Тень невидимки

— Тогда еще десять процентов.

— За что?

— За риск! А вдруг действительно это опасно? Какой-нибудь борт шлепнется, а я за это отвечай.

— Но это невозможно! Тогда бы все самолеты давно упали.

— За все — не скажу. А вдруг этот упадет? Десять процентов и по рукам!

— Ну, хорошо.

На следующий день представитель фирмы «Аэркомпаникорпорейшн» лазил по топливозаправщикам, стоящим на спецстоянке. Был он весь как с рекламного буклета — свеженький, в синем комбинезоне, ботинках с металлическими мысками, в каске, респираторе, защитных очках и перчатках. Просто любо-дорого… За плечами у него был рюкзачок с фирменным лейблом, в руках чемоданчик с какими-то приборами.

Наши ходили за ним в засаленных синих робах и стоптанных кроссовках. Без касок, без очков. С похмельными, помятыми лицами.

— Парамонов, маму твою оглоблей, ты лесенку-то, лесенку пододвинь, помоги гражданину.

— А кто он такой, вообще?

— А это не твоего ума дело, твое дело — лесенку таскать. Ну что смотришь, помоги ему, не видишь, человек раскорячился.

Представитель забирался на заправщики, чего-то там замерял лазерной рулеткой, чего-то записывал в планшете.

— Всё в порядке?

— О, да! О’кей!

Ну, о’кей так о’кей.

— Мне надо открыть люк. Мне надо мерить внутрь цистерна.

— Парамонов!

— Ну чё?

— Ни чё! Открой товарищу. Да сам-то не лазь, свалишься еще.

Парамонов крутил барашки, откидывал люк.

— Вы хотеть посмотреть цистерна? — вежливо интересовался представитель.

— Чего я там не видел? — отнекивался директор. — Сейчас, буду я лазить по бочкам… — Парамонов! Жертва ты папы с мамой, дай ручку гражданину, а то он грохнется, а мы его вытаскивай.

Представитель спускался в люк, включал налобный фонарик, раскрывал чемоданчик и начинал там чего-то химичить. Парамонов торчал снаружи.

— Эй, товарищ! — звал его снизу представитель. — Вы плохо стоять, вы задерживать свет.

— Я вообще могу уйти. И люк закрыть, — возмущался Парамонов, но отходил в сторону.

Представитель снимал рюкзачок, рылся в нем, доставал какой-то плоский мешочек и прилеплял его с помощью клейких полос к цистерне изнутри, подальше от люка.

— Па-ра-монов!

— Чё?

— Помогите мне.

Представитель выбирался из чрева цистерны, протирал башмаки специальной тряпочкой, которую убирал в отдельный мешочек. Во дает, жлобина!

— Ну, что там? — интересовался директор.

— Всё есть хорошо. Теперь мне надо смотреть другой машина. Вон тот.

— Парамонов, сукин ты кот! Хватай лесенку и рысью! Что мне здесь, до вечера отсвечивать?

— Да иду я, иду. Чего орать-то!

Цистерна… Люк… Чемоданчик… Пластиковый мешок на клейкой ленте…

— Ну что?

— Теперь вон та машина.

— Ты что, во всё будешь лазить?


— Да, я должен брать проба каждая машина. Так положено.

Во дает америкос, делать ему не хрен! Ну ладно, лазь, коль нужда есть.

— Парамонов!

— Чё?

— Останешься с ним, а мне в контору надо. Некогда мне тут с вами… цистерны околачивать!

— Ладно.

Цистерна… Люк… Чемоданчик… Пластиковый мешок… Всё? Пожалуй, всё.

— Спасибо, Па-ра-монов!

— Да пошел ты!

В конторе директор пил чай. От нечего делать — пятую кружку.

— А-а, представитель. Ну что там у тебя?

— У меня всё хорошо. Я внимательно смотреть, здесь нет никакой осадок.

— Это не у тебя, это у меня всё хорошо. У меня всегда — хорошо! — И теперь — хорошо. Осадка нет, а денежки есть! Очень удачно всё сложилось. — Чай будешь?

— Спасибо, нет.

Вот и всё… И не надо живот об асфальт обдирать и собак с охраной отстреливать. Ничего такого не надо, когда можно цивилизованно, и тебе сами всё откроют. Главное — найти решение…





* * *


— Борт готов?

— Готов.

— Экипаж?

— На месте.

— Питание?

— На борту.

— Акты проверок?

— В наличии.

Актов была целая кипа. Это не просто борт, а первый! И если ты его обслуживаешь, хоть даже салон веником метешь, должен за свою работу отчитаться. И тот, кто за тобой приглядывал, — должен отчитаться. И тот, кто вас в самолет запустил… Такой порядок.

— Что оцепление?

— Занимает исходные.

— «Хозяин»?

— Отдыхает.

— Передай всем пятичасовую готовность.

На полосу выкатился топливозаправщик. Красивый такой, блестящий, импортный, побежал по бетонке. Развернулся. Замер подле самолета. Что дальше?

К топливозаправщику подъехала машина «каблучок». Из нее вышла дама в белом халате, подошла к цистерне, что-то там покрутила, слила в мензурку, запечатала, расписалась, села в машину и уехала.

Проба. Последняя…

Керосин на выходе, все присадки добавлены, все анализы проведены. Больше в цистерну никто не сунется. Скоро дождутся результатов последней пробы и сольют горючку в баки.

Что еще? Пожалуй, всё…