обучения я заходил туда и никогда не знал, смогу ли выйти оттуда на своих ногах. Учитель, несмотря на увечье, так ни разу и не уступил мне ни в рукопашной, ни в схватке на любом из имеющихся в наличии видов оружия. И каждый день, даже если к окончанию основного занятия меня шатало от усталости, он все равно провожал меня в подвал, с невозмутимым видом отпирал тяжелую дверь и запускал в комнату, где нетерпеливо скреблось очередное страшилище.

Всего за месяц таких занятий я заработал три открытых перелома, бессчетное количество ран от когтей и зубов, пару десятков тяжелых ушибов и как минимум одно сотрясение. Твари в подвале всегда были разными. Зубастые, крылатые, шипастые, ползучие, прыгучие и даже летающие… понятия не имею, откуда мастер Зен их доставал, но, если бы не исцеляющая нить на стене в уборной, черта с два я смог бы продолжать обучение. Однако она день за днем продолжала меня выручать. Сращивала кости, залечивала шкуру, восстанавливала силы, приглушала боль, так что к следующему утру я приходил в себя. Самостоятельно вставал с постели. Делал короткую разминку и возвращался в зал. А учитель, если и догадывался, что я использую магию, по-прежнему не задавал вопросов и, убедившись, что от вчерашних увечий не осталось и следа, с каждым днем все больше ужесточал тренировки.

В какой-то момент непроходящая усталость – больше моральная, чем физическая, конечно, стала настолько выраженной, что я ощутил себя полноценным зомби. Мыслей в голове практически не осталось. Сосредоточиться на теоретических занятиях становилось все труднее. Учителя были недовольны. Количество книг на моем столе росло с угрожающей быстротой. Но я читал и запоминал написанное совершенно машинально. Точно так же, как машинально вставал, ел, чистил зубы, участвовал в спарринге с учителем и… убивал. Да, в те дни я очень много убивал, уже не обращая внимания, кого именно мне подсовывали в качестве жертвы. Просто отмечал потенциальную угрозу со стороны очередной твари, на автомате оценивал длину ее зубов, когтей, скорость перемещения и реакцию, затем инстинктивно отыскивал слабое место и избавлялся от нее. Причем все чаще – одним ударом.

Зачем это было нужно, я по-прежнему не спрашивал – если понадобится, расскажут. Но примерно в это же время среди прочих преподавателей появился далеко не молодой то ли лесник, то ли охотник, а то ли егерь. Именно с ним я стал потихоньку учиться совсем другим премудростям. И только с ним мне дозволялось на некоторое время покидать мою тюрьму. Из башни мы уходили, естественно, порталом. Как оказалось, это был единственный способ ее покинуть. Причем уходили далеко. В глухие леса. В горы. В степь. И даже парочку раз в пустыню. Людей я там ни разу не видел. Ни с кем, кроме угрюмого егеря, не общался. Зато постепенно учился выживать. Читать звериные следы. Спать на голой земле. Тому, как развести костер. Как ездить верхом и ухаживать за лошадьми. Как распознать съедобный гриб, плод, ягоду или корешок.

Не знаю, любил ли его величество охотиться, но, по-видимому, его тени было положено знать все. Причем не только знать, но и уметь, вплоть до того, что из ничего сварить съедобную похлебку или освежевать собственноручно убитую дичь.

Однажды Тизар заметил кровь у меня на подбородке и, когда я бесстрастно сообщил, что она не моя, со вздохом признал, что жуткие твари, которых я убивал сотнями, – подопытные образцы из его личной лаборатории. Плоды неудачных экспериментов. Магически измененные звери, птицы, даже грызуны, которых я отправлял на тот свет, даже не задумываясь об их происхождении. А когда это все-таки стало известно, в моей душе ничего не ворохнулось. Ни любопытства, ни раздражения, ни облегчения. Вообще ни-че-го.

– Бедный мальчик, – неожиданно тихо сказал Тизар и погладил мою бритую голову. – Мне жаль, что тебе приходится так трудно. Но я, к сожалению, ничем не могу помочь.

Я поднял на него заторможенный взгляд и испытал что-то похожее на удивление, смешанное с благодарностью от мысли, что кому-то есть до меня дело. Мастер Зен был прекрасным учителем. Я бесконечно его уважал и преклонялся перед его невероятным искусством. Но порой его отстраненность отталкивала. И, взглянув на виноватое лицо мага, я вдруг очень ясно понял, что медленно, незаметно, но шаг за шагом превращаюсь в такую же тень. В тень самого себя. Отстраненную, зацикленную на поставленной задаче и равнодушную ко всему остальному.

В последние месяцы я даже во время боя научился впадать в некое подобие транса. Не думать. Не предполагать. Не участвовать в схватке разумом. И с каждым днем это состояние отрешенности становилось все привычнее и роднее. Я проваливался в него, едва открывал глаза. Находился в нем часами и даже сутками. Чувствовал себя на редкость комфортно. И день за днем просто существовал. Как кукла. Марионетка. Которая бездумно ходила, читала, охотно впитывала новые знания. Но откладывала их в дальний угол, про запас, потому что единственное, что для нее было важным – это дожить до конца очередного утомительного дня.

В последнее время эта отрешенность стала почти всеобъемлющей. Настолько, что я даже не порадовался, когда впервые за долгие годы сумел не проиграть поединок учителю всухую и умудрился пусть на излете, но все же достать его кончиком клинка. Вид человеческой крови не пробудил во мне никаких эмоций. Ни радости, ни огорчения, ни торжества. И только сейчас в мою голову закралась мысль: а если бы я зацепил учителя сильнее? Я бы и тогда стоял с бесстрастным видом, глядя, как под ногами расползается багровая лужа? Точно такая же, как та, что натекла под моим собственным телом еще в те времена, когда я привык считать себя женщиной?

Возникшая перед глазами картинка была похожа на вспышку. Мгновенную, но реалистичную до отвращения. Мысль об убийстве учителя неожиданно обожгла. А осознание того, что я и впрямь стал слишком на него похож, заставило вырваться из охватившего меня оцепенения и неохотно разлепить спекшиеся губы.

– Скажите, рино… в тот день, когда вы поклялись, что сказали правду… вы сказали мне ВСЮ правду или же все-таки солгали, когда утверждали, что дарру недоступна магия?

Тизар невесело улыбнулся.

– Магическую клятву нельзя обойти, мой мальчик. Я не обманул тебя в тот день ни единым словом. Мне действительно жаль, что тебе приходится так много испытывать. Но я по-прежнему считаю, что такая судьба гораздо лучше, чем то, что империя может предложить обычным дарру.

– То есть вы по-прежнему верите, что у нас нет способностей к магии? – тихо уточнил я.

– Да, Мар. За все время, что я вас изучаю, никто из дарру не смог воспроизвести ни одного, даже самого элементарного заклинания.

– А использовать чужое вы не пробовали им подсказать?

– Что? – вздрогнул всем телом маг. После чего я со скрипом поднялся с постели. Ненадолго пропал в уборной, а когда вернулся, то протянул руку с намотанной на нее, заметно истончившейся, но все еще ярко светящейся изумрудной нитью и так же тихо спросил: